Пендель судьбе

Я не могла потерять сознание, когда змеи Архея тащили меня в гравиплан, а оттуда – в тюрьму, некогда построенную для Лаэрта. С другой стороны, я и не могла воспринимать ничего вокруг себя. Я видела, что происходит, но не могла составить полной картины происходящего. Я слышала, что говорят маги Архея, но я не могла понять смысл их слов. К тому же я не могла осознать своего положения в пространстве, как бы не старалась. Словом, ничего я не могла, абсолютно ничего. Чувство было такое, словно я сплю, но провалиться в безоговорочный сон мне никак не давали. Змеи до сих пор причиняли ужасную боль. Они пытались въесться в мою суть, изгрызть её, оставляя только дыры. Возможно, они и правда съедали только силу Танатоса внутри меня, но при перерождении она настолько сильно переплелась со мной, что попытаться, даже аккуратно, извлечь её - означило убить меня. Когда меня заперли в камере, я даже не поняла, что там уже кто-то находился. Я просто лежала на полу и не двигалась, даже когда меня отпустило большинство змей. Последнюю, весьма зажравшуюся моей силой, кто-то вытащил самостоятельно. Ухватив за кончик хвоста, он вытянул её из шеи. Змея и не думала сдаваться, цеплялась за мою магическую сущность, но человеку стоило лишь немного надавить на эту гадюку, как она тотчас с визгом выскочила. - Кто здесь? – хотела я спросить, но из охрипшего горла вырвалось лишь тихое «здесь?» - Я здесь, - сказал успокаивающий, до боли знакомый голос. Мужчина взял меня за руку, присаживаясь на пол. Холодный металл бионических рук успокоил меня. Я придвинулась к нему ближе, устало прикрыв глаза. Флавий приобнял меня, погладил по голове. Понемногу я приходила в себя. Уже через пару минут смогла открыть глаза и заглянув в его голубые очи, вдруг спросила: - Ты знал, что всё к этому придет? Виноватый кивок, беспомощный взгляд, полный сожаления. Он знал, что по-другому нельзя, но, кажется, до последнего тянул с моим заключением. Может, он даже никому не говорил, что я выжила. И Танатос со мной тоже… - По-другому нельзя, - сказал Флавий. Я кивнула. И правда, нельзя: - Так действительно больше продолжаться не могло. Пусть мне и было так хорошо последние дни, но я решила, что безопасность Элиона, пожалуй, важнее моего счастья. - Мне кажется, ты слишком преувеличиваешь своё значение для этой планеты, - усмехнулся Флавий. – Подожди, ты сказала дни? Где ты пропадала целую неделю до этого? Я смутилась. Да, верно ведь, никому я об этом не рассказывала. Если честно, было даже стыдно говорить о своём воскрешении. Вдруг для кого-то это обычное дело, встречаться там с кем-то? Падать в бесконечной тьме? Воскресать раненым? Да-ам, Ронья, это даже звучит как бред. Надо взять себя в руки и начать говорить. Я подобрала под себя ноги, положила голову на колени и начала тихо и сварливо бурчать под нос свой рассказ: - После того, как я сбежала от тебя, я по чистой случайности вывалилась из шаттла и упала на дорогу Элинара в самый низ. Со стороны Флавия послышался тихий смешок, и я продолжила говорить совсем неразборчивым шепотом. Мужчина понял свою ошибку, извинился, крепче сжимая меня в своих объятиях. Я успокоилась, собралась и стала говорить громче. - Там я и встретила Нину. Через пару минут подошла её опекунья и убила меня. Не спрашивай – как. Она просто пырнула меня ножом в живот, а после удушила. И я умерла... – я собралась с духом и наконец, проговорила. - Там было темно… - Там? – удивлённо прервал меня Флавий. – Ты куда-то попала после смерти? - Э-э-э, да… Сейчас, думая об этом… Может, это было сознание Танатоса? Ну, я действительно не знаю… Будучи там впервые, я никого не видела и ничего не помнила. Я хотела умереть, стать сотнями других людей, но потом я передумала из-за те… - я заткнулась на полуслове, не на шутку смутившись. Что я могла ему сказать? «Чтобы отомстить тебе за свою гибель,» - наглая ложь. «Чтобы навсегда остаться с тобой,» - глупо, просто глупо, хотя теперь, и правда, возможно. «Просто я в тебя влюблена по уши настолько, что не захотела умирать,» - я скорее сгорю со стыда, чем скажу это. Хотя, фактически, это и является правдой. - Из-за меня? – сам догадался мужчина. Ну, по крайней мере, он не стал вытягивать из меня больше информации. Я бы совсем стушевалась и не сказала бы не слова. А так я лишь кивнула и продолжила говорить: - Я вспомнила, что было до моей смерти, и как я оказалась там. И захотелось воскреснуть. В первый раз проблем не возникло. Сам видел, недолго я там была. - Это как сказать. Я ждал около визора несколько часов, после исчезновения твоего тела, - горько усмехнулся Флавий. – Самые ужасные часы в моей жизни. Впрочем, для первого воскрешения это абсолютно нормально, хоть и не особо типично. Обычно бессмертные впервые воскрешают на месте гибели своего тела. Уже в последующие разы их телепортирует на визор. - А? Наверное, никогда об этом не задумывалась. Я вообще слишком нетипичный случай, чтобы думать об этом. – горько усмехнулась я. – Когда меня убила опекунша Нины, я снова попала во тьму. Но уже была там не одна. За моей спиной стоял Танатос. Он что-то говорил мне, но я была так напугана, что не понимала ни слова из его речи. Аватар схватил меня за плечи и начал трясти, - я на себе показала, как легли его огроменные ручищи с когтями на мои хрупкие плечи. – Это ранило мою сущность. После этого он оттолкнул меня, и я начала падать. Флавий опустил голову на моё плечо, щекоча щеку кудряшками рыжих волос. Я улыбнулась, грустно рассмеявшись. - Я начала вспоминать, как оказалась там. Вспомнила Нину и вдруг поняла, что она искренне верит в моё воскрешение, молится обо мне и молится… мне. Кажется, только благодаря этому я смогла воскреснуть. Когда я очнулась, первое что я почувствовала – боль в плечах. Все они были изрезаны когтями Танатоса. Сразу же меня нашел Тиберий и… Дальше, я уверена, ты знаешь. - Знаю, - кивнул Флавий. - Выходит, когда ты умираешь, то попадаешь в плен чужого сознания на весьма длительное время. И ничем от этого ты не защищена, потому что ничего не помнишь, о своей жизни. Очень похоже на сновидение. Я как-то исследовал их природу, и в чем-то сознание Танатоса мне это напоминает. Думаю, если ты время от времени будешь вспоминать, что было пару минут назад и это перерастёт в привычку, то ты сможешь быстрее воскреснуть в случае смерти. Думай обо мне, - сказал Флавий, чмокнув меня в щеку, - я всегда буду верить в тебя. Я тихонько рассмеялась, еле слышно пробормотав: «Не знаю, что может заставить меня не думать о тебе». Услышал ли это Флавий или нет, но его объятия стали ещё сильнее, настойчивее. Он зарылся носом в копну каштановых волос, вдыхая мой запах. «Не отпускай меня,» - чуть не сказала я, обхватив его руки своими ладонями. Несколько минут мы так и сидели в полной тишине, не двигаясь. Мне было как-то не по себе от его прикосновений, я вся сидела как на иголках. С другой стороны это было слишком приятно, я, даже, забыла, что сейчас в тюрьме. А когда вспомнила, на глаза навернулись слёзы. Флавий вскоре уйдет, оставит меня одну. Я буду сидеть тут, вместо того, чтобы проводить время со своей семьёй и друзьями. Вместо того, чтобы проводить время со своим любимым богом я буду сидеть тут. Сколько? Сколько времени это может занять? А вдруг… вдруг я больше никого из них не увижу? Слёзы скатились по щекам, падая на бионические руки. Флавий вряд ли почувствует это. Тогда, может сказать ему? Что я его люблю. Ведь, что мне ещё остаётся, если это последний раз, когда я его вижу? Последний раз, когда он так близко ко мне? - Я… - тихо начала я, но тут же громко всхлипнула. Нет, я не смогу ему сказать. Мужчина тихонько хмыкнул мне в ухо: - Ронья, мне пора уходить. Прости, но иначе адепты Архея подумают, что я тебя насилую и их явно не обрадует такой поворот событий. Я смутилась настолько, что и думать забыла о каких-то там слезах и своих сожалениях. Вдруг я почувствовала, как наружу рвется смех и не сдержалась, громко рассмеялась, смахивая последние слёзы. Флавий неловко отстранился от меня, встал на ноги и уже собирался уходить, как я схватила его тогу, останавливая. Неловко поднявшись, я притянула его к себе, крепко обнимая. - Зайдешь завтра? – вдруг тихонько спросила я, зарывшись лицом в его груди, и больше всего боясь услышать «нет». - Хорошо, - ответил Флавий, не раздумывая, и последний раз чмокнув меня в макушку, вышел из камеры, оставляя совершенно одну. Моё тело будто горело от его прикосновений и не могу сказать, что мне не нравилось это чувство. Оно будто согревало меня изнутри и делало… счастливой? Странно, но сейчас в этой одиночной камере, мне было не так уж плохо. Не так одиноко и грустно. Он завтра придёт. И это вселяло в моё сердце надежду. Порывшись в своих карманах в поисках чего-либо, чтобы скоротать время, я нашла планшет и была немало удивлена такому повороту событий. Я думала, его свистнули змеи или адепты Архея. Впрочем, понятно, почему они этого не сделали. Связи тут, как ни странно, не было. Конечно, на планшете было несколько игр, но я предпочла их даже не трогать. Начала с того, что зашла в заметки и начала писать письма своим друзьям. Мне было немного совестно, что я оставила их без вестей дома. Нет, конечно, они знали, что я пошла к Гериде, и, может быть, догадывались, куда перекочевала оттуда, но сообщить не помешало. Тем более, завтра зайдет Флавий, вот и попрошу его разослать вести. Пока в моей голове ещё гуляли мысли о доме, я составила «список дел» - так сказать, инструкция по эксплуатации Нины и моего движимо-недвижимого имущества. Над этим долго думать не пришлось. Всё заведомо переходило Нику, который волен сам решать, что с ним делать. Второй на очереди шла записка друзьям, в которой не помешало бы хотя бы кратко изложить суть случившегося и первопричины. Это было сложно. Если я пыталась написать всё кратко, выходила околесица, если по пунктам – глупо. В шутку написала, собираясь сразу же удалить: «Как-то так вышло, что сейчас я стала вместилищем Великого Аватара Танатоса и для блага всего Элиона меня на пару десятков лет (а может и дольше) упрячут в тюрьму для особо опасных жертв вселенской глупости». Так и оставила, прибавив всего лишь пару душещипательных предложений. С моих весьма впечатлительных друзей хватит. Третье письмо адресовала Нику с Ниной. Объяснить им, что произошло, было как-то проще. Во-первых, Ник и так что-то знал, что уже облегчало задачу вдвое. А во-вторых, Нине это знать было совершенно необязательно. В итоге, чтобы малышка ничего не узнала о настоящем положении дел, попросила Ника не давать девочке письмо, только сказать, что возможно я когда-нибудь вернусь (Ник умный и поймёт, как это объяснить ребенку) и что всё будет хорошо, Флавий их там будет навещать время от времени. Да и Флавию об этом тоже как-нибудь намекнуть надо бы. Впрочем, я не сомневалась, что уж кто-кто, а Флавий сунет нос в каждое моё письмо. Наконец, последнее письмо я решила черкануть своему любимому богу. Если уж язык у меня такое сказать не поворачивается, то хотя бы я это напишу. Начала довольно вдохновенно, однако после пары строк сдулась и всё удалила. Начала заново. Высокопарно писать не получалось, льстить или перехватывать Флавия тоже не хотелось. Вздыхая, я просидела над письмом весьма и весьма долго. А когда закончила и перечитала, то так смутилась, что решила – просто так я этому рыжему маньяку науки свои сокровенные мысли прочитать не дам. Конечно, нет никакой математической науки, которая не давалась этой рыжей занозе в заднице Элиона. Шифры, естественно, входили в список его умений. Помнится, когда я давала ему сложные шифры, которые и сама не всегда могла разобрать, он щелкал их как орешки, на раз-два. Но, честно признаться, тогда я ещё не старалась. А сейчас… сейчас у меня есть очень много времени и желания скрыть это письмо от Флавия.

* * *

Когда на следующий день Флавий навестил меня, я была совершенно никакой. Уже давно я не была так увлечена делом, совершенно не замечая времени. Взглянув на шифр последний раз, я даже не смогла осознать, что там вчера написала и чем это может обернуться. Своего посетителя я снова не замечала до последнего, потому что, лежа на спине и раскинув руки и ноги наподобие морской звезды, смотрела в потолок совершенно отсутствующим взглядом. Кажется, кампания по абсолютной невнимательности у меня имеет абсолютный успех. - Сама же просила меня прийти, а сейчас даже внимания не обращаешь, - сказал Флавий, проходя в камеру и садясь на пол рядом со мной. - Я просто устала, - сказала я, и глазом не поведя. – Умственная работа ужасно истощает даже бессмертных. - Чем же ты занималась? – заинтересовался Флавий. - Решила заняться шифрами, - я вытащила планшет из кармана и отдала маньяку науки. – Одно письмо для тебя, остальные раздай моим друзьям. Тут весь сигнал глушится, а я не хотела бы уходить не попрощавшись. - И что же ты мне написала? – удивленно изогнув одну бровь, поинтересовался Флавий. - Не помню, - честно ответила я. – Пока занималась шифром – совершенно забыла. - Сама же знаешь, я его за пару минут расшифрую, - сказал Флавий, открывая файл со своим письмом. – Мне хватит и взгля… Пока мужчина осоловело глядел на зашифрованное письмо, я устало прикрыла глаза. Я очень старалась, делая этот шифр. Он комбинировал несколько известных мне, к тому же я добавила что-то своё. Естественно, я оставила подсказки, так что рано или поздно он разберется с этим. Не пройдет и пары часов, как перевод будет готов. - Что за… Не понимаю, - сказал он, переводя взгляд на меня. Сквозь тяжелую завесу сна, томно опустившуюся на меня, я только и смогла сказать, что в тексте есть подсказки, стоит лишь присмотреться и ему сразу же станет понятна суть. Я смачно зевнула, мерно проваливаясь в темные чертоги сна. - Как так? – тихо засмеялся он. – Я думал, ты в шифрах так и не преуспела. Флавий переложил мою голову к себе на колени и, ненавязчиво обнимая, вдруг сказал: - Самому интересно, как я мог заинтересоваться тобой? Не могу не признать, что ты очень забавная, но обычно этого слишком мало. А сейчас я просто хочу владеть тобой, чтобы ты не досталась никому. Ни одному богу или ещё какой живой душе. И знаешь, сам не могу понять, почему. Моё мирно «спящее» лицо начало медленно заливаться краской. Почему? Я всё слышала. Его прикосновения разбудили меня, а с таких-то слов я и заснуть-то теперь не смогу. Вот и написала любовное письмо… Выходит, Флавий меня тоже… любит? Мужчина смотрел в потолок, так что он не мог заметить, что я чуть-чуть приоткрыла глаза, наблюдая за ним. - Рядом с тобой так тепло. Кажется, что ты единственная меня понимаешь. А ещё ты видела свою улыбку? Она невероятная. Бесподобная. Как и твои золотые глаза. Через них будто можно увидеть твою чистую и наивную душу. И как после этого я могу стерпеть, что тебя забрали от меня? Почему тогда я тебя не послушал…? Внезапно мне на щеку капнула слеза. Я резко распахнула глаза от удивления. Флавий? Плачет!? Глаза полные слез, но он продолжает говорить: - Лаэрт погиб. И так же я боюсь потерять и тебя. Вдруг у богов не получится удержать тебя здесь? Вдруг Танатос тебя заберет? Я знаю, что это почти невозможно, но ты и сама знаешь, как это бывает. Какова была вероятность, что ты станешь вместилищем Танатоса, когда я пригласил для тестов бессмертного, а тебя просто взял с собой? - Не плачь, - не смогла не сказать я, проводя рукой по его щекам, стряхивая слезы. - Ты серьёзно? – тут же сменив тон, грубовато поинтересовался он. – Я и плакать? Не могу поверить. Ты слышала что-нибудь? Я покачала головой, пока мужчина украдкой смахнул непрошенные слёзы. - Ладно, мне пора идти. Представляешь, все посещения тут запрещены. И плевать им, что я вообще-то старший бог. Ни Архей, ни Ианна видите ли не хотят, чтобы мы виделись, - старательно отводя от меня взгляд, пробормотал он. Я даже удивилась. - Они ещё не знают, что я здесь. Ещё бы! Перечить старшему богу! Да кто этих магов и адептов вместе с их богами вообще послушает? – рассмеялся Флавий. – Но, боюсь ещё немного, и меня заметят. Впрочем, мне-то всё равно, тюрьму никуда не перенесут, а запереть меня вряд ли смогут… - но Флавий говорил без обычной уверенности в своих словах. Я не могла не заметить, что он волнуется. Я привлекла его внимание, нелепо растянув свои щеки и промямлив: - Не волнуйся, всё будет в порядке, - я хотела сказать, что я уж точно не умру, но вовремя придержала язык. – Никуда меня не денут и тебя работой до изнеможения не завалят. - Хотелось бы верить, - мужчина наклонился и нежно накрыл мои губы своими. Я не была против, ведь… Ведь и я его люблю в конце концов.