Резкий луч света скользнул по глазам настолько неожиданно, что Бакугоу зажмурился, но все же приоткрыл один глаз. Непривычная комната с полосатыми обоями, цветастыми шторами и необычной мебелью.
— О! ТЫ уже проснулся? Я не думала, что ты так быстро проснешься! — и рядом с Бакугоу села… Очако.
Парень начал часто моргать и даже тереть глаза, не веря тому, что видит перед собой. Хотя стоп! Он внимательно посмотрел на свои руки, на которых не было никаких жутких повреждений от жижи монстра, что так разъедала ему руки.
— Вот ты смешной! Зачем себя рассматриваешь? — Урарака засмеялась, наклонилась и звонко поцеловала в щеку парня и тихо выскользнула из комнаты, оставив того в замешательстве.
Еще немного полежав в душной постели, парень откинул одеяло и еще раз осмотрел себя, не понимая, что происходит. На нем не было никаких царапин, некогда накачанное тело немного потеряло форму, и теперь рельеф не был так заметен как раньше, а на правой руке на безымянном пальце красовалось кольцо.
— Черт! Да что же такое происходит?! — и парень обреченно ссутулившись схватился за голову, в которой был миллион мыслей, и ни одной адекватной. Разве только ко всему прочему прибавился тихий голос, который что-то бормотал, но разобрать слов было невозможно.
— Папа! Папа! — из-за двери послышались звонкие детские голоса, а спустя секунду в комнату влетело два урагана, которые бегали так быстро, что казалось заполнили все пространство помещения.
Катсуки окончательно растерялся и замер, смотря на уменьшенные копии Киришимы и Тодороки. Мальчишки стояли напротив «папы» в детских смешных пижамках с одинаковыми рисунками, лохматые и довольно улыбались, взявшись за руки и выжидательно смотрели, явно чего-то ожидая.
— Ну, ты чего на нас так уставился? Ты что — забыл, что обещал нас отвести в парк? — протянул Эйджиро капризным голосом и надул губы.
— Нет… Конечно нет… Я просто немного не выспался и странно себя чувствую, — прошептал Бакугоу незаметно щипая себя за руку, не веря, что это может быть правдой. Это самый настоящий кошмар! Ладно, Очако в качестве жены еще куда не шло, лет в 16 он и впрямь грезил о таком, но вот эту парочку в роли своих детей?! Да никогда! Как такое вообще возможно было, парень не знал.
«Проснись! Проснись!» — в голове послышался уже отчетливее все еще тихий, но уже более четкий голос, который казался смутно знакомым.
Пока парень ненадолго задумался, он пропустил тот момент, когда мальчишкам надоела неясная картина «папа в ожидании» и они начали по нему скакать и тянуть в разные стороны за руки, всячески показывая, что они тут и им надо внимания, да побольше.
— Папа! Папа! ПАПА!!! — шалопаи явно разыгрались и теперь начали прыгать по подушкам и громко кричать, иногда даже повизгивая от удовольствия.
Катсуки уже пару минут стоял около постели теряясь в догадках, что нормальные люди делают для того что бы успокоить двух озорников, которые взболубенили всю постель и из подушек начали вытряхивать перья, имитируя снежную бурю.
— Так! Все хватит! Идите к… Маме? Да, точно, идите к маме! Нечего громить комнату, тут скоро ничего целого не останется после вас, — задумчиво протянул Бакугоу и, поймав мальчишек за воротники пижам, мягко выпроводил из порядком разгромленной комнаты.
Покопавшись в большом шкафу, что стоял в углу, Катсуки вытянул из недр джинсы и футболку, быстро переоделся и направился на изучение вражеской территории, которая по какой-то причине сейчас была, якобы, его домом.
Здесь все было ему незнакомо, цвета раздражали своей излишней аляповатостью, соседство самых необычных предметов рядом друг с другом удивляли его. Особенно его озадачило композиция в соседней комнате, где рядом с крохотным столиком, больше похожим на детский, стояли четыре высоких стула, почти в три раза превосходивших злополучный стол.
Поплутав еще немного по второму этажу, парень спустился на первый, где располагалась гостиная и кухня. Сейчас как раз там кружилась Очако в безумном наряде, больше похожем на костюм астронавта. Она что-то постоянно подкидывала, затем ловила и в момент того, как она ловила раздавался жуткий писк, который резал противно уши. Звук обладал какой-то характерной периодичность и преследовал парня с момента его пробуждения.
Там же, недалеко от девушки шумели дети, которые тоже издавали странные звуки, имитируя шум, складывая губы трубочкой и втягивая в себя воздух. Звук был не такой противный как писк, но тоже очень навязчивый.
«Жуть какая!» -мелькнула в голове Бакугоу мысль, которая еще больше подтвердила его догадку о том, что он неясно где. Хотя за окном он и увидел знакомые виды привычного ему города, все остальное было ему не ясно. Особенно какофония звуков, которая то наваливалась на него, то отпускала.
Сейчас он уже третий час сидел на детской площадке и наблюдал, как якобы его дети разносят все вокруг в пух и прах. Из разговора с мальчиками, Катсуки узнал, что Шото шесть, а Эйджиро — пять, что в браке он уже вроде как шесть лет и поженились они с Ураракой сразу после рождения Шото. Услышанная информация ввела парня в ужас, потому что вроде он еще не сошел с ума и точно знал, что столько времени он точно любил другого человека. Сколько парень не пытался, он совершенно не мог ничего вспомнить, только черный силуэт с улыбкой и мягкий голос, очень похожий на тот, что он слышит у себя в голове. Каждый раз, пытаясь вспомнить что-то большее, его голова раскалывалась от жуткой боли, что аж слезы текли из глаз.
Когда начало смеркаться, а мальчишки уже умарились играть в разбойников, они направились в сторону дома и, проходя сквозь толпу людей, Катсуки заметил черный силуэт, который замер где-то вдалеке и, улыбаясь, жестом подзывал к себе. Бакугоу не успел даже и шага сделать навстречу к незнакомцу, как дети потянули его в сторону, прикладывая какую-то нечеловеческую силу, таща буквально за собой. Когда же Катсуки отвлекся и шикнул на детей, вновь вглядываясь в толпу, то силуэт уже пропал, а на том месте ничего не было, кроме вывески магазина.
Хоть Очако и возмущалась такому поведению мужа, который как безумный доказывал, что хочет спать именно там, все же дала ему одеяло и подушку, отпустив спать вниз. Всю ночь парень ворочался, мучаясь на жестком диванчике на первом этаже. Ему постоянно мешал голос, который уже громко кричал, немного срываясь на крик, что надо проснуться.
*
*
*
Голова болела, веки, будто налитые свинцом, еле поддавались, что бы хоть немного приоткрыть глаза. Открыть получилось лишь один глаз. Картинка была мутной, нечеткой и все расплывалось. Парень смог увидеть лишь белые пятна, которые перемешались в пространстве в каком-то хаотичном порядке. На секунду он смог различить взволнованные голоса, сквозь мерзкий писк, который резал больно слух.
Неожиданно перед единственным открытым глазом появилось темное пятно, на котором ярко горели огромные зеленые точки. На мокрый холодный лоб Бакугоу легла чья-то теплая рука, ставшая вытирать выступившую испарину.
Катсуки попытался что-то сказать, но не смог и слова вымолвить, почувствовав, что не может говорить из-за какого-то прибора, который насильно подавал в легкие воздух.
Еще немного посмотрев на мельтешащие пятна, он снова начал проваливаться в тяжелый сон, чувствуя, что больше он не может бодрствовать, раздираемый болью во всем теле. И прежде чем он успел окончательно заснуть, снова послышался до боли знакомый голос, который кричал, что бы он проснулся.
*
*
*
Утро началось точно так же, как и предыдущие пять дней. Сорванцы снова скакали на Бакугоу, который лишь кутался в тонкое одеяло, сопротивляясь мальчишкам и бубня, что хочет еще поспать.
— Нет, папа! Тебе нельзя спать! Ты должен быть с нами, всегда! — хором проговорили дети и какой-то жуткой улыбкой оскалились, пристально смотря на Катсуки, который в этот момент высунулся из-под одеяла.
Парень передернул плечами и вновь спрятался под одеяло, укутываясь по самую макушку. Сегодня ему приснился слишком странный сон… И сон ли вообще? Ему стало казаться, что он живет между двух миров. В одном его окружают какие-то скачущие пятна, кричащие ему проснуться, в другом — у него дети, которые говорят ему не спать и издают странные звуки, будто имитируют работу сложных приборов.
Вот и сейчас он услышал знакомый звук, дети снова втягивают в себя воздух с характерным шипением, а с кухни слышится жуткий писк и грохот посуды.
Каждый день происходило одно и тоже. Он будто был в фильме день сурка. Каждое утро, которое начиналось день ото дня все раньше и раньше, его будили жуткими звуками его дети. Он слушал одни и те же новости от скучной Урараки, которая большую часть времени посвящала какой-то ерунде, в частности ситом просеивала воду над тазиком, уверяя, что так вода чище. На резонный вопрос зачем, если есть фильтр, она отмахивалась и говорила, что из фильтра ее воруют.
Каждую ночь он пытался увидеть сон, который видел несколько дней назад, но у него ничего не получалось. Как только он начинал глубоко засыпать, как в первую ночь, и вот-вот должен был увидеть те события вновь, его будили дети, крича что папа не должен спать. Голос, что прежде он так четко слышал, начал понемногу приглушаться и снова превращаться в бубнеж, хотя темный силуэт его уже почти преследовал, и Катсуки мог уже точно разглядеть в некогда бесформенном пятне торчащие иголки на голове и огромные зеленые точки, похожие на глаза. Силуэт все ближе и ближе приближался к нему, но возникал он все так же неожиданно, как и появлялся. Примечательно было то, что дома он его не замечал никогда. Тень появлялась лишь на улице, все так же улыбаясь и зовя к себе. Каждый день на один шаг ближе, как смог примерно прикинуть расстояние Бакугоу. По примерным подсчетам, он встретиться с силуэтом уже через неделю. И, почему- то из всех событий это было самым волнительным из возможных, и парень ждал этого, как дети ждут подарков на праздники.
К концу седьмого дня, вечером, когда силуэту оставалось сделать последний шаг, произошло непредвиденное. Дети, вместе с Очако вели себя крайне странно. Они буквально следовали по пятам за Катсуки, не давая остаться ему наедине и лечь спать. «Семья» улыбались какой-то жуткой улыбкой, а вместо глаз стали образовываться темные провалы. Все что они говорили, это была единственная фраза, которую они произносили старческим, мерзким голосом: «папа не будет спать!».
— Да что с вами происходит?! — в панике кричал Бакугоу, роняя мебель и стараясь убежать от любимых родственников, которые будто сороконожки, всегда оказывались везде раньше него.
Парень был уверен, что этот кошмар закончится тогда, когда он уснет и проснется в том сне, который он так ждет. Чем ближе подходил тот незнакомец, тем отчетливее он понимал, что должен проснуться именно там, а не здесь, ведь только так он избавится от этого ужаса.
Сделав ложный маневр, Бакугоу наконец удалось оторваться от преследования, сделав вид, что передумал спать и скрылся за дверью в ванной, где купленный несколько дней назад, ждал своего часа пузырек снотворного. Махом заглотив все пилюли и запив водой, парень залез в ванную и свернулся клубком, ощущая сквозь быстро накрывающий его сон, как на дверь обрушиваются тяжелые удары, и слышатся жуткие крики, явно издаваемые не людьми.
