О пользе личных дневников

Итак, теперь вам известна предыстория. Стоит ли говорить о том, что, вернувшись в свою комнату, Гакт не смог сомкнуть глаз до самого утра? Он даже не позаботился о том, чтобы ненароком не разбудить Хайда, который, конечно же, проснулся, злой, как черт, растрепанный, как…в общем, красота неописуемая. Гакт не обращал внимания не его бурчание. Около часа он лежал без движения, затем поднялся снова, опять разбудив Хидето. Нетрудно догадаться, куда он пошел. Мысли о гитаре сверлили мозг. Нужно от нее избавиться. Любым способом. Сжечь хотя бы… Так он и сделал. Спустя полчаса инструмент уже горел в пламени камина, прощально топорща струны. Утром, спросонья, Ю был весьма озадачен пропажей своей любимицы. Тщетны были его поиски. Пропала – без следа. И даже Великий Сыщик Чачамару не имел понятия, куда она могла деться. Гакт ушел рано, предпочтя не встречаться с Ю. Хайду было строго-настрого наказано не выпускать его из дома и всё-таки вызвать врача. Роль няньки Хидето не очень прельщала, но тон, коим было получено указание, не допускал никаких протестов. Гакт злился. А когда Гакт злится, ему лучше не перечить, иначе нарвешься на непотребную грубость. Чача тоже заметил перемену в его настроении, но списал все это на стресс. Концерт, как-никак. Нервы. С кем не бывает. Гакт ведь тоже человек. Наверно… Он ушел из дома на два часа позже Гакта. Ю, хоть и с большим трудом, но все-таки снова уложили в постель. * * * Гакт сидел и усталым невидящим взглядом тупо пялился в зеркало. Гнев прошел. Осталось что-то наподобие обиды и разочарования. Разочарования – оттого, что надежды разбиты, а последняя запись в дневнике, которую он прочел, и вовсе не оставляла шансов на что-то большее, нежели дружба. Но дружба в данном случае была ему абсолютно не нужна… Друг, какой бы он ни был, принадлежит тебе лишь частично – у человека свои проблемы, свои печали и радости, в которых ты не можешь принимать участия. А любовь казалась тем, что позволяет безраздельно владеть душой и телом. Этого владычества Гакт желал больше всего на свете. Но… Яснее намека на невозможность отношений нельзя было и выдумать. «Я не могу ее разлюбить» — эти слова стали для Камуи окончательным приговором, не подлежащим обжалованию. Сейчас, может, впервые за всю жизнь, у него не было сил бороться. Биться головой об стену глупо и бессмысленно. Однако, как не крути, а Гакт – не тот человек, что будет сидеть сложа руки и оплакивать свою невезучесть. Он отличался тем, что всегда мог аккуратно разложить все по полочкам, в том числе и свои чувства. Сейчас было непривычно трудно, но он дал себе твердое слово, что что-нибудь придумает. В гримерную снова постучали, а потом в проеме двери показалась Чачина физиономия. — Пора, Гакуто-чан… *** — Вы только посмотрите на этого идиота! — Что?.. Чачамару-тян, дай, пожалуйста, еще льда, там в холодильнике есть… — Погодите-ка, Хайд-сан, разве трех пакетов недостаточно?.. — Сказал неси! Чача хмыкнул, но возражать не стал. — Джу-кен, принеси еще одеял… — Но Хайд-сан, тут их и так… — Что за дети пошли?! Неси, говорят! И «дитя» молча отправилось выполнять поручение. — Ю-тян…А ты отправляйся к себе в кроватку, отдыхай, мы тут без тебя разберемся… — Не пойду! – упрямо заявил Ю. – Я должен быть рядом с Гаку-тяном. Хидето тяжело вздохнул. — Говорю тебе, он был бы рад узнать, что ты следуешь предписанию врача, а так только расстроится…. — Не пойду! – снова упрямо возразил Ю. — Паршивец, — прошептал Хайд, устало опуская голову. И тут ясны очи принца раскрылись. На Хайда и Ю глядели два совершенно измученных голубых глазика. В первую минуту он даже не смог их как следует разглядеть, — вместо человеческих лиц Гакт видел размытые серые пятна. Но постепенно картинка начала прояснятся, а контуры обретать привычную четкость. — Вы чего тут столпились? – он тут же, рывком, поднялся с «насеста», который ему организовали совместными усилиями. Три пакета со льдом свалились с его лба в тот момент, когда с четвертым подоспел Чача и Джу-кен с пятым одеялом. — Ответь нам только на один вопрос, — спокойно начал Хайд и даже как-то приветливо глянул на виновника «торжества». Уж точно никто не ожидал того, как грозно рявкнула впоследствии эта милая мордашка. – Какого хуя ты творишь?! Гакт с совершеннейшим безразличием взглянул на друга. — Мне некогда, я должен идти, — и на полном серьезе встал на ноги, даже не пошатнувшись ни разу. — Куда идти, дурья твоя башка?! — Гаку-тян, ты упал прямо в зрительный зал… «И он здесь…» Гакту почему-то показался удивительным факт пребывания Ю в его доме. Ему было странно даже слышать его голос. С огромным трудом он заставил себя взглянуть в глаза «предателю». Ни тени вины… Хотя, какая тут вина?.. У него ведь любовь…мать ее! Так хотелось прямо сейчас, в лоб, спросить про эту шлюшку! Но это было бы в первую очередь унижением самого себя. — Я пошел, — выговорил он с трудом, почувствовав внезапно навалившуюся смертельную слабость. Двадцать четыре часа без сна. Плюс четыре часа на концерте. Ужасно хотелось спать… — Гаку-тян! – в голосе Ю сквозило неприкрытое беспокойство. Если бы не он, то валялся бы сейчас Гакт на мраморном полу. – Тебе нужно отдохнуть! — Я умру прямо здесь, если ты немедленно не отпустишь меня, — устало проговорил Гакт, избегая глядеть тому в глаза. Но Ю не отпускал. Пытка продолжалась. — Обопрись на меня, я отведу тебя в спальню. Это было так элементарно, — просто взять и послушаться. Просто обнять его, чтобы найти опору. И Гакт не стал изобретать велосипед. Раз все так просто, почему бы не воспользоваться этим? Лови момент, Камуи, сейчас он твой. Пусть всего на пару минут. Это лучше, чем ничего. Тем более, что сопротивляться и возражать не было сил. Три пары глаз напряженно наблюдали за тем, как исчезают за дверью эти двое. Едва они скрылись из вида, Хайд, по-хозяйски оглядев гостиную и находящихся в ней ребят, буркул: — А ну, детвора, колись, у кого из вас есть Xbox?.. — Что ты делаешь? – вяло поинтересовался сквозь сон Гакт, когда Ю, стащив с него ботинки, стягивал следом его штаны. — Укладываю тебя спать, Гаку-тян, разве не заметно? – улыбаясь, ответил он. — А-а-а-а-а… — протянул Камуи с ощущением безоблачного счастья. Ю уже успел освободить его от костюма и рубашки. — Хочешь расслабляющий массаж? — Не-а, массаж мне не нужен… — Гакт чувствовал, что вот-вот заснет. Это бы облегчило задачу. Но, увы, глаза еще были открыты, и он видел перед собой это лицо. – Уходи! Кто произнес это слово?.. Гакт?.. Гакт приказал, он не попросил, а именно приказал. Ю будто не слышал его. Улыбка не сходила с его лица. Он смотрел на Камуи так, словно тот был нашкодившим ребенком. Иногда человек говорит или делает то, чего совсем не желает в данную минуту. На это его внутренне толкает непонятный инстинкт. Какой-то странный инстинкт толкнул Гакта подняться с постели и злобно проговорить: — Вам, блядь, олухам не понятно, когда по-хорошему говорят? Я сказал убирайся! Пошел вон! Ю выпученными от удивления глазами уставился на друга. Но не стал возражать. Главное… — Ты еще здесь? – Гакт устало плюхнулся на подушку. – Оставьте меня в покое, все… — Гаку-тян… Камуи приподнялся и бросил на Ю такой угрожающий взгляд, от которого у любого нормального человека сердце бы перестало биться. И Ю ушел. Конечно, он удивился, но расспрашивать не стал. Мало ли что могло случиться. Гакт трепаться о своих проблемах не любил. Жаловаться? Да ни в жизни! Ю не хотел бередить раны. Сам расскажет, если уж на то пошло…