Her Cold

      Сару редко наказывали родители, за исключением тех случаев, когда она оказывалась в полицейском участке за мелкое хулиганство с друзьями — тогда отец, взволнованный её будущим, пресекал все попытки младшей дочери удрать из дома, даже не подозревая, что она убегала через окно своей спальни. Снарт знал о наказаниях до противного много: рукоприкладство отца за самые незначительные провинности, бесконечный поток брани, истошный плач его маленькой сестры из запертого шкафа… С тех пор прошла целая жизнь. Долгие годы борьбы за существование, кражи, побеги, полная свобода. Больше никаких «наказаний». Ровно до этого дня.       Им обоим показалось, что Рип глупо пошутил, бросив: «Вы оба наказаны. Останетесь на волнолете», но, когда команда покинула корабль, а дверь за ними закрылась, Сара возмущённо развела руки в стороны и уставилась на Снарта, который спокойно сидел на ступеньке, никак не выражая своего негодования. Не получив поддержки, Сара уставилась в потолок и нервно скомандовала: — Гидеон, живо открой дверь! И на что она только надеялась? — Простите, мисс Лэнс, но капитан Хантер запретил выпускать вас. Полагаю, причина в диверсии, которую вы и Мистер Снарт устроили в Чикаго на прошлом задании. — Серьёзно? — взвилась Сара, взбешённая перспективой сидеть без дела, — А почему тогда Мик покинул корабль? — риторический вопрос. Команде нужен был кто-то, кто смог бы легко вскрыть любую дверь. Но почему Рори? — Полагаю, — начала Гидеон, но Лэнс перебила её злобным «заткнись» и снова повернулась к Снарту, который продолжал равнодушно наблюдать за метанием Канарейки. — Ты чего сидишь? — Снарт бы совершенно не удивился, если бы Сара, о вспыхнувшей злости которой говорили сжатые кулаки и венка, проступившая на лбу, использовала бы на нем один из своих приёмов. Но кто-то должен был оставаться спокойным, и, учитывая вспыльчивый нрав Сары и хладнокровие Леонарда, что порой выводило Лэнс из себя, — этим человеком был именно Снарт. — Поверить не могу, что он нас «наказал», — продолжала бушевать блондинка, — Меня не наказывали с 15 лет. Да какого черта вообще? Нас списали со счетов, заперли здесь за ненадобностью, а ты сидишь и… — подходящего обвинения у неё не нашлось, поэтому она просто двинулась к Леонарду, медленно, угрожающе, и приказным тоном сказала: — Вскрой эту дверь! — Я просто вор, Сара. — тень ухмылки скользнула по лицу Леонарда, и он замер в ожидании её реакции. Рискованно. — Просто вор? — Лэнс передразнила мужчину, спрятав кулаки в скрещённых на груди руках, — Ты грабил банки, вскрывал сейфы, да для тебя сбежать из тюрьмы не составляло труда! А эту чёртову дверь ты открыть не можешь? Чушь! Тогда давай просто воспользуемся твоей пушкой. — Снесем дверь? Рип будет в бешенстве, — Леонард как никто другой любил выводить Капитана. Его радовало раздражение Рипа, его нелепые попытки исправить своенравных «недогероев» и его нескрываемое сожаление о том, что он вообще пустил на борт таких дикарей. Но сейчас было совсем другое дело — в причине он не признавался даже самому себе. — Мне плевать на то, что скажет Рип, ясно? Ты можешь продолжать сидеть здесь, как обледенелый камень, но я, — Лэнс упрямо вздернула подбородок, — Выберусь отсюда, даже если придётся взорвать этот корабль. Искры, что словно повисли в воздухе после ухода Сары, чьи удары по боксерской груше в тренировочном зале Леонард слышал отчетливо, наэлектризовали пространство, и Снарт в очередной раз подумал о ней совсем в недопустимом смысле.       Целый час Сара искала выход с корабля, пока Леонард внимательно изучал волнолет, в поисках того, что можно незаметно прибрать к рукам. Обоим стало скучно: пыл Лэнс слегка остыл после тренировки, а все, что можно было украсть, Снарт уже украл. Поэтому, когда Сара плюхнулась на кровать в своей каюте, уставившись в книгу, слова которые мелькали мимо её сознания, Снарт появился на ее пороге, с колодой карт и бутылкой. Бар Рипа незамедлительно пустел. «Так ему и надо» — подумала Лэнс, жестом приглашая вора скрасить её одиночество. — Да как ты это делаешь? — раздраженно спросила Сара, бросив карты на кровать, когда Снарт снова её обыграл. — Годы тренировок. Ещё разок? — Надоело. — Что предлагаешь? Сара задумчиво покрутила пустую рюмку между пальцев, а затем лукаво взглянула на Снарта, на что он вопросительно приподнял бровь. — Сыграем в «я никогда не»? — Что это? — Да брось, ты не знаешь такую игру? — ответ послужило недоумение на лице мужчины. — Ну ладно, все просто, — Сара оживилась. Ее бледные щёки тронул лёгкий румянец, и Леонард согласно отдал ей рюмку, когда она потянулась.       Сара быстро объяснила условия игры, которая сразу показалось Снарту угрозой для его равновесия, нежели простой забавой, но он все равно согласился — откровенность не конёк Сары, а ему до ужаса было любопытно. — Я никогда не грабила банки, — начала Лэнс, наблюдая за тем, как Снарт хмыкнул и покорно осушил рюмку. — Я никогда не читал рэп в душе, — усмехаясь сказал Леонард, с удовольствием наблюдая, как Лэнс возмущённо щуриться. Она предпочла никак не комментировать сказанное, про себя решив непременно отомстить, и выпила. — О, а я никогда не смотрела мультик «Холодное сердце», пока Мик тренируется в зале. Снарт осушил очередную рюмку под тихие смешки Сары. — Я никогда не пытался быть тем, кем не являюсь. Не притворялся, что я лучше, чем есть на самом деле. Сара поймала его серьезный взгляд и медленно поднесла рюмку к губам. Остро. — Я никогда не пряталась за ледяной стенной. Никогда не заставляла себя оставаться «на тёмной стороне» когда все уже давно изменилось. Леонард поразмыслил, но затем нехотя выпил. Игра плавно набирала обороты. — Я никогда не влюблялся, — Снарт с интересом взглянул на Сару, и она, заметно потускнев, выпила. — Серьёзно? Снарт пожал плечом. Его наполненная рюмка все ещё покоилась на ладони, придерживаемая пальцами. Сара какое-то время молчала, словно вспоминая что-то печальное, а затем встала. — Принесу ещё выпить, — кажется, эта игра больше не виделась ей хорошим развлечением. Вопрос «любви» нагонял на неё тоску — ни одно её чувство не заканчивалось ничем хорошим. Когда Сара вышла из комнаты, Лен задумчиво прокрутил рюмку, нахмурившись под тяжестью мыслей. — Никогда не влюблялся, — тихо протянул Леонард и медленно выпил, не осознано признаваясь в собственной слабости…