***
Шлюп «Леди» достался Барбоссе и его вшивой [во всех смыслах] шайке практически без боя и после недолгого плавания по решению команды отныне стал называться «Блудной девкой». Это было лёгкое, маневренное судно, способное без проблем уйти от преследования врагов даже на мелководье. Трюм шлюпа уже был наполнен небольшим количеством барахла. Да, именно барахла, трудно, знаете ли, пирату в наше время действительно найти нечто деревянное, полое, забитое золотом. Да и сундуки — нынче неактуально. Курс шлюпа пролегал прямиком к берегам Проклятого Драконьего острова — вот где истинная нажива! То, ради чего стоило терпеть боль, холод и голод, который порой мог длиться неделями, если до этого пиратам не удалось помародёрствовать на чужих кораблях. Первый тревожный звоночек раздался в голове Барбоссы, когда он вышел из своей каюты, чтобы проверить как там подчинённые. Планы резко сменил порыв ветра, который бросил прямо в лицо капитану изорванную, однако ещё читабельную карту. Она не была похожа на те, что обычно приключенцы находили в бутылках или вырывали из рук уже остывающих тел. Вовсе нет. Несмотря на подтеки в некоторых местах, бумага всё ещё хранила неестественно яркий цвет и даже рисунки: забавное изображение гигантской черепахи в очках и странного мужчины в синем трико да красном плаще в правом верхнем углу. Остров Проклятых был обведен несколько раз в жирный полукруг и выделялся подобно боевому кличу: «Плыви сюда!» Подобная ситуация имела два объяснения: А) Один из кораблей потерпел неудачу в охоте за чешуей, и вот теперь Барбосса держит в руках единственное воспоминание об этом. Б) Похоже, у «Блудной девки» может появиться конкурент. Второй вариант совсем не нравился пирату, но, не успел он в полной мере обдумать случившееся, как в голове раздался тревожный звон уже целого колокола. Судно вдруг заполнилось странной суетой, и из потока десятка голосов раздался особо громкий: — Человек за бортом! Человек за бортом! Но это был не совсем человек, а два маленьких человека, которые в сумме, может, и могли бы сойти за одного полноценного члена общества. После того как крохотные бледные тельца были подняты на борт, команда обступила их полукругом в благоговейном ужасе. Капитан, растолкав собравшихся, протиснулся вперёд для того, чтобы разглядеть выловленных поближе. Один из пиратов дотронулся саблей до волос Джока и прошептал: — Проклятье медузы, да он же рыжий… — Да нет, это свет так упал… — Рыжий-рыжий, говорю тебе! Смотри, и конопушки… — Хватит шептаться как бабы базарные! — закричал Барбосса, моментально добиваясь тишины, а затем присел, чтобы перевернуть Джульетту лицом вверх. Это оказалось плохой идеей: только что затихший шепот перешёл в настоящий гул паники. — Не может быть… женщина! Тысяча тупых акул, женщина на корабле! — Быстрее выбросьте их обратно за борт! — завопил Одноглазый Пит что есть мочи, переходя на вполне женский визг. — Это всего лишь дети! — вперёд выбежал юноша, прижимая перевязанную руку к груди. Из-за своего возраста и чересчур смазливого лица многие подшучивали над ним, намекая на то, что корабль был назван в его честь. Впрочем, после одного случая, когда один из обидчиков был проткнут саблей в бок, шутки поубавились. Парень наклонился и к собственному удивлению заметил, что оба ребенка дышали ровно, словно их перенесли из кровати в кровать, а не вытащили из пучины морских волн. — Это странно, но, кажется, с ними всё в порядке… Только холодные и очень мокрые, сэр. Их стоит отнести к Смитту. — С каких это пор ты тут раздаешь приказы, а, Пьетра? — Барбосса поднялся для того, чтобы посмотреть на подчиненного сверху-вниз. — Простите... — Женщина на корабле к несчастью! — всё ещё вопил Одноглазый Пит. — К несчастью! — Брось ты! — осадил его Барбосса. — Да не ребёнка, едрить твою, а глупости свои! —Малыха не особо-то и тянет на женщину. Скорее на мальчишку в платье, — подал голос лысый толстяк, а затем загоготал, вырисовывая в воздухе девичьи формы. — Не хватает пары деталей. — А что насчет этого? — до головы Джока снова дотронулась сабля. — Рыжий и рыжий, — изрёк Барбоса, — у каждого свои недостатки. Пьетра! — Юнга вскинул голову вверх. — Раз уж у тебя первого взыграл материнский инстинкт, немедля отнеси их к с Смитту, чтобы он осмотрел их. А вы… — капитан оглядел всех вокруг свирепым взглядом, — возвращайтесь к работе! Пираты стремительно разошлись в разные стороны, изображая особую занятость. Пьетра задумчиво посмотрел на детей и устало вздохнул.***
Знаете, чем приходится заниматься на корабле местному судовому врачу? Ничем приятным — вот чем. Отит, желудочные язвы — подарок от кока, проклятье простатита, что заставляет справлять нужду чуть ли не каждые пять минут! Но самый главный враг — это, конечно же, подагра. Ни один пират не откажется от вкусной жирной пищи или пинты рома. Не откажется и придёт потом посреди ночи с жалобой на странные лопающиеся наросты… Несмотря на это Смитт никогда не жаловался на свою работу. Да и к чему жалобы? Может, он и стар, но жить ещё хотел! Когда-то давным-давно он начал свой путь чуть ли не со стрижки ногтей у пожилой части населения своей деревни. Ну, или у той, что не была способна сделать это самостоятельно из-за отсутствия нескольких пальцев. Работа, казалось бы, совсем не благородная, но кто-то должен был её делать. Спустя годы, набив опыт, он лишь с лёгкой усмешкой смотрел на молодых ребят, брезгующих перед банальными гнойниками. Нынешняя молодежь такая изнеженная! Как же он оказался здесь, на пиратском корабле? Ответить на это он уже давно не мог… Смитт помнил, что его «заставили» стать членом экипажа, но все события тех дней давно покрылись дымкой. Память, зрение и слух старика были совсем не те, что раньше, и доказательством тому был Пьетра, который кашлял уже добрых пять минут для того, чтобы быть замеченным. — Да-да? — Я спрашивал вас, как там дети, сэр, — напомнил юноша. — Ах, ничего, всё в порядке, — Смитт на мгновение замер, словно снова отправился куда-то в глубины прошлого, — правда, это меня и тревожит. Малютки, брошенные посреди океана, ещё и в такой опасной близости от Драконьего острова. Пассажирские корабли не плавают здесь, поэтому и пребывание детей здесь невозможно. Но вот они, — махнул рукой старик в сторону выцветшей ширмы, за которой и были ребята. — Занимательная загадка, а? — Думаю, вы правы, сэр, — кивнул Пьетра. Данный вопрос беспокоил его не меньше. — Я тебя умоляю, избавь меня от этих «сэр», капитана здесь нет. Сколько раз мне тебе повторять? — Да, сэ… — юноша запнулся. — Хорошо. На каморку снова опустилась тишина. Всё здесь было битком набито стеллажами и тумбочками, где покоились порядком потрёпанные книги, склянки, рваные тряпки, страшные металлические пруты, — всё то, что так грело сердце старика. И, возможно, вынеси отсюда хотя бы часть вещей, комната сразу стала бы просторней, однако тот, кто попытается сделать это, рискует собственным здоровьем и целостностью передних зубов. И вовсе не потому что в дряхлом Смитте еще горел боевой дух [он скорее еле-еле светил], а вот гигантский набалдашник на трости в виде головы обезьяны был очень даже боевой! В конце концов, его сделали с расчётом на то, чтобы пускать в ход. Со стороны ширмы вдруг послышались шуршание и шёпот. Смитт широко улыбнулся своим полубеззубым ртом и, подмигнув Пьетре, не менее тихо прошептал: — Сейчас, кажется, узнаем подробности… Юноша улыбнулся в ответ и, бесшумно подойдя к ширме, резко распахнул её. Джок и Джульетта удивленно вскрикнули, уличённые в подслушивании. — Так-так-так, кто это у нас очухался? — всё ещё улыбаясь, спросил лекарь. — Пресной воды не желаете после морской-то? Ребята скривились. Во рту действительно ощущался неприятный солоноватый вкус, а глаза пощипывало. Джок по привычке дотронулся до дужки очков и вдруг понял, что одна из них надломана. Он в панике сдернул их с себя и, смешно щурясь, попытался оценить масштабы катастрофы. — О, не беспокойся насчет этого, — рука Смитта скрылась в одной из бесчисленных тумбочек. — Я свои тоже вечно ломаю, а пираты не особо часто бывают на суше, знаешь ли, поэтому приходиться учиться латать такие мелочи самому… Дай-ка сюда, — морщинистая рука призывно покачалась в ожидании, пока не получила пострадавший предмет. — А вы? — начала Джульетта. — Уильям Смитт, дорогая, а этот очаровательный юноша Пьетра. Вы на борту шлюпа «Леди», хотя сейчас его кличут несколько иначе… Но это не важно. Боюсь, у вас проблемы, мышата, у этого судна задан опасный курс. Даже не знаю, что мы с вами будем делать… — Всё в порядке, — беспечно махнула рукой Джул. — Я знаю. Для всех будет лучше, если вы возьмёте нас в свою команду! Это же очевидно. Какое-то мгновение оба пирата молча смотрели на детей, а затем одновременно прыснули со смеху. — Погляди-ка, мой мальчик, у нас тут двое добровольцев в ряды разбойников и негодяев! — У меня даже коленки затряслись от этого стального голоса, — закатил глаза Пьетра, легко улыбнувшись, и словно невзначай поправил саблю на поясе. — Мы серьёзно! Мы уже выстояли одно нападение чудища, — нахмурилась она. — Ну, почти… Но мы многое узнали о нём и у нас есть оружие, и мы можем сами за себя постоять! Да, Джок? О’Каллахан кивнул и принялся искать свою саблю, однако той нигде не было. — Она была на мне… — растерялся он. — Я уверен в этом. — Наверняка кто-то из наших стащил, — фыркнул юнга. — Вы чужаки. Так что держите глаз востро, того гляди и без рубахи останетесь. Смитт аккуратно надел на Джока очки, скрепленные сбоку какой-то странной и липкой штукой, а затем легонько щёлкнул по носу, тихо сказав: — Я уверен, капитан не станет причинять вам зла. Хотя не все среди нас будут рады такому решению, — сказал Смитт. — Но, думаю, ты права... — лекарь перевёл взгляд на Циммерман. — Как говоришь там звать тебя? — Джульетта, — представилась девочка и, указав на друга, добавила: — Это Джок, но вы уже поняли. Смитт кивнул и продолжил: — Так вот, думаю, ты права и капитан сгрузит на вас какую-нибудь чёрную работу, чтобы вы были при деле, вместо того, чтобы брать грех на душу тогда, когда в этом нет необходимости. Пьетра отведет вас в его каюту. Пьетра усмехнулся и, поманив детей здоровой рукой и не дожидаясь их, вышел. Дети вскочили с насиженных мест и поспешили за юнгой. Джок склонился к Джульетте и, с издёвкой в голосе, зашептал: — Вот уж отличное будет приключение с вёдрами и тряпками... Так я и дома мог развлечься. Джульетта с силой ткнула локтем Джоку в бок.***
Барбосса обеспокоенно расхаживал из стороны в сторону в собственной каюте, то и дело бросая недвусмысленные взгляды на полупустую бутылку грога (Прим. автора: напиток из водки или рома, смешанных со сладкой горячей водой). Он уже не помнил, когда та успела так опустеть и точно ли он был причастен к этому. Нет, определённо это было не самое важное. Куда загадочнее — дети. Словно некая цепочка событий пыталась прервать заданный кораблю курс, а это совсем не нравилось мужчине. То им пришлось задержаться в порту на несколько суток, то стычки с другими кораблями, то пробоины, то нехватка провианта, то одичалые чайки (пожалуй, самое страшное из всего перечисленного) и теперь это… Ему следовало вышвырнуть этих мальцов за борт! «Но ты не сделал этого, — поддразнил внутренний голос. — Ты пошёл на поводу у мимолетных чувств. Опять…» Конечно, он пошел, но только потому, что всё это был слишком странно. Дети посреди океана? Так же обыденно как слон в лесу! Или как Драконий остров? Да, щекотливая ситуация. В конце концов, пока что и то, и другое — реально. Определённо, невозможно оставаться в стороне, когда дело касается гуманности и денег. Одни считали, что убивать таких удивительных животных как морские драконы — грех, другие уже любовались одной из их голов в своей гостиной. Обе стороны всегда будут одинаково правы и не правы одновременно. Почему? Да потому что мир не состоит только из добра и зла, ко всему прочему он полон и серых оттенков! Никто не может быть абсолютным злом, так же, как и абсолютным добром. Поэтому он и не выбросил детей за борт! То есть, он не выбросил их, потому что всё это слишком странно. Определенно. Как слон в лесу. Бутылка на столе пуста… «Если команда узнает, какие мысли посещали их капитана, то не видать мне рассвета, — устало вздохнул Барбосса и поправил треуголку. — Им нужная твёрдая рука и оратор, а не дрянной философ… Им нужно мужественное «Аррррр!», а не лекция, в коей я не так уж плох, кстати…» Услышав стук, капитан как в прострации открыл дверь каюты. Прямо на пороге собственной персоной стояла одна из его проблем [вернее, две, которые в сумме, конечно же, идут за одну полноценную, как мы помним]. Словно случайно мимо проходящие пираты заинтересованно наблюдали за представшей перед ними картиной: Барбосса грубо втащил детей в каюту и захлопнул дверь. — Кто позволил вам разгуливать тут одним как у себя дома?! — Пьетра, — хором ответили они. Джульетта добавила: — Мы шли втроём, но потом он быстро ушёл. Сразу после того, как мы постучали. — Поганый мальчишка, — выругался капитан и прикрыл глаза, пытаясь сохранить последние крохи самообладания. — Он будет болтаться, как клещи на ветру... Дети тревожно переглянулись. Такой капитан им не нравился: искажённое раздражением обветренное лицо, чуть дрожащие кулаки — последнее особенно притягивало взгляд. На побелевших от напряжения руках отчётливо проступали странные витиеватые шрамы, как будто Барбосса был в плену у ализаринового плюща. — Послушайте, капитан, — осмелилась подать голос Джульетта. — мы, правда, будем стараться быть полезными! Какое-то мгновение пират молча смотрел на детей, а затем прыснул со смеху. Такая уже знакомая реакция Джульетте и Джоку совсем не понравилась… — Вы? Полезные? Двое детишек, у которых ещё молоко на губах не обсохло? — громко рассмеялся Барбосса. — Конечно, вы будете СТАРАТЬСЯ, — это слово как будто и вправду повисло в воздухе заглавными буквами перед лицами детей, — ещё как будете, но чудо, если наберется хоть горсть пользы с вас! Не спорю, лучше уж так, чем ничего. В противном случае вам здесь не место! Койка и харчи в обмен на труд, если не хотите вернуться обратно в море, — капитан утёр рукавом выступившие слёзы смеха. — Ох, спасибо, благодаря вашему трёпу у меня даже аппетит разыгрался. Не отказался бы сейчас от скумбрии… В этот момент нечто большее, чем скумбрия в сотни раз, боднуло корабль головой, и капитан вместе с детьми резко подался в сторону, словно пили все трое. Голос снаружи проголосил: — Дикая Нэнси! Дикая Нэнси по правому борту! Тут же позабыв о Джоке и Джул, Барбосса выскочил за дверь и молнией пронесся вверх по шаткой деревянной лестнице прямиком на помост. Дети растерянно смотрели вслед удаляющейся фигуре. Вот он был — вот его нет — такой прыти позавидовал бы любой. О’Каллахан потянул подругу за локоть, кивая головой туда, куда умчался пират. — Дикая Нэнси? — удивлённо воскликнула Джульетта, поднимаясь вместе с другом на верхнюю палубу. Ступеньки то и дело скрипели, как несмазанная телега — такое чувство, что корабль не был рад юным гостям. — Какое глупое имя! — Зарядить оружия! — закричал капитан. — В этот раз она от нас не уйдет! — Это же… — замер Джок. Буквально на мгновение в небо взмыл чешуйчатый хвост, переливаясь в лучах солнца всеми цветами радуги. — Это точно он, тот самый дракон, что мы видели, — кивнула Джульетта, вцепившись в край проёма, так и не решаясь выйти. — Ты думаешь о том же, о чем и я? — Это наш шанс! — радостно крикнул Джок и в один прыжок преодолел последние две ступеньки, минуя подругу. Но следующий толчок отбросил его в сторону, из-за чего О’Каллахан потерял равновесие и серьезно приложился всем телом о массивные перила. Злосчастные очки снова решили доставить проблем и, покинув своего владельца, упали с помоста на палубу, прямиком в толпу суетившихся пиратов. — Чёрт! Они же их раздавят! — панически залепетал О'Каллахан и бросился вдогонку. — Нет, стой! Нам нужно придумать план! Тут же дракон! Дракон, слышишь?! — кричала вслед Джульетта. По палубе, лишённые креплений, то и дело из стороны в сторону скатывались ядра и бочки, не давая пиратам нормально зарядить орудия и вообще устоять на своих двоих [или полтора, у кого как]. Когда наконец-то пушки были заряжены под громогласные выкрики капитана, Дикая Нэнси уже во всю наслаждалась мачтой, словно это было мороженое [хотя, если Смельчак Джо не успел покинуть свой наблюдательный пост, так и было… Славный парень был Смельчак Джо…]. Раздался оглушительный рокот, а затем рёв боли. От некогда прекрасных плавников дракона остались одни ошмётки, однако команда надеялась на более серьёзные повреждения твари. Нет, чешуя была куда прочнее, чем многие думали, но капитан заметил странное пятно на брюхе Нэн сильно отличающиеся от её обычного окраса. — Стреляйте ей прямо в живот! — Барбосса махнул рукой в нужную сторону. — Там её слабое место! — Ну уж нет, я не собираюсь тут болтаться из стороны в сторону, как непривязанный груз! — почти зашипела Циммерман и бросилась к ближайшему ванту (Прим. автора: снасти, которыми укрепляются мачты), ведущему наверх, к самой высокой мачте. «Я контролирую всё происходящее здесь!» Тросы до боли натирали ладони, но Джульетта не обращала на это никакого внимания. Нужно забраться выше, как можно выше! — сейчас это было единственное, что занимало мысли девочки. И только тогда, когда из лёгких вышел последний воздух, Циммерман позволила себе остановиться и взглянуть на Дикую Нэн. С такого ракурса дракон смотрелся ещё огромнее на фоне крошечных пиратов. Джульетта вытянула одну руку вперёд и не моргая уставилась на чудище. «Смотри на меня, тупое животное, — думала она. — Это моя история, это моя книга! Я более реальна, чем ты, и ты будешь подчиняться!» Словно прочитав её мысли, чудище развернулось в сторону Циммерман и, приблизив свою огромную морду к Джульетте, тяжело задышало. Дракон был так же реален, как и она. Такую вонищу так просто не придумаешь. Нэн не обращала внимание ни на жалкие попытки пиратов задеть её своими саблями, ни на ядра, что врезались в её плоть и с глухим стуком падали обратно. Она была слишком сильно возмущена поведением какой-то там жалкой девчонки, что посмела поставить себя выше её. Непомерно длинный белоснежный хвост сделал крюк и одним ударом переломил мачту, как зубочистку. О’Каллахан с необычайной для него прытью ползком передвигался между десятком пар бегающих ног, ядрами, бочками, осколками досок, снова ядрами… Наконец-то знакомое зелёное пятно замаячило перед лицом. Это точно они. Трудно ошибиться, когда Смитт смазал их такой специфичной смесью, которая моментально липла к рукам. Джок наконец-то снова мог видеть мир во всей его красе и в особенности его саблю, что висела на поясе у какого-то пирата в нелепых ярких одеждах и с жиденькой козьей бородкой. — Эй, это моё! — Джок выхватил оружие прямо из-под носа у пирата, который в это время был больше озабочен тем, что одна из лап дракона вскарабкалась на корабль и пробила палубу, куда теперь падали особо неудачливые пираты. — О, проклятье на мою душу… — вздохнул Барбосса, глядя на то, как некогда прекрасный шлюп превращается в морскую калеку. Прямо над его головой раздался пронзительный визг, и он увидел, как тело Джульетты было отброшено в море вместе с мачтой. — Чёрт! — только и успел выругаться капитан, как вдруг мимо него стремительно пробежал Пьетра и прыгнул в пучины бурлящих волн. «Эта история не может вот так закончиться. Главные герои не погибают! — промелькнуло в голове у Циммерман. Пузырьки воздуха стремительно покидали её, уносясь вверх на поверхность, в то время как её тянуло вниз, на самое дно. — Я хочу проснуться…» «Я хочу проснуться прямо сейчас!»