О пользе личных дневников

Семейные проблемы были для Хайда не в новинку. С Мегуми они ссорились по сто раз на дню. Оба не придавали значения этим перебранкам, тем более, что мирились они очень быстро. Ссора с женой была поводом приехать к Гакту. Она не выгоняла его. Он просто собрал вещи и приехал к другу. Иногда супружеская жизнь приедается, и хочется чего-нибудь остренького. «Остреньким» в данном случае был Гакт. Вряд ли Мегуми не подозревала об их связи. Она смирилась и даже не находила в этом ничего удивительного. В конце концов, она знала, за кого выходит замуж. Хайд был расстроен. Всё шло не так. Он хотел повеселиться, развеяться, приехав сюда. А получалось в точности до наоборот. Больше всего Хидето не любил разбираться в чужих проблемах. Он и свои-то пускал на самотек. Гакт зол. Гакту не хочется веселиться. И вытащить его куда-то просто невозможно. Он просто сидит целыми днями в студии. Ладно бы еще сочинял что-нибудь. Так нет, сидит тихо, как мышка, и о чем-то размышляет. Хайд не любил рефлексирующих людей. Именно в такой тип медленно превращался Гакт. «Да уж, не очень удачный период я выбрал для приезда», думал про себя Хайд. А Гакт продолжал сходить с ума. Хайд заметил, что с ребятами отношения у Камуи складывались уже как-то по-другому. Гакт и раньше-то не был весельчаком, но сейчас… Сейчас он и вовсе превратился в кусок льда, до которого даже дотронуться боязно. Чача сносил эти причуды безропотно, — он знал их причину. И так же, как и Хайд, предпочитал дождаться благополучного исхода, не встревая. Маса, как всегда, витал в облаках. Джу-кен вообще не был в курсе дела. Проще говоря, ему было абсолютно всё равно, что там у кого болит. Один Ю, казалось, переживал больше, чем все вместе взятые. Хайд замечал, как он украдкой смотрит на Гакта. С какой-то непреодолимой тоской и непониманием во взгляде. Это бесило. Хидето не любил нерешительных людей. К тому же, раз Ю такой правильный, и не хочет рушить дружбу, так почему бы не подойти и не поговорить по-человечески? Зачем все время мяться, только оттягивая неизбежное? Молодежь, чего тут скажешь… В общем, атмосферка царила не самая приятная. Хайд уже начал было отчаиваться, как вдруг произошло нечто неожиданное. * * * В тот день все собрались на репетицию. Хайд на их репетициях присутствовал часто. Вот и сейчас он удобно устроился на диванчике, окидывая присутствующих ленивым взглядом полуприкрытых глаз. Гакт опаздывал. Это нонсенс. Это что-то из ряда вон выходящее. Это что-то невообразимое, и вообще, не поддающееся разумным объяснениям. Все сразу решили, что Гакт умер. Иначе быть не могло – в любом другом случае он давно был бы уже в студии, прилетев туда намного раньше остальных. Ибо заставить кого-то ждать себя его, хронического трудоголика, могла лишь безвременная кончина. Еще одну причину, по которой Гакт может опоздать, знал только Хайд. Ю как раз начал обзванивать все морги и больницы, когда в репетиционную ввалилось нечто улыбающееся и чрезмерно веселое. Оно твердо держалось на ногах и было не настолько пьяным, насколько хотело таким показаться. «Неужели ему всего-то надо было влить в себя бутылку «Хеннесси», чтобы развеселиться?» — подумал Хайд и бросил на Гакта взгляд, наполненный надеждой и страстным желанием, уже заранее зная и будучи уверенным, — что-то случится. Ребята недоуменно поглядывали на «чудо». — О, собрались, значит, уже? – вопрошало оное, пьяно хихикнув. Чача бросил гитару на кресло и, тут же наклонившись, что-то шепнул на ухо Масе. Маса передал «это самое» Джу-кену. И они втроем, почти синхронно поднявшись, направились к выходу. Поравнявшись с Гактом, Чача дружески хлопнул его по плечу. Камуи лучезарно улыбнулся, но даже алкоголь не смог скрыть горечи, проскользнувшей в его глазах. В репетиционной остались трое – Гакт, Хайд и Ю. — По какому поводу бухаем, друг? – поинтересовался Хайд, в привычной манере скользнув язычком по губам. — Мне просто хотелось…расслабиться, что ли… — Гакт бросил быстрый взгляд на встревожившегося Ю, словно игнорируя явно намекающий жест Хидето. В последнее время Гакт и Ю практически не разговаривали. — А ты чо не сбежал? – как бы между прочим поинтересовался Гакт у Ю, садясь на «хайдовский» диван. Белобрысое чудо тут же перебралось к нему на колени. — Я хотел поговорить с тобой, Гаку-тян, — спокойно ответил Ю. — Ну, так чего ждешь? Говори, я в твоем распоряжении на ближайшие… — Гакт отвлекся на Хайда, самозабвенно расстегивающего его рубашку, — …сколько секунд мы можем посвятить этому зануде? – Хидето лишь скривил лицо, давая понять, что даже секунда для него – это слишком много. Гакт, довольно хмыкнув, обратил ленивый взгляд в сторону Ю. – Говори, пока я способен слушать. — Гаку-тян… — Ненавижу, когда ты меня так называешь, — недовольно перебил Гакт, но, растаяв от ощущения теплых пальцев на коже, тихо буркнул, — …продолжай… Неизвестно, к кому обращался сейчас певец. Ю упрямо повысил голос. — Гаку-тян, — повторил он, прибавив твердости интонации. – Я хотел бы поговорить с тобой наедине. Гакт рассмеялся. — Ты слышал это, Хиде? Ему наедине надо! А мне и так хорошо, говори, — произнес Гакт, уже плавно покрывая шею Хидето поцелуями. — Я не буду ничего говорить, пока он здесь! – в голосе Ю неожиданно промелькнули агрессивные нотки. Оба, Хайд и Гакт, сразу отлипли друг от друга, уставившись на гитариста в немом удивлении. — Меня не лю-ю-бят, — жалобно протянул Хайд, и хотел было уже подняться, чтобы оставить их наедине, но Гакт властным жестом усадил его на место. — Нет, говори при нем, иначе, — вообще проваливай. Хайд забеспокоился, чувствуя неминуемую ссору со всеми вытекающими оттуда последствиями. — Я, пожалуй, все-таки пойду… — Никуда ты не пойдешь! — Тогда уйду я, — произнес Ю совершенно спокойным голосом. — Ну и вали, — улыбаясь, ответил Гакт. Ю не надо было долго уговаривать. Он вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. В этом весь Ю – даже если зол, никогда этого не покажет. — Ты уверен, что правильно поступил? – спросил Хайд, когда они с Гактом остались одни. Гакт порывисто притянул его к себе. — Кого он волнует? Я хочу тебя, и мне совершенно не нужна болтовня по поводу того, кто прав, а кто виноват… Ночью Ю проснулся от звука протяжных стонов, доносящихся из соседней комнаты. Даже накрывшись одеялом с головой, он все равно продолжал слышать их. Стонал Хайд. В эту минуту Ю понял, насколько в действительности ненавидит его.