Подснежники

Стас возвращался от Артема и докуривал очередную сигарету. Сегодня отец звонил из санатория, ему там нравится, но он скучает за детьми. Стас потер переносицу: он вышел со школы изможденным и выжатым, словно лимон, дети не дают спокойно жить. И если бы малолетки! Так нет — десяти- и одиннадцатиклассницы достают его тортиками и шоколадками, а фраза «Юбка слишком короткая» уже снится ему по ночам. Артем очень четко дал понять, что пора Стасу бросать подработку учителем, но он не мог подвести отца. Мужчина думал о своем, когда услышал тихий стон из-под лавочки. Опять подумав об алкашах, что время от времени забредают в их район, он хотел было погнать нерадивого алкоголика, но вид девушки (а это была именно девушка) заставил его задуматься. Подойдя чуть ближе, он обомлел, а сердце забилось быстрее. Не от наивных светлых чувств, но от страха и огромного шока. — Зайцева? Ученица одиннадцатого класса и его подопечная, в одной рубашке лежала в сугробе, припорошенная снегом. Ее губы уже посинели, а вены просвечивали сквозь мраморную кожу. Стас поднес палец к ее носу и ужаснулся — девушка не дышала. Чуть позже он понял, что дышала-таки, но очень медленно. Трижды прокляв свою тупость и тугость, Стас подхватил девушку на руки и понес к себе домой, не замечая ни сугробов под ногами, ни возмущенных людей, которых он расталкивал. Саша была легкой, даже очень. Мысли о том, что под одеждой наверняка все кости можно пересчитать, заставила смутиться и напрячься. Стас мысленно корил себя за такие мысли, но скоро забыл про них, думая, как бы еще больше не навредить замерзшей девушке. Он замотал ее в плед, рядом поставил работающее вовсю УФО, а сам пошел делать горячий чай. За эти десять минут Стас вспомнил все известные молитвы, хотя в Бога не верил лет с двенадцати. Голова раскалывалась, не желая думать, что может случится еще. Из спальни раздался протяжный стон, и Стас бросился туда. Саша перевернулась на другой бок, а ее кожа начала напоминать тело человека. Она чуть улыбнулась во сне, и Стас расслабился. Он только сейчас заметил, что девочка изменила прическу. В школе она вроде была с косичками, но теперь ей определенно лучше. С косичками Саша была похожа на забитую провинциалку, чудом попавшую в город. Сейчас она симпатично промелировала локоны и постриглась, подчеркнув приятные черты лица. Стас хотел было выйти из спальни, но его взгляд наткнулся на незакрытую часть живота Саши. Рубашка задралась, демонстрируя небольшой животик, что равномерно вздымался каждые пару секунд. К горлу подступил ком, а к щекам прилила краска. — Идиот. Бабу не видел? — прошипел сам себе Стас, бросая на девчонку пуховое одеяло, что первым попалось под руку, а затем вышел из комнаты. Мужчина посмотрел на время — десять вечера. Какой черт понес ее гулять почти ночью в метель и без куртки? И куда смотрели родители? Прилично перекопав телефонную книгу, он-таки нашел номер Сашиной матери, фамилия которой отличалась от привычной ему «Зайцевой». — Да? — раздалось сухое на том конце. Стас набрал в себя воздух. — Добрый вечер. Это классный руководитель Саши. У вас найдется минутка поговорить? — В десять часов? — Стас буквально увидел, как женщина повела бровью. — Что ж, начинайте, я все равно не сплю. — Знаете, Саша очень талантливая девочка. Я преподаю английский, и замечаю у нее большие успехи. Саша могла бы учиться в Европе, или даже в Британии, вы не думали?.. — Нет, мы с дочкой решили поступать в наш пед на факультет филологии. Это все о чем вы хотели поговорить? Стас яростно сжал трубку. Как она может быть такой спокойной? Неужели так выражается материнская любовь? У него матери не было, но в книгах он читал совсем о других отношениях мамы и дочки. — Нет, есть еще кое-что. Не объясните почему ваша дочь, будущий филолог, сейчас лежит сосулькой в моей квартире под жарящим вовсю УФО? На том конце закашлялись и отняли трубку от уха, об этом свидетельствовал соответственный звук. Стас несколько раз пытался докричаться до странной женщины, но послышались короткие гудки. Мужчина положил мобильник на стол и устало потер переносицу. Что же с ней не так? В спальне послышались неуверенные шаги, и Стас рванул туда, стараясь, правда, не шуметь. Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Саша стояла у серванта и взбудоражено рассматривала его награды. Стас поморщился: эта глава его жизни успешно окончилась лет в двадцать пять, когда он был еще зеленым юнцом. «А сейчас ты седовласый старец», — хмыкнул внутренний голос. Саша оступилась, и Стас сам не заметил, как подбежал к ней и подхватил под руку. К своему разочарованию он подтвердил, что девушка была слишком легкой. Ее замечание по поводу наград пробудило ехидных чертиков в его глазах, но вместо того, чтобы посмеяться вместе с ней, он только нахмурился. Девушка, кажется, обиделась, но его это не заботило. Если под лавочкой у твоего подъезда лежит человек — не важно, твой ученик или незнакомый прохожий — ты обязан ему помочь. Но как помочь девочке, чья биография оставалась для него темным пятном? — Я домой пойду… Дура что ли? Куда сейчас идти? Но вслух он сказал совершенно другое, соврав, для приличия. На лице Саши отразилось недоумение, затем — испуг. Но наткнувшись на спокойный взгляд Стаса, она успокоилась. Говоря по правде, он не знал, что делать теперь. Спать ему еще рано — обычно его день заканчивался под утро. А вот Саше… Но что-то ему подсказывало, что сейчас девушка не заснет. — Чай будешь? — невольно вырвалось у него. — Черный, — Саша сделала вид, что задумалась. — С тремя ложками сахара. Стас ухмыльнулся, идя на кухню, но в голове крутилась одна мысль. Почему она не толстеет от такого количества сахара?