Царь Спарты

      Тем временем во дворце спартанского царя уже собрались гости.       В соответствии с либеральными настроениями Менелая, на праздник были приглашены все желающие.       Гости собрались, а где же сам хозяин?       — А где царь Менелай? — спрашивал то один, то другой.       — Сейчас придет.       Только приехавший Агамемнон был зол. Не будем скрывать, брат любил его немного позлить. Но тут похоже границы были нарушены.       — Где Менелай? — Принимает ванну. — Четвертый час? С ума сошел! А ну веди меня к нему!       Слуга проводил Агамемнона в зал Посейдона.       Царь Спарты и правда проводил время в мраморном бассейне — в руке у него был кубок.       — Менелай, ты там жив? — с порога крикнул ему брат.       Царь от неожиданности вылил на себя вино.       — Что?.. Где я?       Агамемнон внимательно изучил содержимое кубка, вернее то, что в нем осталось.       — Разбавлять надо. — сухо произнес он. — Тебя ждут, а ты сидишь тут и занимаешься не пойми чем.       — Я думаю. — ответил Менелай.       — Сейчас не до этого! Поторопись, иначе игры начнут без тебя.       — Ну и ладно. Я там зачем? Их устраивает Елена.       — Что значит зачем? Ты царь Спарты!       — Спарты… — проворчал Менелай. — Муж Елены, ты хотел сказать. Все-таки надо было в свое время удрать на Фарос…       — Хватит говорить глупости, Менелай. Займись своими обязанностями. Гости уже собрались. Сам Ахилл, гроза Фтийского царства, собирался приехать.       «Его не хватало!» — подумал Менелай. Но вслух сказал:       — Какое счастье! Сильнейший из мужей удостоил своим приездом красивейшую из женщин!       К счастью, неуязвимый Ахилл все-таки не приехал. Менелай облегченно вздохнул. « — Не люблю его. Мой брат страшный человек, но по сравнению с Ахиллом это детеныш ласки…».       Было чего бояться. Ахилл был человек хладный и жестокий. При внешней красоте и изяществе, он обладал нечеловеческой силой и железной хваткой. Воином он был незаменимым, но встречи с ним избегали. Исключение представлял лишь Патрокл, юный возлюбленный и друг Ахилла.       Состязания начались. Сами цари в нем не участвовали — им было лень. По правде сказать, обоим ничего не стоило одним пальцем сбросить со скалы всех этих юношей — они все, хотя в большинстве своем и превосходили ростом Менелая, значительно уступали в силе и храбрости потомку критских и ликийских царей.       То ли дневная жара подействовала, то ли плохо разбавленное вино дало о себе знать — но Менелай уже был неестественно весел.       — Какова же награда победителю?       — Награда? А… Венок… Его моя прекрасная Елена наденет победителю… — с улыбкой пропел царь.       Вдруг внимание царя привлек один высокий худенький паренек с длинными волосами и овечьей шкурой на плечах. По-видимому, пастух. Ни чем особенным он не отличался от прочих юношей, но царь почему-то внезапно его невзлюбил.       — А что здесь делает этот бродяга? — вдруг с раздражением спросил Менелай. — Пусть выведут отсюда!       — Отец, ты ведь сам пригласил на игры всех желающих, — напомнила Гермиона.       — Все равно! Я не позволю…       — Действительно, — подтвердил Аякс Теламонид. — Как может великий царь пускать во дворец всякий сброд?       Каково же было негодование Менелая, когда этот наглый пастух победил в одном за другим состязаниях!       — Позвольте же посвятить гимн прекрасной царице? — вопросил юноша.       — Не позволю. — сухо отозвался Менелай.       — Я позволяю! Пой! — вдруг все услышали голос Елены.       И юноша начал петь. Его голос был высок и чист. Пением были очарованы все — и гости, и цари, и даже Менелай на минуту забыл о неприязни к нему.       Но что-то удивительное вдруг случилось с Еленой. Она будто ожила. Казалось, ее белое, мраморное лицо вдруг окрасилось розовыми лучами Эос. Царица опустила глаза и растаяла в улыбке. Ничего подобного Менелай не видел за все годы, проведенные с ней. У царя защемило в сердце. Так вот оно что, Елена никогда не любила его. И это благодарность?       Пытаясь справиться с нахлынувшим гневом, Менелай обратился к брату. « — Сделай что-нибудь, иначе я его убью…» Агамемнон удивленно посмотрел на царя Спарты. Недавняя недалекая улыбка сменилась абсолютно серьезным выражением лица и брови были грозно сдвинуты будто Симплегады.       — Что с тобой? А где же твоя искренняя любовь к простому народу, о которой ты все время говоришь?       — Запомни. Сейчас здесь произошло преступление, но никто об этом пока не знает. Кроме меня.       — Но что я могу сделать?       — Спроси, кто он и откуда. Ведь если он победил во всех состязаниях, значит его зачем-то прислали боги, я не могу тронуть его.       Агамемнон согласился с братом. « — Иногда он все-таки прав» Затем он обратился к юноше.       — Кто ты, доблестный пастух, одержавший победу во всех состязаниях?       Юноша немного подался вперед и с гордостью объявил:       — Я Парис, сын Приама — царя Трои!       В доказательство своим словам, юноша сбросил с себя овечью шкуру, и на шее его блеснуло ослепительное золотое ожерелье.       Воцарилось молчание.       Нарушил его Менелай.       — Рад приветствовать сына могущественного Приама в своем дворце, — он еле сдерживался от нахлынувшего гнева. — Прими же этот скромный дар из рук моей дочери, Гермионы…       — Да, но царь Менелай обещал, что награду будет вручать сама Елена. — напомнил ему Агамемнон. — А обещания надо выполнять.       Менелай с совсем расстроенным видом отдал венок Елене. Всего, что он мог сказать, было: « — Не обижайте мою дочь…»       Елена с радостью надела лавровый венок на главу победителя.       Внезапно явились послы с острова Крит. Сообщалось, что царь Катрей находится в тяжелом состоянии и перед смертью желал бы видеть кого-то из внуков. Никаких сомнений не было в том, что ехать должен Менелай.       — Агамемнон, — обратился он к брату. — Я уезжаю, возможно на несколько месяцев. Елену я поручаю тебе, и вам — Аякс Оилид и Аякс Теламонид, скрепленным общей клятвой. И… держите ее подальше от этого… Париса. Как гостю ему должны быть оказаны наилучшие почести, но… Помните, что я вам сказал.