Запомнить все
4 июля 2016 г. в 16:16
Подходя к двери ее квартиры, они уже были достаточно трезвы, чтобы осознавать свои действия и, в случае чего, вовремя остановиться. Но они оба хотели одного и того же. Его руки на ее талии придавали ей уверенности, а он специально держался за нее, чтобы снова не потерять, пусть это и была лишь игра его воображения.
Еще в такси, когда они ехали в полном молчании, у него зудели губы от желания поцеловать ее. Он ждал этого слишком долго, мечтал об этом слишком часто, просыпался в холодном поту, переживая во снах их расставание снова и снова.
Когда они переступили порог, и за ними щелкнул замок, он перестал сдерживаться. Его поцелуй был горячим и жадным, а пальцы запутались в волосах, от того, как он прижимал ее к стене, казалось, трещали кости. Она, казалось, тоже давно этого ждала, потому что ответила сразу, крепко обхватила его торс руками. Он сминал ее губы, пытаясь утолить жажду, что разгоралась только сильнее, как пожар от искры.
Она помогла ему снять куртку, потому как он не мог отнять от нее рук. Его ладони скользнули по изгибам ее стройного тела, пальцы зацепили ткань тесной юбки и он с силой потянул ее вверх, оголив нежную кожу бедер. Невесомо погладил пальцами и от этих прикосновений по ее венам, как по проводам, побежал разряд тока.
— Стой, подожди… — прошептал он, немного отстранившись. Парень заглянул в ее глаза, которые в темноте, кажется, светились, как маяк, и увидел в них недоумение. Затуманенный страстью мозг отказывался понимать, почему он почти умоляет ее остановиться. — Я не хочу, чтобы все произошло слишком быстро. Если завтра нам суждено будет снова расстаться, я хочу все запомнить, до мельчайших подробностей.
Она кивнула ему в знак согласия, и он улыбнулся, скинул свои ботинки, а она сняла туфли, потянул ее вглубь квартиры. Они зашли в спальню и встали посреди комнаты. Глядя в ее глаза, он на ощупь расстегнул юбку, а затем, откинув волосы назад, стал медленно расстегивать ее блузку. Шелк соскользнул с плеч и упал на пол к юбке. Он резко вздохнул, отметив для себя, что ее тело стало еще прекраснее. Проведя пальцами по кромке белого кружевного лифчика, он повел ладонями до ее плеч, стягивая бретельки. Она в изнеможении откинула голову назад, собираясь силами вытерпеть все пытки ласками, что он ей уготовил, и не рассыпаться на тысячи осколков от наслаждения.
Бюстгальтер полетел в сторону, и вот уже горячие ладони захватили в плен упругую грудь, а затем и влажный рот втянул в себя возбужденный сосок. Тихий стон срывается с ее губ, но она тут же пытается заглушить его, прикусив губу до боли.
Не выдержав, она перехватывает инициативу — настала ее очередь раздевать его. Ее руки дрожат, пытаясь разобраться с мелкими пуговицами, а свет, льющийся из окна, не способствовал ее нелегкой задаче. В какой-то момент она хотела дернуть и оторвать их к черту, но его ладонь накрыла ее в успокоительном жесте, и она взяла себя в руки. Она справилась с рубашкой, погладила грудь и не удержалась от желания обойти его со спины, чтобы посмотреть его тату. Оно было полностью закончено: символы пяти качеств, так важных для него, украшали его кожу. Она провела по ним пальцами, по пламени, что окружало их и немного переходило на ребра. Она чувствовала, что он затаил дыхание, вбирая в себя ощущения. Вернувшись на свое место перед ним, она заглянула в его глаза.
— Теперь я хочу посмотреть твою, — сказал он, за руку подвел ее к кровати и жестом попросил лечь, что она и сделала.
Он включил небольшой ночник на тумбочки у кровати, чтобы ему было лучше видно. Он оглядел ее тело в лучах лампы, провел ладонью по ее ноге от пальцев до вершины бедра и обратно. Устроившись между ее ног, разведя ее колени в сторону, он стал поцелуями подниматься вверх по ее правому бедру и, дойдя до маленькой татуировки, немного прикусил кожу в этом месте. Ее тело содрогнулось от желания, мурашки прокатились по всему телу за считанные секунды. Потом на очереди было другое бедро, и реакция повторилась. Он довольно ухмыльнулся и потянул ее трусики вниз. Затем наклонился, касаясь самого укромного местечка на ее теле, и она вздрогнула. Он двигает языком, перемежая его с губами, приятные ощущения затопляют ее разум, и глаза сами собой прикрываются, рука хватает его за волосы, бедра невольно двигаются ему на встречу. Он обхватывает их руками, чтобы удержать на месте, волна удовольствия нарастает с каждой секундой и, когда она завладевает ею полностью, тело содрогается в оргазме, вырывая из нее протяжный стон. Когда она приходит в себя, ее искусный любовник улыбается, довольный собой, и облизывает губы.
Она приподнимается и грубо толкает его в грудь, он падает спиной на соседнюю подушку, и она тут же взбирается на него сверху, наклоняется и целует его глубоко и долго. Парень мнет ее ягодицы руками, водит по ее спине ладонями. Она переходит поцелуями на его в шею, потом на грудь, живот, расстегивает его брюки, которые уже давно сильно оттягивает его мужское достоинство, находящееся в полной боевой готовности, а он помогает стянуть их вниз.
Избавив его от одежды, она обхватывает его член рукой, прижимается губами, а потом пропускает его между ними. Он запрокидывает голову и тихо чертыхается, когда она увеличивает скорость движения, скользя верх и вниз по возбужденной плоти.
— Трис, пожалуйста… — выдыхает он, когда она слишком увлекается, гладит ее по волосам в благодарственном жесте. Она прекращает свои манипуляции, и он одним движением переворачивает ее на спину и нависает сверху. Через мгновение он резко входит в нее на всю длину, заставляя ее задохнуться на мгновение. Но потом издевательски медлит, заставляя ее скулить:
— Тобиас, умоляю… Быстрее… — шепчет она, впиваясь ногтями в его поясницу, он шипит и начинает движение, постепенно наращивая темп. С каждым толчком напряжение нарастает, она царапает его спину, выгибается, как кошка, достигая оргазма, а он протяжно стонет, догоняя ее секундой позже.
Они тяжело дышат, не спешат отстраняться и размыкать объятия, пытаясь продлить это мгновение. Но потом он все же скатывается с нее, помогает ей укрыться, ложится рядом и крепко ее обнимает, водит носом по ее шее, пока она проваливается в сон.
— Спи, моя девочка, — шепчет он тихо в ее волосы.
Но сам он отчаянно борется с дрёмой, накрывающей его, боясь упустить шанс налюбоваться ею, пока есть возможность. Боится, что, если он прикроет глаза даже на мгновение, это может оказаться сном. Ему не было так хорошо ни с кем, ни до нее, ни после. А все женщины, с кем он пытался строить отношения, не шли с его Трис ни в какое сравнение. Неосознанно, он искал похожих, но все они были не ею. Он сравнивал их часто: волосы не так, как у нее, блестят на солнце; улыбаются они не так; не умеют смущаться, как она; они не умели заливисто смеяться над его шутками; поддерживать любую тему; понимать его и принимать. Все они блекли на фоне той девушки, что запала ему в сердце, душу, мысли, что порвала его на мелкие куски в тот самый момент, когда села в ту машину…
Он охранял ее сон, думая над тем, насколько она скучала по нему и скучала ли вообще. И, если бы она могла ему сейчас ответить, то сказала бы, что безумно скучала. Каждый день обманывала себя, что ее жизнь вполне выносима. Хвалила себя за то, что может делать вид, будто счастлива, рада хорошей работе, богатому и воспитанному жениху, глупым подругам.
Считала, сколько дней они не виделись, удивлялась, как до сих пор еще может дышать, как продолжает ее тело функционировать, когда внутри нее пусто. В этой пустоте обитает гулкое эхо, которое иногда может прокатиться по всему телу и затихнуть в голове. Это эхо и есть память, что причиняет невыносимую боль.
Ее родители охотно верят ее «спектаклям», думают, что и правда, дочь счастлива. Просто Трис отточила свое мастерство и непременно потребовала бы Оскар, если бы к нему прилагалась настоящая счастливая жизнь с ним.
Ее жених, хоть и добрый, но неимоверно ее раздражает. Секс с ним — это мука, которую она выносит, скрепя зубами. Она даже рада, что секс не долгий, а свет выключен. Его рассказы скучны, шутки откровенно плоские, а мировоззрение узкое. Зато он нравится ее родителям, полностью соответствует их представлениям о хорошей партии для брака.
Весь этот идеальный мир — лишь иллюзия, красивая картинка, ложь и обман. Только она настолько привыкла и срослась с ролью, что не знает, как разорвать этот порочный круг. Сомневается, достойна ли она счастья, или Бог давно забыл о ней.
Она мирно спит, ровно дышит и даже улыбается во сне. Он тоже, умиротворенный биением ее сердца, наконец-то засыпает.