Царь Спарты

      После смерти Аэропы Атрей отказался выбирать себе новую жену. Младшего сына он доверил молодой рабыне, старшего же воспитывал сам.       Любимым занятием микенских мальчишек были, конечно, сражения. И если дети простых граждан довольствовались деревянными палками и щитами, то у сыновей знати, а тем более принцев часто встречалось и оружие из чистой меди, отличавшееся лишь размерами. Например, детский щит Агамемнона изображал двух львов с открытыми пастями, смотревшими друг на друга.       Менелаю же отец подарил небольшой бронзовый меч, затупленный на конце, дабы не нанести во время игры настоящих ранений. Атриды часто собирали придворных мальчишек и сражались на поле с Фиестидами — сыновьями своего дяди.       Братья Атрей и Фиест были друг к другу враждебны и ревностно относились к своим сыновьям. Как-то раз, когда Менелай одержал победу над сыном Фиеста — Плисфеном и в шутку поволок его за ноги во дворец, навстречу вышел сам Фиест и больно оттащил племянника за ухо. Менелай обиделся и молча ушел в свои покои.       Надо сказать, что в отличие от старшего брата, Менелай был более задумчивым ребенком. Если не сказать замкнутым. Должного внимания отец ему не уделял, хотя и часто хвалил за глаза, в присутствии иностранных гостей. Но такое случалось редко — после смерти Аэропы почти прекратились торжественные приемы, и во дворце Атрея стало совсем тоскливо.       С шести лет Менелай вместе с Плисфеном пели в хоре, в храме Геры Микенской. По праздникам хор выстраивался снаружи, под массивными колоннами из рыжего мрамора, на ступенях, и хоровое пение сразу преображало мрачные Микены.       Не столько благодаря царскому происхождению, сколько хорошим певческим данным оба принца были солистами. Простой народ на празднестве толпился вокруг храма Геры, чтобы послушать звонкий дискант маленького Плисфена или тихий, но по-своему красивый альт маленького Менелая. Но недолго было суждено петь обоим.       Так случилось, что прекрасный голос Атрида услышал сам Аполлон и проникся к мальчику своей особенной любовью. Однажды вечером, когда остальные дети ушли, Менелай почему-то задержался. Вдруг он увидел перед собой высокого прекрасного юношу с золотыми волосами. Юноша позвал его.       — Я сделаю тебя великим служителем муз, — говорил он. — Ты превзойдешь самого Амфиона, твоя лира будет воздвигать не один, а тысячи городов, а голос завоевывать десятки тысяч.       К сожалению, юный принц пока не умел считать даже до сотни.       — Только, — продолжал незнакомый юноша. — Ты должен отдаться мне и причем сейчас.       — А это как? — спросил Менелай.       Аполлон лишь улыбнулся и скинул свой плащ.       — Ты должен это объять своими царственными устами.       Менелай побелел от испуга… Он помнил предостережение отца — никогда…       — Смотри! Там голубь Афродиты! — крикнул он. « — Где?»       Когда повелитель муз повернулся назад, то принца и след простыл…       — Погоди же, — подумал он. — Хитрый внук хитрого Катрея. За отказ Аполлону не будет тебе ни лиры Амфиона, ни моего дара, ни голоса, ни слуха».       На следующий день было празднование летних игр по Пелоппу. В торжественном праздновании участвовал также Микенский хор.       Плисфен и Менелай долго готовились к исполнению гимна своему покойному деду. Плисфен гордо вышел на ступень храма и красивым чистым голосом спел торжественную песнь. Дальше выход Менелая. Но что это? Он открывает рот, хочет спеть — и не может…       Мальчик покраснел. Он не хочет обидеть дедушку в столь торжественный день, но голос его не слушается. Его просто нет. В отчаянии, принц берет в руки лиру, чтобы хоть сыграть недавно выученную мелодию — и здесь он тоже терпит неудачу.        — Она расстроена, — прошептал Менелай своему учителю. — Настрой.       Учитель покачал головой — инструмент был настроен идеально.       — Осмелюсь доложить, принц, — осторожно сказал учитель. — Лира настроена.       — Как же это может быть, — разгневался Менелай. — Если я слышу невыносимую фальшь! Звук подобен пению ослов!       Все только в недоумении переглянулись. Собравшийся около храма народ не понимал, в чем дело. Вскоре всех разогнали, объявив, что принц не может петь, так как Гера удостоила его преждевременным взрослением.       — Голос принца начал ломаться. Петь он сегодня не будет!       Такими горькими словами окончился так радостно начавшийся день…       Народ нетрудно было заставить поверить в мутацию, хотя на самом деле это была бы чушь — Менелаю лишь на прошлой неделе исполнилось восемь…       Атрей же, узнав о несчастии, постигшем его сына, лишь порадовался, что сын наконец-то становится юношей. Агамемнон поддержал его, сказав, что пение не к лицу царскому сыну, Амфиона же, мужа своей двоюродной бабушки Ниобеи, он считал недалеким.       — Был бы Амфион настоящим воином, вроде тебя, отец, не распустил бы так Ниобею и не превратился в камень!       Но больше всех радовался Фиест. Наконец-то началось его темное дело по устранению невыносимых Атридов.       Менелай — один, кто не был рад. Конечно, он знал причину, и во всем винил Аполлона. По правде сказать, мальчик даже на него обиделся.       Впрочем, на Аполлона вскоре обрушился гнев Геры, покровительствующей всем детям и особенно Атридам.       — Чтобы микенских детей ввек не трогал! — громовым голосом возгласила царица богов. — Тем более — детей Атрея. И если не вернешь свои слова обратно, я отправлю тебя навеки в Тартар.       Конечно, назад своих слов Аполлон вернуть не мог, но попытался хоть как-то сгладить проклятие. « — В одном отнял, в другом прибавлю…»       Аполлон, будучи не в состоянии вернуть назад проклятие, но смягчивший его, был вместо Тартара отправлен в Трою, в качестве раба, отстраивать стены города после землетрясения.       Но по-прежнему Менелай и Плисфен были неразлучными друзьями. Мальчики часами проводили в палестре и в поле, занимаясь благородными видами спорта. И клялись в дружбе на всю жизнь, если бы не один роковой случай.       Узнав о том, что младший брат посягает на царство и готовит против него заговор, обещая Микены своим сыновьям, Атрей, обезумев от гнева, совершил немыслимое.       Это произошло зловещим зимним вечером. В детской половине Микенского дворца дети Атрея и Фиеста играли в войну. Десятилетний Плисфен повалил девятилетнего Менелая на пол и объявил:       — Сдавайся, жалкий трус! Я — новый царь Микен!       Эти слова услышал Атрей. Они как будто подтвердили слухи об измене брата. Вне себя от ярости, Атрей набросился на племянника и пронзил его грудь кинжалом… на глазах своего младшего сына. На крики брата прибежал старший сын Фиеста — но и его умертвил обезумевший Атрей… Но Менелай этого уже не видел. Не говоря ни слова, Атрид скрылся в лабиринтах дворца.       Спрятавшись в своей комнате, Менелай немного отдышался.       Когда вошел старший брат, чтобы сказать ему о случившемся, то застал его на полу с безумным взглядом.       — Что с тобой, брат?       Мальчик закрыл глаза и отвернулся. Страшная картина еще долго не выходила из головы…       Не в силах бороться с кошмаром, мальчик уснул… Прямо на полу, у камина.       Ночью Агамемнон разбудил брата.       — Живо просыпайся!       Менелай, еще не успев выйти из шокового состояния, лишь уставился на брата. В дверь постучал старый слуга Атридов.       — Случилось ужасное. Сейчас, во время кровавого пиршества Фиест убил Атрея. И грозится убить его сыновей.       — О боги, — ужаснулся Агамемнон. — Но почему кровавого?..       Старый слуга помолчал. При младшем Атриде он не мог рассказать ужасную участь его друга.       — Мужайтесь, сыновья Атрея. Об этом узнаете вы позже. Сейчас же ваша жизнь в опасности.       — Бежим отсюда, брат! Покинем эти проклятые Микены! — обратился Менелай к старшему брату, Агамемнону.       — Ты прав, нельзя здесь больше оставаться. Фиест придет к власти и убьет нас, мстя за преступление нашего отца.       — Но куда бежать? На Крит? К деду Катрею? Это далеко, и мы не умеем управлять кораблем…       — В Калидон! Если царь Эней еще жив, он непременно примет нас и не даст в обиду. — утешил его старший брат. — Если нет, то мы всегда можем рассчитывать на помощь его сына, благородного Тидея.       Не дожидаясь рассвета, братья собрали необходимые вещи, взяли с собой нескольких слуг и отправились в Этолию.       Таким было детство благородного Менелая. Именно тогда он поклялся, что ни одной капли крови не будет пролито в его доме. И исполнил клятву, но какой ценой — об этом речь у нас пойдет далее.