Холодное пламя

Проснулся Бакугоу от того, что ему было жарко и неудобно. Шея затекла, рука онемела. Недовольно ворча, парень постарался вытянуть руки из-под крепко спящего Мидории. Почти сразу тот проснулся, и постоянно извиняясь, прытко вскочил на ноги, будто секунду назад он крепко и не спал. — Прости, прости, прости! Я сам не знаю, как так вышло!.. Это все стресс, что накопился у меня, а еще и пиво это дурацкое, лишь добило окончательно! Прости меня, Кацчан! Чем я могу загладить свою вину? Я же вижу, что вон ты какой недовольный! Давай я пока завтрак сделаю, а? — бодро проговорил Мидория и мгновенно испарился, оставив опешившего Катсуки в одиночестве. — Молодец какой! Самостоятельный прям! Сам все придумал и сам на все ответил, — удивленно проговорил блондин и потянулся за тростью. Ну не может он красоваться перед своим обожаемым Изуку в столько убогом виде. Громкий грохот, который свидетельствует о глупости затеи с тростью, и рядом с Бакугоу мгновенно вырастает Мидория, который тут же того сгребает с пола, и ворчит о невнимательности и безответственности. — И чего тебя сюда одного-то понесло? Ты решил выбрать сложный способ самоубийства о диванную тумбочку? — болтал над ухом у Бакугоу Мидория, легко перенося из точки А в точку Б, точнее в ванную комнату, куда указал Катсуки. — Деку, мать твою, поставь меня уже хоть как-нибудь! Я не унылая сахарная бабенка, что бы меня на руках носит по любому поводу!!! — срываясь на рык, выкрикивал Катсуки, бессмысленно взмахивая руками в цепких руках друга. — Ошибаешься! Сейчас ты еще хуже сахарной бабенки! Тебя одного оставлять нельзя! Глянь на себя! Ты вчера готов был богу душу отдать уже около магазина, а теперь чуть шею не свернул в попытках умыться! Ну, признай ты уже, что один ты скорее еще больше покалечишься, нежели поправишься! — горячо говорил Мидория, держа руки на талии Бакугоу и стоя за ним, пока тот упрямо пытался стоять сам. Грозно сдвинутые брови, привычно сверкающие глаза, но за зубной пастой не видно довольной улыбки блондина, который ловит взгляды в зеркало мельтешащего за спиной Изуку, выглядывавшего из-за плеча. — Деку, шлять! Перештань! — прошепелявил Бакугоу, отплевывая пасту, когда Мидория в очередном жесте помощи, слишком активно начал помогать тому умываться. — Мне ж неудобно! Отодвинься, мне жарко! Изуку лишь нахально улыбался в отражение и показывал язык, абсолютно игнорируя просьбы друга. — У тебя там ничего часом не сгорит? Ты тут толкаешься уже минут десять, так что, не думаешь наведаться на кухню, а? — предложил Катсуки, улавливая носом пока еле заметный запах гари. Моська в зеркале сразу стала озадаченной, затем взволнованной и крикнув, что сейчас придет, Мидория прытко ускакал на кухню, оставляя Бакугоу наконец в покое и давая тому возможность начать дышать глубже, чем пару минут назад. Блондин облокотился на раковину и наконец смог перевести дыхание, иначе от такого близкого контакта, да еще и такого долгого, невольно начинает ехать крыша, а в голову пачками лезут пошлые мысли, что можно сделать, где и главное — как. Холодная вода хоть как-то помогла привести мысли в порядок, так что Мидория застал уже тот момент, когда Бакугоу вытирал лицо махровым полотенцем и, судя по урчанию, делал с явным удовольствием. — Я не знал, что ты умеешь мурчать, — заметил Изуку, когда блондин убрал полотенце от лица. Вспыхнул, как маковый цвет, и снова спрятал лицо в махровую поверхность. — Ладно, считай, что я ничего не видел, — проговорил примирительно Мидория, снова подхватывая друга за талию, и явно намекая, что пора б из этой комнаты передислоцироваться на кухню, где был немного жареный кофе и бутерброды. — Ты не умеешь готовить. Вообще, — уверенно проговорил Бакугоу, пробуя новые для себя кулинарные шедевры. Кофе был горький и горелый, бутерброды же состояли из несовместимых компонентов, типа консервированной рыбы, масла и соуса. Это было фиаско. Такой гадости Катсуки еще не пробовал и желание есть подобное и дальше не прибавлялось, так что он решил сразу расставить все точки над i, чтобы больше не касаться этого вопроса в дальнейшем.  — Готовить буду только я, ибо помирать от отравления и заворота кишок я не желаю! — ворчливо проговорил блондин, откладывая в сторону надкусанный бутерброд, от которого все горчило во рту. — Господи, Деку! Как у тебя вообще фантазии на такую хрень хватило?! Вот уж не думал, что ты можешь быть в такой простой вещи и настолько ужасен! -Ой! Перестань! Можно подумать, я сейчас слушаю великого мастер — шефа! Когда мне было учиться готовить? Если сначала за мной везде носилась мама, а потом эта шалава? К тому же, я вообще дома не часто бываю и чаще питаюсь в забегаловках, типа той, что на углу квартала, рядом с техстанцией, — обиженно протянул Мидория, морщась от вкуса собственного напитка. Вкус был даже для него — ужасен. — Ну… Как сказать… Если кто-то меня ну очень хорошо попросит, я так и быть — покажу, как можно реально готовить! — лукаво проговорил Бакугоу и пристально посмотрел на присмиревшего брюнета, что с печальным видом ковырял коротким ногтем стол. Мидория даже предположить не мог, что Бакугоу их утреннюю перепалку на кухне воспримет действительно, как должное, и теперь нудил с рецептами, ловко разъезжая по кухни на коляске, стараясь не проехаться по ногам Изуку, что мялся около плиты в ожидании следующей инструкции, что Катсуки с удовольствием и даже каким-то злорадством, давал. Три часа мучений и на столе появилось аппетитно пахнущая тарелка с овощами и привлекательным рисом. Мидория круглил глаза и по-детски радовался, пробуя на вкус свой первый шедевр, что выглядел и внешне миленько, и на вкус ничего так. — Слушай, это и впрямь вкусно! Я восхищен, — говорил Мидория, с азартом запихивая в рот рис в жутких количествах, будто у него его сейчас отнимут. -Пф… — хмыкнул Катсуки, не менее активно орудуя в тарелке, — Будешь меня слушаться, вообще будешь отличным парнем, а не сопливым занудой. Уборка, которую затеял Мидория, проявляя какие-то уж больно бабские качества, напоминала ураган. Это было еще хуже, чем когда убирался Тодороки. Бакугоу тихо жался в углу, стараясь ногой спрятать под диван любой компромат, что мог попасться Мидории. Тот, как электровеник, повываливал большую часть вещей, аргументируя тем, что все должно сейчас лежать удобнее, чем раньше. Что бы он всегда мог достать необходимое. — Кацчан, слышишь, что я тебе говорю?! Зачем тебе это надо? Неужели обычных живых баб тебе мало, что нужны нарисованные??? Перед носом Катсуки появился компрометирующий журнал с миленькой моделью на обложке. Этот журнал ему когда-то притащил Киришима, когда тот был на домашнем аресте. Бакугоу открывал его буквально пару раз и то, не для тех целей, для каких он подразумевался. Там были неплохие отзывы о новых игрушках для компьютера и приставки. — Я так понимаю, что не зависимо от моего ответа, ты все равно подумал свое, ведь так? — кисло спросил блондин, смотря на довольную мордашку Мидории, что сиял, как новый пятак. Его, судя по всему, крайне забавляла эта ситуация. — Именно! Но, ты можешь рискнуть, — радушно предложил Изуку, оставляя журнал на коленях парня и продолжая ковыряться в недрах шкафа. Плюнув на идею чего-то там доказать, Бакугоу просто выкинул журнал в огромный черный мешок для мусора, что притащил Мидория с кухни. Зачем вообще оправдываться, если ему давно не пятнадцать и он живет дома один?! Он имеет право дома собирать хоть целую порно-коллекцию из видео и журналов. Мысль о том, что это может кто-то увидеть — претила ему. Больше всего блондина волновало, что Мидория может найти альбом со своими фотографиями, а вот на это он совсем не сможет ничего вразумительного сказать. Ну, разве что он идиот и то, скорее всего это не прокатит. Погром продолжался почти до самой ночи, и вымотал обоих парней просто до нельзя. Ничего не значащая по началу уборка превратилась в полное стихийное бедствие. И если Изуку, с умным видом, действительно что-то пытался куда-то положить, то Бакугоу выражал активное недовольство, снова грозно порыкивая и покрикивая со своего кресла, периодически отнимая ту или иную находку у пронырливого Мидории, который норовил выкинуть все, что по его мнению нафиг бы и не надо. Сопровождаемые нескончаемым количеством брани и огромным количеством склок по-ерунде, к рассвету все же они закончили. Злополучный альбом, что так удачно был не найден, к радости Бакугоу, лежал в том месте, докуда парень так и не добрался, не то из-за усталости, не то из-за невнимательности. — Это нечто! Как ты так жил?! Неужели Тодороки каждый раз такое делал, что бы ты не увяз в бесконечном количестве мусора и прочей ерунды?! — рухнув на диван, проговорил Мидория и почти сразу засыпая. В который раз видя это явление, Бакугоу приходил к мысли, что видимо это входит в список его супер-способностей, иначе это никак не объяснить. Ну не может человек отключаться настолько быстро и почти всегда, когда не надо. Неловко опираясь о ручку кресла и подхватывая трость, Бакугоу поднялся на ноги и направился к недавно разобранному шкафу за одеялом. Ему спать не хотелось совершенно, но вымученный вид Мидории пробуждал глубокое желание о нем заботится, несмотря даже на то, что он может быть застуканным за таким занятием, как глупо улыбаться и перебирать пальцами короткие, но мягкие, волосы друга. Еще немного постояв так и посмотрев на серое и уставшее лицо дорого человека, Бакугоу осторожно опираясь на трость, ринулся в свой закуток, не желая будить свернувшегося клубком Мидорию.