***
Я лежал на кровати и пребывал в печальном состоянии. Сентябрь брал свое, и листья, подобно дождю, изливались на остывшую землю. Ливень, кстати, тоже тарабанил. Как только мы переехали в наш новенький домик, вдоволь насладились красотой, распаковали вещи и сразу же легли спать. Я проснулся с ужасной головной болью под стук холодных капель, а в открытую форточку быстро влетал холодный и влажный ветрище, и понял, что мне нужно было умереть во сне. Теперь с холодом в сердце и красным горлом я свисал со своей кровати, пытаясь придумать, чем заняться. Мама ушла на работу, Патрику даже не дозвониться, Даллон был не в сети, даже Боб тихо сопел и не давал себя разбудить. Писать Линз — равносильно тому, что раздавать всему городу приглашение на супер-пати с разрушением нового домика Айеро, а получать священных пиздюлей от матери мне не очень-то хотелось. За окном сильно громыхнуло, будто на землю свалился инопланетный корабль, и я вздрогнул, немного испугавшись. Тут еле-еле я расслышал спешный стук в дверь и, нехотя поднявшись, поспешил принять нежданного гостя. — Иду! — крикнул я и, расхлебянив дверь, на секунду застопорился. Передо мной стоял парень, которого мы с Патом приводили в сознание еще на той вечеринке, только теперь он был более трезвый и мокрый. — Привет, — парень выдавил что-то наподобие улыбона. — Привет, — недоуменно сказал я и отодвинулся, чтобы он вошел. Парень снял ботинки и немного прошел в дом, не отводя от меня взгляда. Во всех его движениях я видел смущение и стыд, словно пацан был девственницей перед маньяком. — Извини, — парень почесал свой блондинистый затылок и снова постарался выдавить подобие улыбки. — Тут такое дело… брат не оставил мне ключей, а наши родители долгое время в разъезде. До друзей мне ехать далеко, и я подумал, может… — он замолчал, видимо, осознавая всю абсурдность своего поведения. — Все хорошо, — я успокаивающе улыбнулся и указал ему на гостиную. — Проходи, я налью нам чай.***
— Спасибо, — брат Уэя принял из моих рук горячую чашку с чаем и немного отхлебнул. Я сел рядом с ним в кресло и принялся разглядывать этого странного пацана. Очки у него вспотели и неровно легли на переносице, волосы стали тяжелыми и мокрыми. Я хотел дать ему полотенце, но этот парень почему-то отказался. Он, кстати, очень был похож на своего брата — высокий рост, худощавость, заостренные черты лица. Но в его глазах явно виднелись детская стеснительность и подростковая серьезность, а у Джерарда лишь какая-то таинственность и мутность. Я размышлял о младшем-Уэе так, будто старше его на целую вечность, но у меня самого никогда не было младшего брата, поэтому хотелось выпендриваться. — Напомни, как тебя зовут? — спросил я, все еще пристально глядя на парня. — О, да, — вдруг вспомнил он и смутился. — Меня зовут Майки. Майки Уэй. Чуть не расплескав чай, он протянул мне свою костлявую и бледную руку, точно как у Джерарда, поэтому я сначала смутился, но потом все же пожал ее. — Фрэнк Айеро. Мне так хотелось поспрашивать у Майки о Джере, но я знал, что это будет казаться странным, поэтому начал с самых углов — спрашивать о том откуда он и кто его семья. В кратце он рассказал, что живут они совсем неподалеку, а с соседями стараются не контактировать. Этакая частная и закрытая семья Уэев. Главенствовала у них мать Донна Уэй и держала свою сеть популярных магазинчиков «Вита» по всему городу. — Мой брат Джерард… — задумчиво сказал Майки, — старше меня на два года. — Да? — с энтузиазмом воскликнул я, словив косой взгляд Майки. — Мы учимся с ним в одном классе. — Оу, это не очень, — парень как-то криво улыбнулся. — Он странный. — Это точно, — я улыбнулся в ответ. — Может, расскажешь о нем? Майки снова покосился на меня и в этот раз уже с явным подозрением. Он вобрал воздух в легкие и собирался что-то сказать, как вдруг в кармане его джинс зазвучал телефонный рингтон. — Извини, — сказал мне парень и ответил на звонок. — Ало, Джерард? Можешь прийти за мной в дом напротив? Да, куда недавно переехали. И зонтик не забудь. Да, жду. Майки убрал телефон в карман и неловко нащупал меня взглядом. Я был похож, наверно, на загнанную индейку в день Благодарения, выпучив глаза, я смотрел куда-то сквозь Уэя-младшего. — С тобой в порядке все? — обеспокоено спросил Майки. — За мной сейчас брат придет. Спасибо за чай. Я, шатаясь, встал и на дрожащих ногах поплелся открывать дверь. Мне было ужасно стыдно сейчас видеть Джера. Не знаю, почему. Потому что я убежал, как школьница, с того берега, возможно не так все восприняв? Или потому, что мне понравилось… то, как он… ну, это, держал меня? Вот черт, как вспомнишь, и щеки горят фарами. А вроде недавно все было хорошо, и мне нравились девчачьи жопы. Дверь прогремела, как в страшном фильме про убийц под вспышку яркой молнии и грохотанье грома. Я дернул ручку и с зеленым лицом уставился на нового гостя. — Привет.***
Джерард был весь сырой и явно не очень довольный. По его черным волосам струйками стекала вода, попадая на черную мешковатую кофту. На улице было холодно, и его нос покраснел, как у Санты, и бледные руки его местами тоже приняли багровый оттенок. Я с наивной влюбленностью смотрел на парня, хлебая воздух ртом, словно рыба, и чуть ли не порывался кинуться ему на шею. Но воспоминания о вчерашнем как будто обливали кипятком, и от этого в животе, кажется, прожигалась огромная дыра. — Привет, — грубо буркнул Джи, что на него было совсем не похоже. Он взял Майки за шиворот и ушел, не сказав больше ни слова. Я был более, чем подавлен.***
Сентябрь и правда брал свое. Ливень уже прекратился, но небо все равно было закрашено серыми тучами, и надежды на просвет не было. Даллон шагал вдоль дороги, обнимаясь с бережно укутанной в пакет эксклюзивной книгой его любимого автора. Он копил на нее несколько месяцев, голодая и подрабатывая на двух работах после школы, а теперь он (Да!) все же приобрел ее и был, наконец, счастлив. Он шагал чуть ли не вприпрыжку, как вдруг увидел какого-то парня, сидящего на лавке. С его ужасно обтягивающей и яркой (когда-то) одежды ручьями бежала вода, из его глаз, кстати, тоже она бежала. Даллону совсем не понравилось это зрелище. Совсем не понравилось. Кажется, это был Ури из его класса, которого он мало знал. Уикс, конечно, насмехался над этим экспрессивным парнем, постоянно нарушающим устав школы (особенно в дресс-коде), но сейчас он нарушал устав ярких и веселых людей, которых в мире и так было ну совсем мало. Брендон плакал, и Даллон это понимал. Никакой дождь не мог скрыть его слезы. — Привет. Я присяду? — Даллон как истинный джентльмен подошел к Ури, чуть ли не поправив невидимый галстук на серой толстовке, и, не дожидаясь ответа, плюхнулся на мокрую скамейку. Брендон отвернулся на секунду, видимо, вытирая слезы, а затем с хитрющей улыбкой повернулся к Уиксу. — Приветик, — сладко протянул он и дотронулся до плеча Даллона, что не совсем понравилось парню. — Что-то хотел? — Я подумал, что у тебя что-то случилось, — признался парень и увидел, как улыбка Брена вдруг стала натянутой в миг. — Могу я чем-то помочь тебе? — Помогаешь своим присутствием, — прошептал Ури вроде в шутку, не найдя, что ответить, но Даллон понял все и так. Они сидели на скамейке, молча глядя в небо, и мимо них толпами проходили люди. Пакетик с книгой изрядно вымок из-за влаги, витающей в воздухе, а Уикс смахивал капельки своими длинными пальцами. Его очки тоже вымокли и пропотели, пряди волос потяжелели, и Даллону уже хотелось домой, но ему совершенно не хотелось оставлять Брендона одного. — Почему ты не дома в такую погоду? — спросил парень и поймал на себе взгляд карих глаз. Брендон задумчиво смотрел на него, наверное, сомневаясь — рассказать или нет. — Ладно, — Ури как-то показательно вздохнул с все той же улыбкой на лице и положил руки себе на колени. — Я просто сказал родителям, что я гей. Они теперь и видеть меня не хотят. Выгнали из дома, — парень подцепил две огромные сумки под скамейкой и вытащил их на свет, — даже вещи все собрали и сказали валить к моему парню. — И где же, — Даллона немного смутила резкая откровенность Брена, и он даже не сразу нашел, что сказать, — твой парень? Ури вдруг из наглого обольстителя превратился в девственницу-скромницу и загорелся щеками. Парень пожал плечами, а Уикс понял, что Брендону, в принципе, и идти некуда. — Хорошо, посидим еще немного, — прошептал Даллон и снова поднял голову — небо стало уже по-ночному темнеть. Тучи разъезжались по домам, а на небе уже зажигались яркие лампочки, омытые осенним дождем.