***
Дождь полил с раннего утра, не оставляя надежд на просвет как в погоде, так и в жизни. Серые фигуры прохожих сновали туда-сюда, прячась под черными однотипными зонтами и создавая унылое море человечества, безбрежно блуждающего по миру. Но тут толпу прорезала стремительная двойка, держащаяся за руки, и неосмотрительно выбежала на пустой участок, чуть не сбив пожилую женщину и ее маленького хилого внука в очках. — Прости, приятель, — виновато крикнул парень в сером свитере. Он часто дышал от стремительного бега, а вслед за ним поспевал его друг в блестящих штанах и постоянно стенающий. Парни держались за руки крепко-крепко, как могли, и очень торопились. — Не думал, что с ТОБОЙ, Брендон, я могу куда-то опоздать, — явно злился парень в сером. — Ты ведь не умолкая кричишь по утрам, как петух, а тут даже сам не прочь был поспать. — Я просто хотел дать тебе время, — невинно хлопал ресницами Ури. — Пожалуйста, хватит бежать. Я устал. К тому же, я натер себе ноги. — Аа, это те ноги, которые ты обернул в светящуюся фольгу? — спросил Даллон, однако замедляя бег. — Это прекрасные штаны! — горячо запротестовал Брендон. — Поэтому ты выбрал такой «короткий» путь, чтобы похвастаться ими? — Уикс был уже не в себе. — Именно. Парень в свитере издал протяжный рык или стон, или все вместе, негодуя и злясь. Однако Брендон все же не вызывал в нем ненависти или презрения, как во многих других людях, с кем этот странный блестящий парень имел хоть раз дело. Нет, напротив. Брен вносил в жизнь Даллона уют, тепло и, что главное, спокойствие. Не то спокойствие, что Уикс чувствовал, каждый раз приходя из людных мест в свою пустынную обитель хлада и холостяцкой жизни, одиноко блуждая по небольшой квартире, чтобы только есть, спать и смотреть телевизор, а то, что Даллон так любил. Не то, что бы он любил чье-то общество, и это было трудно объяснить, но сердце наполнялось такой радостью каждый раз, когда парень слышал, как Ури поет в душе, как готовит постоянно вкусную еду, на что Уикс был просто неспособен (но Брен обещал его научить!), как они убираются вместе и смотрят фильмы, а затем ложатся спать, сделав уроки. Брендон стал лучше учиться, списывая у Даллона его работы, а что касается Уикса… он полностью окунулся в их жизнь. Даже было странно, что такого человека, как Ури, мало кто любит, ведь… он был удивительным, изумительным, великолепным, восхитительным, грандиозным, ошеломительным, просто… Просто Даллону так нравилась начавшаяся жизнь, так нравилась. И он не жаловался на то, что Брендон довольно одинок. Он уже привык к его преследованиям за спиной, как к собачке, а без этого он бы, наверное, уже погиб. Добежав, наконец, до школы, они первым делом узнали, какой шел урок у проходящего мимо Майки Уэя. Даллон неплохо знал этого парня, так как тот тоже частенько засиживался в библиотеках, где так часто пропадал сам парень, и они чисто мысленно знакомились друг с другом, поэтому после полугода общения взглядами они решили здороваться. — Третий будет через пару минут, — ответил Майки удивленно, но промолчал, ничего не спрашивая. — Огромное спасибо, — начал было Брен, но Даллон, чуть ли не за ноги схватив, поволок его на физику. — Господи упаси нормального человека с тобой связаться, — сказала одноклассница парней перед уроком литературы, когда Брендон стал заталкивать в свой рот огромный бутерброд и измазался с ног до головы, а потом хныкал возле Даллона, что он голодный. — Может, ты отстанешь от Уикса? Я знаю, что тебя выгнала из дома семья, а теперь ты живешь у него, потому что тебе некуда идти. Ты всегда за кого-то цепляешься, как паразит. Девушка сказала это так громко, что весь класс затих, а Брендон растерянно смотрел на одноклассницу, хлопая глазами. На самом деле, ему было, что ответить ей, но эти слова были такими неожиданными, да и что скрывать, такими правдивыми. Ури немного гложило то, что он живет за счет другого человека, причем даже незнакомого. Все было так спонтанно: он подошел, позвал к себе, а Брендон, как последняя бездомная шваль, слепо согласился и пошел бы за Даллоном хоть на край света. Из-за страха. Из-за отчаяния. И одиночества, конечно. — Знаешь, Элис, — неуверенно начал парень, и все напряглись, стараясь уловить каждое его слово, которое будет сказано. — Это не твое собачье дело, — выплюнул мрачно Даллон, всех испугав, и даже эту девушку, которая непонятно зачем сказала эти обидные слова, и даже Брендона. — Я думаю, тебе самой есть, что скрывать от родителей, — многозначительно сказал парень. — Если еще раз заикнешься об этом в чьем-либо присутствии, я думаю, все твое дерьмо разом вылезет наружу. Было видно, что Элис побледнела то ли от страха, то ли от внезапной злости. Видно, что она забылась. А Брендон непонимающе хлопал глазами, в конец растерявшись. Правда, последние силы все же остались, и он, собрав их все в кулак, игриво выдал: — Элис, ты шлюха, не наговаривай на других. Девушка уже покрывалась багровыми пятнами, но все же не смела открыть рот, а класс завороженно смотрел на эту троицу. — Что это было на перемене? — беззаботно спросил Брендон, когда они с Даллоном уже вернулись домой и снимали кеды. Все произошло внезапно. В сумраке серой квартиры было видно, как Уикс поднял изменившийся взгляд; его глаза горели холодом и яростью. Он выпрямился так резко, как и схватил Брендона за плечи, больно надавив. Они не разговаривали с той перемены все оставшееся время, а тут Ури, наконец, нашел в себе силы спросить. Но, наверное, зря… — Я не знаю, откуда эта шалава узнала об этом! — гневно кричал Даллон, потряхивая друга. — Ты говорил кому-нибудь?! Говорил?! — Нет… — заикаясь, выдавил Брен. — Правда, нескольким людям, но… Даллон никогда так не выражался, не кричал, и уж точно Брендон не помнил, чтобы Даллон хоть когда-то намеренно и экспрессивно трогал его. Парень странно прорычал, и Ури подумал, что пришел его конец, но руки Уикса вдруг обвились вокруг спины Брена и прижали его к Даллону. — Вот черт, теперь об этом весь класс знает, — чуть ли не скулил парень, обнимая друга. — Как же хорошо, что там не было учителя, как же хорошо. Если бы он узнал, он бы определенно доложил, куда следует. Тут до Брендона доехал весь смысл сказанного, да и вообще всего, что произошло сегодня, и его как будто молотком по голове ударили. А ведь Даллон прав. Если бы об этом услышал взрослый… Тут в дверях раздался оглушительный звонок, и оба парня испуганно обернулись. Даллон раскрыл дверь, недовольно отпуская Брендона из объятий: «И кого там нелегкая?..» — Здравствуйте, я Райан Росс. И я ваш новый сосед.***
— Нет-нет, здесь у углерода должна быть двойная связь, разве не видишь? — парень уже определенно начал выходить из себя. — А тут ты не поставил водород. Ты же умеешь считать, ну? Раз, два… У тебя одиннадцать, а должно быть… — Я запарился! — воскликнул другой парень, явно крупнее первого. — Зачем вообще такую хрень кому-то придумывать? Пит уже начинал психовать. Он импульсивно размахивал руками, а Патрик даже не знал, что делать с этим пустолобым. Никого дома не было, и Стампу было страшно, что если Вентц разозлится, то даст ему хорошего пинка. А парень начинал злиться. Патрика это выводило… — А ну, сядь, — резко понизил голос «учитель», и Пит испуганно прижал свою задницу к стулу. Он даже и не знал, что у этого милого созданьица может быть такой мрачный голос, поэтому это было так жутко. Они уже два часа возились с этой химией, изучая органику с азов. Однако Вентц ну нихрена не понимал в ней, ни капельки, и он уже устал, он не хотел ничего учить. Даже Стамп это немного понимал. — Пошли, посмотрим какой-нибудь фильм, связанный с химией, а потом продолжим. Вентцу нравился дом Стампов. Он был такой уютный, теплый и мягкий, как и его хозяины, но Питу не были знакомы ни такая любовь, ни комфорт. По своим причинам. Патрик выудил из шкафчика диск и вальяжно уселся на полу возле телевизора, приглашая Пита сесть рядом. — Буду знакомить тебя с Бэтменом, — сказал он, включая фильм. На экране стояла заставка DC. — Я фанат Бэтмена! — вдруг развеселился Вентц, и прыгнул на свое место, как кузнечик. — Чур я Джокер! — Тогда я Бэтмен, — нахмурился Патрик, как Брюс Уэйн. Заиграла музыка фильма.***
— Ооо, — одобрительно гудели парни, когда досмотрели самую последнюю часть Темного рыцаря, расширив глаза. — Вот это кайф, — прошептал Пит, стараясь не спугнуть восторг от конца фильма. — Класс, — протянул Патрик, блаженно закрывая глаза и откидываясь на спинку дивана. — Я не смотрел эту часть, — сказал Пит, и Стамп открыл один глаз. — Как это? — Не было… — парень подбирал слова, — времени. Вспомнив про время, ребята спохватились и выглянули в окно. Их обдало холодным воздухом, а глаза резала беспросветная тьма. — Вот черт, — печально сказал Пит. — Не захватил куртку. Ну, я пойду. Парень отошел от окна и увидел на лице Патрика сложное уравнение. Стамп внутри боролся с чем-то и спустя пол минуты молчания выдал: — Хочешь у меня переночевать? — Чего? — переспросил Пит изумленно, а его сердце сильно сжалось. — Ночевать, — смущенно повторил Пат, розовея. — Неплохая… идея. Пит готов был визжать, прыгать, рвать обои и волосы на голове, ломать стены и умирать, а потом воскресать, потому что. СЕГОДНЯ. ОН. НОЧЕВАЛ. У. ПАТРИКА. Он был в его серой футболке, мягкой на ощупь, от которой приятно пахло, а на ней был изображен зеленый кактус в горшке, а еще… ооо, а еще, он, черт возьми, спал в его кровати, спал С НИМ в кровати, и они смотрели фильмы, и у Пита захватывало дыхание каждый раз, когда Патрик нервно ерзал на матрасе, дотрагиваясь Пита коленом или локтем, а когда он случайно тронул его руку своей, то Вентца пробило настолько сильно, что он вскочил, выпучив глаза, а затем снова лег, говоря, что все из-за фильма, а потом, Господи, потом они выключили фильмы, и уже улеглись спать, а Патрик засопел сразу же, И… Он. Обнял. Пита. Обвил. Его. Рукой. Боже. Б-О-Ж-Е. Эмоции парня били через край, и он мог лишь широко раскрыть глаза и не спать, наслаждаясь обществом Патрика. За окном то и дело вспыхивали огни, и где-то там был дом Вентцов. Опустевший серый дом. Он определенно не хотел возвращаться.