Если это правда

      Если бы Стайлзу сказали о том, что его ждёт, даже месяц назад, он вряд ли бы успел подготовиться. Теперь же он вовсе чувствует себя так, словно его постоянно бьют по голове чем-то тяжёлым. Как можно придумать то, что заставит тебя хотеть жить? Особенно если ты считаешь себя вполне жизнерадостным и оптимистичным человеком.       Он не может придумать ничего достойного внимания, поэтому Лидия берёт инициативу в свои руки.        – Лидия!       – Нет!       – Ну Лидия!       – Нет.       – А если?..       – Нет.       Она в который раз закатывает глаза, вспоминая о времени, когда Стайлз молчал. Как же она скучает по тишине. Потому что теперь они всё время вместе. И он, видимо, восполняет дефицит общения.       – А я могу вообще никуда с тобой не ехать, – деловито заявляет он и искоса глядит на неё.       – Так не едь, – в том же тоне отвечает Лидия.       Стайлз от её реакции замирает с раскрытым ртом.       – Но тогда я даже не узнаю, куда ты меня везёшь! – восклицает он, будто она только что сообщила ему самую большую глупость.       – Не я тебя везу, а мы едем. Сказала же, всё по плану.       Стайлз притворно вздыхает и отворачивается к окну, смирившись с тем, что больше никакой информации не получит. Делает вид, будто ему неинтересно, а самого распирает от любопытства.       – Я понял! Ты везёшь меня на побережье.       Он снова поворачивается к ней, считая, что раскусил её. Лидия только неопределённо хмыкает. Это слишком в духе романтических комедий и сопливых мелодрам, чтобы стать её идеей по спасению чьей-то жизни. К тому же, она слишком хорошо знает Стайлза. Поэтому когда они проезжают пляж, на котором отдыхали со всей стаей сотни раз, на её лице возникает лёгкая улыбка, как реакция на его недоумение.       – Что это? – первый нормальный вопрос он задаёт, когда они окончательно останавливаются.       Лидия паркуется у неприметного домика – старого дома Арджентов, окружённого высоким железным забором, что, по мнению Стайлза, выглядит комично.       Она отпирает ворота, входную дверь и осторожно входит.       – Думаешь, во мне проснется талант дизайнера? – доносится его голос откуда-то сверху.       Он, скорее всего, очутился там, пока Лидия пыталась откашляться от напавшего на неё потока пыли.       Оглядевшись вокруг, она поднимается к нему. Она приблизительно представляет, что они ищут.       – Стайлз, – зовёт она, преодолев хрупкую лестницу.       Он резко возникает перед ней, прямо посреди узкого коридора, слишком тёмного из-за закрытых со всех сторон дверей.       – Я к твоим услугам, – усмехается он, глядя, как она отпрыгивает назад от неожиданности.       Лидия, быстро пораскинув мозгами, решает открыть одну из дверей. И не ошибается. Это тот самый кабинет, о котором говорил отец Эллисон.       Строго оставленный, в мрачных тонах – темные бордовые шторы, совсем не пропускают солнечный свет, панели из темного дерева – дуба? – на стенах, паркет, выделенный под старину, в тон им. Как и в остальном доме, потолки здесь непривычно высокие. Но из-за высоких забитых книжных стеллажей, он угрожающе нависает над посетителями.       – Так, здесь уже интереснее, – в привычной манере произносит Стайлз, заглядывая внутрь. – И навыки дизайнера не требуются. Чей это дом?       – Здесь раньше жили Ардженты, – спокойно отвечает Лидия, оглядываясь.       – И мы не были здесь раньше? – «как она могла скрывать от нас такое место?». – Надо бы намекнуть Эллисон, что в истории её семьи для нас по-прежнему остаются белые пятна.       – Мы здесь как раз для этого. Думаю, твой отец не успел тебе рассказать о том, что...       – В пригороде пропала женщина?       Конечно, по этому делу он консультировал всех даже в отпуске. И уж подавно не просто перебирал бумажки, когда вернулся на работу. А Стайлз, не удостоившись внимания от Лидии, решил пораскинуть мозгами над лёгкими задачками в участке.       Лидия расценивает это как хороший знак.       – Что? Очень нелегко удержаться от привычки подслушивать. Особенно когда он даже не видит, – его попытка оправдаться её не убеждает. – Ты же не хотела поговорить со мной!       – И что же ты знаешь? – ей важно, чтобы он не знал слишком много.       – Что пропала женщина. Она жила одна, была малообщительна по утверждению соседей. Она словно испарилась – дом был заперт изнутри.       – Лет семнадцать назад твой отец, тогда еще не шериф, разумеется, участвовал в расследованию похожего дела. Была тьма зацепок, но ничего не помогло. Ардженты тогда завели собственное расследование, но забросили по той же причине. А когда они в спешке покидали город после пожара в доме Хейлов, то просто оставили кое-какие документы здесь. Мистер Арджент считает, что сейчас есть реальный шанс узнать, что произошло тогда, но он сам слишком занят.       Лидия понимает, что не прогадала, обратившись к отцу лучшей подруги. Исполнение желаний и выполнение глупых планов может работать, но не со Стайлзом. Ему же нужно, чтобы его пытливый ум работал.       Сдув толстенный слой пыли с коробок, она погружается в них почти с головой, ощущая затылком его завистливый взгляд. К счастью, то, что их интересует, оказывается недалеко.       – Так, Элизабет Торнтон и Шарлотта Уэйн. 64 года и 9 лет соответственно на момент исчезновения… в 1994 году, – вслух читает Лидия. – Никаких отпечатков и следов взлома обнаружено не было.       – Я думаю, они превратились в животных и сбежали. Сделали подкоп или просочились сквозь щели в подвале.       Эту нелепую гипотезу Лидия тут же отметает. После чего следует его «гениальная теория» о внезапной трансгрессии.       Когда в доме становится настолько темно, что они уже не могут разобрать никаких записей, то решают забрать коробку с собой. Точнее, материалы: не потащит же хрупкая Лидия эту тяжесть, из которой им и половина не пригодится. С подачи Стайлза, конечно. Мог бы сам, уже бы давно утянул её в машину.       Она выкладывает то, что считает нужным, но её отвлекает звонок телефона. А скидывать седьмой по счёту вызов от Эллисон она просто не может, поэтому зачем-то выходит обратно в коридор.       – У нас проблема, – произносит Лидия, вернувшись, сжимая в руках мобильник. – К нам едут Эллисон и Скотт.       – Это не проблема, Лидия. Проблема в том, что эту девочку я видел на дороге. Эта девочка – последнее, что я помню, прежде чем оказался в больнице, – он тычет пальцем в фотографию, что лежала сверху в стопке ненужных.       Девятилетняя Шарлотта Уэйн, пропавшая в 1994 году, улыбается им с чёрно-белой фотографии.