***
«Я хочу проснуться прямо сейчас!» Да, проснуться на полу, будучи укутанной в тёплое одеяло, где нет никаких морских чудищ, и лёгкие не горят так, словно в них залито раскалённое масло. Затем тихонечко встать, украсть пару тех вкусных конфет, что купила тётя Ви, и начать смеяться вместе с Джоком над тем, что происходило с ними во сне, а утром вернуться домой в объятия мамы. Джульетта уже буквально чувствовала её нежные белоснежные руки у себя на талии, видела пушистые темные кудри, волной обрамляющие лицо. Лицо… Она никак не могла разглядеть его, и это очень пугало, а затем мир начал меркнуть… — Джульетта? — голос матери был необычно встревожен и непривычно груб. Она медленно открыла глаза и, к своему разочарованию, увидела лицо юнги. — Похоже, в этот раз ты действительно чуть не утонула… — сказал Пьетра. Пожалуй, это не лучшие слова, что можно было сказать тому, кто буквально вернулся с того света. Джульетта попыталась привстать, но единственное, что ей удалось сделать — вызвать головную боль. То место, где сейчас она находилась, не было похоже ни на захламленную комнату Смитта, ни на каюту капитана. Это больше напоминало довольно умелый шалаш с просветами в импровизированной из пальмовых листьев крыше, через которые Циммерман могла наблюдать за звёздным небом. Когда они с Джоком затеяли всё это, тоже была ночь, но эта ночь была другой. Чужой. — Уже так темно? Где мы, и что случилось? — голос Джульетты был совсем тих. Пьетра на пару мгновений тоже уставился в дыру в потолке, а затем, переместив взгляд куда-то в бок, сказал: — Мы на Драконьем острове. Чудом отбились от Дикой Нэн, благодаря капитану. Похоже, он нашёл её слабое место. «Я знаю, о чём он, — вспомнила Джул. — Мы знатно потрепали её в прошлый раз, когда стреляли ей в живот…» — Нашей посудине, конечно, не хило досталось, но цель оправдывает средства. Нэн даже оставила нам после себя пару чешуек, в качестве награды. Через несколько дней нас должен встретить дружественный фрегат. Главное сейчас: добыть как можно больше. — Разве вам не придёться отдать им часть груза? Юнга слегка усмехнулся: — Нет, не придётся. Снаружи послышался характерный звук падения и громогласный смех вперемешку с проклятиями. — Наши празднуют первый улов. Знаешь, только благодаря одной такой драконьей чешуйке можно обеспечить себе безбедную жизнь, если ты, конечно, не такой же транжира, как наш капитан. И… — Погоди, а Джок? С ним… — … всё в порядке, — закончил за Джульетту Пьетра. — Знаешь, после того как он понял, что случилось, в него будто бес вселился. Если в мире и существуют люди, рожденные для драк, то это точно он. — Кто? Джок? Да он и мухи не обидит! — закатила глаза Джульетта, абсолютно не поверив сказанному. — Ну, муху, может и не обидит… — улыбнулся юнга. — Ладно, пойду, посмотрю, что там творят, а ты отдыхай. С этими словами Пьетра покинул шалаш, оставив Циммерман наедине с собственными мыслями.***
Только оказавшись у берегов Драконьего острова, Джок был крайне разочарован увиденным. Хотя в тот момент его больше беспокоило состояние подруги, нежели созерцание живописных видов, которые, кстати, были не такие уж и живописные, как ожидалось от таинственных островов. Обычный песок, обычные пальмы и такие же обычные комары, как летом у них дома. Только после заверения Смитта, что с Джульеттой всё нормально, он наконец смог расслабиться и выпустить только что задремавшее любопытство на волю. Джоку нравилась суматоха, что происходила вокруг, нравилась до пронзительного писка и поджимания пальцев ног от восторга. В свете десятка факелов всё выглядело как некий таинственный обряд, хотя, по сути, было обычной рутиной. Он уже успел помочь коку с едой [хотя помощь ограничивалась принеси-подай], помог вычистить мелкие обломки с палубы, после чего несправедливо получил тычков от одной части команды и страшную брань от другой. Для профилактики, видимо. Но это не расстраивало его, у Джока изначально не было иллюзий о том, как будут вести себя пираты по отношению к нему. Поэтому Джок даже удивился, когда пират, у которого он отобрал назад свою саблю, помог донести ему особенно тяжелые доски. Его звали Чёрным Самуэлем, и мужчине было совсем не стыдно за произошедшее ранее. Да и с чего бы? Он объяснил, что помимо всех не менее тяжких грехов, у него есть привычка тащить всё подряд независимо от ситуации. Иногда Чёрный даже не замечает, как крадёт вещи. В подтверждение этого проходящий мимо Барбосса отвесил Самуэлю звонкий подзатыльник и поведал Джоку небольшую историю о том, как эта «жалкая крыса» умудрилась стянуть даже его перо и чернильницу при том, что Чёрный и пишет-то с трудом. Но выгнать его означало потерять ценного человека: ведь если он так мастерски крадёт невзначай, только подумайте о его мастерстве в целенаправленном грабеже! — Оп-ля, — Самуэль театрально взмахнул руками перед лицом Джока и показал странный кулон, напоминающий смесь очень страшной женщины и не менее страшной рыбы. — Эй! — раздалось в толпе зевак, что разгружали бочки с питьём. — Никто не видел мою Счастливую Аманду? Она ведь только что была на мне… Джок прикрыл руками рот, чтобы сдержать рвущийся на волю безудержный смех. — Так-то, парень. Ловкость рук и немного обмана, — подмигнул Чёрный и сел прямо на песок, разглядывая безделушку. — Знаешь, эта девица не выглядит как кто-то, кто мог бы принести счастье. О'Каллахан склонился, чтобы рассмотреть не особо удавшуюся русалку. То, как ловко Самуэль проворачивал свои мелкие кражи, напомнило Джоку о представлениях фокусника. Только если артист обычно доставал монетку из вашего уха, то Самуэль стянул бы ещё и серьги. — О, по глазам вижу, что заинтересован, — усмехнулся пират и, взяв ладонь Джока, начал пристально её рассматривать, как один из трофеев. — У тебя руки вора. — С чего вы взяли? — Не «выкай» на меня. — С чего ты взял? — Ну, сам погляди, — сказал Самуэль и провел большим пальцем по одной из линий на ладони. — Видишь? Вот эту вот черточку у указательного пальца. Джок со всем присущим ему усилием принялся разглядывать линии. Самуэль звонко засмеялся и, хлопнув О’Каллахана по спине, сказал: — Расслабься! Я шучу. А если серьезно, — продолжил пират, — я просто вспомнил случай во время нападения Нэн, то, как ты забрал свою саблю. Визжать в ужасе при виде чудовища, как и полагается нормальному ребенку тебе показалось глупо, судя по всему. Не растеряться — это главное в нашем деле. Нос по ветру, а руки на уровне чужих карманов, ха! — Хотите сказать, научите меня паре приемов? — загорелся азартом Джок. — Почему бы и нет, — пожал плечами тот. — Не сейчас, правда. Вот посижу ещё и пойду всё-таки помогу этим тупоголовым, а то так к рассвету не закончим. Так что брысь, мелочь. Джок покорно умчался в сторону лагеря, а Самуэль остался сидеть на земле. «Почему бы и нет», — кивнул своим мыслям пират, уставившись на тёмные морские волны. Возможно, для кого-то это могло стать одним из прекраснейших пейзажей с лёгкой ноткой хандры, но Чёрного уже давно подташнивало от подобных видов. Всё рано или поздно имеет свойство надоедать. — Снова за старое? — подошёл лысый толстяк, попыхивая гигантской самокруткой. — Она не принесет тебе ничего хорошего, — вдруг сказал Чёрный, протягивая хозяину украденный амулет. — Тебе-то откуда знать! Пират грубо вырвал из рук Самуэля свою Аманду и повесил её на грудь, а затем предложил ещё одну самокрутку, но Самуэль отказался. — Малец Джо, Эйб, Маккой… А теперь ещё и этот пацан. Любишь ты наступать на одни и те же грабли, друг, — в воздух взлетело колечко дыма. — Страшно представить какую историю ты снова придумаешь для нас, чтобы объяснить очередную пропажу члена команды. — Ничего, кроме правды, — покачал головой Чёрный. — Ничего, кроме правды…***
Барбоссе нравилось, как Пьетра играл на скрипке — это было буквально свежим глотком воздуха в удушливой выгребной яме. Он сидел, прислонившись к пальме, на одном из ящиков достаточно далеко от попойки и небольших потасовок команды, но не настолько, чтобы упустить шанс насладиться музыкой. Им всем стоит отдохнуть перед тем, как начать работать, иначе этот остров сведёт их с ума... Барбосса закрыл глаза и попытался отдаться весёлым звонким мотивам, которые возвращали его в былую молодость. Капитан вдруг чертыхнулся, отметив то, что ещё не настолько стар, чтобы говорить про прошлое «былая молодость». Он только в расцвете сил! Довольно привлекательный и не менее амбициозный, пусть слегка и потрепан в боях. Перед глазами вдруг пронеслась его «не пиратская жизнь». Сейчас она казалась такой чужой… Трудно поверить, но будучи ещё безусым юнцом с другим именем и другими мечтами, он помогал реставрировать заплесневелые пергаменты и карты. Эта работа нравилась ему больше всего на свете. Возможно, по той причине, что тот мальчишка из прошлого совсем не видел белый свет за пределами огромного университета, древнего, как мир. Да он и не хотел! Открой любую книгу, открой любую карту, и вот ты уже на другом краю света! Как всё-таки жизнь в итоге может удивить… Барбосса запоздало уловил, что никакой музыки больше нет. — Отдыхаете после тяжёлого дня, сэр? — раздалось прямо над ухом. Барбосса чуть вздрогнул и раздраженно уставился на нависающего над ним юнгу. В его левой, перевязанной бинтами, руке была скрипка, в правой — смычок, а на лице гуляла привычная нахальная ухмылка. — Не хотел вас напугать. — С таким лицом ты никого не сможешь напугать. Кроликов разве что. Пьетра пожал плечам и выпрямился: — Не будете воодушевлять своей речью команду? Завтра всем уже будет не до веселья. — Я думал об этом, — ответил Барбосса, и это действительно было так. Да только нужные слова всё не шли, или их было слишком много. — Но лучший оратор сейчас для них — это ром. — Вы не в духе, — констатировал юнга и прижал к подбородку музыкальный инструмент. — Хотите, сыграю только для вас? — Что? Рука уже не болит? — улыбнулся капитан. — «У берегов Амерлана», знаешь? — Как не знать, сэр? — удивился он. — Я родом оттуда. — Играй. Пальцы Пьетры начали медленно, почти невесомо водить смычком по струнам, и Барбосса вновь сомкнул глаза. К его удивлению, юноша вдруг тихо запел:— О, Амерлан… О, Элгерат, Чей светлый лик и мудр, и свят. Тебе поёт морской народ, В других краях, за далью вод. Забыть твой берег не смогли, Во мраке чуждых стран, вдали, Глядим на север, и для нас Предвечный свет твой не погас! О, Элгерат… О, Амерлан, Что нам Богами свыше дан, Услышь ушедших за моря! Ответь: весь этот путь не зря?..
Песня закончилась, и в ночи повисла тишина. Казалось, даже шум и гам команды у костра смолк, хотя это, конечно же, было не так. — Ты весьма талантлив, — отметил капитан. — Знаю, спасибо. Барбосса поднялся и, поправив шляпу, с вызовом посмотрел юнге в глаза. Борьба взглядов продолжалась еще пару мгновений, а затем капитан сказал: — Тебе вовсе не обязательно прятаться. Твои лохматые патлы моментально выдают тебя… Юноша хотел было возмутиться, что с его патлами всё нормально, но понял, что капитан обращался к кому-то за его спиной. — Простите… — выбралась из диких зарослей Джульетта. — Я шла за Пьетрой, чтобы попросить его скрипку. — Ты умеешь играть? — Нет… — Ладно, детский сад, за мной, — сказал вдруг Барбосса, направляясь к эпицентру празднества. — Нужно же мне ещё дать пару напутствий этой шайке прежде, чем они забудут даже собственные имена, не так ли? Близ костра творился настоящий бедлам, но стоило капитану Барбоссе подойти ближе, как всё внимание команды перешло к нему. Наступила тишина. Джульетта затаила дыхание. Капитан взял кубок и, поднявшись на бочку по импровизированной лестнице из коробок, начал: — Путь сюда был не простым для каждого из нас. Мы претерпели не мало лишений, нам приходилось не раз сходиться якорями с другими кораблями, но мы всегда выходили победителями. Так всегда было и так всегда будет, — он оглядел присутствующих, словно пытаясь каждому заглянуть в глаза, — хорошенько запомните этот день, друзья мои! День, когда мы одни из первых добрались до Проклятого Драконьего острова! Этот день станет не только праздником для нас, но и торжественным открытием охоты. Великой охоты! — продолжал Барбосса, — впереди ждёт ещё не мало преград, куда страшнее тех, что выпадало нам на долю, но это стоит того, чтобы потом жить припеваючи ещё десятки лет, не так ли?! — закричал он. — Да! — ответил хор. — Это стоит того, чтобы каждый от мала до велика знал, кто именно совладал с морской тварью?! Чтобы именно о нас слагали легенды?! — Да! — срывали глотки пираты. — Фортуна на нашей стороне... И храни Господь тех, кто встанет у нас на пути! — рука пирата метнулась вверх, синхронно с его криком, который подхватили и другие члены команды. Джульетта как завороженная вторила им и взмахивая кулаками вверх. После этого, казалось, что время то бежало сломя голову, то просило не беспокоить его. Где-то собралась компания, которая по очереди травила байки о былых приключениях, правдивых и не очень, где-то затеяли драку, принимая ставки, а кто-то… — Стой! Ах, ты, трусливый щенок… — выругался один из пиратов, переворачивая импровизированный карточный стол вверх дном. — Мой мушкет! Конечно же, Джок даже не думал останавливаться, скорее напротив, набирал ещё скорости, стараясь скрыться в толпе, как можно быстрее. Возможно, это удалось бы ему, будь он брюнетом или хотя бы русым, но рыжую макушку, петляющую, то тут, то там, на манер сошедшего с ума поплавка, было трудно не заметить. Мальчишеские ноги внезапно потеряли контакт с землей, и Джок взмыл вверх, притянутый за шкирку обворованным пиратом. — Далеко собрался? — оскалился пират, и из его рта ощутимо понесло перегаром. Вторая рука, сплошь покрытая татуировками, легла на шею Джока, и с такого ракурса он смог прочесть выбитое вдоль плеча «Сюзанна». Как ни странно, но иногда наш мозг пытается абстрагироваться от опасности, заостряя внимание на совершенно бесполезных вещах. — Ну, хватит, Арч, — попытался успокоить разгневанного пирата знакомый голос. — Самуэль… Твои шуточки? — скорее констатировал татуированный, но хватка его не ослабла. Чёрный появился рядом словно из ниоткуда, то и дело, потягивая какое-то пойло из деревянной кружки. На его лице играла лёгкая улыбка, словно происходящее крайне забавляло. — Он же ребёнок, в конце концов… — И? Когда мне это поставили, я тоже был ребёнком, — показал Арч на изуродованную левую сторону лица, где кожу словно хотели сорвать с хозяина. Джок продолжал висеть в воздухе, в захвате одной руки, которая сжимала его шею, и уже начал задыхаться. — Хочешь себе такое? Сделаю точь-в-точь, — обратился пират, но в ответ раздался лишь хрип. О’Каллахан попытался отцепить руку, в жалкой попытке освободиться, но тщетно. — Впредь пусть держится от меня подальше. Второй раз обещание я выполню, — Шея Джока наконец-то обрела свободу, и он рухнул вниз. Арч поднял с земли свой мушкет и, спрятав его обратно за пояс, вернулся к игорному столу. — М-да, — склонился Самуэль. — Высоко ты планку задрал. Арчеры — они тут с братом самые дикие и не забывают обид. Но ничего… В следующий раз получится, — ободряюще улыбнулся он, сверкая улыбкой. Действительно сверкая из-за вставных золотых зубов. Джок продолжал лежать на спине и смотреть в небо: — Уже, — Его рука вдруг метнулась вверх, что-то сжимая в кулаке. — Что? — Уже получилось, — улыбнулся О’Каллахан и расслабил кулак: на его пальцах висела тонкая серебряная цепочка. Самуэль какое-то время непонимающе смотрел, а затем разразился громкий басистым смехом и помог мальчишке встать. — Разорви тебя гром! Он тебя поймал на воровстве, а ты все равно умудрился его обобрать напоследок, — рука Самуэля хлопнула Джока по плечу. — Парень, мы подружимся!***
Джульетта Циммерман сидела на одном из десятков огромных камней, что устилали пляж и, пиликая пальцами на скрипке, думала о том, что произошло. Здесь не было ни одного факела, и мрак почти окутывал девочку, но ей было не страшно. Не страшно до тех пор, пока луна милостиво дарила свой тусклый свет. На самом деле её беспокоило то, как остро она чувствовала сквозь тонкую ткань платья прохладу камня и морской бриз… Всего этого раньше не было в её грезах, какими бы сильными они не были. Никогда ещё история не пыталась навредить своему Сказателю… «Она смотрела на меня так, словно знала, что я чужак. Словно знала все тайны мира, — промелькнуло в голове у Джул воспоминание о стычке с Нэн, чьи глаза были полны ненависти и понимания. Понимания того, что всё происходило на самом деле. — Нужно будет поговорить с Джоком об этом. У друзей друг от друга не должно быть секретов. Только не таких...» Она вдруг резко обернулась — показалось, что рядом кто-то был. Никого. Здесь только пустынный пляж и эхо пиратских голосов, которое сливалось в единый хор. Джульетта вернулась к своей игре со скрипкой. Просто показалось.