***
— Машина уже ожидает. — Да, вижу. Спасибо. Кёнсу решает не убирать наушник в карман — тут всего ничего осталось. Ждёт зелёного сигнала светофора, переходит дорогу и садится в неприметную тёмно-синего цвета машину. — Здравствуйте. — Здравствуйте. Сразу в агентство? — Да. Ну, а теперь можно и музыку послушать. Но даже новый плейлист не способен заглушить некоторые мысли. Всё слишком тихо. Подозрительно спокойно им сейчас живётся. На соло ничего опасного, на Исина никто не нападает, от Чена нет тревожных новостей, Бэкхён начал учиться печь панкейки, а Лухан уже с неделю как высыпается. Что это? Затишье перед бурей? И даже Чонин его уже не раздражает. Сначала от альфы ощущалось явное желание побыть детективом. Он пытался быть проницательным и задавал множество вопросов. Множество. Не то слово. Буквально обо всём. Но Кёнсу всегда был начеку и отвечал, хоть открыто и даже весьма развёрнуто, но мягко обходя вопросы, ответы на которые могли бы дать Чонину новую пищу для размышлений. Странно, что парень такой неугомонный. Его что, не предупредили, что это может быть для него чревато? Хотя при таком характере неудивительно, что слова угрозы не возымели действия на альфу. Он целеустремлён, упорен, может быть настойчив, если не дотошен. Выносливый и сообразительный, но иногда всё же слишком упёртый и категоричный. Он хороший лидер — интересуется делами всех членов команды и всегда готов протянуть руку помощи, внимателен к окружающим и очень ответственный. Кёнсу не может сдержать смешок, вспоминая, как еле-еле отделался от Чонина с его вопросами о том, как же у омеги так быстро сошли синяки и всё ли в порядке с его здоровьем сейчас. Этот альфа может быть действительно упёртым. Не зря он капитан команды. В последнее время, а конкретно за последнюю неделю, они стали лучше общаться. Видимо, Чонин оставил свою затею узнать-о-Кёнсу-и-не-только-о–Кёнсу-всё, так что теперь они могли бы даже сойти за друзей, что не может не радовать. И всё же, не слишком ли всё спокойно? Кёнсу прибывает в агентство в точно оговоренное время, переодевается, принимает витамины и проходит инструктаж по миссии с Бэкхёном. — Ты выглядишь взволнованным. Что-то не так? — спрашивает лидер уже в машине. Кёнсу теребит замок своего костюма, слегка нахмурившись. — М… Не то чтобы я волнуюсь, но есть какое-то дурное предчувствие. — У них есть основа? — Да. — Мы можем что-то сделать с этим? — Бэкхён упирается локтями в колени, сцепляя руки в замок и опираясь на него подбородком. — Тебе бы лучше пристегнуться… Не думаю. Да и не бери в голову. Это всё просто стресс из-за скорых соревнований. — Ты в отличной форме. Думаю, тебе не о чем переживать, ведь так? — Бэкхён улыбается и легонько щипает младшего за щёку. Кёнсу смеётся и отбивается. — Ну хён, я же просил так не дела-а-ать. На место задания они прибывают минута в минуту. Заброшенный завод — банально. Но сколько таких по стране? Да хотя бы вокруг Сеула? А в мире? Как часто здесь бывают служители правопорядка? Как быстро здесь находят тела? Обычно на них наталкиваются подростки, которые любят гулять по таким местам. Здесь просторно и одновременно с этим мало места — всё зависит от того, какое предприятие здесь было и к какому конкретно цеху относится помещение. Идеально для тёмных дел, кровавых переговоров и хранения чего-нибудь незаконного. Заводы — нередкое место для заданий у агентов. И с самого начала всё идёт не так — Бэкхён не может сказать, что именно, но он это чувствует. Он не может избавиться от ощущения чьего-то липкого взгляда на своей спине. Он оборачивается, готовый стрелять. Замирает, сканируя взглядом местность, но не видит никого постороннего. Ловит удивлённый взгляд Кёнсу, молча показывающего на выход — им надо двигаться дальше. Ещё раз обводит взглядом широкие тёмные трубы ближе к потолку — за ними вполне может расположиться целая рота. Но вроде чисто. Надо идти. Они уже добрались до нужного места и теперь только выжидают лучшего момента для нападения. Бэкхён понимает, что тянуть нельзя — Кёнсу слабо закрепил тросы, и он вскоре просто упадёт с потолка прямо перед теми, кого им надо обездвижить. Толпа, которую можно разбить на две группы. У первых одинаковые татуировки на предплечьях с изображением горящих в огне сломанных стрел — старомодная и пафосная черта клана Аи. Давно их не было видно. Зато сейчас они все в кофтах с закатанными рукавами. У другой половины особых отличительных признаков нет. Они явно умнее. В центре импровизированного зала двое альф. В жутком жёлто-зелёном освещении их лица, и без того не самые красивые, кажутся Бэкхёну просто отвратительными. Эти толстые пальцы, больше похожие на сардельки, с нанизанными на них и явно давящими массивными кольцами. Эта грузность, с которой мужчины не могут справиться, то и дело норовя завалиться на спину. Эта их странная привычка причмокивать губами, прежде чем искривить их в недовольстве или сказать что-нибудь. Но самое отвратительное — дела, которые совершают группировки, во главе которых стоят эти двое. Они на самом деле небольшие, но вреда от них с лихвой. Продажа людей. Отвратительно. Бэкхён подаёт Кёнсу сигнал готовности. Три. Вокруг лидеров шесть и семь человек с каждой стороны. Это хорошо, потому что у них всего по десять парализующих дротов у каждого. Два. Все вооружены, хоть и преимущественно холодным оружием. Они что, пересмотрели старых японских боевиков? Один. Пора. Бэкхён подаёт второй сигнал. Кёнсу метко раздаёт за первые полторы секунды выстрелы сразу троим. Те падают как-то мягко, почти неслышно. Бэкхён попадает в одного из лидеров и, видимо, его правую руку. Третий дрот уходит мимо. На эффект неожиданности теперь рассчитывать не стоит — все переполошились и начали озираться, вытащив свои ножи и кинжалы, а лидер — пистолет. Кто-то наиболее внимательный правильно прикидывает траекторию, откуда пришёл дрот, и вскидывает голову, сразу же наталкиваясь на Кёнсу. Мужчина что-то кричит на языке, который Бэкхён не знает, указывая на Кёнсу ножом. Что ж, здесь и без знания языка понятно о чём речь. Кёнсу всё ещё каким-то чудом держится под потолком, когда второй самый грузный мужчина, тот самый с пистолетом, стреляет в него. Пуля идёт мимо, но точно задевает что-то в его креплениях — один из тросов щёлкает. Времени, потраченного на это, достаточно, чтобы Бэкхён убрал ближайших к нему трёх человек. На шум поворачивается лидер, мгновенно ловя дрот в свою шею и для верности ещё один в руку. Кёнсу сверху убирает ещё двух. Его второй трос щёлкает. У Бэкхёна останавливается на долгую секунду сердце, когда он, как в замедленной съемке, видит, как пальцы Кёнсу соскальзывают с неширокой трубы. Короткий крик тонет где-то глубоко в горле — Кёнсу не упал. Ну конечно, он ведь правильный макнэ. Он не забывает брать и устанавливать рядом запасной крепитель, который используется в таких экстренных случаях, как этот. А вот Бэкхён обычно забывает про него. Хорошо, что Кёнсу не такой. Бэкхён чувствует, как руки, словно онемевшие, снова под его контролем. Он тратит два последних дрота. К счастью, оба достигают своих целей и последний человек падает одновременно с тем, как ноги Кёнсу касаются пола. Бэкхён выходит из укрытия и осматривает результат работы. — Готово. Высылайте подхват, — коротко передаёт в наушник координатору Бэкхён. — Что за… Кёнсу не договаривает — с единственного входа в зал вваливаются около двадцати человек и все как на подбор демонстрируют татуировки. — Кажется, мы кое-что не рассчитали. — Они вроде без оружия. — Чёрт! — Бэкхён еле уворачивается от одновременно двух рослых альф, разворачиваясь и отвечая ударом одному с ноги по лицу, другому — коленом в грудь и толчком в живот и по плечам. Пока Бэкхён отбивается и одновременно шипит координатору о неожиданном повороте событий, Кёнсу тратит свои последние пять дротов и переходит в рукопашный — использовать огнестрел на задании, где никого не надо убрать, разрешено лишь в крайних случаях. К тому же идти так против безоружных ему было бы совестно. Однако последняя деталь быстро меняется. Некоторые из них додумались подобрать с пола чужие ножи и кинжалы, а кто-то даже лидерский пистолет. Что ж, теперь Бэкхён со спокойной душой может доставать свой Глок*. Не любимый Люгер, но его он не очень удачно оставил Лои Ча. Если альфа в машине и охранник — всё-таки один и тот же человек и его имя и вправду Лои Ча, конечно же. Что происходит дальше, Кёнсу различает с трудом. Кто-то справа агрессивно пытается пробиться к нему с немаленьким ножом, что случайно ранит своего человека, который летит на Кёнсу. Тот не может удержаться на ногах и, придавленный массивным телом, думает, что Бэкхён, к сожалению, помочь ему сейчас не сможет. Стальной клинок касается его бледной шеи, когда тело рывком скидывают с него. Кёнсу мгновенно выпрямляется и вскакивает на ноги, поднимая оружие. Он разворачивается в тот момент, когда его странный, из ниоткуда взявшийся спаситель пересекается с Бэкхёном взглядами и… Лидер ненадолго теряется. Этой пары секунд хватает татуированным, чтобы обступить его. Кажется, нападающих стало ещё больше. Кёнсу делает рывок вперёд, стреляя в двух за спиной Бэкхёна, когда пистолет из его руки выбивает тот парень. Он одет во всё чёрное и маска закрывает его лицо. Но это не маска кого-то из группы подхвата или даже их агентства. Кто он? Почему он убрал того, кто хотел убить Кёнсу? Почему он сейчас не даёт Кёнсу помочь Бэкхёну? На чьей он стороне? За или против? Кёнсу, не обращая внимания на парня, кидается сквозь толпу к Бэкхёну, протягивающему ему свой второй пистолет. Они встают спина к спине, и ад, лишь ненадолго прекратившийся, продолжается. В какой-то момент Кёнсу осознаёт, что у него закончились патроны и открыта спина, что странно — Бэкхён бы никогда не оставил его так без защиты. Борясь каким-то куском ржавой трубы, он упускает момент, когда его будто вытягивают из этой толпы, закрывая рот перчаткой, наверняка чем-то пропитанной, но слабо, потому что он не отключается, а только резко ослабевает. Ну началось. Труба выпадает из рук, и его всё куда-то волочат. Кёнсу видит, что большая часть нападавших уже на полу, но другая половина неплохо держится и совсем скоро у Бэкхёна будут серьёзные проблемы. Нет. Он не может оставить лидера. Кёнсу тянется рукой вперёд и пытается встать на ноги, но… ему снова закрывают рот и нос. На этот раз запах сильнее. Слаще. Кёнсу видит, как у Бэкхёна из рук выбивают трубу и самого омегу ударяют в спину, заставляя упасть. Сердце Кёнсу падает куда-то вниз. Нет. Это он сам падает. Его больше не волочат. Его отпустили, но подняться на ноги он не может. Кёнсу видит, как парень, только что тащивший его, в доли секунды достигает толпы и поражающе лёгким прыжком оказывается где-то в эпицентре драки, сразу отталкивая нескольких альф. Он закрывает собой Бэкхёна и принимает тяжёлый удар доской на себя, чуть не падая — удар вышел мощным. Но альфа разворачивается и одним выстрелом устраняет незнакомца. Свободной рукой подхватывает бессознательного Бэкхёна, а второй отстреливается. Пак держит одного из последних трёх человек на прицеле, хоть и знает, что патронов нет, а перезарядиться, не отпуская омегу, у него не получится. Все замерли, словно ждут чего-то. Уже чуть пришедший в себя Кёнсу с трудом поднимается. Болит плечо и тошнит от тумана в голове. От отголосков приторного запаха в носу. Но он всё равно цепляется за стену, стараясь не упасть и оценивает обстановку. Вроде всё не так плохо, учитывая, что почти все нападавшие лежат, и не принимая в расчёт придерживаемого от падения Бэкхёна без сознания. Вот чёрт. Не успевает Кёнсу сделать и шага, как в зал врывается группа подхвата. Ох, так радостно видеть родные маски. Через две минуты лидеров группировок и их парализованных сподвижников начинают готовить к транспортировке, тела убитых убирают к стене, а Бэкхёна срочно госпитализируют — прежде чем его успел закрыть тот парень, он всё же успел получить несколько серьёзных ранений и, скорее всего, пару ударов доской, после чего, как предполагают, и потерял сознание. — С ним всё будет в порядке? — спрашивает Кёнсу у Криса, который был срочно вызван в группу подхвата. Лидера грузят в машину мертвенно бледного. — Да. Не переживай. Он, конечно, нехило получил, но, с какой-то стороны, ему повезло. Если бы так огрели по затылку, то… А так, его подлатают и уже, может, дня через три он снова будет в неактивных, но наших рядах. Тебя уже осмотрели? — Первично. У меня только плечо болит, да пара царапин, — отмахивается Кёнсу. Крис скептично осматривает «пару царапин», но не спорит. — Я хочу, чтобы все сконцентрировались на Бэкхёне. Знаешь, это второй раз, когда он потерял сознание от боли во время драки на моих глазах… Или это был нокаут? — Скорее первое. — Ужасно. — Да… Но и тебя надо осмотреть. О, один из медбратов освободился, вперёд, — подталкивает Кёнсу в спину альфа. Уже по пути в агентство омега вспоминает: — А где тот высокий альфа? — Какой? — Весь в чёрном и в маске. Держал Бэкхёна. — А, этот… Он ушёл, — Крис недовольно качает головой. — Я увидел его, ещё когда он держал тех двух на прицеле. Сначала подумал, что кто-то из наших, но когда понял, что нет, он уже положил Бэкхёна на пол и уходил. Знаешь, там был хаос из-за состояния Бэкхёна и никто даже не обратил на того парня внимания, кроме, кажется, меня. Но стрелять в него мне показалось неправильным, и это дало ему время окончательно скрыться. Кёнсу кивает — он тоже вряд ли бы смог выстрелить в человека, который не дал убить Бэкхёна. Даже если бы это было его персональным заданием. В медкорпусе их встречают взволнованные Лухан и Исин. — Кёнсу ты как? — Неплохо. Как Бэкхён? — На самом деле плохо, но врачи говорят, что опасность миновала, — отвечает Исин, нервно покручивая серьгу. — И тебя уже ждут на восстанавливающих. Тебе лучше поторопиться. Чем раньше, тем лучше регенерация. Ну, ты и сам знаешь. — Да, я пойду. Держите меня в курсе, если что, окей? — Окей. К Бэкхёну не пускают и на следующее утро, говоря, что ему нужен отдых после усиленного сращивания нескольких сломанных рёбер, руки и ключицы — эти процедуры, а они знают не понаслышке, весьма болезненны, а если и всё сразу… Порванные связки, обширные, если их проявление не остановить, гематомы, пара вывихов, глубокие царапины, внутренние кровотечения — лидер получил слишком много, что даже через почти девять часов он ни разу не был в состоянии покоя. Он постоянно подключён или помещён в аппараты ускоренной регенерации. У техники мощность проставлена на максимум, но врачи успокаивают — несмотря на множественные травмы, тело Бэкхёна всё ещё сильно. Немного успокоенные, Лухан, Кёнсу и Исин отправляются в школу.***
Кёнсу переодевается на тренировку в туалете — в омежьей раздевалке сейчас он был бы не один, и, если на его лице не осталось следов со вчерашнего задания благодаря восстанавливающим процедурам, то на теле всё сошло ещё не до конца — нужно ещё хотя бы шесть-восемь часов. К счастью, никто их пока не заметил. — … и, в общем, Чонхва сказал, что ему плевать на контрольную и он покупает игру послезавтра. У нас как раз только три урока будет, — Чонин откидывает прядь, утирая рукавом выступившие на лбу бусинки пота. Выпивает воды и протягивает бутылку Кёнсу. — Будешь? — Давай, — выпив и отдышавшись, омега благодарно кивает. — Спасибо. Так у нас не будет замены преподавателя? — Видимо, нет. Но, если мне не изменяет память, то мы уже на урок обгоняем программу, так что волноваться не о чем. — А может, это специально? Может, учителя сами фанаты «DXVG: 4»? И на самом деле они сделали такое расписание, чтобы самим было удобно прийти домой пораньше, купить игру в первый день продаж и сразу же приступить к ней? — Всё может быть… Кёнсу смеётся, и Чонин не может не поддержать этот смех. Ему легко с этим омегой. Словно и не было этих его странных попыток разгадать, кто же эти четыре омеги, которые перевелись в их школу. Так, будто они с Кёнсу общались когда-то давно, в детстве, а теперь вдруг встретились уже взрослыми, и их страх, что будет друг с другом некомфортно или не о чем говорить, не оправдывается. Да, они очень мало знают друг о друге, но есть в их общении какое-то тепло, не так ли? Чонин не знает. Кёнсу думает, что всё складывается отлично, пока в самом конце тренировки Чонин всё-таки не замечает случайно синяки, когда Кёнсу неловко повисает на турнике. — Кёнсу, что происходит? Почему на тебе снова синяки? — Чонин хватается за турникет, сдерживаясь, чтобы не ухватиться за руку Кёнсу. Он видит, что омега собирается уйти, но не может позволить себе распускать руки. — Послушай, я занимаюсь боксом. Это нормально, что у меня синяки. — Ты бы не скрывал их, получи их как спортсмен. Но ты специально носишь кофту даже в помещении. — Потому что я не хочу глупых расспросов! — срывается Кёнсу. — И если ты попробуешь, как и в прошлый раз, задрать мою футболку, клянусь, я тебя ударю. Чонин помнит свою ошибку и сам корит себя за неё. Да, он должен держать себя в руках, но он так волнуется за этого омегу! — У нас скоро соревнования. Ты — часть команды и прекрасно осознаёшь это. Но если ты ранен, то… — А, — перебивает омега, насмешливо улыбаясь. — Так ты переживаешь об этом… Что ж, не волнуйся. Я в отличной форме и не подведу команду. Увидимся завтра! Кёнсу стремительно покидает зал, едва не сбивая с ног заходящих. Чонин, не сразу понявший, в чём дело, пытается его догнать, крича: — Да нет же, я не имел в виду, что… Бессмысленно — понимает альфа. Сейчас Кёнсу его не будет слушать. Он останавливается. — Ащщщ… Не то раздражённо, не то устало треплет волосы. Надо поговорить с Кёнсу и объясниться. Его неправильно поняли, даже не дослушав. А может, у них и нет тепла.