Серия миников по Сплетнице

Отчаянье Она сидела за кухонным столом и невидящим взглядом смотрела перед собой. Полупустая пачка сигарет лежала на поверхности из потертого дуба, обсидиановая пепельница в форме свернувшейся клубком кошки, была переполнена. Тлеющая сигарета, уже неизвестно какая по счету, дрожала в холодных пальцах. Что ей было делать? Кто она в этом мире? Зачем она поддалась на его уговоры остаться рядом? Почему не пошла своим путем, как хотела это сделать. Почему стала лишь милым приложением к этой грозе бизнеса. Милая девушка, что сопровождала его на вечеринки. Потом невеста, что сверкала огромным бриллиантом на раутах высшего света, чуть слева, чуть за его спиной. Его тыл, храня его сердце. Потом жена, что положив руку на округлившийся живот, принимала высший свет в их особняке. В конце концов мать его сына. Почему она отпустила свою свободу ради того что бы стать его спутником? Как Луна, что прячет свой лик при свете Солнца, освещая своим призрачным холодным светом ночи. Пусть он называл ее своим Солнцем. Она знала, что становилась для него всего лишь тенью, от которой нельзя было избавиться и без которой ты уже не ты. И кто она теперь? Всего лишь домохозяйка. Женщина с высшим образованием, влиятельными знакомыми, но без воли. Он подавил ее, подстроил под себя, как любил это делать с другими. Серена была права, когда пыталась убедить ее уйти, пока не поздно. Пока ее душа не разбилась на тысячу осколков. Он добился многого, стал тем кем хотел быть. А она? Кто она без него? Даже их сын вырос и выпорхнул из родительского гнезда. Стэнфорд манил его и молодой человек, так сильно похожий на своих родителей, редко возвращался на Манхэттен. Их дом опустел без этого заводного парнишки. Стало слишком тихо, слишком одиноко. И только тогда она осознала, как давно она не была любима. Из самой скандальной парочки, рушившей все правила и порядки, они превратились в самую обычную семью элиты. Без чувств, без любви. Сигарета обожгла пальцы и Блэр словно проснулась. Выругавшись, что раньше не делала никогда, она затушила ее прямо о стол. Она ушла. Слишком больно было оставаться рядом с ним. Чак обещал подкидывать деньжат. Но она слишком гордая, что бы ждать от него подачек. Да и ее наследство, оставленное отцом, хранилось все эти годы банковской ячейке. Там должны были набежать не плохие проценты за эти двадцать лет. Но состояние ей было не нужно. Что она делала в последние дни? Сидела дома, курила и пыталась отвлечься. От боли, от разочарования, от своей глупости. Но воспоминания о молоденькой любовнице экс-мужа, всплывали резко, неожиданно, болезненно. В такие моменты она крушила все, что попадалось под руку. Этот дом был сосредоточением их семьи. И она, как мазахистка, сидела в гостиной, смотрела на фотографии, на каминной полке. И готова была закричать. Кричать как раненый зверь. Ей иногда становилось гадко от самой себя. В школе она была звездой, Королевой, а сейчас какая-то размазня, в тайне мечтавшая о возвращении блудного муженька и знающая, что простит его несмотря ни на что. Однажды она проснулась с твердой решимостью начать жизнь заново. Съездила в издательство, что бы узнать не нужны ли журналисты. Переехала в старый пентхаус своей матери, оставив Чаку все и недвижимость, и машину, и драгоценности, и даже одежду. Она вышла из их дома в одном старом платье, купленном ею еще до замужества. Годая своей силой воли, но отчаянно желающая, что бы сейчас он выскочил из резных дверей этого пустого и холодного дома. Что бы он схватил ее за руку и сказала, что любит. Но он был бы не Чаком Басом, если бы поступил так. Такси увозило ее прочь от ее прошлой жизни. Такой стабильной, такой уважаемой и такой когда0-то счастливой. Она не обернулась и даже не плакала. Все слезы уже были пролиты над осколками их фотографий. Теперь она просыпалась от долгого сна. Она должна была вернуть свою силу к жизни. Иначе Чак Басс снова выиграет. Правда, на этот раз на кону будут стоять не три слова, не ее свобода, а ее жизнь. Она готовилась к выходу своей первой статьи, когда звонок лифта сообщил о прибытии гостей. Блэр недовольно поморщилась, мысли и без того разбегались, а ведь статью нужно было сдавать уже завтра. А тут еще и гости. Она поднялась из кресла, медленно, словно через силу, подошла к выходу из кабинета. Уже на середине лестницы она увидела посетителя. Это был Чак. Он стоял посреди холла. Выглядел он ужасно, Блэр давно не видела его в таком состоянии. Рубашка застегнута не правильно, ботинки надеты без носок, шарф криво свисал с одного плеча, пальто не застегнуто. Было ощущение, что его выдернули из постели. Она хотела было съязвить, до чего же он дожил со своей любовницей, что мчится к бывшей жене в таком виде. Но ее взгляд упал на его лицо и она похолодела от страха. Он выглядел разбитым, глаза мерцают каким-то лихорадочным блеском. Вся его поза и дрожащие руки говорили, что что-то случилось. Что-то, что заставило хладнокровного Чака Басса трястись, как мальчишку. Что-то, что смыло все краски с его красивого лица. Он услышал ее шаги и поднял глаза. Его губы тряслись и голос срывался, когда он произносил: - Нашего сына убили… Они летели молча. Слишком далекие, слишком израненные своими действиями. Но общее горе сплотило их. Они летели на опознание своего сына. Как сообщила полиция молодой человек по имени Александр Басс, был найден убитым на одной из улочек Мексики. Ни Чак, ни Блэр не знали, что могло привести их сына в Мехико. Ведь они думали, что Алекс вместе с друзьями будет отдыхать в Грецию. И эта мысль давала им надежду на ошибку следователей. Они молились, что бы там, на столе патологоанатома оказался не их сын. Блэр держалась изо всех сил. Но истерика застала ее где-то высоко над землей. Чак резко притянул ее в свои объятья, укачивал, гладил по спине. Но его бывшая жена ни как не могла успокоиться. Сквозь всхлипы она шептала, вспоминала их сына. Его первый крик, его первые слова. Его дружба с дочерью Дэна и Серены. Как Блэр возила его в больницу, зашивать бровь после драки в школе. Как Чак застукал его во время секса с его секретаршей. она вспомнила, что Чак нашел Алекса обкурившегося в клубе, как он откачивал глупого подростка после передозировки. Как Алекс в семнадцать лет впервые влюбился, и, на счастье родителей, взялся за учебу. Его выпускной, отъезд в университет. Его такие редкие набеги в родительский дом. Его смех, его улыбку. Блэр ни как не могла остановиться, вспоминая, вспоминая, вспоминая. А Чак сжимал челюсти до боли, до рези в глазах, он всматривался в иллюминатор. А сердце родителей билось как одно, обливаясь кровью, разрываясь от боли, от отчаянья. Ни Чак, ни Блэр не могли переступить порог. За этой невидимой преградой еще теплилась надежда. Еще оставалась вера, что это не их сын лежит на металлическом столе, прикрытый белой простыней. Но стоит только сделать шаг, один единственный шаг, и все рухнет. И смысл жизни, который они оба раньше не понимали, умрет в этих голых стенах. Чак собрал всю волю в кулак и сделал первый шаг. Блэр схватила его за руку. Его глаза цвета виски, что сейчас потемнели от боли, встретились с ее. Никогда они не были близки как сейчас. Не было ни боли их предательств, ни измен, ни чего. Только их общая боли и надежда. Он крепко сплел их пальцы и потянул ее за собой. Белая простыня, отражающая чуть синеватый цвет стен, повинуясь руке следователя, поползла вниз. Крик Блэр отражался от стен, женщина без чувств упала на руку Чака. Мужчина, не замечая своих действий, крепче прижал ее бесчувственное тело к себе. В горле застрял ком. Его голос не слушался его, когда он произносил: - Это не наш сын… Как утверждал следователь, документы Александра могли украсть. И возможность того, что их сын жив была велика, но не обязательно. Блэр металась по гостиной, заламывая руки. Она все еще была слаба после обморока, но сидеть на месте не могла. - Почему он нам не позвонил,- ее голос дрожал, толи от стресса, толи от гнева. - Би,- Чак устало потер переносицу,- его деньги могли украсть, так же как и документы. - Но есть, же посольство,- Блэр всплеснула руками,- почему он не пошел туда? Чак видел, что новая истерика уже на подходе. За последние двадцать четыре часа они пережили больше нервных потрясений, чем за двадцать лет совместной жизни. Чак уверенно посмотрел в глаза своей бывшей жены. - Мы летим в Грецию, мы найдем его, Блэр. Они, снова, были в самолете. На этот раз Блэр не рыдала, Чак не наполнял бокал нервными движениями. Не было неуютной тишины. Они стали одним целом, их общее горе объединяло их. Двадцать лет не выкинешь так просто. Она знала все его привычки, он – все родинки на ее теле. Блэр мысленно улыбалась, смотря на Чака. Как же все-таки они похожи с сыном, не только этими каштановыми прядями, карамельными глазами. Но и взбалмошным характером, самоуверенностью и жутким обаянием. Она поняла, что простит ему все, лишь бы видеть это лицо каждое утро, лишь бы засыпать на его груди. А Чак осознал чего или точней кого ему так не хватало все эти месяцы. - Ваш сын вместе со своей спутницей выписался из отеля два дня назад,- полицейский просматривал бумаги, касающиеся исчезновения Александра Басса,- их самолет улетел спустя два часа. Но, ни имени Басс, ни Спенсер в списках прошедших регистрацию не было. Сейчас мы проверяем их маршрут, наверняка их ограбили и выкинули где- то по дороге от отеля до аэропорта. Хотя, если бы их выкинули, то они уже поймали бы автостопом машину и сообщили об ограблении в полицию. - Ээээ, скажем так, наш сын слишком легкомысленный, так что можно не исключать, что они решили продлить свои каникулы и отдохнуть на природе…. -Ну, дай Бог, ведь с ними могли и не церемониться, так что слишком не обольщайтесь. Блэр кинулась к сыну, плача и крича на него одновременно. Алекс смеялся и пытался уклониться от кулачков матери. Беспечность молодежи поражала. Грабители, забрав их документы и деньги, выкинули парня с девушкой в лесу, недалеко от отеля. Алекс счел это уникальной возможностью пожить свободно, без денег, связей, телефонов и интернета. Так сказать слиться с природой и испытать свои чувства в экстремальных условиях. А уж потом искать цивилизацию. О родителях и друзьях они как-то не думали. Молодость… Блэр проснулась и сладко потянулась. Идея устроить семейные каникулы в Греции принадлежала Чаку. Она чувствовала его тело, прижимающееся к ней со спины. Его рука приятной тяжестью давила на ее талию. Блэр обернулась и замерла, любуясь его расслабленным видом. Тонкие морщинки во сне разладились, делая его лицо почти таком же, как и у Алекса. Солнце коснулось своими лучами его сомкнутых век и ресницы Чака затрепетали. Блэр улыбнулась, наблюдая, как он слегка морщит нос и чуть ворчит на то, что они не задернули вчера шторы. - Стареешь, Басс,- со сна ее голос был слегка хрипловат. - С тобой, что угодно,- знаменитая улыбка появилась на его губах. - Проснись и пой! В комнату ворвался Алекс, его совсем не смущала интимность обстановки, в которой находились его родители. Чак приподнялся, накрывая их с Блэр простыней. - Кто тебя воспитывал,- проворчал отец,- где твои манеры? - Все претензии к тебе, отце,- улыбка на губах Алекса была точным отражением усмешки Чака,- но я к вам с отличной новостью! - В баре по соседству раздают бесплатную порцию мозгов,- фыркнул Чак.- тебе бы она не помешала. Алекс закатил глаза. Он не обижался на отца, такая манера подтрунивать друг над другом была свойственна в их семье. - Алекс,- Блэр подала голос,- если узнаешь, что проводится такая акция, сообщи об этом отцу. Ему тоже порой не хватает разумности. Родители стали припираться кто из них больше нуждается в мудрости. Алекс, посмеиваясь, направился к двери. - Эй,- окрикнул его отец,- ты хотел нам что-то сказать. - Ах, да,- парень на секунду замолчал, хитро смотря на них,- я скоро стану отцом! Конец