***
Барбосса нервно перебирал кипу бумаг, в отчаянном поиске необходимой книжки, где буквально недавно он сделал выноски об окаменелых морских драконах. — Ага! — победно ухмыльнувшись, он шумно опустился на табуретку у импровизированного стола из бочек и досок. «…несмотря на толстый, почти не пробиваемый покров чешуя морских драконов очень чувствительна к солнечным лучам. Судя по ряду фактов, их первые шаги на сушу всегда заканчивались летально — драконы моментально сгорали заживо, обращаясь в пыль. Со временем их выносливость повысилась, однако, большая часть этих существ до сих пор не в состоянии проводить на суше длительный период времени. Исключением стали «Валуны» — драконы, чья чешуя буквально стала подобна камню, откуда и пошло их название. Есть теория, что если яйцо дракона оставить на суше близ озера или моря, то детёныш родится с врождённой устойчивостью к солнечным лучам, при условии, что раскалившаяся скорлупа во время инкубационного периода не лопнет…» Барбосса пролистал пару страниц бесполезного описания мучительной смерти зародыша или, при ином раскладе, рядом находящегося очевидца. Рука остервенело прошлась по затылку. Став пиратом и распрощавшись с такими прелестями жизни как еженедельная баня, Барбосса всё равно старался выглядеть опрятно — от этой своей прихоти он отказать просто не мог. Волосы и ногти его всегда были коротко стрижены, а бородка ухожена так, что ни один цирюльник не мог пройти мимо, не высказав парочку комплиментов в сторону капитана. Однако есть такая грязь, которую не смыть, сколько не пытайся. Он ощущал её под кожей, и с каждым разом её слой, казалось, становился толще — в такие моменты капитан поправлял запонки на рукавах с особой дотошностью. — Тук-тук, капитан! — в шатер заглянула голова Арчера, впуская вслед за собой тонкие солнечные лучи. — Громила в отключке, как вы и говорили, то пойло от Смитта мигом сработало. Так шандарахнулся о землю, что пыль еще долго стояла! — Отлично. Его должно хватить лишь на сутки, поэтому передай, чтобы он поглядывал за ним время от времени. Джон кивнул и поспешно удалился. Устало вздохнув, Барбосса потянулся за следующей книгой, в рассеянности задевая локтем одну из свечей. — Проклятье! Парочка карт вспыхнула, мгновенно чернея и скукоживаясь до состояния чернослива. Совершив пару взмахов руками, капитану кое-как удалось предотвратить пожар локальных размеров. — Чёрт… «Теперь от этих карт мало толка… Впрочем, главную цель мы выполнили, а остальное не важно», — он скомкал и без того искалеченную бумагу и бросил куда-то за спину. А затем его рука замерла над… Она была неестественно яркой… На ней были нелепые рисунки… …и жирный полукруг так и вопящий: «Плыви сюда!» «Мы хотим, чтобы Вы сделали нас частью своей команды!» — раздался знакомый голос в голове, и избавиться от него было не так-то просто.***
— Ты такой странный… — прошептала Джульетта. — Выглядишь как гигантский камушек с крыльями, нежели дракон. Уже битый час Циммерман, скрестив ноги по-турецки, сидела возле пленённого существа и «разговаривала» с ним. «От этого он будет крепко спать, — сказал Смитт, не без помощи посторонних вливая в пасть дракону некую мутную настойку. — Крепко и долго — это точно». Аккурат после этих слов веки существа дрогнули и сомкнулись. Всё произошло так быстро, что пираты, державшие драконью тушку и не ожидавшие такой поспешности в действии лекарства, повалились вниз вместе с морской тварью. Теперь же дракон мирно посапывал возле разрушенного лагеря, совсем не зная, какая же участь его ждёт впереди. Джульетта ткнула пальчиком в нос зверя, совсем позабыв о преподнесенном ей ранее уроке. «Камушек с крыльями» недовольно выдохнул, и она энергично замахала руками, разгоняя зловоние. Дыхание дракона — далеко не самая приятная вещь. — Фу-у, — протянула она и отсела подальше. Кто-то из пиратов грубо толкнул Джульетту сапогом в спину, как бы намекая на то, что она очень мешает ему. «Надеюсь, с Джоком обращаются получше!» Взгляд Циммерман упал на восстановленный игорный стол, где мужчины снова пытались обдурить друг друга в карты. Внезапно один из пиратов резко подался вперед и воткнул нож в ладонь другого, одноглазого, прибивая его руку к столу. Джульетта в ужасе вскочила на ноги и умчалась прочь в джунгли, подальше от этих сумасшедших пьяниц. Ноги вели её уже по заученному маршруту к крохотному источнику пресной воды, где должен был быть… — Уильям! Старик, согнувшись в три погибели, набирал пресную воду. Резкий окрик заставил его вздрогнуть, от чего его вдруг ослабевшие руки выпустили фляги. — Вот же зараза, — чертыхнулся Смитт, глядя на то, как всё падает вниз и скрывается под водой. — Не ты, мышонок, а мои бесполезные пальцы. Правда, именно тебе придётся всё это вылавливать, я туда точно не полезу… Того гляди — с головой нырну… Циммерман покорно села рядом и погрузила обе руки в ручеек, вылавливая фляги с водой. — Решила составить мне компанию? — Да… То есть… Там снова дерутся. Смитт усмехнулся: — На корабле у нас суровые законы, здесь же, — Смит театрально взмахнул рукой. — Полная свобода. И эта свобода не редко туманит ум, которым некоторые и так особо не блещут, ха! — Эта самая свобода означает, что можно бить других? — Это всё старые обиды и раны, — Уильям улыбнулся и, хитро сузив глаза, спросил: — Не ты ли некогда своим стальным не по годам голосом уверяла нас с Пьетрой, что сама сумеешь за себя постоять? Джульетта гордо вздернула подбородок вверх, показывая тем самым, что не отказывается от своих слов. — Тому, кто обидит меня, потом будет обиднее вдвойне! — её руки снова начали нервно теребить подол платья — такая любимая дурацкая привычка, — но… — перешла она на стыдливый шёпот: — Меня немного пугает всё это... — Немного? — Немного! Карие глаза упрямо вперились в глаза старика. Смитт забрал у Джульетты фляги с водой, нарочито медленно вытер жилеткой от влажных капель, а затем повесил на пояс, который слегка провис от тяжести груза. — Немного, значит… Это хорошо! — морщинистая рука щёлкнула Джульетту по носу. — Я считаю, нет ничего храбрее, чем признаться в собственных страхах. — Правда? — Правда, мышонок, — улыбнулся ей Смитт. — Правда-правда. По возвращению в лагерь их ожидала всё та же картина: горе-картёжники за столом, нервный кок, пытающийся абстрагироваться от событий прошлого часа и не вылить странного вида похлёбку из котелка прямо в костёр [похлёбка эта казалась Джульетте не менее смертоносным оружием, что и дыхалка дракона… пахла она, по крайней мере, почти точно так же], мирно спящий Камушек посреди разрухи, причиной которой он сам и являлся, и… подобно тайфуну несущийся в их сторону капитан.***
— Тебя дома чем вообще кормят, пацан? — возмущённо охнул Чёрный, наблюдая за потугами Джока закрепить на одной из веток стальную сеть. — Ты же почти как кот в портовом трактире! Ну и где твоя сила?! Тяни, давай! О’Каллахан упрямо кряхтел и пыхтел, пытаясь свести уже давно ненавистные ему крючки драконьей ловушки под крики Самуэля, но те упрямо не хотели сходиться! Вместо этого они раз за разом рикошетом отскакивали друг от друга, из-за чего сеть падала вниз, и ему приходилось слазить с дерева для того, чтобы снова поднять её наверх, и так раз за разом. Только теперь сеть благополучно свалилась на Пьетру, который от неожиданности закричал так громко, что кто-то из пиратов удивленно спросил, не брал ли Пьетра уроки крика у Одноглазого Пита. — Очень смешно… — насупился юнга, пытаясь выпутаться из сети. — Ради всего святого, Самуэль! Пусть это рыжее несчастье оставит в покое дерево и посидит в сторонке. Мы и так не укладываемся по времени, а еще ты со своими дурацкими наставническими выкрутасами! Толку от вас! Чёрный кивнул О’Каллахану, мол, брось ты всё это и протянул руку Пьётре, помогая подняться на ноги. — Тебе напекло? — хохотнул пират. — Что ты как шавка огрызаешься? — Этот остров отличается от тех, на которых нам довелось быть раньше! Мне как-то не хочется быть съеденным заживо, а тебе? Чёрный на это лишь пожал плечами. Они действительно возятся с ловушками очень уж долго. Конечно, ни у кого из них не было прямого опыта в ловле морских тварей, но животное оно и в Африке животное, не так ли? Вот и эти приспособления мало чем отличались от обычных спусковых клеток или капканов. Только вечно что-то мешало довести им дело до конца. Вроде установишь на ветки клетки — кто-то механизм спустит и толку теперь от них, что от кормушки. Данное обстоятельство чуть не стало причиной массовой драки среди команды. Очевидно же, что кто-то им пакостит! Первые подозрения мгновенно пали на О’Каллахана и защищавшего его Чёрного: — Да он же всегда у меня на виду! — Ага, небось, вместе и решили нам всю работу попортить?! Однако даже после того как подозреваемые стали работать под орлино-дотошным взглядом канонира (Прим. автора: канонир — специалист, отвечающий за исправность пушек) проблемы с установкой ловушек продолжались. В любом случае Джок был рад, что его отослали прочь. Разыскав уютное местечко в тени, средь корней деревьев, подальше от пиратской суеты, Джок наконец-то сел — мышцы на ногах издали чуть ли не благоговейное песнопение. Тело, не привыкшее к такому большому объему работы, гудело от боли и усталости. Слишком уж настоящей боли и усталости, заметил он. «Надеюсь, с Джульеттой обращаются получше!» С губ О’Каллахана сорвался судорожный вздох. Теперь, когда ему выпала минута-другая для того, чтобы побыть наедине с самим собой, мысли тут же были атакованы множеством вопросов: «Интересно там наяву сколько сейчас?» Они с Циммерман определенно провели с командой «Блудной девки» больше суток, но он помнил, как когда-то мог проснуться по утру и воспроизвести в голове свои сны, в которых успел пережить приключений лет так на десять вперед! «Наверняка проснёмся от вопля маман о том, что спать на полу — прямой путь к воспалению лёгких или любому другому воспалению чего угодно…» Пытаясь подавить приступ бессмысленного глупого смеха, Джок хлопнул ладонями по ногам, а затем удивлённо уставился на свои шорты. Его карманы не были пусты. Он обнаружил там горстку тех самых конфет, которые они стащили на кухне после неудачного эксперимента с солью для ванн. «И я взял еще парочку на тот случай, если мы проголодаемся…» Благодаря себя за предусмотрительность, он развернул одну из них, однако не успел поднести конфету ко рту, как что-то спикировало к нему на коленку. Что-то очень не большое, где-то размером с воробья, что-то очень чешуйчатое, зелёное и очень драконье… О’Каллахан хотел закричать, позвать кого-нибудь из команды, но передумал. И желание это таяло с каждый новым ползком зверька в сторону ладони. Джок замер как статуя. Дракон этот выглядел абсолютно точно так же, как принято изображать их в любых среднестатистических книжках про рыцарей только… ну, очень маленький… «А дикая Нэн была больше похоже на огромную ящерицу», — вдруг пронеслось в голове, и это открытие отчего-то очень сильно взволновало его. Дракон тем временем упрямо продолжал карабкаться по руке Джока. Его коготки то и дело щекотали кожу. Принюхавшись к конфете, животное настороженно взглянуло прямо в глаза О’Каллахону, а затем в один укус умяло половину и недовольно зашипело, когда Джок пошевелился. — У меня есть ещё, — зачем-то сказал он вслух и начал медленно доставать из кармана другую конфету. С его языка всё-таки сорвался растерянный вскрик, когда на руку звонко хлопнулся еще один гость. Не веря своим глазам, Джок уставился на точную копию уже трапезничающего дракона. «Сначала они съедят все конфеты, а потом меня…» Какое-то время О’Каллахону снова принял образ статуи, позволяя зверьками хозяйничать в его карманах. «Нет, не так уж и похожи они на драконов из книжек. Крылья совсем маленькие... А чешуя на ощупь кажется такой мягкой как мох, а на вид… как листики». Подчиняясь некой неведанной силе, Джок вдруг поднял голову и посмотрел наверх. Зрение не раз подводило его по жизни — слова на доске в конечном итоге могли оказаться совсем не такими, какими изначально казались, а кот, которого он хотел погладить, мог обернуться пакетом, гонимым ветром, но сейчас Джок был уверен в том, что видит. Листья кроны ведь не могут просто так жить своей собственной жизнью, да? И если так, то тогда Джок О’Каллахан, некогда уроженец Порт-Эллена, сейчас находился в компании как минимум десятка крохотных голодных драконов. И это речь пока только о тех, что были на этом дереве.