Новая песня о старой Конохе

В доме Хокаге царила мирная тишина. Кичи полностью забралась на кровать Итачи, они полусидели рядом, соприкасаясь плечами. Девушка все еще чувствовала головокружение и тошноту, связанные с сильным истощением, и ее выходка с мгновенным перемещением не добавила ее состоянию ничего хорошего, но видимо вспыльчивые гены ее матери, наконец взыграли в ней. - Ты не сказала Какаши – утвердительно прошептал Итачи. - Как я могла ему это объяснить – в тон ему, тихо ответила девушка. – Мы поругались. О Мудрец, мы уже давно так не ругались. - Не стоило тебе спасать меня. - Заткнись – резко прошипела Намикадзе. – Заткнись, иначе я вспомню, какой ты суицидальный идиот, и поколочу тебя, не смотря на то, что сама же и спасла. - Но это правда – Итачи уставился на свои дрожащие руки, огрубевшие и шершавые, как и у каждого шиноби, использующего оружие. Руки убийцы. – Я сам выбрал свой путь, и то была моя расплата. Саске должен был меня убить. - Итачи, последний раз прошу – сквозь зубы прорычала девушка. – Прекрати нести этот жертвенный бред. Твоим искуплением должна быть не смерть. Ты должен жить и бороться, во имя всех тех, кто стали жертвами Данзо и глупых уставов шиноби. Жить долго, и менять мир к лучшему, вот что ты должен делать. Ты никогда не был трусом, так почему сейчас пытаешься трусливо сбежать. - Из-за моих глаз. Саске должен получить мои глаза. - Что. Я не понимаю. На девушку воззрились два кровавых Мангекё. - Учихи страшный клан, Кичи. Наша сила в наших глазах, а наши глаза, кровное дзюцу, которому завидуют и хотят обрести всеми возможными способами, следствие смерти и страданий – Итачи болезненно зажмурился. – Мы обретаем Шаринган, после потери, Мангекё связан со смертью близкого человека, но и это не конец для Учихи, достаточно несчастного, чтобы обрести его. Со временем, Мангекё начинает высасывать из тебя все больше и больше чакры, а когда чакра заканчивается, он тянет твои жизненные силы. Начиная из глаз. Перед глазами Намикадзе предстали десятки заключений окулиста Какаши. - Слепота – выдохнула она. Итачи кивнул, не поднимая глаз. - Моё зрение начало ухудшаться после битвы с Четвёртым Мизукаге. У Кичи перехватило дыхание. Битва с Мизукаге был почти четыре года назад. - В то время, я воспринял это, как наказание, за еще одно убийство, но на самом деле, все оказалось гораздо проще. Это снова проклятье Учих. Ведь Учиха, обретший Мангекё не долго будет им пользоваться. Только если не сможет заполучить Вечный Мангекё Шаринган, пересадив себе глаза своего родственника, и лучше всего, своего брата. Огромными, испуганными глазами, Кичи уставилась на мужчину рядом с ней. Она знала, что история Учих была полна кровавых трагедий, но к такому была не готова. - Учиха Мадара. Наш главный враг в грядущем сражении. Я обязан оставить Саске то, что даст ему возможность сражаться с Мадарой если не на равных, то хотя бы не в слепую. На кровать приземлилась ворона Итачи. Кичи уже давно ее не видела, но совсем не удивилась. Итачи редко показывал свои чувства, но она знала, что в минуты душевного волнения, Учиха непроизвольно призывал ее. И наверное, в это мире, только Кичи было известно, насколько особенной была эта птица. Они с вороной глядели друг на друга и в какой-то миг, ей показалось, что вместо птицы, из далекого мира мертвых, красным глазом с цветком Шарингана ей подмигивает Шисуи. - Итачи Учиха, ты конечно, гений. Но иногда, ты так всё усложняешь.

***

Какаши давно не посещал поместье Хатаке. Он был единственным наследником, некогда большого клана, но в принадлежащий ему по праву дом не наведывался уже очень много лет. С самой смерти Сакумо. А ведь его дом был очень красивым, и большим. Когда-то, когда еще была жива мать Какаши, тут всегда царили тепло и уют, которые Сакумо всеми силами пытался поддерживать после ее смерти, и на которые напрочь забил Какаши после смерти самого Сакумо. Охранные печати сохранили дом в более менее надлежащем виде, ведь их накладывал сам Четвертый Хокаге, лучший в деревне пользователь фуиндзюцу на то время. Вполне возможно, благодаря этим печатям, дом смог бы пережить и взрыв достаточной силы, именно поэтому, он почти не пострадал, при нападении Кьюби. Во внутреннем дворике раскинулось небольшое дерево, встретив его шуршанием листьев. Пройдя чуть дальше, Какаши опустился на гэнкан. Он сам не понимал, почему пришел сюда. Просто в доме Намикадзе он вдруг почувствовал себя… чужим. С тех пор как он переехал туда из своей дзенинской квартиры, такого никогда не происходило. Все эти три года, ночуя под той крышей, он чувствовал себя в безопасности там, ему было там хорошо. Но сегодня, вдруг, он понял, что это может закончиться. Дохнул легкий ветерок. Какаши зажмурил глаз. Он еще не готов, не готов… - Нам надо поговорить, Какаши – Кичи присела рядом с ним на гэнкан. - Как ты сюда вошла, охранные печати настроены на меня – безучастно спросил мужчина. Он смотрел в пол, поэтому не заметил как Кичи глянула на него с приподнятой бровью, ему и не надо было. Он итак знал, что все, что связано с печатями, для Кичи не помеха, но ему так не хотелось задавать по-настоящему важные вопросы. - Этот дом очень красивый – видимо, Кичи тоже не хотелось говорить о том, что происходило. – Тут должно-быть много комнат. - Четыре спальни, гостиная и кухня на первом этаже, покои главы клана и детская на втором. - Хм – задумчиво протянула Намикадзе. Прошло несколько томительных минут, прежде чем она, осторожно прикоснулась к его руке, и не почувствовал сопротивления переплела их пальцы. Какаши удивленно воззрился на нее. Ему казалось, его сегодня бросят, или он ошибался. Девушка смотрела на их переплетенные руки, другой рукой она погладила шрам на пальце Хатаке. Неудачно пойманный сюрикен. Он тогда чуть не потерял фалангу. - Какаши, в то, что я сейчас расскажу, будет сложно поверить, но я тебя очень прошу выслушать меня. Мужчина согласно кивнул. Даже если, после ее слов, между ними все закончиться, он должен знать. - Во-первых – глубоко вздохнув начала Кичи – Учиха Итачи жив и находиться в Конохе. Какаши тут же рванул со своего места, но Намикадзе удержала его за руку на месте, видимо предвидев, такой исход событий. - Это ты, ты перенесла его из храма – Хатаке ошеломленно уставился на нее. – Кичи, ты сумасшедшая, до Конохи было больше дня пути, черт возьми, ты только недавно очнулась от комы. - Во вторых – Кичи потянула его за руку, усаживая обратно на место. – Для Итачи я сделала бы и больше. Что-то больно натянулось у него в груди. Он знал, всегда знал, что есть кто-то еще, но предпочитал игнорировать это знание и не замечать, как иногда Кичи с тоской смотрела вдаль. Здоровый глаз жгло. Он хотел бы убежать, но обещал выслушать. - Это к нему ты тогда уходила? – вдруг охрипшим голосом спросил мужчина. Он уставился на нее, в надежде, что она опровергнет, улыбнется и скажет, что он порет чушь. Кичи кивнула. Что-то оборвалось в его груди. По щеке вдруг что-то потекло и растворилось на ткани маски. Кичи резко вдохнула, и свободной рукой вытерла у него под глазом одинокую слезу. - Какаши нет, ты все не так понял – сказала она. – Да мы с Итачи были вместе, и да я люблю его, никогда не прекращала. Но ты для меня также важен. Ты – мой, я люблю тебя. - Но как… - Давай сначала разберемся с более важными вопросами. - А есть более важные? Кичи ты только что призналась, что влюблена в нукенина. - И тут мы переходим к в третьих: Итачи, все это время был верен Конохе и только ей, он был шпионом в Акацуки. Какаши только моргал, таращась на нее. Намикадзе снова вздохнула, сложив печати, она твердо произнесла Кай. - Видишь – Кичи снова быстро переплела их пальцы, опасаясь того, что Какаши снова броситься искать Итачи по улицам Конохи. – Никаких гендзюцу. – Хатаке на это никак не отреагировал, поэтому Кичи активировала печать на запястье, и вытащив из карманной вселенной небольшой свиток, передала его Какаши. – Вот. Копия официального письма бабули, которое она отправит всем членам совета и главам кланов, как только мы решим проблему с Данзо. Какаши начал читать. В голове у него понемногу начинала складываться общая картинка. Итачи исполнял приказ старейшины Конохи. Приказ уничтожить клан и следить за преступной группировкой. Итачи был отправлен на секретную миссию и теперь вернулся, поэтому его нужно оправдать, и восстановить в звании дзенина Конохи. - Данзо пообещал защитить Саске? – полуутвердительно спросил Какаши. - Да. - Учихи готовили восстание? – снова полувопрос. - Да. Какаши сжал в руке свиток. Черт, все это время, он ненавидел преданного шиноби Конохи. Он же был знаком с Итачи. Они вместе служили в АНБУ. Как, как он мог так легко поверить в версию о сумасшествии Учихи. - Где он сейчас? - В доме Цунаде. Он долгое время болел, и бой с Саске его очень изнурил. Я еле… - Кичи запнулась, невольно вспоминая, как пыталась вернуть старшего Учиху к жизни там, на развалинах храма – я еле успела перенести его, чтобы Цунаде вылечить. - А как ты справилась с тем, что он, возможно, сам не хочет жить? – здесь, на пороге дома, в котором его отец когда-то покончил с собой, вопрос казался как никогда уместным. - Я еще не знаю – вздохнула Кичи. – Но я обязательно помогу ему. Какаши кивнул. - А мы? – спросил он. – Что теперь будет с нами? - Я не отказываюсь от своих слов, Какаши. Я любила, люблю и буду любить тебя. Точно так же, как и Итачи. Ты моя семья, я никогда по своей воле не брошу тебя. Но я понимаю, что ты возможно не сможешь такое принять. Какаши вздохнул. В клане Хатаке были свои особенности. Место слова семья, они часто пользовались словом стая, беря пример со своих клановых животных. Что ж, кажется ему придется принять в свою стаю еще одного Учиху, ведь также Хатаке была присуща собачья верность. Кивнув самому себе, мужчина притянул Кичи к себе, быстрым движением стянул свою маску и крепко поцеловал девушку. Она ответила ему со всей пылкостью, привычно вцепляясь пальцами в серые лохмы. Чтож, если Кичи будет продолжать его так целовать, возможно, он сможет смириться с присутствием еще одного мужчины в ее сердце. Некоторое время они обменивались жаркими поцелуями, пока им не перестало хватать воздуха. - Я бы с радостью продолжил но, тебе еще надо кое с кем попрощаться и кое с кем объясниться – нехотя заметил Какаши. - Наруто уже отправился на гору Мёбоку. Я виделась с ним перед отбытием. И с Саске. - Судя по тому, что Коноха еще на месте, с ним ты не поговорила. - Нет, я до жути боюсь того, как он отреагирует, и что может сделать. Дай мне несколько дней. Пусть Итачи немного окрепнет, на случай, если Саске снова решит с ним подраться. И еще остается Данзо и Корень. Ямато и Сай достаточно продвинулись в перевербовке членов Корня на сторону Хокаге, но надо еще решить несколько политических вопросов, на случай, если Саске кинуться убивать старика. - Перевербовка Корня, почему Тензо мне ничего не сказал? – немного обижено спросил Хатаке. - Ямато, его зовут Ямато – Кичи, еще раз чмокнула Какаши в пересеченную шрамом щеку, и поднялась с мягко скрипнувшей деревянной поверхности. – И он не сказал тебе, потому что это часть секретной операции, которую мы с АНБУ проводим с того времени, как бабуля стала Хокаге. А ты уже не АНБУ. - Это было обидно – заметил Какаши. Улыбнувшись ему, Кичи протянула руку и помогла дзенину встать. - Мне больше по душе Какаши-наставник.