Глава 2. Генри Колдридж
7 июня 2016 г. в 01:42
С тех пор, как НЛО пролетел над столицей, в очередной раз обрушив в реку многострадальный Лондонский мост, прошло уже несколько лет, и пересуды по этому поводу постепенно стали сходить на нет.
Официальной версией стал теракт – какая-то очередная исламская группировка взяла на себя ответственность, и с ними никто не стал спорить. Премьер-министр выступил по телевидению, принёс соболезнования семьям погибших и объявил траур. Мост очень быстро отстроили заново – будто бы всё время готовились и не один раз репетировали. Открывать движение приезжала сама Елизавета Вторая.
И всё было бы как всегда – дело закрыто, виновные найдены – если бы в прессу не просочились свидетельства очевидцев, которые рассказывали поразительные вещи о парящих в воздухе людях, кричащих слова на непонятном языке, о вспышках зеленого света, испускаемого ими из рук и убивающего людей, о страшном облаке в виде черепа в небесах.
Статья произвела эффект стартового пистолета. Различные уфологи, астрологи, конспирологи, парапсихологи, ведьмы, экстрасенсы и просто люди, почувствовавшие, в какую сторону дует ветер, начали издавать книги, снимать фильмы и участвовать в различных ток-шоу, лишь бы откусить от общего пирога кусок побольше.
В британском (а после того, как канал BBC выпустил сериал по мотивам событий – не только в британском) обществе начала поднимать голову мода на “магию”. В продаже повсеместно появились “волшебные палочки” с подсветкой и звуковыми эффектами, хрустальные шары, мантии и даже вибрирующие метлы. На фантастических фестивалях поклонникам Звёздных Войн и Властелина Колец пришлось потесниться под напором школьников в остроконечных шляпах. В письмах Санта-Клаусу приглашение в школу волшебства надёжно закрепило за собой звание самого популярного подарка, а количество рекламы, предлагающей научиться “настоящему волшебству”, снять порчу или навести приворот – выросло в несколько раз.
Семейство Дурсль всегда было, как часто говорил о них дедушка, “с прибабахом”. И Генри Колдридж разделял мнение своего привилегированного предка.
Собственно, так думало почти все население Тисовой улицы.
Если смотреть со стороны – вроде бы ничего особенного – семья как семья. Муж бизнесмен, жена домохозяйка, избалованный до крайности единственный ребёнок. Даже нелюбимый племянник, проводящий большую часть года в закрытой школе... Это было их личное дело, все это понимали.
Но стоило хотя бы немного пообщаться с Петунией или Верноном – и ты медленно, но верно начинал понимать, что за занавесом их “нормальности” таится нечто, с чем ты скорее всего не хотел бы иметь дело.
Не удивительно, что когда, в скорости после теракта, разрушившего Лондонский мост, Дурсли внезапно, не сказав никому ни слова, съехали, очень многие соседи так же снялись с насиженных мест. Немногие хотели оказаться на пути у того, что спугнуло странную семейку.
Но Адам Колдридж был не таков. Он, как и подобало, по его мнению, члену палаты общин, выступил оплотом адекватности и уверенности в завтрашнем дне. И семья всячески его поддерживала.
Очень скоро стало понятно, что Дурсли, по крайней мере в ближайшее время, возвращаться на Тисовую улицу не собираются. Уже через неделю приехал паренек из агентства недвижимости. Он осмотрел дом и, едва не облизываясь, пошел опрашивать соседей. Под конец дня, уже стоя на пороге мистера Колдриджа, агент пообещал продать этот дом не позднее конца месяца. И больше его на Тисовой улице не видели, а дом так и остался стоять пустым.
Дадли Дурсль не был отморозком. Он был здоровенным, избалованным идиотом, маменькиным сынком, громилой, которого – особенно после того, как он стал заниматься боксом – боялись даже свои, но отморозком не был.
И, как ни прискорбно было это признавать, именно страх перед Дадли, а вовсе не старания Генри, держал в узде всю шайку.
Четыре года назад, когда Колдриджи перебрались на Тисовую улицу, Генри очень быстро оценил расстановку сил и уже к Рождеству сошелся со старшими Дурслями, а потом и с самим главным заводилой школы. Петунию подкупило обещание позаниматься с Дадли математикой, Вернон был рад возможности завести знакомство с семьёй депутата, а Дадли оказался достаточно прост для того, чтобы быстро втереться к нему в доверие. Так у шайки с Тисовой улицы, незаметно для нее самой, появился второй главарь.
Теперь же, когда Дадли пропал, вся его старая компания пошла в разнос. Сначала началась самая обычная грызня за власть и Генри не особо обращал на неё внимание. А потом на Тисовую улицу переехал Дерек.
Дерек Макэвой, выросший в Брикстоне, быстро подмял под себя всю улицу и прилегающие окрестности и Генри Колдридж понял, что больше ему с этими людьми не по пути.
Дом №4 служил для них штаб квартирой уже давно. Однажды Вернон Дурсль, перед отъездом в отпуск, торжественно вручил деду ключ от своего дома, обставив свой поступок как жест величайшего доверия. Потом ключ отдали Генри – поливать соседские цветы – и он на всякий случай сделал себе копию.
С тех пор они стали забираться в него по ночам, стоило только Дурслям в очередной раз отправиться в отпуск.
Теперь, когда дом опустел, шайка стала собираться в нём каждую неделю. Вплоть до сегодняшнего дня.
15 ноября 1997?8 августа 1998
Генри Колдридж сидел на газоне и растирал отбитые бока. Его били недолго - сегодня Дерек хотел наконец вывести своих ребят на настоящее дело и решил не тратить много времени на наказание. Тем более, что парень просто отказался пустить их в дом. В следующий раз дважды подумает прежде чем идти против воли большинства.
Уже давно перевалило за-полночь, и Генри не раз порывался встать и пойти домой, но приступы головокружения вынуждали его снова и снова опускаться на траву.
В тусклом свете фонарей весь окружающий мир казался каким-то нереальным. Старый дом Дурслей сверлил его спину чёрными провалами окон и парню казалось, что он чувствует в этом “взгляде” что-то абсолютно человеческое – неужели благодарность?
Эта ночь очень походила на те ночи, про которые он читал в старых сказках. Именно в такие осенние ночи духи холмов выезжали на дикую охоту. Стоило Генри подумать об этом, и ему представилось, что сам он – всего лишь пёс, отбившийся от кавалькады охотников. Захотелось встать на четвереньки, задрать голову к луне и завыть.
Будто в ответ его мыслям над спящим кварталом разнесся далекий тоскливый вой. Наверное, это старый пес мистера Хиггинса. Тоже что-то чувствует.
Луна, круглая, как головка сыра, выкатилась из-за туч и залила окрестности бледным, голубоватым светом, и Генри почудилось, что в кустах на другой стороне улицы кто-то прячется. Он покачал головой и снова попытался встать. Нужно идти домой, а то мало ли что ещё спросонок может привидеться.
На этот раз ноги не подвели его. Молодой человек оглядел свою одежду и принялся отряхиваться. Мать вряд ли придет в восторг, увидев на куртке следы подошв.
Раздавшееся со стороны дороги рычание заставило Генри остолбенеть. Медленно, стараясь не делать резких движений, он обернулся.
Это была всего лишь собака – Генри прекрасно понимал это. Большая, лохматая, потрепанная жизнью псина, не больше не меньше. Бояться было нечего, но какой-то внутренний инстинкт заставил его попятиться.
Зверь тоже двинулся с места и снова зарычал. На собачий рык этот звук походил разве что отдаленно. Хриплый и клокочущий, он напоминал Генри бормотание мистера Колдриджа.
Да! Точно, дед всю неделю хвалился тем, что “ему удалось очистить район от бездомных собак”. Но тогда… Догадка ошарашила Генри.
Волк! Почему-то парню пришло в голову, что он не знает, как рычат волки. Да и откуда здесь мог взяться волк? Тисовая – далеко не окраинная улица города, да и тот - не какая-то лесная деревушка. Нет! то какой-то бред!
“Бред”, тем временем, продолжал подходить всё ближе и ближе, постепенно оттеснив свою жертву к запертой двери. Свет, льющийся из-за спины, делал и без того опасного зверя еще более устрашающим.
Генри уперся во входную дверь. Не было смысла и думать о том, чтобы её открыть – замок тугой, да и дверь открывается наружу. Он читал в книгах, что к волкам нельзя поворачиваться спиной. Ещё авторы наперебой советовали пугать зверей громким голосом. Но нормальные волки сторонятся человеческого жилья. Что делать если волк бешеный парень не знал.
– Уходи! – Генри надеялся, что его голос звучит достаточно убедительно.
Волк, успевший к этому времени преодолеть крыльцо, резко остановился в каком-то полуметре от парня и поднял голову. На его морде было написано… удивление?
– Уходи сейчас же! Я тебе не враг! – нужно было как-то закрепить результат и Генри начал говорить всё, что приходило ему в голову, – Иди в лес! Там твоя волчица! Там твой дом! Мы с тобой одной крови, ты...
Мощный удар лапы прервал его пламенную речь на полуслове и заставил парня разлечься на крыльце. Волк прижал его лапами к земле и дышать стало труднее. Морда у волка оказалась зверской во всех смыслах этого слова, да к тому же покусанная – Генри разглядел две ярких цепочки шрамов. Судя по размеру “следов”, волк столкнулся чуть ли не с аллигатором.
В лицо ударил запах мяса, звериного пота и, почему-то, табака. Это было странное, совсем не подходящее сочетание. Проживая спокойную городскую жизнь, Генри и подумать не мог, что его смерть будет пахнуть вот так. Эта мысль, банальная до невозможности заставила парня улыбнуться.
Но волк не торопился. Вместо того, чтобы быстро расправиться с добычей он хорошенько обнюхал парня, задрал нос, и застыл, будто к чему-то прислушиваясь. Генри затаил дыхание. Ещё несколько мгновений прошло в полной тишине, а потом ночь буквально прорвал громкий, волчий вой. Сначала одинокий, но потом к нему присоединился ещё один голос, и ещё. Вдавив пленника в крыльцо, и окончательно лишив того возможности вдохнуть, к общему хору присоединился новый знакомый Генри. Вой всё не прекращался. Ощущение было такое, что это воет уже сама Тисовая улица. Генри зажмурился, надеясь, что недостаток кислорода поможет ему потерять сознание до того, ка вся стая сбежится полакомиться добычей.
Всё кончилось так же внезапно, как и началось. Вой, казалось, уже ставший чем-то обыденным для этой ночи, резко оборвался. От количества воздуха, ворвавшегося в легкие, парня замутило, и он не сразу понял, что свободен. Волка рядом не было. Судя по удаляющейся перекличке, стая двигалась в сторону шоссе Магнолий. Генри вскочил и поспешил в противоположном направлении.
Если задуматься, Адам Колдридж ни одну минуту своей жизни не соответствовал своей фамилии и гордился этим. Ведь именно его горячность помогла ему подняться до таких высот. Она же, как поговаривали за его спиной коллеги, не позволила Адаму двигаться дальше.
Даже теперь, дважды став дедушкой, мистер Колдридж не утратил внутреннего огня и, если бы не присутствие невестки, давно вытолкал бы полицейского взашей.
Этот… Как там он представился?.. Кроу? Так вот, этот Кроу даром, что приперся ни свет ни заря, так еще и заявил, что его внук, Генри, якшается с какой-то шпаной, залезающей в чужие дома!
– У вас есть хоть какие-то доказательства, кроме слов этих малолеток?
Ну конечно нет, можно было и не спрашивать. И всё-таки какой мерзкий тип. Особенно когда вот так скалится в тридцать два.
Ночью в одном из пустующих домов на том конце Тисовой сработала сигнализация. Приехавшие на место патрульные обнаружили на кухне четверых молодых людей, бледных от ужаса. Окно было высажено булыжником - именно так парни и попали в дом.
Со слов горе взломщиков выходило, что внутрь их загнала бешеная собака. И действительно, наутро полицейские обнаружили на газоне перед домом собачьи следы, а соседи как один сходились на том, что слышали, как ночью кто-то выл.
– Ещё эти молодые люди беспокоились о судьбе вашего внука, с которым, по их словам, они расстались незадолго до нападения перед домом №4.
Да, именно так он и сказал, этот легавый, предельно вежливо. И при этом смысл его фразы был бы понятен даже младенцу.
– Кстати, в этом доме, четвертом, кто-то сейчас живёт?
– Нет, этот дом пуст уже больше года. Раньше там жила одна семейка, достаточно своеобразная… – Адам чуял, что что-то тут не так, что полицейский спрашивает о Дурслях не из праздного интереса, – Но они уехали.
– Ясно, – как-то странно он задумался.
– А какое вам, собственно, дело?
– Ничего особенного, просто на газоне перед домом мы обнаружили много следов, в том числе следов животных, – а, ну конечно, только это, – Всё-таки, мистер Колдридж, я хотел бы поговорить с вашим внуком.
– Говорите, если хотите, вон он, спускается.
Генри и правда спускался по лестнице, зевая и потягиваясь. Выглядел он каким-то уж больно помятым, неужели и правда шлялся где-то ночью?
– Генри, ночью на ребят из твоей школы напали дикие собаки. К нам зашел констебль Кроу. Он говорит, что ты можешь об этом что-то знать. Хочет с тобой поговорить.
Внук обернулся, да так и застыл, во все глаза уставившись на служителя правопорядка.
– Здравствуйте, мистер… - казалось, у него сейчас ноги подкосятся.
– Генри, с тобой всё в порядке?
– Наверное, его впечатлили мои шрамы – вдруг нашелся констебль, – Парень, не дрейфь. Это меня собака в детстве покусала, ничего особенного. С каждым может случиться.