Если это правда

      Стайлз, устроившись на кровати, внимательно прислушивается к шуму воды, доносящемуся из-за двери ванной. Лидия принимает душ уже добрых полтора часа, очевидно, не желая выходить. Он тоже не горит желанием сейчас разговаривать, при этом ему безумно хочется с ней поговорить хоть о чём-нибудь. Потому как прошедший вечер в компании друзей оставил почти что ядовитый осадок.       Дорога домой занимает чуть больше времени, чем туда: ровно на столько минут, сколько требуется, чтобы найти компромисс в одном вопросе.       – Стайлз, если ты настаиваешь, что видел эту девочку…       – Я уверен, Лидия, понимаешь, у-ве-рен, – по слогам проговаривает он.       – Хорошо, я верю тебе, – соглашается она, стуча ноготками по рулю. – Я не об этом. Если… так как это она, то мне стоит рассказать об этом кому-нибудь.       – Ага, точно. «Скотт, мне является твой друг, да, тот, что в коме, говорит, что видел девочку, с фотографии более, чем десятилетней давности», – произносит он без тени улыбки.       Как ни странно, такая ситуация кажется обоим вполне реальной. Даже более того, оба уверены, что друзья им поверят. Только Стайлзу категорически не хочется говорить ничего Скотту – пока информации слишком мало. Кто знает, может быть, эта Шарлотта вообще не имеет никакого отношения к тому, что с ним произошло? Так, игра пострадавшего сознания…       – Может быть, я поговорю с Эллисон? Узнаю, слышала ли она что-нибудь от отца?       С этим скрепя сердце уже можно согласиться. И он соглашается.       Когда они подъезжают к дому Лидии, друзья ждут их. Обе пары выбираются из своих машин. Стайлз старается не теряться из виду; Лидия неуверенно машет Скотту и Эллисон и приглашает в дом.       – Привет, – она прячет взгляд, стараясь при этом держаться спокойно.       За последние несколько дней она пропустила столько звонков, ограничивалась короткими смсками типа «Нет, сегодня не могу» или «Всё в порядке, сплю» на постоянные переживания Эллисон, что рано или поздно такого визита ожидала.       В руках у Скотта пакеты, скорее всего, с едой. Он молча проходит на кухню, чтобы дать девушкам пару минут наедине. Стайлз такой тактичностью не страдает, поэтому, не колебаясь ни секунды и не чувствуя себя лишним, устраивается рядом.       – Лидия, ты как? – вопрос Эллисон не заставляет себя долго ждать. В отличие от ответа Лидии.       – Всё хорошо, – это явно не то, что от неё ожидает подруга. – Всё нормально, нормально, – она закусывает губу изнутри и медленно кивает.       – Ты совсем отдалилась от нас. Пропадаешь где-то. Недавно я видела твою машину возле нашего дома, ждала, но ты так и не зашла.       В её взгляде Лидия пытается разглядеть обиду, обвинение, но видит лишь беспокойство. Отчего клеймо предательницы ещё крепче заседает в оценке собственных действий.       – Я… заезжала к твоему отцу.       Выражение лица Эллисон мгновенно сменяется на крайне озадаченное.       – Лидия, почему ты не хочешь рассказать мне правду?       – О чём ты?       Как бы ей сейчас хотелось, чтобы Стайлз куда-нибудь вышел, но он ничего подобного делать не собирается.       – Перестань, мы обе знаем, почему ты не любишь ездить домой. А сейчас мы все здесь, и Стайлз здесь, но…       – Но что, Эллисон? – раздражённо бросает Лидия.       Она готова идти на все ухищрения, даже на ссору с лучшей подругой, лишь бы та не продолжала гнуть свою линию.       – Если ты его любишь, то самое время признаться себе в этом.       Лидия внезапно понимает, что они остались вдвоём. К лучшему, думает она. Краснеть перед ними обоими и придумывать достойные оправдания у неё нет времени. Вместо ответа она прикрывает лицо руками, чтобы дать себе ещё пару секунд на раздумья.       – Лидия, – шепчет Эллисон, – прости, я не должна была говорить, это твоё дело. Нам всем сейчас тяжело…       – Всё нормально, – сдавленно произносит Лидия также шёпотом. – Просто давай оставим этот разговор?       Эллисон обнимает подругу, больше всего теперь желая смягчить удар от своих слов. А Лидия думает о том, как одна необдуманная фраза может повлиять на Стайлза и на его желание быть с ней искренним.

***

      Спустя ещё минут сорок шум в ванной наконец прекращается, и Лидия выходит, уже готовая ко сну.       В тёмной комнате ей почти ничего не видно, но достаточно, чтобы разглядеть, как он вскакивает с её постели. Она улыбается, радуясь, что ему это не увидеть.       – Прости, я задумался, – оправдывается он, по привычке заводя руку за спину и потирая шею.       Лидия укладывается с краю и похлопывает рукой по свободному пространству поверх цветастого пледа.       – Даже если ты займёшь много места, я этого не почувствую, – они оба беззвучно усмехаются.       Ожидаемое напряжение в спальне совершенно не чувствуется. В темной тишине они лежат лицом друг к другу, угадывая привычные черты. Только мысли обоих чем-то посторонним. Он видит это в её напряжённом взгляде; она легко угадывает его задумчивость по нахмуренным бровям.       – Стайлз, – вдруг шепчет Лидия и тут же усмехается: он-то точно не спит. – Я тут подумала, – продолжает уже громче, – а что, если девочка, которую ты видел, может быть дочкой пропавшей Шарлотты?       – А саму Шарлотту какой-нибудь опасный маньяк все двадцать с лишним лет продержал в подвале? И сейчас у неё развился стокгольмский синдром, поэтому ей жаль сбегать от него?       – Думаешь, это звучит невероятно?       – Просто я видел точно такую же девочку. Вплоть растрёпанных косичек. Понимаешь, как будто эта фотография была сделана в тот же момент.       Комната снова погружается в молчание. Мысли в голове Лидии продолжают искриться с характерным потрескиванием, но Стайлз теперь разглядывает её. Пушистые, ещё не уложенные волосы, задумчиво закусанная нижняя губа и этот сонный взгляд куда-то вверх – как давно он не видел её такой… уютной в его компании.       Глаза её начинают потихоньку закрываться, а рот она то и дело прикрывает рукой, подавляя зевки.       – Знаешь, это не дело, – он встаёт с её кровати, отчего она тоже вскакивает. – Тебе нужно поспать. А утром мы подумаем, с чего начать.       Ему сон не нужен – в какой-то степени, он теперь спит всё время. Но Лидия не должна из-за этого страдать. И если она не может заснуть, пока он рядом, то он легко может пойти куда-то ещё. По большому счёту, и разницы нет, где быть, если ты всё равно обречён оставаться невидимым.       Лидия молчит – он стоит слишком далеко, чтобы она могла различить что-либо, кроме его силуэта. Он на самом деле собирается уйти, а ей совсем этого не хочется. Она не говорит этого вслух, но всё ещё боится проснуться и не увидеть его рядом.       – Стайлз, – зовёт она, когда он уже проходит – сквозь стену – в коридор, – останься, пожалуйста. Я не хочу сегодня спать одна.       Его не нужно просить дважды или уговаривать. Он возвращается на своё место, снова устраиваясь на боку, чтобы быть лицом к ней.       – Хорошо, я буду здесь. А теперь спокойной ночи.       Она проваливается в сон почти сразу же, словно и ждала только его одобрения. А он, не сдержавшись, проводит кончиками пальцев по её щеке, радуясь, что она ни при каких обстоятельствах не узнает об этом.