В пекло Север.

Матерь, Матерь всеблагая, Помилуй наших сыновей, Огради щитом их крепким От стрел каленых и мечей. Матерь, женщин оборона, Помилуй наших дочерей. Утешь безумство супостата Рукою благостной своей. (с) Гимн Матери. Игра Престолов.       Когда Сандор пришёл в себя и сознание более или менее прояснилось, за окном уже светало. Голова гудела, как набат на вершине холма, а тело было слабо и плохо слушалось хозяина. Однако, мужчина всё же нашёл в себе достаточно сил, чтобы пошевелиться и, повернув голову на бок, обнаружить спящую подле себя Сансу. Девушка осторожно обнимала его, забывшись тревожным сном. Хмурила изящные брови и выглядела абсолютно несчастной. — Пташка свила себе гнёздышко? — погладил красавицу по шелковистым локонам. Свечи догорели и сейчас, в полумраке, медь девичьих волос отдавала бронзой. Меньше всего он желал видеть её такой, ещё меньше быть причиной её расстройства. Дышать было легче, отвары, которыми поил его мейстер, оказали поистине благотворное влияние на организм, но не изжили болезнь до конца. — Сандор? — тревожно дремала, тягостно, а от его касания едва ли не вскочила, словно ужаленная. — Прости меня, я уснула — покраснела, оправдываясь, будто сон – это преступление. — Ты меня — собственный голос показался чужим и хриплым. Жар спал, но ещё не до конца. — Я так счастлива, что ты пришёл в себя! — затараторила Санса, радуясь. Лицо её сделалось светлее, хотя и выдавало усталость с потрохами. — Бэйтон говорил мне, что ты справишься! Так и вышло! Как же это чудесно! — Должно быть, раз такое говорят. Я вас знатно подвёл — попытался приподняться на локте, но девушка его остановила. — Нет, лежи — повелительно распорядилась, уперев свою маленькую ручку в грудь мужчине. – Нужно прийти в себя окончательно. Болезнь отступила, но она в любой момент может вернуться, если ты не станешь выполнять указаний мейстера. Тебе ли не знать? — О, да — криво усмехнулся Сандор, падая обратно на подушки. — Ты суровая супруга, ты знаешь? Все северянки такие? — Знаю. Ты женат на мне не больше месяца и уже жалуешься — встала со своего места, хотя и не хотела его покидать. Пол скрипнул под её ножкой, когда она направилась к окну, чтобы отворить деревянные ставни. Впустить в комнату немного свежего воздуха и любоваться потом, как сквозь мозаичное стекло, проникают в спальню утренние лучи. Такие круглые окна, девушка видела только в Королевской гавани, и встретить в Западных землях, совершенно не ожидала, гадая потом, что за архитектор построил этот замок. Был ли он южанином? Или просто исполнил каприз Ланнистеров, кои, некогда владели твердыней, так же, как Утёсом Кастерли сейчас. Санса и выбрала эту опочивальню исключительно из-за окна. Ведь это такое удовольствие видеть на стенах цветастые узоры и вышивать, представляя себя сказочной принцессой. Хоть на миг, хоть на мгновение, вернуться в ту детскую фантазию и беззаботность, которую было потерять так просто, а вот вернуть себе толикой счастья, после всех испытаний – весьма трудоёмко. — «А может быть, большая спальня, до того как мы прибыли сюда мужем и женой, принадлежала матери Сандора? Она, как он рассказывал, была из дома Ярвиков. Знатная девица, вышедшая замуж по любви» — строила версии девушка. — «Отелл Ярвик был первым строителем Ночного дозора… Должно быть, это было так давно!» — Кроме тебя, держу пари, по старому псу, вряд ли бы кто-то горевал, если бы он издох — неосмотрительно пошутил, но Санса всё равно оценила. А после подошла, озираясь и с серьёзным видом. — Что ты ищешь? — поинтересовался Клиган, видя, что рыжеволосая красавица ведёт какие-то поиски. — Что-то тяжелое, чтобы прибить тебя — сообщила, растянув пухлые губы в улыбке. — Ты в курсе, что лежачих не бьют, да? — поймал жену за руку, скользнув пальцами под рукав её простого платья, так, чтобы запястья коснуться, будто невзначай. — Для тебя я сделаю исключение, если ещё раз услышу подобное! — как же недоставало Сансе его беззлобного ехидства все эти дни. Подумать только! А ведь она и предположить не могла, что скучать станет. — Не уходи… — И не собираюсь. — Склониться, поцеловать, обвить шею руками. Казалось бы, нет ничего проще. Привычнее. Но жизнь капризна и ценно каждое мгновение проведённое вместе. Здесь и сейчас, ибо завтра может не быть. Так было в Винтрфелле когда-то, но тогда девушка была слишком мала и глупа, чтобы понять все это, оценив по достоинству. — Милая Пташка — шёпот у самого уха, прерванный стуком в дверь. Но обжигающий одним только воспоминанием о нём, заставляющий смущаться. И Санса с удовольствием бы проигнорировала пришедшего, велев заглянуть потом, улеглась бы рядом с супругом, крепко к нему прижавшись и болтая о каких-нибудь приятных глупостях, если бы это был не мейстер Бэйтон. — Войдите! – позволила старику нарушить их с Сандором уединение. — Вы как раз вовремя! Новый день пьянил крепким морозцем, пришедшим на смену трёхдневной вьюге. На лазурном небе не было ни облачка. Воздух, казалось, застыл и был на удивление прозрачен. Высунись на такой, из уютного тепла, нос и щёки, непременно, защиплет. Вовсе не поэтично, но приятно, хотя и озябнуть можно всего за пятнадцать минут, если стоять столбом, да пялиться на снежные просторы, как это делала Арья. Смотрела на сугробы и представляла, что они, сверкающие в солнечных лучах, это бриллиантовые копи – её собственное, маленькое богатство, на фоне темнеющей, в отдалении, твердыни замка, окруженного деревенькой. — Миледи — голос уже знакомого девочке стражника, прибывшего в замок Клиганов, очевидно, вместе с её сестрой, прервал фантазии маленькой волчицы. — Леди Санса зовёт вас. — Хорошо — кивнула Арья, пытаясь догадаться по лицу мужчины, явился он сюда ради хороших новостей или же принёс плохие. Лицо стражника было непроницаемо, хотя серые глаза его, смотрели на девочку с каким-то очень знакомым выражением. Но с каким именно, Старк вспомнить не могла. Отчаянно пыталась, но ничего путного не выходило. Она так и не рассказала сестре о произошедшем на той злополучной охоте. О том, что случилось на самом деле и почему именно. Да и как она могла? Санса бы ни за что не простила её. Этого Арья боялась больше всего на свете. Боялась больше одиночества, что такая родная и такая повзрослевшая сестра, которую девочка столь долго искала и наконец, нашла, оттолкнёт её от себя с презрительным и злым выражением на лице. За свою вину, юная волчица сама себя корила прекраснее любых нравоучений. За вину и за глупость, утешая себя лишь тем, что и сам Пёс не хотел их с Сансой ссорить, молчав до последнего. — «Да и сейчас, если бы мог, то не сказал бы» — почему-то в этом Арья ему полностью доверяла. — «Он может быть и мясник, сквернослов и негодяй, но мою сестру он расстраивать не станет. Они что, на самом деле, любят друг друга?» — Девочка искренне не понимала, откуда у цепного пса Джоффри, взялась вдруг, такая нежная привязанность к дочери Нэда Старка. — «Действительно откуда?» — маленькая волчица зашагала следом за стражником, проваливаясь по колено в сугробы. Снег был сухим и колючим, засыпался в сапоги, но не доставлял особого дискомфорта. — «Значит, он не врал мне там, в холмах, до того как я его бросила» — продолжила размышления, глядя, как крестьяне чистят заснеженный тракт - «да и зачем ему врать? Мне бы не хотелось, чтобы он умер вот так» — эта мысль была для девочки откровением, ибо обычно, она желала обратного. — «А как бы хотела?» — ух уж этот, язвительный внутренний голс! Арья на силу отмахнулась от него, как от назойливой мухи, рассудив, что раз уж Пёс спас её от лютоволка, то негоже ей дальше желать ему смерти. Жизнь за жизнь – этому научили юную волчицу Безликие, а она, как не старалась потерять себя, став Никем, так и не смогла отказаться от мести. Не смогла раствориться среди людей, став бесчувственной убийцей, оттого что сопереживала каждому. Там, где-то в глубине души. Ведь за каждым стоит своя история. Однако, кое-какие правила, полезные для себя, усвоила. В этом плане Чёрно-белый дом оказал Арье услугу. Тогда, чтобы вернуться обратно в Вестерос, она убила Бродяжку, заплатив Многоликому богу свой долг. — «Так может быть, Пёс тоже искупил свой?»