***
— Вот, ты мне скажи, — нервно бурчал Фрэнк, ведя за руку своего новоиспеченного братца, который периодически чихал и сопел, — как ты так мог заболеть? Только приехав! Или это британский какой-нибудь вирус? Фрэд хотел, было, возразить, и даже нахмурил брови, чтобы сказать какую-нибудь грубую пакость, однако тут же чихнул, и на его лице теперь красовалась… неизвестного происхождения жидкость. Парни остановились, и Фрэнк повернулся к брату, испуганно косясь на его лицо, которое немного опухло и покраснело. В глазах стояли слезы. — Нет, ну я не могу вести тебя в класс прямо сейчас, — Фрэнк достал платочек из кармана и заботливо вытер им лицо Фрэда. — Ты ведь больной, как дед. Иди-ка, пожалуй, домой… — Давай-ка я сам решу, что мне делать, окей? — гордо тряхнул головой братец и зашагал впереди Фрэнка. Айеро лишь пожал плечи и поплелся за… Айеро… Непривычно было осознавать, что у него есть родственник, ведь когда ты живешь один, то не задумываешься, как бы ты жил, будь рядом с тобой кто-то смутно тебя напоминающий, правда, не так уж сильно. Фрэд по-хозяйски раскрыл дверь в кабинет, и лишь Фрэнк видел, как брата откровенно потряхивало. Это был его школьный дебют. — Здрасте, — хладнокровно харкнул он и прошел мимо рядов, остановившись на парте за… Дж-Ж. Ж… Дж… (даже в мыслях мне было слабо произнести его имя). В общем, на две парты позади Патрика. — Здравствуйте, — удивленно пропел Рэй, чувствуя «атмосферу напряга». — Что ж, присаживайтесь за ту… а, нет, пока не присаживайтесь, просто положите вещи. Представьтесь нам, пожалуйста. Я стоял в дверях, как чужой, руки свободно болтались, рот гостеприимно вдыхал в себя кабинетную пыль, а сердце… словно предчувствовало что-то… Словно чужой… — Я Фрэд, — сказал братец. — Фрэд Айеро. Свою фамилию он проговорил медленно, будто играючи, скорее всего, ожидая определенную реакцию. И правда, по классу прокатилась огромная волна шепотков наших одноклассников. «Айеро? Аейро… тот новенький?» «Да, тот самый! Который еще, ну, этот…» «У которого мутки были, да? С Вентцем?» «Не знала, что у него есть брат… они похожи». «Да мы хоть что-то знаем о нем?» Эти «шу-шу-шу» так бы и продолжались, если бы мистер Торо не прервал дискуссии одноклассников. — Тихо-тихо, ребята, сохраняйте спокойствие. Такое бывает, что у человека есть родственники. Давайте не будем… Ученики развернулись к учителю литературы и перестали болтать, а я все еще стоял, как вкопанный. Где-то в области груди была ужасная тяжесть сердца, которую трудно было описать, но она что-то да значила. Я уверен.***
Два подростка сидели в столовой, доставая из сумок свои обеды. Один — высокий парень в сером свитере и черных штанах, с темными волосами, задумчивым взглядом и напряженным видом. Другой подросток был светлее: в блестящем фиолетовом пиджаке, узких брюках такого же цвета и зеленой рубашке, со странной прической и играющей на лице лошадинной улыбкой, в очках с красной оправой и глупым выражением лица. Они будто были из разных вселенных; совершенно непохожие ни друг на друга, ни на остальных, сидели за столом и ели из одной тарелки. — Брендон, ну ты как всегда, — прожевав, сказал Даллон, — забыл то, что приготовил сам. — У тебя есть повод делиться со мной, — брызгая крошками изо рта, провозгласил Брен. — Это какой же? — Готовлю-то я, — пропел Ури, вытирая щеки рукой. — Да и ты же любишь меня! Парень облокотился локтем на плечо друга и поиграл бровями. — Что~оо? — протянул Уикс смущенно и тут же закашлялся, подавившись. — То, — друг с бешенной силой хлестанул по его спине, но Даллону это не помогло, и он, прерывая свой предсмертный хрип, заскулил. — Ты же любишь меня, любишь? — Брендон потерся головой о шею Уикса, от чего тот выпал в астрал. Тут оба парня заметили, что что-то определенно не так, и оглянулись по сторонам. Со всех углов вытаращивались пары огромных глаз, с изумлением смотрящих на парочку. Даллон и Брендон медленно отвернулись и снова начали молча жевать еду.***
Выходной — самое ахуенное из всех слов на свете. Именно от него мы чувствуем неповторимое ощущение радости, спокойствия, раслабления и умиротворения. Но блин, школьный выходной не всегда бывает тем выходным, который ты желал всю неделю. Кто-то работает, кто-то возится с семьей — никого отдыха в один из прекраснейших дней недели. Воскресенье. Патрик проснулся от того, что в его комнате стоял тихий гул, скорее всего идущий из кухни. Мама шумела посудой и снова причитала, Меган и Кевин ушли к своим друзьям-музыкантам, и отец был на работе. Кто бы знал, как любил Пат вставать в утро воскресенья, сонно потирать глаза и затем сидеть еще полчаса, смотря в одну точку, потом опомниться и пойти в ванную, и потом… в общем, спокойно провести свой беззаботный денек, а вечером сесть за уроки. Пат делал все по плану, весьма успешно, кстати, но тут все испортила Патришия. Когда ее сынок спустился и прошел на кухню, предполагая, что сейчас вот он поест, а потом пойдет и пошароебится в неведанных местах, но мама так не считала. Переворачивая блины, она крикнула: — Пати, выброси мусор, дорогой! Времени нет совсем! — Но, ма, я никогда не выбрасываю мусор, ты же знаешь, — сказал Стамп и поморщился. Он не любил выбрасывать мусор, даже притронуться к пакету не мог. — Совсем обнаглел? — нахмурилась мама и посмотрела на сына убийственным взглядом. — Взял пакет и пошел выбрасывать. — Ну мам!.. — Без возражений, — женщина продолжила готовить блины. Парень взял черный шелестящий мешок, наполненный всякой дрянью, связал его ручки и, надевая кеды, хотел уже, было, выходить, как вдруг мать окликнула его: — И дождись мусоровоза, в бак не бросай! Стамп хлопнул дверью и очутился на улице. Солнце уже мерцало во всю силу, как мощная лампа, и аккуратно стриженный газон выгорал под его золотыми лучами, жмурился и Пат, закрывая ладонью глаза. Погодка к Хэллоуину была самая подходящая. Мусоровоз уже пыхтел, загрязняя чистый воздух этой улицы выходящим газом. Обычно такие машины было очень странно видеть в этих чистых и благополучных местах, а Стамп и не видел, ведь по воскресным утрам он не выходил из дома. — Бак вроде чистый! — парень заглянул в окно к машинисту. Тот ничего не ответил. Из окна высунулась загорелая рука и листок. Стамп приловчился и как истинный баскетболист закинул пакет на самую верхушку мусорной кучи. Это оказалось не так уж и трудно, даже весело, и Патрик, довольный своим броском, с улыбкой принял документ. — И где подписать? — добродушно спросил он, и машинист с тяжелым вздохом выбрался из своей кабинки, тыкая пальцем в листок. — Здесь и здесь, — сказал он. — Пи-Пит?! — вскрикнул Патрик и выронил документ и ручку. — Ты что?.. — Доброе утро, — буднично сказал парень. — Только не говори никому, хорошо? — Я не… чего? — Стамп до сих пор был в шоке. — Прости, Пат, я тороплюсь. Мне нужно проехать еще четыре квартала, поэтому подними чертов документ и подпиши его там, где я сказал, — Вентц наблюдал, как парень, послушавшись, подписал листок. — Химия сегодня в силе? — Д-да, — Патрик тихонько отходил от удивления. — В два часа. — Отлично, — Пит уже положил документ на место и, махнув рукой, завел мусоровоз. — Пока… — прошептал Пат, наблюдая, как машина удаляется.***
Два брата лежали плашмя на своих кроватях, беззвучно вдыхая свежий утренний воздух. После вчерашнего школьного дебюта Фрэда, точнее, после демонстрации «холодного и безразличного альфы», а также после урока литературы, все одноклассники сбежались к новичку, осыпая того тремя В: взглядами, вниманием, вздохами, что означало стопроцентное поражение. Даже Патрик подошел поближе, чтобы поверить тому, что он сейчас увидел. И правда, это был мой брат, очень похожий и, как сказал сам Пат, даже чуточку топовее. Однако Стамп не рвался вступать с этим придурком в дружеский контакт, а был больше увлечен мной, что делало мой день не таким уж херовым. Ведь… сам Джерард, ебанный, Уэй, подошел к моему братцу, и они еще долгое время флиртовали друг с другом. Я сидел напротив них, смотря сначала на Джи, а затем на Фрэда. У последнего при нашей встрече взглядами в глазах блестнул адский огонек. Мне тут же захотелось сменить фамилию, имя и место жительства. Да, я жалуюсь. Я обиженная сучка. Но на следующих переменах Уэй не торопился подойти ко мне и сказать: «Фрэнк, давай встречаться!». Он ходил с Фрэдом чуть ли не за ручку, и они не переставали говорить. Говорить, говорить, говорить… в нашей практике такого не было. Но сегодня, в это гребанное воскресенье, я вскочил с гребанной кровати в прекрасном расположении духа и помчался одеваться, есть и бежать в школу, чтобы помочь украсить зал. — Куда собрался? — на выходе меня остановила мама, и я, как есть, с бутербродом во рту и одним надетым кедом, встал в позе Соника. — Иду помогать украшать зал, — невозмутимо ответил я, прожевав свой завтрак. — А Фрэд, что, со мной останется? — возмутилась мать. — Почему бы и нет? Пообщаетесь по-семейному, — я улыбнулся и выбежал из дома, чтобы мама не втюхнула мне этого британца, и смутно услышал «Фрэнк Айеро, ты весь в своего отца!». У школы меня уже ждал Стамп, и был он немного пришиблен. — Что случилось, Пат? — я хлопнул Патрика по плечу, и тот вздрогнул. — Н-ничего, — Трик выдавил из себя улыбку. — Пойдем в школу. Я только до часу. — Надеюсь, успеем. Проходя мимо стенда с объявлениями, я увидел новую фотографию, повешенную, возможно, вчера. На ней был изображен огромный дом, немного покошенный и «побитый» временем, однако довольно крепкий, оцепленный желтыми лентами. Этот дом закрывали огромные красные буквы «НЕ ХОДИТЬ», а под фотографией красовалась небольшая статья «ПРОПАЛО ДВОЕ ПОДРОСТКОВ». — Вот дебилы, — буркнул Пат, тоже рассматривая статью. — Зачем ходить в эти опасные места? — Адреналин? Проблемы с семьей? — предположил я. — Проблемы с головой, — Трик взял меня за локоть. — Пошли уже. Бегло осмотрев статью, я был утянут Патриком в зал. — Работы немало, — протянула Линз, когда мы вошли. — О, Фрэнк, Патрик! Привет! Поможете шары надувать? — Мы за тем и пришли, — я улыбнулся, и тут мой взгляд упал на Джерарда, который сидел возле скамеек, рисуя плакат. Он был одет не как обычно в рубашку и брюки, и теперь на нем висела большая бледно-голубая футболка с изображением на ней пакета молока, который, будучи наделенным всеми частями тела и даже глазами, приветливо махал мне, улыбаясь. Джинсы Джерарда, мешковатые и тоже голубые, были испачканы краской, но давно-давно, и почти слетали с Уэя. А теперь — главное — он собрал волосы в коротенький хвостик, и выбившиеся черные пряди спадали на его задумчивое и серьезное лицо. Я чуть не завизжал. — Фрэнк, ты вроде свободно одет, — Баллато оглядела меня с ног до головы. — Иди, рисуй плакат вместе с Джером, а то этот горе-художник никогда не выберет из своих безумных идей что-то одно. — Что? — В каком смысле? Вали и крась! — Будет сделано. — Привет, — смущенно сказал я, сжимая руки в кулаки. Джерард сидел ко мне спиной и что-то измерял, но тут же отбросил это, как только я подошел, и встал. Вид у него был потерянный, усталый. — Привет, — сказал он и нежно улыбнулся. От каждого его действия моя кровь мутировала в эндорфин, и я сдерживал свои девчачьи визги. — Рисуешь плакат? — задал я самый тупой вопрос на земле, ведь, блять, даже отсталый видит, что это ебанный плакат, и Джер рядом с ним точно не дурью мается. — Ага, — парень даже не подколол меня насчет моей глупости. — Всю ночь корпел над ним дома, а потом приволок сюда. Ничерта не выходит. Есть идеи? Я опустил глаза на белую громадину, возле которой мы стояли. В длину она была обычного размера, еще принимаемого, но в ширину… метров пять было точно. На нем не были ни эскизика. И тут мне в голову стали приходить идеи, одна за другой. Я схватил Джерарда за руку, и мы помчались в неведомые ебудали. — Куда ты меня ведешь? — засмеялся Джи, не разрывая рук. — В библиотеку, — не скрывая, ответил я. Мы открыли тяжелую дверь, и вошли в пустой зал. Как и всегда — огромный, пыльный и… пустой. — Сейчас, — я прошелся по рядам и выхватил несколько больших книг, которые задавили бы меня, если бы парень не пришел на подмогу. — Спасибо. — Так что ты хотел показать мне? — Джерард осмотрел зал, в котором не было никого, кроме нас. — Вот. Старые легенды Хэллоуина, которых нет даже в официальной информации. Прямиком из Трансильвании! Мы посмеялись и раскрыли первую книгу. — О пряничном домике все знают, — разочарованно буркнул Джи. — И ты уверен, что это подходит? — Стой, это ведь книга сказок, я ошибся. Хотя можно иллюстрировать братьев Гримм, ведь сказки у них отнюдь не добрые. — Да, ты прав. Еще? — Джека? — Само собой, на первом плане! — Жаль, что Крампус Гримм приходит на Рождество. — Жаль. Так, проштудируем эти книги и за работу!