Revenge/Возмездие

Семья Донхэ никогда не была по-настоящему религиозной; конечно, если дело не касалось показательного посещения церковных служб по крупным религиозным праздникам, внушительных пожертвований в церковную казну и пресс-релизов и газетных статей, поэтому он редко посещал церковь вот так вот, в обычный день, просто чтобы помолиться и попросить у великого и всемогущего Бога хотя бы немного счастья и на свою долю и долю своих близких, ведь все то, что происходило сейчас… Кажется, только настоящее чудо и божественное вмешательство могли помочь им разобраться со всем этим. Хотя, возможно, их семья совсем и не заслуживала подобной милости, но Бог, он ведь… любит и прощает и всех? И, возможно, он простит и их всех. Маму, отца, брата. Донхэ изо всех сил молился за них и даже поставил свечку, чувствуя странную необходимость сделать это, и впервые за последнюю неделю испытал что-то похожее на чувство облегчения, хотя… конечно же, это было лишь его жалкое подобие. Но Донхэ сейчас настолько остро нуждался в чем-то подобном, что даже это показалось ему настоящим благословением, поэтому спустя два часа он покинул церковь с легкой душой и чистым спокойным сердцем, совершенно искренне улыбаясь солнцу и радуясь лету впервые за много дней и этому невероятному теплому чувству внутри, наконец-то и правда начиная верить в то, что все обязательно наладится. И будет хорошо. Несмотря ни на что. Найдя взглядом на церковной парковке знакомый кислотно-фиолетовый, слишком выбивающийся из общей обстановки Jaguar, впрочем, как и его владелец в ярко-желтой рубашке и синих джинсах, расслабленно сидящий на капоте и без стеснения делающий очередную затяжку, Донхэ, зачем-то оглядевшись по сторонам, быстро направился к машине и к явно уже давно ждущему его и заскучавшему Кюхёну, который даже возле церкви вел себя… как типичный Чо Кюхён. Впрочем, Донхэ даже не сомневался в том, что религия находится в верхушке списка тех вещей, к которым его друг относится с особым пренебрежением. – Неужели это и правда работает? – насмешливо поинтересовался Кюхён, с удовольствием выдыхая сигаретный дым и внимательно, с ног до головы осматривая Донхэ, стоило только парню подойти к нему. – Что-что? – недоуменно переспросил Донхэ, совершенно не понимая, к чему клонит Кюхён. – Ну, церковь, религия, молитвы, тайна исповеди и все дела… – пожал плечами Кюхён, пристально разглядывая друга. – Ты выглядишь просто до безобразия счастливым, вот я и задумался: неужели это и правда работает? – насмешливо вскинул брови он, отбрасывая в сторону скуренную едва ли не на половину сигарету и всеми силами стараясь скрыть свои напряжение и нервозность. – Не знаю, – с улыбкой пожал плечами Донхэ, у которого не было сейчас ни малейшего желания спорить с Кюхёном на религиозные темы, тем более что он и сам не особо верил во все это и до сих пор не понимал, откуда в нем вдруг взялось это настойчивое желание посетить церковь – настолько сильное, что Донхэ так и не смог противостоять ему и… все-таки пришел сюда. И, кажется, это было пусть и не слишком рационально объяснимое и поддающееся логике, но все же абсолютно правильное желание. Донхэ просто чувствовал это. И все. – Хочешь – попробуй, – усмехнулся он, заранее предугадывая ответ Кюхёна: – Ну уж нет, спасибо, я предпочитаю употреблять от стресса и депрессии куда менее невинные средства, – насмешливо фыркнул мужчина, бросив быстрый взгляд на платиновый Rolex на своем запястье, словно торопился куда-то, и кивком пригласил Донхэ сесть в машину, надеясь как можно быстрее оказаться подальше отсюда, ведь подобные места... Все эти храмы и церкви всегда жутко нервировали Кюхёна, и он вообще не понимал, как нормальные люди могут находить в них умиротворение и покой, впрочем… Кюхён вряд ли хоть когда-нибудь мог назвать себя нормальным человеком. Да и секс, алкоголь, сигареты, таблетки и наркотики всегда успокаивали его намного лучше, чем набор глупых слов, произносимых кому-то, кого никогда не существовало на этой планете. Поэтому Кюхён вполне искренне не любил и не понимал церковь, а она также искренне и взаимно не любила и не понимала его, и их лучшим решением, безусловно, было держаться как можно дальше друг от друга, что Кюхён успешно и делал, нарушая это правило в очень редких случаях. Таких, как сегодня, когда ему срочно нужно было увидеть Донхэ и поговорить с ним. Наедине. Без Хёкджэ. – И как Хёкджэ отнесся к твоему внезапному приступу религиозности? – как можно ненавязчивее постарался поинтересоваться Кюхён, когда они с Донхэ уселись в машину и тронулись с места, наконец-то покидая эту чертову, тьфу ты, то есть эту осыпанную милостью божьей церковную парковку. – Он сегодня с утра уехал в Сеул и не знает, что я был здесь, – недовольно поджав губы, тяжело вздохнул Донхэ. Ему не очень нравилось скрывать что-то от Хёкджэ, но что-то подсказывало Донхэ, что тот вряд ли оценит его душевный порыв, поэтому, поддавшись еще одному своему (пусть и не совсем правильному и честному) желанию, Донхэ не сказал Хёкджэ ни слова о своем походе в церковь, попытавшись как можно правдоподобнее соврать, что проведет весь день дома с родителями и будет помогать маме с подготовкой к свадьбе, ведь они еще не выбрали музыку, алкоголь и цветочные композиции, а это же настолько смертельно важный вопрос, что без участия Донхэ в нем совершенно невозможно обойтись. Впрочем, Донхэ даже почти и не солгал Хёкджэ, ведь он и правда собирался пробыть большую часть дня дома (пока ему не позвонил Кюхён и не настоял на якобы очень важной встрече и не менее важном разговоре с глазу на глаз), чтобы хотя бы немного успокоить маму, которая в последние дни почему-то слишком много стала переживать о том, что Донхэ проводит так много времени вне дома, с Хёкджэ, и уже сделала младшему сыну не одно замечание по этому поводу, поэтому Донхэ решил не игнорировать это, не усугублять положение и просто действительно побыть немного дома с родителями, пусть и лишь присутствие в стенах особняка Ли сейчас причиняло ему невыносимую боль, но… в такой тяжелой и трудной ситуации Донхэ, слишком увлекшемуся самим собой и своей влюбленностью, не стоило еще сильнее огорчать и злить родителей, и поэтому, скрепя сердце, приходилось заставлять себя уделять больше времени своей семье и своей свадьбе, и даже сейчас, после встречи с Кюхёном, которая вряд ли затянется надолго, Донхэ собирался вернуться в дом родителей и выбрать эти проклятые цветы, музыку и алкоголь для этой чертовой свадьбы, которой, слава богу, все-таки не было суждено состояться. – И я… И я хотел бы попросить тебя: не говори ему об этом, – внезапно попросил Донхэ, до боли закусывая губу и буквально силком выдираясь из своих не слишком приятных размышлений. – Секретики? – усмехнулся Кюхён на пару секунд оборачиваясь к Донхэ, но, встретившись глазами со слишком встревоженным и серьезным взглядом Донхэ, тут же резко посерьезнел и поспешил заверить Донхэ, что уж кто-кто, а он не собирается докладывать Хёкджэ обо всех перемещениях Донхэ по этому городу. – Кстати, о чем ты хотел поговорить? И куда мы едем? – внезапно спохватившись, наконец-то поинтересовался Донхэ и зачем-то добавил: – Мне к обеду нужно быть дома, помочь маме с подготовкой к свадьбе… – почти одновременно с Кюхёном скривился парень, чувствуя, что лишь одно упоминание об этом событии вслух вызывает у него странное, наверняка аллергическое першение в горле и горечь во рту. – Не переживай об этом, скоро все узнаешь, – не слишком весело хмыкнул себе под нос Кюхён, не решившись добавить, что вряд ли Донхэ успеет домой к обеду и что ему уже вряд ли стоит готовиться к каким-то там свадьбам и тем более переживать о них. – Лучше расскажи, где черти носят Хёкджэ и как он умудрился оставить своего любимого драгоценного мальчика в одиночестве? Вы же не отлипаете друг от друга ни на минуту? – не скрывая ехидства в голосе, поинтересовался Кюхён, спешно уводя разговор в другое русло, хотя он и так прекрасно знал, где сейчас Хёкджэ и с кем, насколько тот задержится в Сеуле и что у них с Донхэ есть еще 8 часов, чтобы провернуть одно замечательное дельце, которое им следовало сделать уже очень и очень давно, но только вот Кюхёну все не хватало решимости, однако сейчас… Кажется, это был его последний шанс исправить одну свою очень-очень большую и полную эгоизма ошибку, пока все еще не зашло слишком далеко и не привело к самым сокрушительным последствиям, простить которые себе… Вряд ли Кюхён когда-нибудь сможет сделать это. И именно поэтому он все-таки решился сделать то, что собирался сделать. Прямо сейчас. И даже гнев и ярость Хёкджэ, который, конечно же, воспримет все случившееся как самое настоящее предательство, ничуть не пугали его. А если и пугали, то намного меньше, чем та участь, что ждала Донхэ в том случае, если Кюхён не поможет ему выпутаться изо всей этой истории. Да, пусть с обманом и мучительно болезненными потерями, но все же… – Ну почему, иногда мы принимаем душ раздельно, а это уже почти полчаса, – неожиданно язвительно фыркнул Донхэ, заставляя Кюхёна оторваться от своих размышлений и удивленно вскинуть брови, впрочем, смелости и язвительности Донхэ хватило лишь на одну фразу, и он тут же смутился, поняв, что именно ляпнул, и смущенно пробормотал: – У него дела в городе: с утра у него сеанс психотерапии, потом встреча с адвокатом и консультантом по ценным бумагам – в общем, много скучных, времязатратных и выедающих мозг дел, – Донхэ невольно скопировал тон Хёкджэ, но Кюхён сделал вид, что не заметил этого, искренне надеясь, что Хёкджэ еще не настолько сильно въелся в мозг и сердце этого мальчишки и что его еще можно будет вытеснить оттуда без потерь, хотя… Это же Хёкджэ, он все делает на совесть. – Да уж, иногда приходится тратить свое драгоценное время на подобные штуки… – тяжело вздохнул Кюхён, напряженно глядя на дорогу и отчаянно надеясь на то, что его план сегодня сработает и дела Хёкджэ затянутся сегодня намного дольше, чем он планировал, выигрывая для Кюхёна и для его плана еще немного действительно драгоценного времени. – Так куда мы все-таки едем? – еще раз повторил свой вопрос Донхэ, удивленно оглядываясь по сторонам и понимая, что еще чуть-чуть – и они окажутся… в Сеуле? Но зачем? – Скоро узнаешь, – как можно беззаботнее постарался пожать плечами Кюхён и, вспомнив кое о чем, внезапно попросил: – Кстати, ты не можешь дать мне свой мобильный? Мой, кажется, разрядился… – Да, конечно, держи, – не подозревая ничего плохого, Донхэ спокойно достал из кармана пиджака телефон и протянул его Кюхёну, чтобы тот в следующий момент… выкинул его в открытое окно?! – Что ты делаешь?.. – Донхэ изумленно посмотрел на мужчину, не понимая, что тот творит, но Кюхён лишь спокойно кивнул, снова возвращаясь к дороге: – Так надо. – Так надо? – ошарашенно спросил Донхэ, чувствуя, как внутри начинает появляться странное и очень нехорошее предчувствие, сбивающее дыхание и ускоряющее пульс. – Да. Для твоей же безопасности, – сделав глубокий вдох, еще раз как можно спокойнее постарался кивнуть Кюхён и то ли приказал, то ли попросил: – Открой бардачок и достань оттуда плотный конверт из коричневой бумаги… – Зачем? – недовольно перебил мужчину Донхэ, совершенно не понимающий, что сейчас происходит, но определенно понимающий, что здесь творится что-то не совсем то, но вот что?.. – Я сказал тебе: достань конверт и открой его, – недовольно скривился Кюхён, в голосе которого Донхэ впервые в жизни услышал властные нотки, наконец-то начиная понимать, как этот мужчина, несмотря на всю свою расхлябанность, безалаберность и эксцентричность, все еще умудряется управлять, причем крайне успешно, одной из крупнейших IT-компании в Азии, да, наверное, и в мире. И этот Кюхён… был совершенным незнакомцем для Донхэ и, кажется, по-настоящему пугал его, поэтому он поспешил подчиниться его приказу и дрожащими руками достал из бардачка тяжелый пухлый конверт, а затем аккуратно распаковал его, с удивлением доставая оттуда чей-то паспорт, набор кредитных карт, авиабилеты и еще гору каких-то бумажек. – Чье это? – растерянно спросил Донхэ, удивленно глядя на незнакомое имя, вписанное в графу полиса международной медицинской страховки. – Твое. Это твои новые документы и билет на самолет, мы с Хёкджэ решили, что тебе лучше всего будет уехать сейчас, так что… Твой самолет в Ванкувер улетает через 2 часа, все документы для тебя мы приготовили, денег на кредитных картах хватит на первое время. В Канаде в аэропорту тебя встретит мой человек, он заменит твои документы, а также передаст тебе наличные, новый мобильный и билет до конечного пункта твоего пребывания, – спокойно пояснил Кюхён, едва-едва сдерживая дрожь в голосе и сохраняя безразличный вид. – Но… – начал было Донхэ, но Кюхён тут же перебил его: – Это все ради твой безопасности, Донхэ. Мы должны спрятать тебя от твоей семьи и твоего отца, а ты сам должен понимать, что это будет очень и очень непросто… – как можно убедительнее постарался произнести он, думая, что, пожалуй, сложнее всего Донхэ будет спрятать не от родителей, а от Хёкджэ, но им стоит хотя бы попытаться сделать это. К тому же Кюхён придумал очень и очень хитрую схему, и если все пойдет по плану, то… добраться до Донхэ даже Хёкджэ и его негласной поддержке из Японии будет практически невозможно.