***
mit diesem Herz hab ich die Macht[3] die Augenlider zu erpressen[4] ich singe bis der Tag erwacht ein heller Schein am Firmament Mein Herz brennt[5]
Глаза привычно покалывает от огня, пепла и копоти, что были вокруг, заставляя жмуриться. Дым, ласково касаясь алых искр огня, которые медленно таяли на зимнем ветру, поднимается ввысь - к небу, к серому и молчаливому. Огонь же, вопреки своему темному собрату, примыкает к земле и с диким ревом бросается разжевывать деревья, остатки старой мебели и тела, заставляя его темные глаза сощурится, а вздоху вырваться из его пухлых губ. - Мистер, Старк... - знакомый ему голос был полон напряжения и касался его, подобно стреле, твердо натянутой на тетиву. Он медленно обернулся, провожая безразличным взглядом обласканные огнем тела людей - женщин, солдат, детей и стариков, в сторону его шотландского помощника. Тормунд выглядел неважно: и без того бледная кожа его посерела, от чего рыжая борода горела на его исхудавшем лице, подобно тому огню, что с диким криком съедал тела и языком ласкал внутренности трупов. - Сэр... - вновь это натянутое обращение, и он бросает взгляд на то, как огонь, разорвав одежду с тельца погибшего малыша, бросился на его грудь, раскрывая серую плоть и заставляя ее краснеть, покрываясь волдырями, чтобы потом, обуглившись, влиться в смрадный запах трупов. Глаза ребенка пусты. Они бесцельно смотрят на него и похожи на темные воды Темзы. - Что? - Вопрос безразлично падает с его губ, а взгляд перемещается на тело старухи, чья обвисшая грудь покрылась огнем и медленно краснела. Она была похожа на старую ведьму-мать Белоснежки: она была полна от того, что не ела долгое время; живот ее опух и, судя по худым ногам и ране на груди, она не смогла просто-напросто убежать от немецких солдат. - Ваша сестра... - эти слова заставляют его взгляд оживиться и, пробежавшись по тому смраду, что был вокруг, устремиться на шотландца. - ... у нее вновь приступ... - Тормунд произнес это шепотом, как если бы век назад он объявил, что она - его сестра Санса Старк - ведьма, подобна той, что сейчас горит. Он тихо вздыхает, высвободив из губ неприятный привкус, что оставлял, отравленный болью и гнилью, воздух, и мимолетно касается пальцами своего холодного, покрытого снегом оружия. Автомат Калашникова, переданный русскими, в последние дни словно стал его третьей рукой и прирос к телу. На слова Тормунда он молчит, пытаясь перебороть себя. Его сестра... Она ведь его сестра - единственный, оставшийся после войны, дорогой сердцу и любимый человек. Единственный и в то же время потерянный человек. - Хорошо... - с хрипотцей произносит он и отдергивает руку от оружия: он ведь любит ее, не смотря ни на что. Он, действительно, любит. Тормунд тихо вздыхает, глядя, как пальцы его командира, израненные и грязные, сжимаются в кулак и как дым обволакивает его тело в свои объятия. Секунда, и шотландец уходит из дыма огня, замечая, как медленно падает снег, минуя занавес темного вихря. Едва тихие шаги солдата исчезают, растворившись эхом в звуках жадного огня, как он - Старк - поднимает взор темных глаз, полных ненависти, на догорающий в пламени немецкий флаг. Огонь съел большую часть полотнища: осталась лишь его темная сторона. Он справится. Он искоренит.