...видимо, соблазна книг не одолеть... «Книжный вор» Маркус Зусак
— Ну и в кого ты такой коротышка? — крикнула девочка. — Что-то не нравится? Ну так залезь сюда и сама достань! — крикнул мальчик в ответ. Попытка достать книгу принимала опасные обороты. Одной ногой мальчик стоял на краю полки стеллажа, а другой на спинке деревянного стула. Его юная подруга, с выражением вселенской сосредоточенности на лице, обеими руками удерживала стул и не позволяла ему сдвинуться с места. — Давай, ещё чуть-чуть! — подбадривала девочка друга. — Я знаю, ты сможешь! Словно в подтверждение её слов на пол наконец-то приземлилась нужная книга. Правда, под аккомпанемент и других падающих сверху литературных произведений. Среди них были уже знакомые нам «Приключения Оливера Твиста» Диккенса, «Полное собрание ответов на вопросы вселенной и всего такого» и, в качестве бонуса [пусть и не книжного], до смерти перепуганный мальчик. — Уф… — выдохнул он, поднимаясь на ноги и выгребая из-под завала подругу. — Не ушиблась? — дождавшись кивка головы, мальчик поднял с пола книгу и шлёпнул её на стол. Бам-с! — Вот! «Драконье сердце» — то, ради чего был нарушен привычный порядок на полках, теперь гордо лежало перед детьми [если, конечно, вообще возможно гордо лежать] и ожидало, пока его юные читатели займут свои места.***
Стоп, снято! Ну что? Это уже больше похоже на вступление, нежели мой унылый монолог в начале, не так ли? Ну простите, я буду здесь нередким гостем! И, прежде чем мы вернёмся к нашей мелюзге, давайте я немного расскажу вам о них. Ей девять лет, и родители назвали её в честь одной из самых романтичных героинь Шекспира. Джульетта Циммерман — ходячее бедствие и кошмар, который стараются спрятать за кукольными платьями и пёстрыми лентами, искренне надеясь, что всё это лишь временная причуда. Только вот она с удовольствием променяла бы весь ящик своих «Barbie» на возможность избить коленки в кровь на старом заброшенном заводе, куда ходят за приключениями все главные сорванцы двора, а затем гордо показывать свои шрамы-медали, рассказывая историю каждого. Впрочем, один шрам у неё всё-таки был. Розовая полоска диагональю рассекала левую щёку девочки и была её персональным восклицательным знаком — тем, что сразу приковывало жалостливый взгляд других родителей и жгучий интерес их детей. Посмотрите на этот неконтролируемый вихрь каштановых волос, на густые вечно хмурящиеся брови... У таких дамочек их «временные причуды» растут вместе с ними! Ему десять лет, и родился он в далёкой-далёкой стране, прославленной килтом, волынкой и чертополохом. Его зовут Джок О’Каллахан, и с тем, что собственная мать называет его Тыковкой, он был категорически не согласен. Он ведь уже не маленький, в конце концов… Зрение мальчика было безнадежно испорчено, из-за чего ему приходиться носить смешные прямоугольные очки, которые он поправляет каждые пять минут. Вовсе не потому что они ему велики, а потому что Джок катастрофически боится их потерять. Без них он может видеть только непонятную мешанину из цвета и расплывчатые силуэты людей, стоящих рядом. Но, несмотря на это досадное обстоятельство, Джок всё равно продолжает играть по ночам в видeoигpы больше положенного времени и носиться сломя голову. Иногда кажется, что своим телом он управляет чисто условно, поэтому лишь завидев на горизонте это существо, покрытое веснушками с головы до пят, — лучше просто отойдите в сторону. Как можно дальше. У Джульетты есть привычка язвить в независимости от настроения. Джок настолько рассеян, что порой обувает разные кроссовки. Джок не умеет лгать, хотя старается научиться. У Джульетты есть необычайный дар — не просто воображать, а претворять всё это в реальность.***
— Свистать все-ех наверх! — пронзительный девичий голос, казалось, заполнил всё пространство. Джульетта раскачивалась на канатах «Золотой лани», словно обезьянка, то и дело выкрикивая новые глупые приказы своим матросам. Больше всего доставалось её рыжему другу, что никак не мог справиться с картой и понять, в каком направлении им стоит плыть. Возможно, основная причина была в том, что карту он держал впервые в жизни. Очередной порыв ветра вырвал клочок бумаги из его рук и унёс карту за борт корабля. От неожиданности, единственное, что успел сделать Джок — это протянуть руку в сторону карты, ловя воздух, но юная капитанша поняла это иначе: — Лево руля! — Э-м, вообще-то… — Бо-ольше влево, черти проклятые! — Ух… Ничто не предвещало беды [пока капитанша не в курсе, что они остались без карты!], и наши отважные герои стремительно плыли к забытому всеми богами острову Проклятых, охраняемому не только бушующими волнами и острыми рифами, но и огромными морскими драконами, тень от которых могла скрыть во тьме десять таких островов! И вот один из них был уже совсем близко… Джок заметил резкую перемену «погоды» раньше остального экипажа. Одним мощным рывком за девичьи ноги он сорвал подругу с места, из-за чего та болезненно проехалась подбородком по канатам. Волшебная обстановка мигом пропала, и вокруг снова проявился чёткий образ стульев и книжных стеллажей. Джок неуверенно дотронулся до плеча Джульетты. — Поаккуратнее, палубная крыса! Я, между прочим, могу выбросить тебя за борт лишь одним щелчком пальцев! — Джульетта гордо вздернула подбородок, на котором теперь красовался красный след, и поудобнее взялась за книжку, готовясь снова погрузиться в морские скитания. — Ты не умеешь щёлкать пальцами, — выдвинул свой аргумент О'Каллахан и вдруг потянул её под стол, в тень. Книга, обиженная на весь свет, рухнула на пол и раскрылась ровно на середине, где была иллюстрация небольшого английского галеона и коротенький текст. Всё на странице начало жить собственной жизнью: буквы скакали по бумаге как сумасшедшие газели, судно то и дело покачивалось из стороны в сторону. И тут синие волны вырвались за пределы страницы, растекаясь и пачкая пушистый бордовый ковер читального зала. Джок выхватил из-за пояса саблю и закрыл собой свою капитаншу. Но капитанша была недовольна таким поворотом событий. — И что ты сделаешь этой махине своей зубочисткой? Пощекочешь? — негодовала Джульетта. Белоснежный дракон, больше напоминающий змею размером с Левиофана, склонил голову к судну так близко, что мог коснуться носом грот-мачты. Дети видели его пустые бесцветные глаза, которые то щурились, то распахивались, клыки, стекающую с них слюну... - Фу, какая гадость... - скривился Джок, когда часть слюны чудовища попала на носок его ботинка. Дракон зарычал и взмахнул хвостом - удар по карме сотряс весь галеон. Джок и Джульетта рухнули на палубные доски, но остальным матросам «Золотой лани» удалось удержать равновесие. - Бейте! Бейте по ней! - изо всех сил закричала Джульетта, опомнившись, что без её приказов команда так и будет стоять болванчиками. - Бейте из артиллерии! После этих слов, как если бы Джульетта включила некий рубильник, матросы тут же засуетились. Четыре двенадцатифунтовые и пятнадцать восьмифунтовых пушек выстрелили в брюхо зверя с таким шумом, что детям показалось будто они оглохли. Из пасти дракона раздался жалобный скулёж, но тот быстро затих под водой. Только Джок и Джульетта вздохнули спокойно, как под ногами снова ощутимо затрясло, на галеоне началась качка, а затем раздался треск. Белоснежный чешуйчатый хвост разорвал древесину, словно тончайшую ткань, и взмыл вверх. Игрой света на нём можно было бы любоваться вечно, если бы этот самый хвост не таил в себе неминуемую смерть. Как в замедленной съёмке он начал опускаться обратно, вниз, разрывая паруса и разрушая реи, окончательно уничтожая корпус галеона, превращая его в щепки. Истошный детский вопль было слышно даже на первом этаже, хотя Виктория — она же Виктория О’Каллахан — была уверена, что читальный зал на втором. Её взгляд встретился с встревоженным взглядом библиотекаря, мистера Кевина, и они, будто мысленно сговорившись, рванули наверх, позабыв о своих делах. Пусть и проклиная свои каблуки, Виктория ворвалась в помещение первая. Уже морально готовая к самому худшему. Рухнули со стула в попытке что-то достать? Опрокинули стеллаж? Подрались за новое издание «Бартимеуса»? Библиотекарь появился мгновением позже, тяжело дыша. — Господи… — синхронно воскликнули они, разглядывая то, во что превратился читальный зал. Практически все столы перевернуты вверх ногами, а стулья поставлены друг на друга в устрашающей пародии на Пизанскую башню. Прекрасные винтажные скатерти, безжалостно сплетенные друг с другом и расправлены над самой большой грудой стульев, а пустые вазы, направленные на вошедших, будто были готовы вот-вот выстрелить — только отдайте приказ. Виновники торжества смущенно прятались за своим самодельным «парусом». Так обычно делали совсем уж маленькие дети, когда, опасаясь ночных нежеланных гостей, натягивали одеяло по самую макушку и ждали, пока те исчезнут. Только в планах Виктории не было исчезновения, да и мистер Кевин — не Копперфильд. — Ах вы маленькие негодяи… — нарочито ласковый тон Виктории никогда не предвещал ничего хорошего. Её острые каблучки игриво зацокали по голому паркету в направлении убежища детей [ковры, некогда устилавшие пол, постигла та же участь, что и скатерти]. Заинтересованный взгляд библиотекаря упал на удаляющуюся фигуру женщины, а затем неловко переместился на стены. Несмотря на явные деревенские черты лица и полноватую фигуру, Виктория, порой сама того не замечая, легко притягивала взгляды окружающих мужчин. Состыковка женских пальцев с детскими ушными раковинами прошла успешно, и вот два повизгивающих существа оказались в её власти. Но вместо гневных нравоучений с губ Виктории сорвался лишь изумленный вздох. С детей буквально стекала вода, их колотило от её холода. Некогда рыжие волосы Джока стали медного цвета, а шрам Джульетты почти горел на фоне общей бледности кожи.***
— Твоя мама сильно злится? — спросила Джульетта. — Так долго? Вряд ли. Даже если захочет — не сможет, — ободряюще улыбнулся Джок. — Одно из доказательств — ты здесь. Ребята развалились на полу в комнате Джока, время от времени кидая друг другу небольшой красный мячик. Звук удара резины о деревянный пол безумно нравился мальчику и сильно беспокоил его мать, так как его комната была расположена прямо над её спальней. Джульетту всегда удивлял их дом. Сам по себе он был крохотный с такими же крохотными комнатками, в которых с трудом помещалась вся необходимая мебель. При этом он не казался загроможденным, а, скорее, уютным. После этого собственный дом казался ей слишком большим и пустым. Впрочем, виной тому были вечно отсутствующие на работе родители, нежели сами комнаты. Да и здесь был здоровенный аквариум с черепашкой, в то время как единственную живность у Циммерманов можно было найти только в холодильнике. Пепе, она же красноухая черепаха или желтобрюх, была равнодушна к играм детей и просто наслаждалась жизнью на своем искусственном пляже, время от времени благосклонно принимая еду с рук. — Ты тоже не умеешь злиться, — вдруг сказала Джульетта. — Никогда ещё не видела тебя злым… — Ну, обычно я не вижу причин для этого, — пожал плечами Джок. — Разве это не глупо? Кто-то говорил, что от этого теряешь, эм, эти… Как их там? Нервирующие клетки. — Нервные. — Да, точно. Джок снова метнул мячик, но тот пролетел мимо подруги и затерялся под кроватью. — То, что произошло в библиотеке… Ты сможешь показать это ещё раз? — Обязательно. Хоть сейчас! — Только не в моей комнате… — В этот раз я буду осторожна, — Джульетта поднялась на ноги и подошла к аквариуму. — Этот чёртов дракон появился так внезапно! Вот я и не знала, что делать… — она обиженно надула щёки и провела пальцем по стеклу, стараясь привлечь внимание Пепе. Но, посчитав подобный жест оскорбительным, Пепе скрылась в панцире. — И где мы теперь? Без корабля и карты разве история может продолжаться? — осознав, что сболтнул лишнего, Джок хлопнул себя по губам. Развернувшись на одних пятках, Джульетта издавала нечленораздельные звуки, тыкая пальцем в сторону друга. — Ты! Ты балда! Ты что? Как ты мог? — она по привычке топнула ногой, из-за чего Виктория, разгадывающая в это время кроссворд, лёжа на кровати, снова обеспокоенно уставилась в потолок. «Хроническая душевная болезнь, характеризующаяся тяжёлыми бредовыми переживаниями?» Светло-голубые, почти кошачьи глаза обеспокоенно бегали по строчкам вопроса, то и дело поглядывая вверх. «Па-ра-но-йя». — Этот чёртов дракон появился так внезапно! — передразнил подругу Джок, хотя и сам был расстроен потерей. — В любом случае это не единственная наша проблема. Если в книге с нами всё в порядке, то мы на плоту? Или нас выбросило к берегу? — Или мы в брюхе чудовища. Джок скривился в немом неодобрении к такому предположению, что не осталось без внимания Джульетты. — Ладно-ладно… Я, знаешь ли, могу лишь отчасти контролировать происходящее! И вот так запросто вернуть нас туда теперь будет проблематично… — Циммерман обвела взглядом комнату друга. Вещи настолько плотно прилегали друг к другу, словно выстроились в оборонную стойку против невидимого врага. Всё здесь казалось изношенным и потрёпанным, но Джульетте нравилось это. Ей вообще нравились вещи, на которых время оставило свой след. — Ты как-то спросил меня, как я делаю всё это? — Циммерман ходила кругами, то и дело дотрагиваясь кончиками пальцев до случайных вещей на своем пути. Огромный плюшевый динозавр особенно понравился её пальцам на ощупь. — Я никогда не объясняла тебе ничего… Мне кажется, настало время для самого настоящего нашего приключения... — карие глаза встретились с небесно-голубыми глазами Джока, такими же, как у его матери. Повисла пауза. — Но? — Что «но»? — Когда происходят такие паузы, далее всегда следует какое-нибудь «но», — ответил О'Каллахан. — Нет никаких «но»! Ты мой друг, и я должна быть уверена, что ты пойдешь со мной до конца, несмотря ни на что! Джок без колебаний протянул руку. — До конца, несмотря ни на что, — ответил он. Джульетта робко улыбнулась и пожала руку друга. Что же, теперь она точно была не одна. Стрелки часов так неистово тикали, как будто их оскорблял сам факт того, что мир может обойтись без их навязчивого звука. Полночь — угрюмый час между заходом и восходом солнца, время срыва покровов и раскрытия самых ужасный тайн. Дверь в спальню мисс О’Каллахан со скрипом приоткрылась, и две небольшие, но быстрые тени проскочили внутрь. Одна из теней метнулась к бельевому шкафу, в поисках самой широкой простыни. Другая же сначала заботливо укрыла спящую женщину одеялом и только потом присоединилась к акту хищения постельного белья. — Я помню, что здесь была синяя с рыбками. — Ничего не видно! Они абсолютно все одинаковые! — Поднеси ближе к окну! Шторы игриво зашуршали, проливая лунный свет на комнату. На ребят вдруг уставилась огромная глупая рыба на фоне кривых морских волн. Конечно, для того, чтобы создать иллюзию, Джул хватило бы и самой книги с рассказом, но ей надоело это. Настало время попробовать нечто большее. Дверь снова со скрипом приоткрылась для того, чтобы выпустить детей, и с хлопком закрылась. Рука Виктории дёрнулась как в припадке, но глаза, как и прежде, оставались закрыты. — Я не буду повторять дважды, Джок. Ты либо понимаешь это, либо нет — третьего не дано. Они стояли в коридоре у лестницы на второй этаж дома, на почтительном расстоянии от спальни Виктории. Циммерман развернула простынь лицевой стороной к Джоку и подняла высоко вверх, полностью скрываясь за ней. — Это наш холст. Наше море. Но, конечно же, пока что это обычная простынь. Ты можешь даже потрогать её, дабы убедиться. Что? Не будешь? Ладно. Теперь смотри ещё внимательнее, — Джульетта начала раскачивать ткань, создавая подобие волн. Какое-то время ничего не происходило. Прошло две минуты? Три? Джок упрямо всматривался в кусок ткани в надежде на чудо. «Блин, это так глупо...» — расстроено подумал он, сдаваясь. — Расслабься, — донесся до него голос подруги. — Мы не в школе. Он вздохнул и затем... Джок не был уверен, фокус это или просто обман зрения, а может и то, и другое, но картинка перед его глазами стала расплываться. Краски приобрели более естественный оттенок, и, когда он уже хотел прикоснуться к импровизированной морской глади, оттуда, к удивлению обоих, что-то вынырнуло. На мгновение коридор заполнился детским вскриком. В это время Виктория снова дёрнулась, но потом расслабилась и выбрала более удобную позу. Возможно, утром она успеет три раза проклясть свой чрезмерно глубокий сон. — Это не было похоже на объяснение! — Джок с ужасом смотрел на собственные ладони, в которых трепыхалась, несомненно, живая рыбка. С рук стекала ледяная вода, а пальцы начало ощутимо покалывать. Он попытался «вернуть» рыбку в свой родной дом, однако раз за разом натыкался лишь на обычную простынь. После нескольких безуспешных попыток он нервно прошептал: — Не получается… — И не получится, — Джульетта опустила руки и, всё ещё удерживая ткань, укрыла своими ладонями ладони Джока — рыбка пропала. — Это просто простынь, Джок. Может быть, я заставила её перестать быть таковой или заставила тебя так думать. В этом нет никакой разницы, потому что и то и другое сделала я. Тебе всего лишь нужно верно подумать и… — И… — Джок непонимающе сначала уставился на глупый узор, а затем на подругу. — И я вижу обычную простынь. — Тогда перестань видеть её такой, дурень! Так же, как и в библиотеке, Джок! Мы создали тогда собственный корабль, не так ли? Вещи — это просто вещи, но они помогают нам воображать. Так же как и этот рисунок, что так похож на море. Но этого мало! Думай! Что для полной картины может понадобиться ещё? В голове Джока воцарилась настоящая борьба, в которой оба полушария старались перекричать друг друга. Одно вопило о том, что, кажется, не стоило есть тот йогурт сомнительной даты, и теперь все происходящее не менее сомнительно, а второе… — Соль для ванны, — вдруг сказал он. — Мама купила её недавно. Она приятно пахнет и на ней нарисованы пляж и пальмы. А ещё ракушки, которые мы привезли в прошлом году, и пиратский флаг! — улыбнулся Джок. Всё до безобразия теперь казалось просто. Казалось игрой в ассоциации: ты смотришь на красный колпак с помпоном и вспоминаешь Санта Клауса, смотришь на яблоко и… Ладно, пример не очень, но, в конце концов, ассоциации у каждого человека не менее индивидуальны, чем его фантазии. 00:15 Дом О’Каллаханов как никогда ранее кипел жизнью [только очень тихо и осторожно! Мы же не хотим разбудить Викторию?]. Джульетта, взглядом придирчивого творца, осматривала образовавшуюся конструкцию из принесенных ею табуреток. Они были выстроены в подобие башенок ровно в центре комнаты и укрыты одеялом, на полу же была расстелена уже знакомая нам простынь. Циммерман ещё какое-то время перетаскивала мебель в разные углы до тех пор, пока не добилась абсолютно идеального «домика». Возле одной из башен она усадила плюшевого дракона и только потом окончательно успокоилась. «У меня должно получиться, — думала Циммерман. — Иначе и быть не может!» — Вот, — мысли Джульетты прервал внезапно вернувшийся Джок с охапкой какого-то хлама. — Всё, что нашёл. — Давай сюда, — она опустилась на пол и похлопала ладонью рядом с собой. О'Каллахан не без усилий о опустился на колени и вывалил в кучу принесённые им вещи, которые Джульетта тут же начала расставлять по какому-то только ей ведомому фэн-шую. — В прошлый раз мы были не на пиратском судне, но ты говорила, что в этой книге они есть, так? — усмехнулся мальчик. - Значит, мы бросим им вызов? — Нет, это было бы глупо. Нас же всего двое! — Но... Циммерман подняла ладонь вверх, заставляя друга умолкнуть, и заговорщически прошептала: — Оценим обстановку и попробуем грамотно вписаться в происходящее. Ты ведь не читал книгу до конца, верно? — Джок кивнул. — Тем даже интереснее для тебя! Я очень хочу переписать её... и посмотреть, что будет, — девочка беспечно пожала плечами. — Разве ты никогда не мечтал стать героем? Ну, или злодеем. — А кто не мечтал то? — ответил вопросом на вопрос Джок. Его взгляд то и дело метался между лицом подруги и её руками, что молниеносно двигали принесенные предметы из стороны в сторону. Джульетта понимающе кивнула и, смилостивившись, пустилась в объяснения: — Флаг и кораблик в бутылке мы разместим вместе так, чтобы они смотрели на нас, а ракушки будут лежать чуть дальше — там остров. Произошло крушение, но, думаю, некоторые вещи мы могли бы спасти. Да хотя бы ту твою саблю! Нужно же нам чем-то защищаться? Наверняка она окажется прямо у тебя в руках, а вот карта, скорее всего, размокла и потерялась навсегда… Ну и ладно, так, это что? Соль? Почему её вообще называют соль, если хранится она в ванне, а не на кухне? — Джульетта недоуменно посмотрела на друга. — Не знаю, мама обычно добавляла её в горячую ванну, но только когда приходила очень уставшая. Вообще-то она не разрешала мне её трогать… — Джок резко взмахнул руками. — Знаешь, вместо этого она давала мне какой-то зелёный пакетик, и, если он падал в воду, создавался взрыв, появлялось много пены и… — Джок. — Ах, да, я не знаю, извини. — Хм-м-м, — она осмотрела банку в своих руках, а затем открыла, чтобы достать пару кристалликов. Они долго смотрели, как они красиво переливались различными оттенками на ладошке, а затем взяли по одному и положили себе на язык. Взгляды их встретились, выражая единое желание. 00:24 После того, как каждый сбегал обратно на первый этаж, в ванну, три раза сполоснул рот, а потом ещё два раза почистил зубы, и, стащив пару конфет из буфета для того, чтобы заесть ужасную горечь на языке, обещая себе больше так никогда не делать, они вернулись к первоначальной задаче: наконец-то раскрыть книгу и отправиться к острову. Джок потушил свет и сел в их импровизированный домик, ориентируясь по свету фонарика. Джульетта начала читать: — Фрегат «Леди» во главе капитана Барбоссы и его вшивой компании головорезов уже был совсем… — Вшивой? — Джок! — Прости… — Фрегат «Леди» во главе капитана Барбоссы и его вшивой компании головорезов уже был совсем близок к берегам Проклятого Драконьего острова. Они охотились не за сундуками золота, не за алмазами, о нет! Драконья чешуя — вот их цель. Это не только красивое украшение, но и несокрушимая защита для того, кто осмелится сделать себе такой доспех. Даже всего лишь за одну такую чешуйку люди готовы бороться не на жизнь, а насмерть. Однако чтобы победить дракона нужна хитрость, а не сила, и Барбосса знал, что им нужно делать… — Джульетта захлопнула книгу и закрыла глаза. — Но готов ли он к тому, что на его пути будут не только морские твари? Кто знает? Джок в оцепенении смотрел на подругу. Свет от фонарика превращал лицо Циммерман в нечто зловещее, совсем не похожее на ту хохотушку, что была с ним ещё утром. Ему вдруг стало плохо. Простынь под ним была совсем ледяной, а глаза защипало так, словно кто-то брызнул в лицо лимонным соком. Всё вокруг, казалось, сошло с ума. Полки шкафа вдруг зашлись в дрожи всё сильнее и сильнее, из-за чего предметы начали падать. Судьба падения не обошла боком и его коллекцию декоративных шариков, которую Джок старательно собирал несколько лет. И вот все они рухнули вниз и с грохотом покатились к ним, как будто комната накренилась в сторону. 00:30 Циммерман открыла глаза и улыбнулась своей привычной чуть робкой кривой улыбкой: — Главное то, что мы готовы. Книга рухнула на пол вместе с фонариком, который, совершив танец по полу, осветил пустую комнату. Единственный человек, который был в доме, уже давно спал мирным сном в своей спальне под тёплым мягким одеялом. И никого больше.