***
Может, Ичиго и хотел спокойной жизни, но с тех пор как Мудак-сан исчез из его будней, жизнь стала настолько спокойной, что хоть в петлю лезь. Орихимэ чудесная, Ичиго искренне привязался к ней, и ничто ему не мешает завести бурный роман и дни напролёт проводить с возлюбленной, да только где её взять, с Иноуэ дальше, чем проводить-до-дома-за-ручку, они не зашли. И ведь девчонка-то вовсе не против, смотрит на Куросаки как на полубога, вздыхает томно, но… Ичиго не такой. Он честный. Между ними чисто деловые отношения, ну ладно, дружеские. Как у хорошего врача и послушного больного. Полоумного. Упс! Ичиго больше с катушек не слетает — ни одного приступа за три недели голодной диеты. Рэйки своё дело знает. Только вот, что Куросаки будет делать, когда Орихимэ надоест биться головой об стену его упрямства, и она сдастся? Ну, может к тому времени он совсем избавится от своей зависимости и выкинет, наконец, из головы Его Величество. Если это вообще возможно. Эгоист в его крови пока и с места не сдвинулся, только что приказов не отдаёт. Кстати, об эгоистах, неизбежные встречи с Гриммджоу в стенах Управления стали гораздо чаще и вот ведь! Этот гад Ичиго игнорирует! Как пустое место. Кровь принимает, но не пытается зажать в тёмном уголочке, не провоцирует, не дразнит. Как так? И в Сейрейтее все только о нём и говорят — умеет то, знает это. Вот Ичиго знает, что Джагерджак — выпендрёжник! Даже Рукия, Рукия! и та чем-то там у него восхищалась. Господи. Целое ведомство загипнотизировал! Ну понятно теперь, чем он так для Эспады ценен был. Харизма! Подыхая от скуки и уже битый час мешая своими вздохами Рукии писать отчёт о проделанной работе, Ичиго в сотый раз листает копии документов по делу Вейла — весь Сейрейтей над этим делом бьётся и никаких зацепок. Единственного свидетеля сам же Ичиго в овощ превратил, ну не совсем сам — его тёмное альтер эго, но ответственности это не снимает. Рукия корпит над отчётом, Ренджи усиленно делает вид, что помогает ей и постоянно палится, пряча под столом PSP. Ещё два тела, гордо именуемые агентами СТУПР, дремлют за своими столами. «Тоже мне оперативный отдел, — думает Ичиго, — разве не должны они всё время бегать по городу и ловить нарушителей спокойствия?» Скукотища! А с Гриммом бы он сейчас… Так стоп! Вдох-выдох! Пора к Химэ на медитацию, опять гадости в голову лезут. Дверь в кабинет резко распахивается, громыхая ручкой об стену. Полусонные тела разом подпрыгивают на местах, уже готовясь дружно наорать на разрушителя идиллии. В проёме, отражая свет потолочных ламп, сверкает бритая голова Иккаку, он быстро окидывает сонных мух горящим восторженным взглядом, широко ухмыляется и сообщает: — Зараки дерётся с Гриммджоу! Все махом проснулись! Мухи мгновенно превратились в ужаленных в попу слонов и чуть не вынесли несчастную дверь, всем скопом ринувшись в спортзал. М-да, по истине эпичное зрелище — два чокнутых маньяка на арене. Похоже, всё Управление собралось посмотреть, Кискэ с Шихоин и те здесь. Самое время делать ставки?! Ичиго даже завидно, на его первом бое с Кенпачи и половины не было. Да чем этот кошак так всех очаровал?! — Ну что, мудделька, покажи на что способен? — басит Кенпачи, показывая свой коронный безумный оскал. Гриммджоу темнеет лицом, спектр искрится алым. Он со свистом втягивает в себя воздух и расплывается в ещё более жуткой ухмылке: — Ты меня недооцениваешь, пугало, я не солдатик из твоего деревянного отряда. Ну всё. Любезностями обменялись. — Чего ты сказал? — шипит Зараки севшим от ярости голосом. Кипятить твоё молоко! Понеслась!.. Это не дружеский спарринг и даже не показательный бой. Это самая настоящая драка! Зараки крупнее выше и опытнее, его кулаки двигаются со скоростью двух паровых поршней и, похоже, не уступают им в тяжести. Зато Гриммджоу быстрее, быстрее блин, не зря пантера — двигается мягко, перетекает и с кошачьей грацией уходит из-под ударов в последний момент. Кенпачи никогда не начинает бой сразу в полную силу, сначала даёт фору, оценивает способности, дразнит противников, а потом, когда те в ярости теряют контроль, давит как тараканов одной левой. Никто в Сейрейтее ещё не поставил его на колено, но сегодня ему действительно есть с кем поиграть. Гриммджоу умелый боец, в который раз всех обманывает его модельная внешность, вот уж кто коготки поломать не боится. И Зараки это чертовски нравится. Бой раскручивается, словно эпицентр урагана. На самом деле хорошая драка — первейшее средство для снятия стресса, значительно превосходящее алкоголь и наркотики по терапевтическому эффекту. А судя по тому как дерутся эти двое и какой неоспоримый кайф получают от битвы, у них явные проблемы с самоконтролем. Или с головой. С другой стороны движения каждого техничные и точные. Красивые. С яростным вдохновением. Оба в своей стихии. Прямой в скулу. Мимо. Гневный рык пантеры. Сбитые об стену костяшки. Зараки выпрямляется во весь рост, а ростом он с матерого кровососа. Молниеносный удар. Гриммджоу искусным финтом уходит в сторону, разминувшись со стальным кулаком всего на пару сантиметров. Фух! Чуть медленнее и лежать бы ему в глубоком нокауте, сливаясь с татами. Вначале ошарашенный напором, с которым обрушился на него противник, господин капитан быстро подстраивается под скорость лихой пантеры и с лёгкостью удерживает вошедшего в раж Гриммджоу на расстоянии. Грамотно пользуется своим природным преимуществом — длинными руками, которые позволяют не подпускать противника близко. Непонятно как оказалась рассечена его бровь, но больше до его физиономии добраться не получится, как ни старайся. Атака в корпус. Два чётких удара. Третий в лицо. Гриммджоу отчаянно стремятся размазать по стеночке. Чудом он не даёт загнать себя в угол, уходит вправо, сплёвывает, демонстрируя нахальный кровавый оскал. Куросаки дёргается, до боли сжимает кулаки и зубы, с трудом заставляя себя оставаться на месте и просто смотреть. Ответный удар. Успешный блок. Чёрт! Зараки двигается чётко, профессионально и правильно, сразу видно бывшего сотрудника спецслужб, далеко ушедшего по Пути Воина, хотя этот образ плохо вяжется с нынешней панковской причёской и бубенчиками в волосах. Интересно, как он выглядел в армии? Ну погоди, пугало! Короткая пробежка, ловкий поворот и, ну просто «Матрица» какая-то! Гриммджоу отталкивается ногами от стены, переворачивается в воздухе и попадает точно в цель! Достал! Теперь Кенпачи сплёвывает кровь. Пара секунд для перегруппировки. Пантера исчезает из вида. По залу проходится тяжёлая волна из гула голосов и напряжённой реяцу. Уверенные в победе Зараки зрители засомневались. А вдруг у нахального красавчика получится? Где он только научился таким финтам? Воспользовавшись преимуществом, рыча в победном кличе, Гриммджоу диким зверем кидается вперёд, однако реакция у его противника, что надо. Профессиональная стойка. Мгновение. Бросок через бедро. И Джагерджак — на полу, пришпиленный тяжёлым коленом сверху. Ичиго корчится, словно сам получил нехилый удар, уж он-то знает силу кулаков своего ненормального начальника. Но Гримм был хорош, чертовски, даже против этой горы мускулов. Сейчас бы приласкать его, зализать раны. Вдох. Запах крови выбивает воздух из лёгких. М-м-м… как вкусненько… Ичиго прикусывает губу и спешно покидает спортзал. — Неплохо, щенок, — Кенпачи вытирает кровь с разбитой брови, затекающую под повязку на правом глазу, — я бы взял тебя в свой деревянный отряд. — Пошёл ты! — хрипит Гриммджоу, чужое колено всё ещё давит на сонную артерию, затылок горит от жёсткой встречи с полом.***
Мокрый асфальт отражает разноцветные огни города, превращая дорогу в яркую радугу. Слепит. Гриммджоу даже не нарушает скоростной режим. Он только что покинул комнату отдыха в «Фантазии», получив порцию свежей крови и секса, но по-прежнему раздражён, немного пьян, совсем немного. Таскать-то его теперь некому. Так происходит почти каждую ночь. Развлекаться без Ичиго оказалось совсем невесело. Они всегда приходили и уходили вместе, но в то же время каждый из них был сам по себе, происходило это примерно так: первый час — разогрев — бутылка текилы и горячие поцелуи под умопомрачительное стриптиз-шоу, а потом Гриммджоу отправлялся на охоту, а Ичиго… А что он, собственно, делал весь тот промежуток времени, пока у Гриммджоу не наступал момент, когда доза ширки достигала апофеоза и его необходимо было транспортировать домой? Раньше он никогда этим вопросом не задавался, потому что Куросаки никогда не жаловался и единственное, чем мог выразить свой протест, это оставить Гриммджоу спать одного, но к тому времени Джагерджак бывал уже настолько пьян, что становилось всё равно. А вот теперь не всё равно. И не пьётся уже и не трахается как раньше — это не так, то не эдак. Странно. Гриммджоу не любит людей, он любит красивые оболочки — рядом с ним должно быть смазливое личико, даже если оно рядом всего на пару часов, а в остальном ему не важно, он не делает разницы между мужчиной и женщиной — лишь бы кровь вкусная была, и уж тем более никогда ни в кого не влюбляется, только берёт и пользуется, ему всегда это нравилось. Но в последнее время любая кровь напоминает солёную воду, секс скучный, а шлюхи страшные, все поголовно, даже те, что не шлюхи. Тоска внутри заставляет хвататься за очередную сигарету и покидать бары до полуночи. Тоска, совесть, чувство вины? Откуда в нём вообще взялись такие эмоции? Но хуже всего другое чувство, которое с каждым днём давит всё сильнее и подчиняет холодный разум своей воле — ревность. Да ревность, себе-то уже можно признаться. Чёртова ягодка упрямый как осёл или козёл, упорно делает вид, что не нуждается в своей сумасбродной половинке. Ну, в крови может и не нуждается. Тогда почему его сердце стучит в два раза быстрее, дыхание учащается, а спектр пульсирует и колеблется, когда Гриммджоу рядом? Мальчишка совсем плохо контролирует свои эмоции, но вот упрямства и стойкости ему не занимать. Вбил себе чушь какую-то в голову и девчонку эту нашёл, таскается с ней везде, чтоб её черти взяли! Всё это распаляет ревность до невозможности и толкает на дурацкие поступки, лишь бы обратить на себя внимание. Одно вступление в Сейрейтей чего стоит и сегодня — этот дурацкий спарринг. Зачем он Гриммджоу понадобился? Выпендриться? Интересно, как Куросаки должен был отреагировать — восхититься или пожалеть несчастного проигравшего? Ни то, ни другое не случилось. Спина убегающего из зала Ичиго до сих пор маячит перед глазами. Не иначе как медитировать понёсся. Рэйки, конечно, существа удивительные, только вот ни силы, ни удовольствия они не дают. Неужели рыжий засранец предпочёл скучное спокойствие взрывному темпераменту пантеры? И сидеть бы Гриммджоу сейчас в баре, заливая горячительным свой позорный проигрыш и смятение в душе, а вот не хочется! Душа? Чушь какая! Нет, он вампир. Хочется крови. Тёплой. Сладкой. Живой, а не из треклятой баночки. Хочется терпкого запаха возбуждения. Дрожи предвкушения. Почувствовать пальцами влажную кожу, крепкие мышцы. Хочется силы. ЕГО хочется. Фуу! Так отвратительно последний раз Гриммджоу чувствовал себя лет десять назад, когда алая пелена спала с глаз, и он увидел перед собой залитый кровью труп своей матери. Тогда было невыносимо больно, стыдно и… страшно. Тогда был последний раз, когда он плакал и чувствовал, и вот теперь снова. Из-за мальчишки, перевернувшего всю его жизнь с ног на голову? Новая сигарета. Текила прямо из горла. Обжигает. Неудобно держать руль, прикуривать и пить, особенно, когда мимо пролетает нечто на бешеной скорости. От неожиданности Гриммджоу дёргает руль в сторону, содержимое бутылки проливается на на рубашку, шёлк неприятно холодит и липнет к коже. Запах алкоголя наполняет салон. Сигарета летит в открытое окно, нога давит на газ, в глазах вспыхивает синее пламя. Какой-то потерпевший посмел его подрезать на пустой дороге! Ярко оранжевая Toyota впереди игриво сверкает задним спойлером. Какого хрена?! Что за идиот так нагло обгоняет суперкары?! Maserati мгновенно набирает скорость. Исход импровизированной гонки предрешён, нечего и думать, машина Гриммджоу априори быстрее. Джагерджаку почти жалко полоумного за рулём несчастной тойоты. Ух, что он с ним сделает, когда догонит, особенно, такой раздражённый и злой, но… только успевает заметить цифры на заднем стекле — «666», как яркая тачка впереди неожиданно исчезает, просто растворяется в воздухе как и дорога. Вампиры, мать их… Мокрый асфальт отражает разноцветные огни города, превращая дорогу в яркую радугу. Картинка перед глазами расплывается. Надрывный визг тормозов и запах резины… Ичиго неожиданно просыпается, подскочив как ошпаренный. Он в общаге. В комнате темно и душно. На соседней кровати сладко сопит Кейго. Абсолютная тишина. Какой-то странный сон, не кошмар вроде и не то что бы страшно, но внутри всё звенит, сердце стучит, а по телу медленно, но верно расползается беспокойство и необъяснимая тревога. Ичиго пытается вспомнить, что конкретно ему приснилось. Мазня какая-то, размыто всё и голова трещит, словно его качественно приложили лбом об стену. Он вытирает вспотевший лоб и поднимается, чтобы открыть окно. Свежий прохладный после дождя воздух врывается в комнату, но легче не становится. Ичиго никогда особо кошмары не мучили, ну, кроме тех, что наяву, но после того как он тесно стал общаться с Иноуэ, то вообще стал спать как младенец — одно её прикосновение и полное душевное спокойствие, ну, пока никто из себя не выведет, а раздражителей у Ичиго теперь не так уж много. Главный раздражитель на него, похоже, положил болт с левой резьбой. Не то что бы Куросаки жаловался, непривычно просто. Голова болит. И рёбра. Мучает очень нехорошее предчувствие. Попытки успокоиться и выровнять ускорившееся не понятно отчего дыхание, вызывают ещё большую боль. Да что за фигня?! Рука сама тянется за мобильником, а пальцы по памяти набирают номер Гриммджоу. Отлично! С чего бы?! Но позвонить, капец, как хочется. Вот хочется, не взирая на то, что второй час ночи и то, что они и в дневное время почти не общаются. Очень странно. Ни жажды, ни голода не наблюдается, ни злости, ни… других пикантных позывов. Ничего, чему бы нужно сопротивляться, пусть даже из чистого упрямства. Ну вот какого рожна Куросаки надо? Чтобы Гриммджоу на коленях ползал, вымаливая прощение и обещал стать послушным мальчиком? Так никогда не дождётся, скорее они оба от жажды спятят. Да и не ждёт Ичиго. Может, соскучился просто? Ну тогда бы он уже давно позвонил… то есть… В общем, упрямство сильнее тоски, тьфу ты… Нет у него никакой тоски! Ни капельки! Ещё чего! Сколько можно этот злосчастный номер гипнотизировать, вон, уже подсветка экрана погасла даже. Или звони, или ложись спать, чем пялиться на телефон как баран на новые ворота. Ичиго кладёт трубку на место. Ложится. Сна ни в одном глазу. Да что за хрень?! Мобильник нагло подмигивает сигнальным огоньком. Бедному парню чудится словно это азбука Морзе, которой он отродясь не знал, но вот сейчас — три точки, три тире*… Спаси. Мою. Тупую. Задницу… Бррр! Ичиго жмурится и трясёт головой, кажется, не так этот сигнал расшифровывается, но очень близко. Хватает телефон, номер не сброшен с набора, нажимает «вызов» и тут же скидывает — детский сад, ей богу! Нервно откидывает телефон на тумбочку, отворачивается и для верности накрывает голову подушкой, чтобы не видеть раздражающей лампочки. Через две минуты он так же нервно откидывает одеяло и поднимается закрыть окно — холодно тут! Взгляд снова падает на мобильник — Спаси. Мою. Тупую… Блять! Проворочавшись на постели ещё минут пять, Куросаки окончательно понимает, что сегодня уже не заснёт. Чувство непонятного беспокойства не отпускает, голова продолжает гудеть. Не в силах больше над собой издеваться, поднимается и, устало вздохнув, начинает одеваться. Не-не-не, он не какая-нибудь там наседка, кудахчущая над неразумным непоседливым птенцом, и он вовсе не волнуется, просто… Ну не спится же всё равно. И такси как-то незаметно вызвалось. Само. И адрес сам назвался. Дверь, как всегда, не заперта. Ичиго сразу понимает, что Гриммджоу нет дома. Оно и понятно — ночь же — Его Величество отжигает в каком-нибудь неприличном заведении. Куросаки бы удивился, если бы застал его мирно спящим. Зачем он вообще сюда припёрся?! Идиот! Просто приехалось, а он и не заметил как, шестое чувство привело, чтоб его! Часа через два-три его личная головная боль вернётся и поднимет на смех глупого мальчишку, а потом, вполне возможно, спустит с лестницы, образно конечно. Ичиго смотрит на пустой аквариум, залипая на пузырики воздуха, быстро бегущие вверх. Блин. Надо ехать назад. Не ночь, а полный идиотизм! Знакомое покалывание внутри. Не успел. Сейчас снова хлопнет входная дверь. Хлоп. Зажигается свет. Поморщившись, словно от зубной боли, Ичиго готовится к тонне насмешек и холоду в голубых глазах. Разворачивается, но не встречает ничего, кроме удивления. Впрочем, Гриммджоу быстро берёт себя в руки. — Какого хрена ты здесь? — хрипловатый голос звучит тихо и злобно, заставляя Ичиго снова поморщиться. Не дожидаясь ответа, которого у Куросаки конечно нет, Гриммджоу проходит мимо, прямиком в ванную. Ичиго — следом, он сразу почувствовал сильный запах алкоголя и крови. Э… В раковину стекает подкрашенная алым вода и тут уж сомнений не остаётся — этот гад где-то покалечился. Висок рассечен и длинная чёлка слиплась от крови. — Что с тобой случилось? — Ичиго хочет посмотреть, проверить не опасно ли, так хочет, что пальцы зудят. — Отъебись! — что ж, ответ вполне ожидаемый. Напряженная поза Гриммджоу, говорит о том, что ему чертовски больно. Одной рукой он опирается о бортик раковины, подставляя разбитую голову под холодные струи, а второй держится за рёбра справа. Ичиго не выдерживает. — Дай взглянуть, — рука ложится на плечо. — Отъебись! — неловко дёргается Гриммджоу, ударяясь затылком о висящую над зеркалом полку. — Уй!.. Блять! — Шипит. Его мотает, схватившись за рёбра, едва удерживается на ногах. «Дело плохо», — думает Ичиго. Раненая пантера означает злость и агрессию, но когда Куросаки это останавливало. — Дай. Мне. Посмотреть, — требует Ичиго, делая ещё одну попытку дотронуться до раненого зверя. — Я сказал тебе от… — Я понял! Может, ты уже заткнёшься?! — приходится повысить голос, злобное рычание и колючий ледяной взгляд в ответ. Не впечатляет. Плавали. Знаем. — Сядь! — приказ и неизбежное повиновение. Гриммджоу подчиняется, усаживаясь на стиралку, (а он и не знал, что она у него есть) и позволяет Ичиго осмотреть себя, но вот закрыть рот его никто не заставит. — У тебя что, яйца отвалились, и сиськи выросли?! В заботливую жёнушку решил поиграть?! Мне не нужна помощь! А твоя, особенно! — Ага, — Ичиго закатывает глаза и заставляет себя стерпеть очередную показную истерику в исполнении своего любовника, поправочка! бывшего любовника. Гриммджоу просто больно, он не ожидал увидеть Куросаки здесь, вот и бесится. На самом деле он до чёртиков рад визиту своей ягодки, об этом кричит искрящийся энергией спектр. В аптечке находятся перекись и пластырь. Промыть рану. Заклеить. Не так всё и плохо. Быстро заживёт. Черёд рёбер. Всё с тем же злобным рычанием Гриммджоу позволяет снять с себя рубашку. Справа огромный синяк. Ичиго осторожно касается, чувствуя, как сокращаются от лёгкой боли мышцы. Натянутые струнами нервы тревожно вибрируют, отдаваясь неприятной дрожью в кончиках пальцев. Сейчас Куросаки вдруг в полной мере понимает, как ему этого не хватает и это нельзя описать простым «соскучился», ни связью, ни жаждой. Другое чувство грызёт изнутри. Только что простое невинное прикосновение ему пришлось вырывать с боем, а не так давно он в любой момент мог коснуться этого тела, не встретив ни малейшего сопротивления и не ощущая чувства неправильности. Это тело принадлежало ему. Неужели Ичиго теперь не только эгоист, но ещё и собственник? Он медленно проводит пальцами по пострадавшим рёбрам, утоляя первый голод прикосновений. По коже, впитывая энергию, делясь своей, чувствуя ладонью стук чужого сердца. И отпускает страх, злость, волнение, напряжение… — Не сломаны, — шепчет он. — Без тебя знаю! Лёгкие прикосновения словно ожоги оставляют, кожа горит и плавится, даже боль утихает. Безумно приятно, но Гриммджоу отстраняет руку Ичиго и встаёт на ноги. В былое время он бы умирающим прикинулся, лишь бы Куросаки подольше его осматривал и лечил. Но не теперь. Ему не нужна такая забота, когда она из чувства долга, из-за ебучей правильности, из-за желания помогать всем обездоленным калекам. Нахуй! Хочется в душ, но нет сил, единственное, на что он способен, так это лечь спать. Не без труда стягивает с себя брюки и тяжело опускается на постель — наклоняться больно, чёрт, даже дышать больно, но чёрта с два он станет жаловаться. — Вали домой, Куросаки, подружку свою трахать, — устало и безразлично бросает Гриммджоу, закрывает глаза и отчаянно надеется, что Ичиго не выдержит, хлопнет, наконец, дверью и уберётся из его квартиры, потому что находиться рядом с ним с каждой минутой всё тяжелее. Хвалёная выдержка трескается, как тонкий лёд, и безумно хочется, чтобы он лёг рядом, сильный и тёплый, надёжный и… И… Ичиго проглатывает комментарий про «подружку», может, потому что Джагерджак прав. Свалить надо было уже давно, а ещё лучше вовсе здесь не появляться. И вот сейчас уж точно момент уходить, но спящий демон перед ним не отпускает. Куросаки замирает в проходе и смотрит — таким расслабленным и даже милым пантера бывает крайне редко, когда очень устал или доволен, удовлетворён настолько, что даже шевелиться лень. Ичиго нравится наблюдать за напарником, пока тот спит, ему кажется, что это ещё одна фаза близости и доверия между ними. Гриммджоу не особенно любит людей, не доверяет им, и позволить себе так беззаботно отключиться может только в присутствии Ичиго, даже сейчас, когда они… не вместе. Хочется снова прикоснуться к нему, провести рукой по взъерошенным волосам, по тёплой коже, прижать к себе, почувствовать как бьётся сердце, как пульсирует кровь. Но Ичиго может только смотреть. Простыня лишь слегка прикрывает обнажённое красивое тело. Соблазнительное. Ни капли невинности и чистоты в нём — сплошной порок. Широкая грудь, чуть впалый живот и светлая дорожка волос спускающая вниз, от которой Ичиго просто клинит. И хочется взять его прямо сейчас. Насладиться вдоволь. Утвердить свои права. И никогда ни с кем не делиться. Вместо этого Ичиго вспоминает, как это тело влажное от пота, распалённое страстью тесно прижималось к нему и было так чертовски хорошо. Эти губы целовали грубо и властно, заставляя подчиняться, а глаза горели опасным ненасытным пламенем, расширенный зрачок почти топил синюю радужку, оставляя лишь тонкий ободок по краю, и казалось, что взгляд безумен. Безумен и оскал на губах, когда зубы впивались в бьющуюся жилку на шее, а горячий язык слизывал кровь. Или моменты нежности, когда Ичиго просыпался от щекочущего сопения над ухом и властно перекинутой через его грудь руки. Этого так не хватает. Жутко. Проваливаясь в сон, Гриммджоу чувствует ласковое прикосновение к волосам и виску, не будь он таким уставшим обязательно съязвил бы что-нибудь про бабскую сентиментальность, только продлить прикосновение очень хочется, а оно растворяется так быстро — дурацкий сон.***
Следующая ночь у Ичиго выдалась хуже прежней. Ещё с вечера его мучило какое-то нехорошее предчувствие и вот сейчас, лежа в постели, он никак не может заставить себя закрыть покрасневшие от недосыпа глаза или остановить назойливый поток беспокойных мыслей. Необъяснимая тревога и дикое любопытство грызут изнутри, сосут кровь и дёргают за нервы почище голодного вампира. Нет, ну что за несправедливость! Он нашёл способ избавиться от разрушительной жажды, а заставить себя перестать думать о чёртовом кошаке — не может. Особенно, после вчерашнего. Что с ним случилось? Подрался с кем-то? Нет, вряд ли, иначе сегодня утром в заливе бы нашли свеженький труп. Может, в аварию попал? Но он же отлично водит и был не настолько уж пьян. Как он себя чувствует, интересно? Может, из-за травмы ему нужно увеличить ежедневную дозу крови? От недостатка энергии он не страдает — ночью спектр сиял алым как обычно, только чуть потемневшим был. Но что-то с ним все-таки произошло и сегодня, судя по ощущениям, происходит то же самое — собственная кровь шепчет и не даёт покоя. Господи, и Ичиго ещё убеждал себя, что он не наседка, кудахчущая над неразумным ребёнком. Рука сама тянется за мобильником. Просто позвонить и убедиться, что с его бывшим НЕбойфрендом всё в порядке, что он отрывается в очередном клубе и плевать хотел на Куросаки с высокой колокольни. А то не заснуть ведь. Мда, да он хуже, хуже блядской курицы! Ох… Гудки непомерно долгие. Вот какого этот ублюдок трубку не берёт?! — Куросаки, чего тебе? — наконец неохотно отзывается трубка. И… Что, собственно, Ичиго собирался сказать? Все мысли напрочь вылетают из головы, как только он слышит недовольный хрипловатый голос. — Чем занимаешься? — шепчет Ичиго, чтобы не разбудить Кейго, и хлопает себя ладонью по лбу — ничего умнее спросить не мог. — Вышиваю гладью! — Какой вопрос такой и ответ. — Чего хотел? — Эм… — Ичиго слышит шум проезжающих машин и рев моторов на заднем фоне, музыку и чьи-то голоса. Гриммджоу определённо не дома, но и на бар не похоже. — Хотел узнать всё ли с тобой в порядке, — честно отвечает рыжий, чего уж скрывать, всё равно спалился. — В полном, — короткий безэмоциональный ответ. — Что-то ещё? Ну почему этот гад такой невыносимый?! Выводит из себя даже полным спокойствием в голосе! Положить сейчас трубку, значит, так ничего и не узнать, и продолжать мучиться от неведения и необоснованной тревоги. Где он? Чем занимается? С кем? Блин! Вот же, упёрся как баран и ничего не говорит, распаляя любопытство всё больше. Ичиго не из тех, кто легко сдаётся, он не пернатое, вашу мать! Ни разу! Набрав побольше воздуха, спрашивает быстро, чтобы не успеть передумать: — Может я помогу тебе… с вышивкой? — жмурится и стискивает зубы в ожидании посыла в известном направлении, но… на том конце провода лишь коротко и, Ичиго готов поклясться, довольно усмехаются. — Ладно, приезжай, — почти нежно отвечает Гриммджоу и диктует адрес. «Как-то подозрительно быстро он согласился, » — думает Ичиго. Действительно, если учесть, что ещё вчера Гриммджоу плевался ядом, не позволяя до себя даже дотронуться… Не иначе, как сегодня ему что-то нужно. Ну, Ичиго знает с кем связался. Сам позвонил, сам напросился неведомо куда между прочим, теперь дороги назад нет. На часах почти полночь, а Куросаки вместо того чтобы спать или как прилежному студенту готовить очередной проект, направляется в… Собственно, он даже не знает толком куда направляется. Гриммджоу сказал приезжать в Аояму, ни номера дома или названия бара… «Там, недалеко от кладбища, посередине улицы.» Таксист подозрительно косится на молодого полуночного пассажира, когда Ичиго пытается дать ему сомнительные ориентиры «где-то там около кладбища» Жуть. Ладно, может он на сакуру в свете луны полюбоваться хочет или отдать дань памяти Хатико.* Впрочем, найти нужное место оказалось совсем не сложно. Ичиго выходит из машины посередине улицы и, как только такси скрывается за поворотом, сзади, рыча мощным мотором, останавливается… Куросаки даже не может определить что это — красное нечто — распластанный по земле силуэт с маленькой обтекаемой кабиной, хищным носом, дерзкой «мордочкой» с колючим взглядом фар и перекрещенными флагами на длинном капоте*. Крутое блестящее красное нечто на колёсах. Подмигивает, выдавая хулиганский ритм клаксоном. Кто за рулём сомневаться не приходится. Надо садиться. — А где Maserati? — спрашивает Ичиго осматривая бежевый салон, в нём пахнет новой кожей и резким горьковатым парфюмом водителя. Он, кстати, такой же шикарный как и тачка — узкие джинсы, светлая футболка с принтом и чёрная проклепанная «косуха», Ичиго всегда считал, что кожа идёт Гримму больше, чем шёлк — весь сияет, спектр пульсирует, эмоции переполняют — азарт, адреналин, кураж с долей озорства и задора. Ичиго непроизвольно улыбается, заражаясь атмосферой. Что скрывать такие эмоции близки ему, они ему нравятся и нравится такой Гриммджоу. — Эта ни чем не уступает, — уклончиво отвечает Гриммджоу, но Ичиго умеет складывать два и два — Джагерджак вчера точно попал в аварию и, похоже, машине повезло меньше, чем водителю, раз любимый чёрный «зверь» не сопровождает сегодня своего хозяина. Но лучше не расспрашивать о подробностях, а то разгавкается опять. — Откуда? — обводя светлый салон взглядом, интересуется Ичиго. В голову приходит мысль, что Chevrolet может и не уступает Maserati по техническим характеристикам, но изящный чёрный «зверь»* с агрессивной мордой, широким оскалом и трезубцем на радиаторе подходит пантере намного больше. — Позаимствовал на время, — сверкая безумной ухмылкой, отвечает Гриммджоу. Ичиго надеется, что это он просто так рад его видеть, но скорее всего во взбалмошную лохматую голову внезапно стукнула очередная безумная идея. — А зачем? — Ичиго ёрзает на кожаном сидении, попой чувствуя неприятности. — Хм-м… — ухмылка превращается в оскал, мотор ревёт, и машина с визгом шин срывается с места. Набирает скорость практически мгновенно, совсем не уступает Maserati, Куросаки решает, что лучше пристегнуться, пока его не припечатало к спинке сидения. Интересно, ещё не поздно отмотать назад и выйти из машины. Не приезжать сюда. Не звонить этому полоумному. — Куда мы едем? — впрочем, сейчас Ичиго больше беспокоит скорость, а не направление. И зачем так гнать-то? — Мы догоняем, — озорно подмигивает ему Гриммджоу. — Кого? — с дрожью в голосе спрашивает Куросаки, проклиная себя за то, что сначала сел в машину и только потом начал задавать вопросы. — Лису. Ичиго совсем теряется. Может, травма головы у Гриммджоу куда серьёзнее, чем ему вчера показалось? Ловко маневрируя между редкими автомобилями, Chevrolet мчится по ярким улицам, беспрекословно подчиняясь умелому водителю. Не такая уж большая скорость, чуть больше сотни, Ичиго даже расслабляется немного. Он не может определить, куда они едут, кажется, что определённого направления нет вовсе, Гриммджоу просто катается по городу, красуясь крутой тачкой перед простыми смертными. — Так кого мы ищем? — Оранжевая тойота, с номером «666» на заднем стекле. — Ичиго криво усмехается. Слишком пафосный и жуткий номер. — И что будет, когда найдём? — Нужно поймать «лису» и выиграть гонку. И вот сейчас Куросаки наконец начинает понимать, во что ввязался. Уличные гонки. Все про них знают. Безумные любители скорости, пугая обычных водителей, «летают» по городу по ночам. «Охота на лису»* — один из видов таких гонок. Участники получают координаты участка, из которого начинается движение, например, «там около кладбища в Аояме.» «Лиса», помеченная запоминающимся номерным знаком, катается по городу, оставляя лёгкий шлейф реяцу за собой, на который ориентируются «охотники», выбирая нужное направление. Настоящая охота — выследить добычу по следам и запаху. Как только один из «охотников» находит «лису», начинается гонка. Победитель получает тачку проигравшего и сам становится «лисой» в следующей игре. Если никто не находит «лису» за отведённое на поиски время — Ичиго замечает маленький таймер, прикреплённый к приборной панели — игра заканчивается позором «охотников», а «лиса» автоматически становится победителем. — Ты что участвуешь в вампирских гонках?! — Ичиго не столько удивлён сколько возмущён. — Зачем?! Это не законно! Это риск! Это… — Прекрати истерику, ягодка, будет весело! Ичиго замолкает. Последний раз Гриммджоу называл его «ягодкой» ещё до изоляции. И хотя рыжего возмущает дурацкое прозвище, ему это безумно нравится, не само слово, оно не имеет значения, а то, как Гримм произносит его, с только ему присущими интонациями — беззлобной насмешкой и теплотой в голосе, почти любя. Наверное. Сейчас это вырвалось случайно, словно по привычке, словно он забылся и ослабил защиту, словно всё так как раньше. И чего Ичиго так этому радуется, не он ли первый возвёл барьер между ними? — Да зачем тебе это нужно? — Куросаки берёт себя в руки, сейчас не время предаваться мечтам и воспоминаниям. Стрелка на спидометре ползёт всё выше. — Он меня подрезал, фару разбил, — недовольно отвечает Джагерджак, и спектр его немного темнеет. Ах, вот где собака порылась! Его Величество подрезали на дороге и фара (сколько стоит фара от Maserati?!), а ещё висок и рёбра… — Разбил мою тачку, значит, отдаст свою, — снова дикий блеск в глазах и оскал на лице. Ну конечно, так он просто тачкой и ограничится! Вот сейчас всё встало на свои места. Ичиго, сам того не желая, участвует не в гонке, не в игре — это месть, самая настоящая месть и, если Ичиго хорошо знает свою пантеру, она будет жестокой. — А меня зачем позвал? — вырывается случайно и он сразу прикусывает язык, памятуя о том, что вообще-то сам первый позвонил и напросился. — Хм, — Гриммджоу задорно ржёт и одаривает Куросаки горящим взглядом, — они играют нечестно, а ты «видишь» больше меня. Ах, вот оно что! Куросаки приподнимает бровь в скептическом осуждении. Вот он, настоящий расчетливый Мудак-сан прямо перед ним, во всей красе! И снова Ичиго не удивлён, даже рад, но в этом он никогда не признается. — А что бы ты делал, если бы я не позвонил? — Ты бы позвонил, — с железобетонной уверенностью отвечает Гриммджоу. — Почему это ты так уверен? — не сдаётся Ичиго. — Вчера ты так переживал за меня, так нежно гладил, — голос становится на октаву ниже, волшебным образом действуя на Ичиго. — Ничего подобного, — возмущенно бормочет рыжий, отчаянно стараясь не краснеть, — приснилось тебе, головой же ударился. — Признайся, Куросаки, ты без меня… — он не успевает закончить мысль, прямо перед ними словно из ниоткуда выскакивает яркое оранжевое пятно и мчится вперёд на бешеной скорости. — Это он! Лиса! Ю-ху! Держись, ягодка! Ичиго сглатывает и вцепляется в ремень безопасности, скорость с сотни за пару секунд взлетает до двухсот. Гонка началась! Таймер отсчитывает последние пятнадцать минут. «Лиса» мчится по разноцветной улице, ловко обходя случайные автомобили, которым «посчастливилось» проезжать ночью по этому участку дороги. Гриммджоу практически наступает тойоте на пятки, повторяя манёвры и движения, игнорируя светофоры и дорожные знаки, чудом избегая столкновений. Заметив безумную гонку, обычные водители сигналят и шугаются в стороны, пытаясь съехать с дороги, дабы их не задело. Через две минуты погони дорога оказывается практически пустой. Цветная ночь. Рёв моторов. Оранжевая тойота, действительно чем-то похожая на лису, летит вперёд, дразня хвостом-спойлером, следом красный шевроле, как дикий разъярённый зверь, рычит, сверкая голубым ксеноном дерзких глаз. С перекрестной улицы вылетает сумасшедшая кислотно-зелёная Mazda, ровно входит в поворот, не сбрасывая скорости, и подрезает Chevrolet. Душераздирающий визг шин. Гриммджоу уходит в занос. Ичиго изо всех сил впивается пальцами в кожное сиденье и вспоминает все известные молитвы. Несколько секунд неуправляемого дрифта кажутся вечностью. Машина выравнивается. Ичиго выдыхает, кажется, его сейчас стошнит, но это не повод расслабляться. Драгоценные секунды потеряны, скорость растёт, как и азарт водителя. Теперь у «лисы» на хвосте два «охотника». Кортеж из лихих гонщиков стремительно приближается к автостраде, через пару километров будет длинный прямой участок дороги, всем известный Ванган, и уж тут начнётся решающая высокоскоростная гонка. Для начала Гриммджоу решает избавиться от соперника. Быстро нагоняя мазду, он сравнивается с ней, притирается «ноздря в ноздрю», сдвигая к обочине. Ничего не понимающий водитель сигналит и матерится, но не может уйти от преследователя — Chevrolet мощнее и быстрее, и водитель очевидно бесбашенней. Огни автострады сливаются в единый световой поток, рёв моторов и сигналы клаксона закладывают уши. Гриммджоу продолжает прижимать противника. Впереди небольшое искривление дороги, за ним туннель с предупредительным отбойником. Либо Mazda притормозит, либо поцелует бетонное заграждение на полном ходу. Снова визг шин и запах дымящихся покрышек. В туннель влетают только два автомобиля. Скорость в темноте ощущается совсем иначе, здесь нет разноцветных огней, пейзаж за стеклом не меняется, время словно замирает, движение ощущается инертно, каким-то шестым чувством, словно падаешь в тёмную пропасть, которой нет конца. И только рёв мотора грохочет в ушах, заставляет замирать отчаянно бьющееся сердце. Габаритные огни тойоты горят в темноте, словно зловещие красные глаза молниеносно двигающегося зверя, убегающего без оглядки от ещё более страшного хищника. Делает отчаянный рывок к спасению — из выхлопной трубы с ревом и искрами вырывается яркое пламя, подсветив на мгновение дьявольский номер на заднем стекле. Машина рвёт вперёд ещё быстрее, хотя, казалось, это уже невозможно. Выжимая максимум из движка, Гриммджоу вылетает из туннеля, продолжая преследование на пределе возможностей. Но Ичиго замечает — что-то изменилось. Из глаз безумного водителя исчез азартный блеск, зрачки расширились, и руки подрагивают на руле. — Что с тобой? — Я не вижу, — отвечает Гриммджоу, словно это сам собой разумеющийся факт. — Что значить «не видишь»? — в голосе Ичиго слышится паника. — Скорость!!! — Ичиго смотрит на стрелку спидометра. — Твою мать! — Говорил. Нечестная игра. Передо мной нет дороги. Серое всё. Тут Ичиго понимает, что Джагерджак не шутит. Перед ними широкая прямая автострада с редкими автомобилями. Ичиго прекрасно видит всё, но не он за рулём, он даже водить не умеет и бешеная скорость, с которой они сейчас несутся заставляет волоски на теле вставать дыбом. А теперь оказывается, что водитель «ослеп». В любую секунду они влетят в ограждение или в другую машину, или ещё во что и останутся от них… Ничего от них не останется! — Блять! Мы умрём!!! Тормози! Тормози!!! — Неа! Ты — мои глаза. Говори куда ехать. Время на раздумья нет. Выхватывать руль и тормозить на такой скорости тоже не вариант. — Правее! — в панике кричит Куросаки, хватаясь за голову, — не так сильно! Да, нормально! Теперь левее. Прямо! Блять, мы в лепешку расшибемся! Даже хоронить будет нечего! — Успокойся, всё будет отлично, я верю, — ровный голос и лёгкая улыбка на его лице словно договаривают незаконченную фразу — «Верю тебе. Я тебе доверяю. Только тебе. Свою жизнь. Всего себя.» Это молчаливое признание, словно ведро ледяной воды на голову. В страхе разбежавшиеся по углам мысли выстраиваются в чёткую линию, и паника отпускает, не настолько, чтобы перестать бояться, но достаточно для того, чтобы точно знать, что делать. — Если выживем, я лично тебя прикончу! — шипит Ичиго. — Ладно, — снова эта сводящая с ума нежность в голосе. — Лиса далеко? — Пять метров, — голос Ичиго становится намного ровнее и увереннее, появляется даже проблеск азарта в нём. От него, от его слов, от эмоций и умения контролировать ситуацию сейчас зависит не только глупая победа в гонке, но и жизнь их обоих. — Сколько осталось времени? Взгляд на таймер. — Две минуты. — Ещё ускоримся! Держись! Педаль в пол. Скорость под триста. Ичиго кажется, что машина сейчас реально взлетит. Только бы с дороги не улетела. Гриммджоу чётко следует указаниям Ичиго. Ему не надо понимать слова, он закрывает невидящие глаза и слушает. Дорогу. Рёв мотора. Ритм сердца Куросаки. Пульсацию крови, пробует на вкус его адреналин. Чувствует его силу. Его страсть. Желание жить! Желание выиграть! Энергия пульсирует вокруг, кровь подсказывает, что делать. Бесплотная картинка появляется за закрытыми веками. Фантомная автострада бледная и серая, словно из параллельного мира, с тёмными точками машин и одной яркой, мчащейся вперёд. Одна минута. Скорость! Рука Ичиго ложится Гриммджоу на бедро. Сжимает. Так чётко отдаётся пульс. Так громко бьётся сердце. Десять секунд! — Давай, давай, ещё чуть-чуть! — звучит нетерпеливый голос Куросаки. «Азартный мальчишка. Рисковый. Смелый. Мой!» — думает Гриммджоу. У растерянного водителя тойоты глаза становятся как блюдца, когда справа его обходит красный монстр. Он же не должен его видеть. Ничего вокруг. Он уже должен был затормозить или в лепешку разбиться. Но обгоняет. Играючи. Сигналя хулиганский ритм на всю автостраду. «Лиса проиграла». Зрение возвращается внезапно, от резкого удара красок и обилия визуальной информации Гриммджоу жмурится и на секунду теряет уверенность. Шум дороги. Голос Ичиго. Буйство красок. Опьянение от победы. Дикий адреналин. Он теряет управление. Резко заносит в сторону, визжат тормоза. Машину отчаянно мотает по всей дороге, кидает от одного ограждения к другому. Удар и мерзкий скрежет — бокового зеркала больше нет. Крутой вираж, машину закручивает вокруг своей оси. Ичиго забывает как дышать, зажмуривается, до боли вцепляясь пальцами в бедро Гриммджоу. Рёв мотора замолкает. Безумная карусель остановилась. Ичиго открывает глаза, надеясь, что он ещё на этом свете. Видит рядом ошалелого тяжело дышащего Гриммджоу с абсолютно безумными глазами. Пальцы побелели, впиваясь в руль. Сердце отчаянно колотится. Остановились. Живы. Живы, бля! Твою мать… Проигравшая «лиса» тормозит в нескольких метрах и перепуганный водитель выскакивает из машины, забыв про то, что остановился посреди скоростной трассы, несётся к чудом уцелевшему шевроле. Игра игрой, пусть даже нечестная, но надо убедиться, что придурок в красном монстре жив. Пусть забирает свою победу. — Эй, ты там в поряд… — дёргает ручку распахивая водительскую дверь, — ке?.. — и продолжает офигевать. Такого он не ожидал. В салоне двое, слава богу, живых, даже чересчур живых и исступлённо целующихся парней. Ошарашенного вампира обдаёт такой мощной энергией, что, кажется, она топит всю автостраду, заставляя всех вокруг чувствовать то же, что её обладатели. Эмоции переплетаются в тугой комок. Хочется обнять, прижать крепче, чтобы слиться в единое целое. Больше никогда и никуда не отпускать. Ни за что. Только через мой труп. Никогда, слышишь! Мой! — Со мной? — порывисто шепчет Гриммджоу между поцелуями, голос дрожит от возбуждения и нетерпения. — С тобой! Навсегда с тобой! — таким же дрожащим, безумным от страсти голосом отвечает Ичиго. Дальше — лишь отрывки из бессвязных слов, стонов и неукротимых чувств. Терпко. Невыносимо. Резко. Больно. Грубо. Быстро. Безумно. Ошеломляюще. Громко. Влажно. Нежно. Бесконечно…