Пендель судьбе

Шум прибоя. Глубокий вдох и выдох. Грудь наполняется прохладным и влажным воздухом. Идет проливной дождь. Глаза заливает тяжелыми струями воды, прохладная влага скользит по оголенным плечам, груди. Пистолеты в руках слегка дрожат – гладкая сталь скользит в мокрых пальцах. Успокаивает. Но червем в груди грызет беспокойство. Как бы я не пыталась его отогнать – не получалось. Поэтому я решила вырваться из цепких объятий научного центра на природу. Побродить средь свежего воздуха и кончить парочку хищных цветов. Фитониды преклонялись, стоило им только услышать рокот тяжелых свинцовых пуль. Они пытались обмануть меня, напасть исподтишка, но у них ничего не выходило. Я, тихонько посмеиваясь, кружилась в танце этих свинцовых пуль, не щадя никого. Это заглушало беспокойство. Хотя бы на время. Разве я многого прошу? Ненавижу за кого-то переживать и волноваться. Ненавижу беспокоиться за кого-то. Ненавижу этого кого-то оберегать и опекать. Выходит, я совершенно ненавижу Дол. При встрече надо будет обнять её и обязательно напомнить об этом. Ещё пара минут – смертельная свистопляска пуль в моём танце не заглушает беспокойство. Всё моё нутро шепчет, что что-то случилось и это сводит с ума. Почему? Почему не становится легче? Я-то думала, что убийство монстров вторжения приглушит, притупит мои чувства, но уже нет. Беспокойство не отступает. Его не может заглушить ничто. Даже стараясь отстраниться от всего этого мира, отдаться своему прекрасному танцу, стать центром взрыва, такого яркого и особенно завораживающего во время дождя, я думала о Доле. Она вгрызлась в мои мысли не хуже червя и пилила нервы, как берсерк своей бензопилой. Я вновь и вновь пыталась отбросить её образ, вместе с хищными цветами, вместе с взрывами – четко-алыми всполохами, подобными пламени, разрывающие все вокруг, радующие глаза. Нет, не могу. Кричу в приступе неконтролируемой ярости. Долорес, пусть тебя дерут все известные черти, но не заставляй меня так волноваться о своей идиотской заднице! Обуреваемая уже далеко не холодной яростью, проверяю обоймы пистолетов. Они полные. Отлично. Нет смысла кружить в танце – голова ужасно болит от мельтешения перед глазами. Всаживаю за раз сотню пуль, круто присыпанных солью, в глотку хищного гриба. Поперхнись, чудовище. Он падает на спину, а я даже не могу ликовать. Он распадается на пепел, а я раздосадована, что он умер так быстро. Телепортируюсь в научный центр. Глубоко вздыхаю и закрываю глаза. Уже столько времени здесь пробыла, что могу сориентироваться и в полной темноте. Впрочем, такое уже бывало. Ноги бредут куда-то около пяти минут, а потом я обнаруживаю себя на пороге лаборатории Тиберия. Хитро улыбаюсь. Да, я хотела сюда прийти. - Нелл! – удивленно воскликнул Тиберий, заметив меня на пороге. В коридоре моргнул свет. Казалось, послышался совершенно далекий раскат грома. Может быть, это было лишь откликом моей души, возбужденной злостью. Я, коварно улыбаясь и мгновенно оказываясь к нему ближе, с возмутительной наглостью щелкнула зубами у носа Тиберия. - И тебе не хворать, - круто повернувшись на пятках, отошла и плюхнулась на стульчик рядом с компьютером. Ослепленный моей красотой (хотя в основном каплями воды), компьютер издал прощальный «пуф» или «пых» (кто эти компьютеры вообще разберет?), заискрился, будто аплодируя моему прекрасному появлению, и вырубился. Я злорадно рассмеялась. - Что стряслось? – спросил Тиберий, подходя сзади и накидывая мне на голову полотенце. И как он вообще может сохранять спокойствие в такой ситуации? К нему в лабораторию полную всяких электрический штучек, которые могут сломаться от одной высокой влажности, врывается с головы до ног мокрая девушка и, разбрызгивая дождевую воду по всему помещению, ломает ему компьютер. А он спокоен как удав. Ещё и полотенце на голову накидывает. Я откинулась на стуле, посмотрев мужчине в глаза. - Что-что, - пробурчала я, начиная вытирать голову, - я о Дол беспокоюсь. Взяла и напилась. Ещё и Соловей этот. Морду бы ему набила, знала бы как выглядит! Сидит теперь где-то, а мне за неё волноваться! Тиберий приобнял меня за плечи, успокаивая: - Брось, милая, всё хорошо, она же бессмертная – ничего с ней не случится. Но я всполошилась ещё больше: - В том-то и дело! Она бессмертна: молода, неосторожна, абсолютно беззаботна – и смерть – не худшее из всех обстоятельств, ведь она всё равно воскреснет! - Тогда есть повод для беспокойства, - неутешительно подвел итог Тиберий. – Но не для волнения. Она может и беззаботна, и неосторожна, но бессмертна и сильна. Уж кто-кто, а она себя в обиду не даст. Вспомни только, как она вломила Флавию, синяк был побольше, чем от твоих нападков. – засмеялся Тиберий. - Откуда ты знаешь? – немного удивившись, пробурчала я. - Флавий то ещё трепло, - улыбнулся Тиберий. – Но речь не о нем. Знаешь, я хотел бы… - начал Тиберий, прикрыв глаза, и чуть ли не начиная мурчать от предвкушения, как его прервал Флавий. - Кхем-кхем, - пытаясь быть тактичным, Флавий вежливо покашлял в кулак, обращая на себя внимание. Его голограмма появилась где-то в самом углу лаборатории, но тут же привлекла наше взгляды не только своим противным голосом, но и едким голубоватым светом своего изображения. Чтоб тебя, Флавий, чтоб тебя… - О, так и знал, что Неллас обитается тут. Ты прикормил опасную гадюку, Тиберий, - вновь раздался шутливый голос этой рыжей сволочи. - Заткни это кудрявое бедствие, - со вздохом произнесла я, обращаясь к Тиберию. – Иначе разнесу всю твою лабораторию в хлам, лишь бы не слышать этого гада. - О-о-о, ты сегодня злее, чем обычно - с издевкой произнес маньяк науки. Я не выдержала. Из ушей разве что пар не повалил от того, какие страшные силы столкнулись в голове. Вскочив, я резко развернулась по направлению к выходу и с гордой осанкой удалилась. Флавий бы мог заслуженно шиковать, смотря на мою удаляющуюся особу, но Тиберий-то поплелся за мной, пытаясь что-то сказать. - Нелл, постой, пожалуйста! Хотя бы меня подожди! – воскликнул Тиберий, пытаясь меня догнать. При всём желании, я умела ходить очень быстро. - А тебя никто не…! – в негодовании закричал Флавий где-то в глубине лаборатории, но его уже никто не слушал, да и не слышал, в общем-то, тоже, так что остальные нравоучения бога-ученного последовали в пустоту. - Послушай, Нелл, я только хочу сказать..! – попытался вякнуть Тиберий, но я резко в порыве ярости его прервала. - Что? Что, Тиб? Ты хоть понимаешь, как ты меня сегодня достал со своим мямлежом!? Ты мужик или тряпка? Определись уже! – огрызнулась я, рассерженная внезапным появлением Флавия. - Но я же и говорю..! – вновь попытался вклиниться Тиберий, но я ему не дала этого сделать. - Да? Говоришь? Где? – я резко остановилась, ухватив мужчину за подобие галстука-бабочки. – О, вижу, ты принарядился, - хмыкнула я, наконец, удосужившись оглядеть Тиберия. Костюмчик как раз под стать Мистерии Любви: чуть ли не фрак и забавная, почему-то красная бабочка на шее. Конечно, это всё очень романтично и галантно, и даже нежно. И особенно это под стать дню всех влюбленных. И это я ненавижу до колик в животе! Да что же им всем в голову взбрело в этот чертов день?! Этого праздника вообще не должно существовать! Покажите мне того человека, который придумал отмечать эту Мистерию Любви?! Я его запихну в психушку вместе со всеми его последователями! Потому что нормальным людям явно есть чем заняться, а эти ненормальные серенады в шесть утра под окнами поют! Это, в общем-то, меня и разбудило. На самом рассвете, черт возьми! К сожалению, пришлось ограничиться всего двумя предупредительными выстрелами в землю. Бессмертный это, бог или обычный человек я сказать наверняка не могла, поэтому и в ягодицы (хотя хотелось очень) настоящими пулями стрелять не стала. Солью, впрочем, тоже (даже обычная соль превращалась в грозные пули в оружии Флавия), хотя и хотелось отшлепать по заднице этого ублюдка, нарушившего мой сон. Влюбленный на поверку оказался весьма труслив (значит всё-таки обычный смертный) и быстро унес свои ноги. Даже гитару забыл, чем я не преминула воспользоваться. Играть на ней я, конечно, не умею, да и не нравится мне этот музыкальный инструмент, но как трофей – отлично подойдет. Решила поставить около кровати и лечь спать дальше. Кто б сомневался, что не дадут. Из окна, которое, к слову, как раз над кроватью, на меня вдруг стали горстями высыпать розовые лепестки. Они попадали и в нос, и в рот, и в глаза, чем очень мешались. Рука сама потянулась к пистолету. Сначала до ужаса захотелось приставить его к собственному виску, лишь бы избавить себя от мучений этакого чёртового дня. Потом поняла, что убью себя – мне же потом и убирать кровь с кровати и мозги со стенок. Передумала. Выглянула в окно: картина маслом. Описывать не буду, ибо даже мысли вызывают рвотный рефлекс. Обошлось тем, что я просто захлопнула окно. Потом ещё два или четыре часа занималась уборкой: сначала хотела только листочки убрать и блаженно лечь в кровать, а потом поняла, что в квартире вообще как-то грязно и это всё не мешало бы убрать. Все расставила по местам, протерла пыль, полила цветы, помыла полы и стены и даже… окна? Нет, окна только собиралась, но поняла, что я схожу с ума от ужасающей жары и духоты, которая образовалась в квартире. Я не смогла решиться рискнуть и открыть окна. Пусть будут закрытыми. Не хочу видеть в своей комнате ни единого розового лепестка! Лучше поищу спасения от этой ужасной весенней холеры где-нибудь в другом месте. К счастью, местечко, где можно скрыться от этого безобразия я знала! Это был научный центр. Идя туда, я была в таком прекрасном расположении духа, что совершенно забыла, что вокруг меня творился какой-то сумасшедший дом. Все вокруг такие радостные, то ходят парочками, то просто бегают и мечутся. Или эти купидончики по улицам. Сплошной кошмар! Сказать, что я чувствовала себя единственным здравомыслящим человеком в психбольнице – ничего не сказать. Обиднее всего было то, что в моей душной квартире оказалось на порядок лучше, чем в этом научном центре. Никогда не испытывала настолько сильного разочарования что, на самом деле, крайне обидно. Ко мне с самого утра прикопался Тиберий! Вот от кого не ожидала – так это от него! Нашелся тут герой-любовник! Всё мямлил и мямлил что-то весь день и толком ничего не мог сказать – его постоянно отвлекали! И нет бы – послал он бы их дальним числом и, наконец, сказал бы что-нибудь мне – его любимой и единственной, но нет! Он останавливался и покладисто отвечал на все просьбы, вопросы и предложение, будто меня и вовсе не было рядом! И это очень, очень, очень, очень меня раздражало! В какой-то момент я этого просто не выдержала и решила от него убежать – и, вот незадача, столкнулась с Флавием! Он всегда был тем ещё шилом в заднице, а сейчас рассердил меня особенно сильно! Мало того – на меня наорал, так и Роне, желая благо зло творил! Ох уж эти мужики – куда ни глянь, одни козлы! Разве что Тиберий не козел, он просто мямля жвачная. Ух! Я б припечатала Флавия посильнее за все его прегрешения пред белым светом и мною лично, если бы не Дола, крайне не вовремя похитившая у него нимб и не долбанувшая ему с ноги в спину. Этот гаденыш слишком быстро оправился и убег, а так бы лучше было – я б его прибила и дело с концами! А главное – как он мог оставить Роню, свою любимую, реветь с нами на полу!? Ладно, хрен с ним, влюблен мальчик в первый раз, всех нюансов не знает – но это никак не мешает ему хоть капелюшечку попользоваться головой! Хотя и сама Роня хороша – ревет просто потому, что этот идиот не хочет проводить с ней время, готовя какой-то сюрприз, о котором, к слову, все знают, кроме неё! И это раздражает даже больше, чем постоянные мямли Тиберия! Но и Дола подлила масла в огонь моего негодования. Придумала ишь что! Признаться Соловью в любви в этот идиотский день всех влюбленных! И сколько бы я ей ни говорила, что этот праздник – потеха дураков, она всё твердила и твердила, что вот он настанет и обязательно все будет хорошо и светло, но нет же! Всё как обычно происходит именно так, как я и предвещаю! И Дола же хоть и глупая неудачница, но всё понимает и каждый раз в моих утешительных объятиях говорит: «Да, да, ты такая умная и мудрая, ты всегда права,» - но никогда же, коза сидорова, не слушает! И это её дурацкое: «Будешь моей валентинкой?» - произнесенное с такой надеждой в глазах (и главное – как только у неё сказать такое язык повернулся?!), что я просто не выдержала – развернулась и ушла. Стоило моим мыслям лишь коснуться Долы, в сердце само собой развернулось огромное беспокойство, которое было заткнуто яростью, но, как оказалось, даже она не может скрыть этого ужасного чувства заботы и глубокой привязанности к малолетней бессмертной. Хорошо. Надо подумать, что могло случиться с Дол, которая впервые напилась так сильно. Которая вообще впервые напилась! Боже, да я просто без понятия! Она и без принятия всякой алкогольной продукции, энергетиков или кофеина (что ещё там запрещают пить детям и малолетним бессмертным?) находит себе ОГОГО проблем на задницу! А тут – ба! Может уже стоит собрать совет богов и объявить о чрезвычайном положении? В связи с набухавшейся Дол Элион будет разрушен? Надо подумать ещё. Скорее всего, после нашего разговора Дол осталась в научном центре. Она была бы не в силах куда-то идти в таком состоянии. Особенно домой. Она никогда не любила эту дорогу домой. Да, пьяная Дол сейчас валяется где-то в научном центре, как бабочка, запутавшаяся в большой паутине: не может выбраться из болота слез и пьяного угара. Держу пари: забилась в угол и – чего греха таить – точно ребенок ревет. Так же нужно принять во внимание: в данный момент она наиболее уязвима. Кто ещё обитается в научном центре и сегодня бегает как угорелый? Верно, это Флавий. И Флавий крайне зол на Долу. За венок и удар в спину. А по Флавию у нас идёт только эталон мстительности. И беззащитная Дола. Как итог, могу прийти к выводу: мстительный Флавий встречает пьяную Долу, валяющуюся в каком-то занюханном уголке. Преступление в виде покушения на венок было совершено Долой, значит со стороны Флавия следует наказание. И, уязвимая в данный момент Дола добровольно последовала своей каре. - Навещу Флавия, - решила я, коварно улыбаясь. - Чт..? Стой! Зачем!? – всполошился Тиберий, пытаясь меня догнать, но я, резко ускорив шаг, направлялась в лабораторию Флавия. Внезапно я снова в кого-то врезалась! Да что же это такое!? Как меня достало постоянно с кем-то сталкиваться! Небось, очередной влюбленный по уши идиот, не различающий не только где право и лево, но где дорога и что из себя представляют другие люди – это препятствия, которые стоит обходить, а не врезаться в них! – столкнулся со мной! - Ты что, не смотришь куда идёшь?! – со всей присущей мне сейчас яростью воскликнула я, хмуро смотря на ноги незнакомцу и пытаясь их пнуть. Медленно, чтобы этот гаденыш прочувствовал каждый сантиметр моей ненависти к подобным ему влюбленным глупцам, я вела взгляд вверх. До того момента, как не признала Долу, лежащую на его руках. Моё лицо тут же приняло настолько удивленное выражение, что мужчина только усмехнулся. - Нелл, поднимайся, не сиди на полу, - подбежал ко мне Тиберий и подал руку. Не думая, что делаю, и что вообще-то ещё обижена на Тиберия, я приняла руку и встала на ноги. Данная ситуация с каждым моментом поражала меня всё больше, так что прежде чем я успела что-то сообразить, у меня самовольно вырвалось: - Кто ты? - Рыжий Лис, - едва заметно улыбнулся мужчина, приподняв левую бровь. – Я нашел её пьяной и полумертвой в Ардосе, - он нежно встряхнул Долу. - Вы знакомы? Да, да, конечно мы знакомы. Она же моя названная сестрёнка! Боже, что с ней стряслось? Всё платье в крови, кожа, кажется, бледнее обычного и… она же просто спит, да? На всякий случай я решила уточнить: - Дола спит? – без особой уверенности осведомилась я, осторожно подходя и поглаживая её по голове. - Да, дрыхнет. Даже имя своё не соизволила сказать. Забавная, - как-то странно улыбнулся Лис. - Её Долорес зовут, - представила подругу я. – Спасибо, что позаботился о ней. - Да, в общем-то, и не за что, - застеснялся он. – Куда мне её отнести-то? Ума не приложу, что делать с молодыми богинями. - Я думаю, Тиб, вот он, - я указала на своего мужика, - будет не против, если мы оставим Долу в его лаборатории. А потом я нанесу один визит вежливости. После него, со мною будут вежливы все. Я быстрым шагом влетела в лабораторию, где ещё стояла голограмма Флавия. Ученый что-то хотел сказать, но я его перебила: - Флавий, миленький, я сейчас зайду, - спокойно сказала я, скрывая всю мою ярость внутри. Натянуто улыбаясь, отключаю голограмму. Делаю глубокий вдох и встряхиваю головой. Сейчас я с тобой разберусь Флавий, сейчас разберусь. Как же меня достал этот дурацкий день. Ненавистная Мистерия Любви. Рыжий, вошедший вслед за мной, только тихо усмехался. Найдя какое-то креслице, он пытался усадить в него Долу. Спать-то она спала, вот только так крепко сцепила мужчину в своих объятиях, что он не мог аккуратно отцепить её, не разбудив. Впрочем, как я заметила, он и не хотел её отпускать. Да, смотря на них, я даже как-то успокаиваюсь. Подойдя к милой парочке, я похлопала Лиса по плечу: - Большое спасибо, что помог, позаботился о Доле, - я прикрыла глаза и нашла в себе силы улыбнуться. - Это правда, очень важно для меня. А ещё крайне важно - ты не вызываешь у меня приступов тошноты. Это странно, но хорошо. Отвернувшись и закатав рукава, я глубоко вздохнула. Бить морду Флавию нужно было с холодной яростью. Иначе не получится. Флавий хоть и дрянь, но дрянь умная и бить его в белой горячке не выйдет. Одна промашка и инициатива полностью уйдет на его сторону. Но я никак не могла успокоиться! Хотелось ходить по комнате, заламывая руки или примеряясь расстрелять всё, что неправильно валяется в лаборатории Тиберия. К слову, Тиберий постоянно пытался что-то сказать мне, но я не слышала. Его голос проникал в мысли, в большой ком мыслей, который вертелся у меня в голове и никак не мог расплестись. Я так хотела мести, так хотела крови, что не соображала ничего. Однако со временем голос Тиберия, его встревоженный голос, который пытался меня успокоить, всё же проникал в голову и остужал мой пыл. Медленно иду к двери. Тиберий, подобно голосу разума, следует за мной. - Вы куда? – спрашивает Лис достаточно громко, чтобы его голос пробился сквозь шум мыслей в голове и успокаивающие мямли Тиберия. - Вершить правосудие, - с оскалом ответила я, и с некоторым промедлением предложила. – Хочешь присоединиться? - Интересно, из-за кого она вообще напилась? – пробурчал Лис, наконец, отлепляя Дол от себя и сажая её на стул. – Да, хочу. - Из-за своей пассии. Теперь уже, кажется, бывшей. Он её бросил сегодня, так что… Я не знаю подробностей, - я остановилась у выхода из лаборатории, поджидая Рыжего. - Я ему поставила фингал. Конечно, он бессмертный, но я надеюсь, синяк остался, - пробурчала Дола, медленно сползая со стула на пол. – Из-за него я поранила руку. Она не заживала. Это было та-ак обидно! - Прости, я тебя разбудил? - спросил Лис, вновь подхватывая Дол на руки. - Да, - пробурчала Дола. – Да, разбудил! К счастью! – воскликнула она. – Так мило видеть душеньке моей, как Нелл идет из-за меня бить Флавия. О Элай, я хочу с вами! - Нет! – вскрикнула я. – Ты останешься здесь! Да что же это такое! Я иду бить морду идиоту, который тебя чуть не убил, и ты хочешь к этому присоединиться? У тебя есть понятие здравого смысла? - Нет, - хихикнула Дола. - Стоять на ногах можешь? – поинтересовался Лис. - Да, - уверенно кивнула Дола, но как только мужчина поставил её на ноги, она пошатнулась и почти упала, но Лис вовремя схватил её за руки. – Признаю, нет! – не менее весело воскликнула она. - Где ж я так нагрешила-то, а?! – простонала Нелл. – Всё! Вы двое, - я указала на Лиса и Долу, - делайте что хотите, но попадетесь под руку – извиняться не буду! Немедля вышла из лаборатории, не давая никому себя догнать. И всё же Тиберия как-то угораздило увязаться за мной! Адепт всё пытался и пытался успокоить меня. Странно, но это, и правда, успокаивало. Я будто опускала лицо и руки в холодную воду, остужая себя и свой пыл. Когда я с ноги распахнула дверь лаборатории Флавия и прошла внутрь, понятие спокойствие стало мне абсолютно неизвестно и непонятно. За столом с Флавием сидел человек. Седоволосый и статный, но не старый. Тело сложено хорошо, довольно натренировано. С огромным фингалом под глазом. Бессмертный, который ранил Долу. Бог, который разбил сердце моей горячо любимой подруги! Я его ещё ни разу не видела. Ни разу до этого. Ну и вкус у тебя, подруга. Сразу видно – гад отпетый. А ты – Соловей, Соловушка. Перестреляла бы всех птиц с этим дурацким именем! Сидит с удрученным выражением лица, что-то говорит Флавию. Никто из них не обращает на меня внимания. Вдох и выдох. Я должна сосчитать до десяти и успокоиться. Один и два. Я вижу терминал и кладу на него руки. Три, четыре. Терминалу крышка. Я его отрываю и со всей силы кидаю в Соловья. Пять и шесть, семь. Преодолеваю половину лаборатории довольно быстро. Бегу к нему. Восемь. Хватаю Соловья за волос, почти выдирая его. Девять и десять. С гулом Соловьиная головушка ударяется о стену комнаты. На ней остается приметное и крупное пятно крови. Я пробила ему висок? Возможно. Мужчина замертво валится на пол. Нет. Слишком мало, чтобы убить бессмертного. Он просто теряет сознание. Что-то холодное разливается по моей крови. Не могу определиться, что же: удовлетворение от мести или спокойствие? Не важно. Беру мужчину за волос и тащу к выходу из лаборатории. Ещё ни всё милок, я тебя ещё помучаю. Надеюсь, в момент твоего полета от научного центра до земли ты очнешься. Хочу, чтобы наше знакомство было самым незабываемым в твоей жизни. Я протащила за собой этого пернатого до дверей лаборатории, когда меня окликнул Флавий. - Стой, куда ты его тащишь!? – попытался остановить меня бог. – Я хотел провести над ним пару экспериментов! - О-о-о! Отлично! – улыбнулась я и подошла ближе к богу. – Я займусь как раз тем же. Один точный удар в нос прекрасно завершил нашу беседу. Флавий отшатнулся, держась за сломанный нос, из которого быстро начинала течь кровь. Он тихо застонал. Я смотрела и улыбалась. - Зачем ты это сделала? – проныл он, пытаясь хоть как-то смириться с болью от удара. - У-у-упс, - тихонько произнесла я, показывая своими руками кавычки. – Ты что не пригнулся? Когда тебя бьют нужно уворачиваться, смотри, - и я ударила его ещё раз. К моему счастью – он не увернулся. - Прекрати! – воскликнул Флавий, прикладывая холодные руки к лицу, пытаясь притупить боль. - У тебя не все с рефлексами в порядке? Может нужно в больницу? – заботливо спросила я. Это не та месть, которой я хотела. Эта просто шутки. На что-то другое у меня не было сил. Я так ужасно устала от всего этого! Выйдя из лаборатории, я свернула куда-то. Мне даже было неважно, куда идти. Этот день так меня достал, так достал! Сил нет, чтобы сказать как, как же я ненавижу этот чертов день всех влюбленных! Эту чертову Мистерию Любви! Тиберий быстрым шагом плелся за мной, пытаясь успеть. Что же, ему повезло, потому что с каждым коридором я все замедляла и замедляла шаг. В конце концов, я прилегла на стенку, закрыв глаза. Когда я их открыла, мой взгляд наткнулся на глаза моего возлюбленного. - Этот день просто ужасен! – воскликнула я, сложив руки на груди. – Понимаешь, Тиб, я просто ненавижу его! День Святого Валентина – день дураков и безумцев! Для таких как Дол, Роня, даже Флавий! Чертовы безумный дураки. Они все будто под копирку решили вывести меня из себя! Будто чувствуют, как я ненавижу этот праздник! Черт возьми, даже ты этому подвержен, что меня нереально бесит! Нет, даже не это! Просто то, что ты мямля! Мямля, а не мужик! Абсолютно бесхребетный мямля! - Мя… мямля? О чем ты? Почему? - опешил Тиберий, раззинув рот. - Потому что! – воскликнула я разгорячившись. Руки сами взлетели вверх в негодующем жесте. - Думаешь, я не слышу, что ты уже сотни раз пытался мне что-то сказать! Весь день! Весть чертов день! Нет бы, послать всех и высказать всё то, что собирался до чертей раз! Ты любезничаешь? Со всеми ними? Схватил бы меня за руку, и сказал все прямо мне в лицо! Всё, что тебе хочется мне рассказать! - Ты что такое говоришь? – брови Тиберия взметнулись вверх. – Конечно, я все расскажу! - Может ты вообще проходил модификацию внешности, а в душе ты баба!? – не выдержав, сорвалась я, перебивая мужчину. - Не говори глупости! – вскипел Тиберий. - Я такой с рождения, и вообще... В коридоре раздался приглушенный звонок. Я глубоко вздохнула и собиралась развернуться и уйти, в то время как Тиберий доставал планшет и, собираясь отвечать на звонок. Но неожиданно он, взглянув на звонившего, просто отключил его и схватил меня за руку. - Просто иди за мной, - сказал он, ведя меня к выходу из научного центра. – Пусть ты и не любишь праздник, но больше всего я хочу провести этот вечер с тобой!

* * *

Внезапно планшет, лежащий на столе, завибрировал. Да кто там? Я только начала наслаждаться этим чертовым днем, как кто-то снова меня беспокоит! Вечер, который мы проводили с Тиберием потихоньку превращался в незабываемый. Я даже забывала, почему вообще невзлюбила Мистерию Любви. Но сил злиться совершенно не было. Я просто улыбнулась Тиберию, и рука сама потянулась к планшету, чтобы убрать его. Вдруг он снова завибрировал, и высветилось сообщение Дол: «Я тебя расцелую, как и этого невозможного типа!». И, честно признаться, я даже заинтересовалась, что там происходит и разблокировала планшет. С экрана на меня смотрело улыбающееся лицо Лиса, которого в щеку целовала Дол. Следующей фотографией была счастливая Дола, которую целует Лис. - Ну, чёрт её возьми, она просто неисправима… - тихо произнесла я, начиная смеяться.