* * *
Только на следующее утро Гарри осознал, какое осиное гнездо они разворошили, арестовав волшебника из такой известной семьи. По дороге от каминов в Атриуме и лифтами все, кто ему встречался по пути, говорили только об этом, при этом держали в руках газеты. Первая полоса «Пророка» гласила: «Расследование превратилось в жалкий фарс: Дориана Зонко арестовали!». «Наследнику лавки диковинных штучек до не шуток», — сообщал специальный выпуск журнала «Ведьмин досуг», а «Придира» задавалась поистине важным вопросом: «Могут ли вши-телепаты склонить к убийству?». Прислушиваясь к сплетничающим магам, Гарри услышал несколько разных причин убийства: любовное соперничество, желание семьи Зонко купить производство метел по низкой цене, соглашение с Фламелем, чтобы избавить того от конкурента. Гарри с удовольствием отметил, что в общий доступ не просочилось никакой конфиденциальной информации. Когда он добрался до штаб-квартиры, Причард кивнул ему: — Не снимай мантию. Нужно официально сообщить семье Уайтхорн о результатах расследования. Читал, что все обсуждают в Атриуме? — Полный бред, — подтвердил Гарри. — Точно, и это даже хорошо, пока наше расследование не завершено, но Фосетт считает, что мы должны рассказать семье правду. С другой стороны, о нелегальных гонках ничего сообщать не будем, пока Ферстон не выйдет на всех, кто замешан в этом деле. Ни слова и о кражах в маггловском мире. Нечего подавать идею тем, кто сам до этого еще не додумался. Гарри понял, что чем больше волшебники будут узнавать о маггловском мире, тем больше подобных преступлений будет совершаться. Он пообещал себе обсудить это с Кингсли при первой же возможности. Гарри с напарником аппарировали во двор компании «Скоростные мётлы Нимбус». Они с удивлением обнаружили, что на месте разрушенной мастерской уже возвели конструкции для нового здания. У Гарри даже создалось впечатление, что оно было больше, чем предыдущее. С настороженным выражением лица к ним шел Берт Кеттеридж. — Мы бы хотели поговорить с миссис Уайтхорн и мистером Квентином, — сказал Причард. Кеттеридж провел их в кабинет вдовы, нервно оглянулся на них, и пошел за Квентином. Закончив с формальными приветствиями, старший аврор официально подтвердил арест Дориана Зонко. — Честно говоря, мы узнали об этом еще вчера утром, — произнес Квентин. — К нам приходил Геракл Зонко, рассказал всё и объяснил причины. С его слов, его сын не знал, что мой отец находился в мастерской. — То же самое он сообщил и нам, — признал Причард. — Он утверждал, что в здании не горел свет, — добавил Гарри. — Как вы думаете, это могло быть правдой? Уайтхорны переглянулись. — Девлин действительно часто задерживался на работе до поздней ночи, чтобы насладиться запахом свежего дерева, — ответила миссис Уайтхорн. — Он говорил, что таким способом находил участки, зараженные термитами. Кроме того, ни у одной из наших метел не было таких проблем. Она подавленно покачала головой от мысли, что эта мелкая деталь в совокупности со всеми другими случайностями и совпадениями неумолимо привели к смерти мужа. Сын с нежностью прикоснулся к ее плечу и повернулся к аврорам: — Я задолжал вам извинения, — сокрушенно сказал он. — Я грубо вел себя, думая, что ваше расследование бесполезно. Но вы оказались правы, заподозрив, что это был вовсе не несчастный случай. Спасибо за все, что вы сделали. — Мы просто выполняли нашу работу, тем не менее прекрасно понимаем, что всё это перевернуло вашу жизнь с головы до ног, — заверил их Причард. — Давайте больше не будем об этом говорить. Вы сказали, что вчера к вам приходил мистер Зонко. Если вас это раздражает, мы можем попросить Визенгамот выставить ему запрет на посещение этого места или вашего дома. — Нет, не нужно, — тут же возразила миссис Уайтхорн. — Он был очень корректен и принес извинения от имени семьи. И даже предложил полностью возместить материальный ущерб и заверил, что сделает все возможное, чтобы наш бизнес процветал. Он хороший человек. Да и мой муж весьма его ценил. Для него это происшествие тоже оказалось непростым и печальным. — Что ж, вам лучше знать. Мы свяжемся с вами, когда расследование будет окончено, и мы сможем раскрыть всю информацию. К слову, спасибо, что не стали разглашать подробности дела. Нам еще предстоит произвести множество арестов. — Вы можете рассчитывать на наше молчание, — сказала вдова. — Нам вполне хватит одного интервью, которое мы уже дали одной из газет.* * *
По возвращению в министерство Гарри направился в кабинет командира. — Да, Поттер? — поприветствовал его Фосетт. — Вы читали доклад об Аврелиане Фламеле? — Не сказал бы, что он интересовал меня больше всего. Это? — спросил он, приподняв папку, лежавшую сверху на его столе. — Если не возражаете, я бы хотел дать кое-какую информацию Рите Скитер. Она может сдвинуть всё с мертвой точки и помочь магической полиции немного продвинуться в раскрытии дела. Фосетт посмотрел на него несколько секунд, после чего ответил: — И ты хочешь сделать это до выборов в Гильдию? — В этом и смысл, — признался Гарри. — Ты знаешь, что собираешься сделать? У этого будут серьезные политические последствия. — Я думаю, мы должны сделать все возможное, чтобы во главе одной из самых важных Гильдий не остался непорядочный человек, — сказал Гарри. — Что ж, напиши мне, какую именно информацию ты хочешь передать. Я просмотрю и отправлю ей. — Спасибо, сэр. — Сначала посмотри на дело рук своих, потом уже и благодари, — ответил Фосетт таким тоном, что Гарри почувствовал себя неловко. Гарри отправился в отдел магической полиции, чтобы повидаться с бригадиром Ферстоном. Тот сидел за столом и выглядел весьма занятым. Гарри коротко рассказал о визите к Уайтхорнам. — Хорошо, хорошо, — ответил бригадир. — Я работаю над нелегальными скачками и буду очень рад поймать букмекера. — Касательно банка, гоблин, который наваривался на махинациях с маггловскими деньгами, тоже попал по полной. Коллеги не оценили его находчивость и избавились от него. Кстати, кто будет возвращать деньги магглам? — Я отправил записку в службу составления извинений магглам. Они этим займутся. Существует фонд для такого рода дел. Гарри понял, что отвлекает Ферстона от работы, поэтому поспешил распрощаться: — Хорошо, не буду мешать. Если вам не нужно досье на Фламеля, я бы хотел его просмотреть еще раз. — Оно у Рэдфорда, обратитесь к нему. Да, уже иду! — прокричал он одному из своих подчиненных. Гарри поблагодарил его и пошел за Рэдфордом. Вернувшись в штаб-квартиру, он собирался помочь Причарду в написании финальной версии отчета и затем заняться проверкой протоколов всех допросов, чтобы все сведения, касающиеся дела, были верными. В конце рабочего дня Причард засобирался домой, а Гарри отправил через камин короткое сообщение на площадь Гриммо, что будет сегодня поздно, и начал перечитывать досье на Фламеля, чтобы составить текст для отправки Скитер. Домой он вернулся в полночь, чувствовал себя измотанным, но довольным.* * *
В последующие дни дела шли своим чередом. Они повторно допросили обвиняемого, чтобы прояснить некоторые моменты и убедиться, что все его заявления не противоречили друг другу. Дориану Зонко теперь помогал адвокат, присланный Гераклом, но сам глава семьи особо не вмешивался. Дориан, очевидно, испытывал невероятное облегчение, помогая полиции в расследовании, и не пытался ничего скрыть. Однако ему было очень трудно ответить, когда вопросы касались его жертвы, как будто разум отказывался признавать участие в убийстве. Но, бледный и потный, он заставил себя взять ответственность и признать вину, не прячась за ложными оправданиями. Гарри ощутил влияние старшего Зонко. Ферстону потребовалось три недели, чтобы напасть на след кредитора Дориана. Тот рассказал все, что знал о нем, но мошенник представился вымышленным именем, однако расследование в конце концов принесло свои плоды. Пресса сообщала о ликвидации незаконных скачек на крылатых лошадях и об огромных нелегальных ставках, которые организовались вокруг них, но все молчали о связи дела с убийством Девлина Уайтхорна. Общедоступным оно станет только в день суда. В обществе продолжали строить самые смелые гипотезы о причинах, которые подтолкнули Дориана к преступлению, но это было уже не заботой министерства. Одна статья даже сообщала, что торговец, «который предлагал клиентам бесполезные, вредные и даже опасные товары, тем самым считая своих покупателей невоспитанными детьми», мог воспитать только безответственного ребенка. Благодаря этому резонансу, семейство Уизли получило возможность услышать, как Молли в яростном монологе раскритиковала общественную полезность любых товаров для шуток и приколов. Когда она закончила свою тираду, Джордж наклонился к Гарри и прошептал: — Самое время рассказать ей, что мы смогли открыть наш магазин только благодаря тебе!* * *
Гарри вспомнил, что планировал поехать к Кингсли Шеклболту, чтобы рассказать о возможном увеличении преступлений по отношению к магглам, если волшебники узнают больше о не магическом мире. Как только появилось относительно свободное время, он направился в кабинет министра. Секретарем у него до сих пор была Мэнди Броклхерст, соседка Рона и Гермионы: — Привет, Мэнди, — поздоровался Гарри. — Я бы хотел поговорить с мистером Шеклболтом, когда у него появится минутка. — Конечно, Гарри. Подожди тут, я сейчас узнаю. Она постучала в дверь и просто сказала: «Гарри Поттер», после чего скользнула в сторону, пропуская визитера. Она явно получила знак не заставлять ждать знаменитого гостя. Министр встретил Гарри с широкой радостной улыбкой: — Все хорошо, Гарри? Садись, пожалуйста. Гарри обсуждал важные темы со всеми, кто занимал пост министра магии, но Кингсли, безусловно, был его любимым. Он решил не тянуть время и сразу перешел к делу, не пожелав злоупотреблять своими привилегиями: — Вы читали отчеты о смерти Уайтхорна? — Какая глупая трагедия! — лаконично воскликнул министр. — Вы видели, откуда пришли деньги, которые Зонко выплачивал своему кредитору? — Маггловские лошадиные скачки. В каком-то смысле этот мальчик придерживался определенной этики. — Думаете, ограбления магглов часто случаются? — Частенько, да, но это ничто по сравнению с тем, сколько магглы украли друг у друга. — Я опасаюсь, что количество подобных преступлений может существенно вырасти, — признался Гарри. — У нас есть множество способов борьбы с этим, — заявил министр. Гарри стало спокойнее. Спокойнее и любопытнее. Кингсли улыбнулся и продолжил: — Начнем с того, что я планирую усовершенствовать службу борьбы с неправомерным использованием магии и привлечь к работе в ней следователей. — Это там, где работает Муфалда Хмелкирк? — спросил Гарри, у которого сохранились не очень хорошие воспоминания о письмах, которые она отправляла ему. — Она останется работать с ограничениями волшебства несовершеннолетних. Мы собираемся нанять волшебников, которые хорошо знают маггловский мир и работали в магической полиции. Гарри подумал об агенте Рэдфорде, который идеально подходил под профиль. — Нам также нужны будут контакты с другой стороны, — продолжил Кингсли. — Мы находимся в процессе составления списка родителей волшебников, работающих в маггловской полиции. Это поможет нам не раскрывать Статут большему количеству людей, чем того требует наша задача. Они облегчат нам работу, отправляя отчеты о расследованиях. Я пару раз наносил визит премьер-министру, чтобы узнать, как они определяют преступления, по их мнению, совершенные магами. Мы сейчас в процессе установления критериев, которые позволят их компьютеру сообщать о таких случаях. — Это тот самый министр, телохранителем которого вы были во время войны? — спросил Гарри. — Нет, его преемник. Но мы с ним нарушили традицию, по которой я должен был инкогнито появиться на Даунинг-стрит, вместо этого я попросил одного знакомого подготовить почву к моему официальному представлению. Так наше сотрудничество вышло на новый, более благоприятный уровень. Помогает еще и тот факт, что я знаю, как работают их отделы и какие процедуры они обязаны соблюдать. — Теперь я вижу, что зря переживал, — заметил Гарри. — У вас все под контролем. — Беспокойство лишним не бывает, и я всегда рад любым идеям, — заверил его Кингсли. — Не стесняйся приходить ко мне, если будут какие-то проблемы. Я всегда буду рад обсудить их с тобой. — Кстати, мне тут кое-что пришло в голову, — воспользовался моментом Гарри. — Если ты прочитал финальный отчет, то заметил, что поведение гоблина во многом поспособствовало обострению этого дела. Мы можем с этим что-нибудь сделать? Думаю, он тоже должен получить по заслугам. — Ты много общаешься с Гермионой, чтобы знать, что гоблины отклоняют все наши запросы. Я прекрасно знаю, что большинству моих отделов нужно более тесное сотрудничество с нашими уникальными банкирами. Магическая полиция и Аврорат не единственные в этом случае. Но все попытки начать обсуждения заканчиваются на предварительном условии, которое они нам ставят, а именно разрешить им покупку волшебных палочек. Вне всяких сомнений, если я приму это условие, то потеряю свой пост в течение недели. На данный момент мы не можем вести дальнейший диалог. — Кто занимается переговорами? — поинтересовался Гарри. — Офис по делам гоблинов. — Они когда-нибудь работали с гоблинами? Я имею в виду в их банке? — Не думаю. А почему ты спрашиваешь? — Потому что, когда я вел дела с гоблином, Билл дал мне совет, и все, что он сказал, оказалось правильным. Поэтому я уверен, что значительно продвинуться в этом деле смогут только те волшебники, которые работают или работали на них. Кингсли окинул Гарри сосредоточенным взглядом. — Тебе нужно чаще ко мне заходить, — сказал он наконец.* * *
Прошло две недели. Суд над Дорианом Зонко начался примерно через месяц после его ареста. Несколько дней назад Гарри увидел в витрине магазина метел объявление, что компания «Скоростные мётлы Нимбус» возобновила поставки. Очевидно, что компания успешно начала производство. Гарри задался вопросом, в какой степени они воспользовались помощью, предложенной Гераклом. Было решено не слишком подробно останавливаться на истории ставок, главных героев которой будут судить позже, или на ограблениях в маггловском мире, вину в которых Зонко признал в полном объеме. Осветили только причины, которые привели Дориана к уничтожению мастерской компании «Нимбус», и представитель Министерства не задал ни одного вопроса по этому поводу. Многие люди приехали, чтобы присутствовать на суде над Дорианом Зонко. Отведенный для этого зал был не очень большим, и многим пришлось уйти, так и не попав на столь долгожданное представление. Гарри с напарником, а также бригадир Ферстон должны были выступить в качестве свидетелей. Они ждали в крошечной комнатушке, пока их не вызвал суд для подачи показаний. Когда Гарри вызвали за стойку, он скривился от отвращения, увидев, как много людей толпится в пролетах. По взволнованному шепоту он понял, что главным героем этого представления был именно он. Сидя перед судьей, он увидел, что первый ряд был занят семьей обвиняемого в полном составе. Геракл с прямой спиной и полный сдержанного достоинства стоял рядом с женой, чьи покрасневшие глаза явно намекали о бессонных ночах. Рядом с ними был Леандр, державший за руку девушку, которая, должно быть, была его женой. Гарри выложил результаты расследования. Суд попытался определить, было ли убийство умышленным или нет. Гарри ответил на вопросы как мог, стараясь быть максимально нейтральным. Он был убежден, что обвиняемый не пытался убить Уайтхорна, но судить было не ему. Он присел на скамью, когда Причард давал показания. Гарри обнаружил, что семья Зонко демонстрирует необычайное достоинство под бесстыдными взглядами других волшебников. Когда все свидетели прошли, представитель министерства зачитал все улики против обвиняемого. Не было однозначных доказательств намерения совершить именно убийство, но он подчеркнул преднамеренность, желание отвлечь внимание жертвы от преступных действий, которые совершал подозреваемый. Он описал безответственного волшебника, который, не колеблясь, уничтожил работу всей жизни честного человека, чтобы защитить себя, и который, кроме того, не принял никаких мер предосторожности, чтобы обезопасить других от своих преступных действий. Затем слово было предоставлено адвокату, некоему Сент-Джону Белинскому. Последний указал, что никакое формальное доказательство намерения в убийстве не может быть выдвинуто против его клиента и что, если они не смогут доказать намерение убить, любое сомнение должно толковаться в его пользу. Затем он настоял на раскаянии Дориана, что он знал о том, насколько ужасен был его поступок, и что это бремя он будет нести всю жизнь. Гарри считал, что старик Геракл нашел для сына хорошего адвоката. Когда все выступления были окончены, судья обратился к обвиняемому. Дориан Зонко сидел в центре зала на стуле, взгляд его был опущен вниз. Это был тот самый стул, на котором сам Гарри когда-то сидел во время слушания в начале пятого курса школы. Он с облегчением отметил, что Дориан не был закован в цепи, как было с печально известными Пожирателями Смерти. — Мистер Зонко, вам есть что сказать, прежде чем мы прервемся для вынесения приговора? — спросил судья. Тот медленно покачал головой. — Мне есть что сказать, — раздался громкий голос из зала. Все повернулись к поднявшемуся Гераклу Зонко. Судья обратился к коллегам за консультацией и согласился: — Говорите. В глубоком молчании отец обвиняемого начал речь: — Если сегодня мой сын перед вами, это потому, что я допустил ошибку. Прежде всего, я прошу прощения у семьи Девлина Уайтхорна и всех, кого коснулась его смерть. Мой сын убил человека. Но он остается моим сыном. Тем самым, которого я держал на руках в детстве. Ребенок, которого я учил говорить, читать, вести себя в обществе. Я учил его уважать других и помогать, когда они в этом нуждаются. Я учил желать им добра и не причинять вреда. — Несмотря на это, мой сын украл, мой сын убил. И мне интересно, что привело его к этому, ведь до этого он вел спокойную и честную жизнь. Судят сегодня его, но он не единственный, кто допустил ошибку. Я тоже несу ответственность за это трагическое происшествие. Я не увидел, что ему нужна помощь. Когда он пришел ко мне за помощью, я отвернулся от него, вопреки собственным принципам. Я не пытался выяснить, зачем ему так нужны деньги, я только слышал слово «долги». И я осудил его, не попытавшись даже понять. — В своей гордыни я никогда не думал, что он может сделать какую-то глупость, глупость, которую он не сможет себе позволить. Я был настолько зациклен на самом себе и убежден, что дал ему лучшее образование, что мне никогда не приходило в голову, что он мог оступиться. Он был трусом, он был слабым. Он использовал свой волшебный дар, чтобы украсть у тех, кто его был лишен. Его действия привели к смерти хорошего человека. И теперь он будет осужден за убийство. — Однако я знаю, что он не убийца. Я знаю, что он запаниковал. Он обнаружил, что попал в переделку, из которой не мог выбраться. Он не убийца. Это случайное стечение обстоятельств. Ужасный несчастный случай, произошедший из-за совершенной им ошибки и подлежащий наказанию. Я не прошу вас объявить его невиновным, ваша честь. Я прошу вас судить его за то, что он на самом деле сделал. Глупый, бесчестный, жестокий поступок, но не убийство. Мужчина повернулся к сыну: — Дориан... Впервые с тех пор, как Гарри вошел в зал суда, обвиняемый поднял голову. — Дориан, я прошу у тебя прощения. Извини, что не услышал тебя. Извини, что недооценил твои трудности. Я знаю, что ты пытался поговорить со мной, я помню каждое мое слово, после которых ты замкнулся. Но ты должен заплатить за то, что сделал, понимаешь? Да, я знаю, что ты понимаешь. Тем не менее, я обещаю, что куда бы тебя не отправили и насколько, мы будем тебя ждать. Когда ты вернешься, мы будем рядом. На этот раз мы тебя не подведем. Мы поможем восстановить твою жизнь и следовать правильному пути. Отец и сын долго смотрели друг на друга, влажными от слез глазами. Наконец, Геракл Зонко обратился к суду: — Спасибо, дамы и господа, судьи. И он снова сел. Спустя несколько секунд судья пришел в себя и объявил, что суд уходит на перерыв. Как только судьи ушли, публика возбужденно зашепталась. Гарри отвернулся от семьи обвиняемого, и его взгляд упал на скамью, где сидела жена жертвы, окруженная детьми. Они пытались держать лицо. Суду понадобилось всего двадцать минут, чтобы вынести приговор. Дориан Зонко был приговорен к пяти годам в Азкабане. Его семья, казалось, вздохнула с облегчением от того, что приняли во внимание непредумышленность убийства. Не стоило ждать более мягкого приговора. Миссис Уайтхорн бросилась обнимать старшего сына. Они не казались разочарованными или довольными приговором, просто с облегчением радовались, что все закончилось.* * *
Шумиха, вызванная громким судебным процессом, почти сошла на нет, когда вышла статья Риты Скитер, посвященная Аврелиану Фламелю. В ней излагалась информация о взятках, шантаже, недобросовестной конкуренции, злоупотреблении властью и махинациях с бюджетом Гильдии. — Вот чего у нее не отнять, так это того, что найдется немало правды во всем том ушате информации, что она вывалила в своей статье, — заметила Гермиона. По её голосу Гарри понял, что она не полностью одобряла его действия. Но он не успел обсудить это с ней, потому что Рон поспешил поздравить его, похлопав по спине. Они оба отправились на площадь Гриммо, чтобы продолжить обсуждение статьи, и Гарри пригласил их остаться на ужин. Тем временем Джинни застряла в Холихеде, потому что начало квиддичного сезона неизбежно приближалось. Теперь, когда скандал разгорелся с новой силой, языки чудесным образом развязались, и через десять дней бригадир Ферстон предъявил обвинения Аврелиану Фламелю в мошенничестве и злоупотреблении властью. На следующий день Гарри встретил полицейского перед лифтом и поздравил его с развитием дела. — А я говорил вам, что статьи Риты Скитер иногда бывают полезны, — ответил Ферстон. — Вы были абсолютно правы, — улыбнулся Гарри. — Да здравствует Рита Скитер!