Сказ о приключеньках колдуна отважного на просторах земель бескрайних, Фаэруном именуемых.

Эльтура Сарптил была дамой во многих отношениях неординарной. Помимо труднозапоминающегося имени и хорошенькой мордашки, она обладала скверным характером, неутомимой торговой жилкой и любовью к всяким потрохам, лично ею цивилизованно именуемым реагентами. Наши с ней отношения носили характер достаточно продолжительный и умеренно теплый, настолько, насколько это возможно между людьми, регулярно снабжающих друг друга за умеренную плату всяческим магическим барахлом. - О боги, какая прелесть! - восхищалась Эльтура, и глаза ее сияли, как у невесты у алтаря. - Это же шелковая железа Эттеркапа! А это язык слаада! Ты меня сегодня прям порадовал, ушастик! Мне не нравилось, когда она так меня называла, ухо нервно дернулась, но Эльтура не обратила никакого внимания, она была всецело поглощена щедро вываленными на ее прилавок внутренностями и частями тела, неряшливо завернутыми в куски тряпок и пергамента. - Так, а это что такое? - девушка вытряхнула из мешка зеленую в красных подтеках, словно арбуз, орочью башку. - Голова Дергиба, - услужливо подсказал Даэлан и глаза девушки уставились на меня с пытливым подозрением. - Какого еще Дергиба? Ты зачем эту хрень приволок мне? Никакой магической ценности в ней нет, так что, будь добр, забирай обратно. - Ну может хоть... - Нет, Исендель, - отрезала она. - Ни одного медяка. - Ну и что нам с ней делать? - недоумевал я, стоя с решительно врученой мне в руки перекошенной башкой. - Кто то ж у нас ее заказывал. У тебя там не записано случайно? Даэлан неопределенно пожал мощными плечами и едва не снес полку в лавке Эльтуры. - Фермер какой то просил за смерть жены отомстить. - "Какой-то", - ворчливо передразнил я. - "Какой-то фермер". И что ты мне теперь предлагаешь, бегать по окрестностям и домогаться до фермеров с этой башкой? Мол а не вам ли случайно предназначалось? Не хотите ли приобрести по дешевке? Мне кажется они меня неправильно поймут. Эльтура хмыкнула, сгребла реагенты под лавку и взамен отсыпала горстку монет. - В общем, вы еще чего то хотели или уже отваливаете? - Хотели, - буркнул я, заталкивая голову поглубже в сумку. Голова уже начинала подозрительно попахивать и реализовать ее требовалось как можно быстрее. - Есть у тебя что нибудь эдакое? - Эдакое? - переспросила девушка, скептически вздернув бровь. - Ну... эдакое... - я сделал неопределенный, но очень широкий, на пол лавки, жест руками. - Понимаешь, тут такое дело. Одна наша... подруга... в последнее время очень грустит. Прям очень грустит. - Вчера, говорят, она швырнула в служанку ночным горшком, - скорбно подтвердил Даэлан. - Ну и в общем, мы хотели бы ее как то приободрить. - Голову огра ей предлагать не пытались? - участливо поинтересовалась Эльтура и, заметив на моем лице глубокую задумчивость, громко и очень обидно расхохоталась. - Ой, мужики, не могу с вас, - всхлипнула она, отсмеявшись, вытирая выступившие на глазах слезы и все еще сдавленно подхихикивая. - Не, у меня ничего такого нет. Вы б ей цветочков подарили, или конфет каких, что ли. - Спасибо за совет, - буркнул я и торопливо ретировался к дверям. - Только голову не вздумайте ей совать! Кавалеры... - с глумливой услужливостью кричала нам вслед Эльтура. Гномью спиртовую настойку было в Порте Лласт отыскать проще, чем цветы и конфеты. Многочисленные наемники, охотники и просто бродяги такими изысканностями не баловались, но идти к леди Арибет с бутылью самогона было как то неловко. Мы не соврали Эльтуре, с каждым днем леди становилась все более нервной и в те моменты, когда не плакала, она злилась и кидалась на окружающих предметами, а когда не злилась, то забивалась в угол и плакала. На мой взгляд, как раз спирт тут пошел бы очень хорошо, но Даэлан был против, да и перед Аарином Гендом, всегда обо всем осведомленном, было как то совестно. Спаивают, мол, одного из главных полководцев. А потому оставались только цветы и конфеты. Но если с конфетами все было совсем плохо, то на цветы оставались какие то надежды. Цветы, как предполагалось, должны были во всем благополучии прорастать в ближайшем лесу. Даэлан, здоровый зеленый орк, запасся корзиночкой, я - энтузиазмом. В Невервинтерском лесу цветы, может, прорастали и в благополучии, но на деле все оказалось не так пасторально. Стоило мне склониться над первой попавшейся ромашкой в размышлении, достойна ли она быть представленной леди Арибет, как из кустов на меня выскочил и самым беспринципным образом наподдал рогами под зад, олень. На этом олень, возможно, и не остановился бы, но Даэлану топотом, криками и топором удалось отогнать спятившую зверюгу и дать мне время оправиться от унижений. Я много пережил, я сражался с зомбями, демонами и скелетами, но олени на меня не нападали ни разу! И это было очень, очень обидно. Сбор цветов не заладился с самого начала и весьма посредственно продвигался впоследствии. Помимо оленей на нас начали бросаться повылазившие из берлог медведи, вепри и даже зайцы. Через пару часов наших усилий на дне корзинки уныло валялось пару помятых стебельков, а мы, пребывая в крайне раздраженном состоянии духа, вышли на полянку, где лагерем стало небольшое сообщество друидов. Им то мы и предъявили претензии по поводу столь вопиющего положения дел. Однако оказалось, что друидам совершенно не жалко для нас цветов и они совершенно ни разу не виноваты, напротив, сами бесконечно страдают от сложившейся нервной обстановки. Что-то твориться, но что конкретно - непонятно, но совершенно точно не то, что надо, это единственное, что удалось выяснить в их сбивчивых извинениях. Ну и еще то, что, раз уж мы идем в тут сторону, было бы очень славно, если бы мы по пути поискали их разведчиков, отправленных выяснять, собственно, что происходит. Я сначала собирался было огрызнуться, мол я вообще то не собирался в ту сторону, так что не подзакатали бы они губу, но потом глянул так в корзинку, и решил, что настоящие герои не отступают. Даэлан был со мной согласен и убеждал, что мимо этого дела никак пройти нельзя и бедных звериков обязательно надо спасти, ибо дело это есть благородное и, вне всякого сомнения, ответственное. Хорош был невервинтерский лес до ужаса, особенно если бы не выскакивали со всех сторон бедные зверики, так и норовящие откусить от меня кусок другой. Еще хлеще стало, когда с дерева спрыгнула и бросилась на нас девица, полуголая, белокурая и рассвирепевшая. Она вцепилась мне в физиономию, дико вереща, и только Даэлану удалось ее от меня оторвать и зафиксировать, а Фасолька несколькими ударами корзинки по физиономии привела ее в чувство. Девица оказалась дриадой, родственницей той, что мы когда то спасли от злобного мага Мелданена. К вразумительной речи она была слабо способна, но очень просила ее не обижать, отпустить на все четыре стороны, потому как страшно ей жуть как, и зверикам тоже страшно, а пуще всех страшно и больно Духу Леса. С этим самым Духом Леса, судя по наименованию, главным в этом захолустье, я бы с удовольствием встретился, но, как оказалось, гостей он нынче не принимал, и что бы добраться до его резиденции, требвалось множество усилий. Каких именно усилий, дриадочка не знала, но от души послала нас глубже в лес, дескать дальше кто-нибудь подскажет. Чувствуя себя Колобком, я катился по лесным тропкам, а за мною катился Даэлан и порхала, с изрядно помятой корзинкой наперевес, Фасолька. Прикатило нас под двери некого дуба. То, что у дуба есть дверь, нас нисколько не удивило, как и то, что нам никто не ответил, когда мы деликатно постучались. Однако пройти мимо было выше наших сил, и Фасолька, отложив корзинку в сторону, оставила нас с Даэланом на стреме и занялась замком. Внутри нам обрадовались, как родным. Не успели мы переступить порог, как со всех сторон понабежали голые мужики, да как давай всяческий физический вред нам причинять. Неудобно конечно, было, но пришлось утихомиривать их топором, заклинаниями и корзинкой. В одной из комнат, с шикарной трехспальной кроватью под балдахином, так и манившей прилечь и отдохнуть, очередной голый мужик пришел в себя уже от первого же удара в глаз, и поведал нам, прижимая к наливающемуся фингалу статуетку оленя, что знать не знает, как сюда попал. Шел мол, себе по лесу, вдруг смотрит, девка красивая прям посредь тропы, а дальше все как в тумане, очнулся с синяком и в нашей компании, а вообще он очень хочет штаны и домой. Домой мы его, конечно, отпустили, хотя запасных штанов и не нашлось. Мужиков таких, хотя и куда менее вменяемых, по всему дому обнаружилось в великом множестве. А по прошествии некоторого времени мы наткнулись на залу, где у бассейна, прям под пальмой самой что ни на есть тропической, стояла неописуемой красоты девица. Приблизились мы к ней, она посмотрела, скривилась, и как ткнет меня пальчиком в лоб. - Повинуйся мне, раб, - говорит. - Сперва наперво убери бардак, что в доме устроил, трупы унеси, пыль вытри, ночные горшки помой и переоденься, сделай милость, что за ужас на тебе одет? Вот, возьми, у меня тут как раз костюмчик припасен. Я торопиться и разубеждать девицу не стал. Ненавязчиво ткнул Даэлана локтем, и тот понятливо прикинулся идиотом. - Так точно, - говорю, - моя прекрасная госпожа, будет все исполнено, - а потом глянул я на костюм, что она мне протягивала, а там рюши розовые, чулки в сеточку, стразы по всему декольте и ушки кошачьи на ободочке. - Постойте ка! - возмутился я, не выдержав такого надругательства. - Черт с ней, с пылью и горшками, но вы мне вот ЭТО одеть предлагаете?! Тут девка заподозрила, что что-то идет не так, и как примется реветь. - Силу я свою потеряла, все меня покинули, а нам, нимфам, итак живется несладко! Нам с Даэланом даже как то совестно сделалось, хотя я по прежнему был категорически не согласен одевать предлагаемый костюм. Фасолька только пискнула презрительно в ответ на девичьи слезы, огрела ее корзинкой, и всхлипы мгновенно сделались тише. Оказалось, что была девка лучшей нимфой в лесу, но когда Дух Леса взбесился, так ей страшно сделалось, что давай она завлекать к себе мужиков, подчинять их своей власти да выставлять на охрану дома. Почему они голые были, девица сказать постеснялась. Меж тем она поведала, будучи бывшей лучшей нимфой леса, что и в самом деле есть у Духа резиденция, но попасть в нее не может никто из живых, ну разве что был у них как-то один маг, торжественно заколовшийся на берегу священного озера, в то озеро бросившийся, и таким образом попавший в обитель Духа. Да гном давеча один приходил, страшно нимфу стращал, требовал кинжал, коим маг закололся. Кинжал тот нимфа отдала гному, а позже у озера подобрала, да вновь припрятала, но сейчас, таким благородным юношам, как мы с Даэланом, и одной неблагородной и вредной фейке, она этот кинжал с радостью на хранение отдать была готова. Расстались мы с нимфой преисполненные друг к другу глубокой благодарности и теплыми чувствами, если не считать, что на прощание ее Фасолька за ухо укусила. Озеро мы нашли без труда. Вытекало оно из расщелины в горе, на которой была выдолблена оленья морда, с рогами и прочими, очень достоверными подробностями. Уже на берегу у нас возник спор. Ну вернее как спор... на том, что кончать с собой прям здесь и прям вот так вот не стоит, мы сошлись единогласно, это, мол, как то... странно, да и непредусмотрительно. Сомнения наши усугублялись обилием человеческих костей на берегу. Однако, раз уж приперлись, надо было что-то делать, да и звериков по прежнему было очень жалко. Сошлись на том, что я, так уж и быть, рискну, и коли тело мое в озере исчезнет колдунским образом, то Даэлан последует за мной. А ежели самым что ни на есть тривиальным образом всплывет, ну или ко дну там пойдет, то Даэлан к нимфе вернется, по самое небалуйся ей вломит и отомстит за мою смерть. И даже памятник в мою честь у озера установит. Такого рода забота тронула меня до глубины души, но закалываться проще не стало. Кроме того, неловко было перед Фасолькой, ведь ее то не спрашивал никто, а деваться ей, фамильяру, от меня некуда. Словом, примерился я поточнее, зажмурился отважно, и вогнал нимфин клинок в сердце по самую рукоятку. Очнулся я уже на том свете. Вокруг все серое, размытое, как в тумане, по земле дымка стелиться, на фоне темно-синего неба без звезд и облаков - белые силуэты голых стволов. Только успел оглядеться, как над самым моим ухом Фасолька чихнула. Звонко так, как будто и не уходили с того, живого света. И в ответ ей деликатное Даэланово: - Будь здорова. Не оставил меня друг, бросился за мной и стоял теперь рядом, помахивая невозмутимо топором. Раньше времени радоваться счастливому прибытию мы не стали. Тем более что видно было в тумане не дальше пяти шагов, а откуда то издалека доносилось полоумное бормотание, что то про пущеных на шашлых друзей. Отправившись на источник звука, я чуть не навернулся с моста, коих тут оказалось в изобилии, но после некоторых скитаний мы отловили и прижали к... просто прижали, некого гнома, увешенного броней и оружием не хуже Арибет. Я уже привык, что из всяких истериков информацию приходится вытягивать долго и муторно, и к легкой беседе не готовился. Но гном неожиданно приятно удивил, несмотря на то, что изъяснялся он исключительно стихами и в завуалированно аллегорической форме, с помощью наводящих вопросов удалось выяснить, что он тут довольно давно, что заслал его сюда хозяин, дабы отравить Дух Леса и забрать некий артефакт, да так и бросил его тут, и теперь нет у него никакой надежды на возвращение, на почве чего он и тронулся умом. Меня его рассказ заинтересовал крайне, даже если опустить его вредительские намерения относительно Духа Леса, но стоило мне поинтересоваться подробностями личности Хозяина, как гном рассвирепел и пришлось убивать его уже на этом свете, после чего обыскивать и скидывать труп с моста. В карманах мы обнаружили билеты на корабль из Лускана и объяснительную записку на имя Главы Культа Маугрима, что сидит в высокой Башне в Лускане, по поводу расточительного использования казенного культиского имущества - пяти пар вязаных полосатых носков. Там же обнаружили два бутылька, один, с пометкой "яд", был пуст, во втором, с пометкой "противоядие", бултыхалась светящаяся жемчужно белая жидкость. Дух Леса, несмотря на наши благие намерения, оказался нам не рад и сперва пришлось надавать ему по рогам. В прямом смысле по рогам, потому как оказался Дух вполне предсказуемо в образе оленя. Но навалился на него сверху Даэлан и пока я паршивца за рога держал, Фасолька ему меж зубов лекарство вливала. Почти сразу Дух успокоился, затих, и долго извинялся, как умел. Человеческой речью он не обладал, но щедро потчевал нас видениями шелестящей листвы, капели, блинчиков в карамельной глазури, и страшных злодеев, которые его обидели и самым гнусным образом украли любимый камушек на потеху еще более злобным зеленомордым ящерицам. Заверив Духа, что мы его прощаем и вообще все хорошо, мы заторопились домой, и не успели моргнуть, как очнулись на берегу озера с полной корзиной подснежников. В казармах Порта Лласт было непривычно тихо. Суровые и безжалостные наемники прокрадывались на цыпочках и стремились как можно быстрее смыться куда-нибудь подальше. - Арибет... - лаконично и многозначительно прошептал нам один из грозных рыцарей. Желания вторгаться в покои леди паладина у нас поубавилось, но цветы, с таким трудом добытые, грозили завять, а пойти на такие жертвы, после всего пережитого, мы были не готовы. Первым делом в комнату Арибет мы просунули корзинку, затаились, услышали как о дверь разбивается ваза, и только после этого рискнули зайти. Арибет сидела в обнимку с корзинкой прям на полу. - Сволочи они все, - грустно сообщила она. - И Нашер, и Тир, и Аарин этот ваш. Вот пахаешь на общественное благо не жалея живота своего, а потом закончишь как Фентик, на ветке. Но вам, парни, спасибо, - она подняла глаза и слабо улыбнулась. - Вы настоящие друзья. Вот, - она протягивала мне кольцо, - Это отца моего. Если со мной случится чего, то пусть хоть на память останется. Мы, конечно, тут же ринулись ее утешать, мол что с ней случится может, она ведь надежда и опора и совсем не такая дура, как Фентик, то есть гораздо умнее и не так доверчива, конечно. Однако Арибет лишь вымучено отшучивалась и вскоре мы вынуждены были оставить ее в покое. Заказчика орочей головы, кстати, мы нашли. Не без труда, конечно, и в двух поселениях нас даже пытались побить камнями, но нашли. Фермер очень благодарил, торжественно плюнул в мертвую физиономию и, поскольку с финансами у него оказалось не очень, предложил оплату натурой. Переглянувшись с Даэланом, на натуру мы согласились и не пожалели. Испеченные фермерской дочкой блинчики в карамельной глазури оказались выше всяких похвал.