На следующий день ученики разъезжались по домам на рождественские каникулы. Сириус, как обычно, собирался провести эти каникулы у Джеймса, не желая возвращаться домой.
Когда мародеры собрались на платформе перед поездом на станции Хогсмида, на Сириуса внезапно налетела Клэр и полезла обниматься. Блэк вяло улыбнулся ей и, когда она отвернулась, скорчил рожу ухмыляющемуся Джеймсу.
— Клэр, что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Я к тебе, — ответила она, хихикнув.
— Зачем?
— Как зачем? — удивилась она. — Ну мы же встречаемся!
— Бродяга, а почему ты нам об этом не сказал? — картинно возмутился Джеймс.
— Да я и сам не знал, — ответил Сириус. — Клэр, ты с чего это взяла?
— Но вчера мы же вместе танцевали, — сказала она растерянно, и лучезарная улыбка исчезла с ее лица. — Мы же целовались…
— Я тебя поцеловал исключительно по-дружески, — заявил Сириус. — А ты уже себе чего-то напридумывала.
На лице Клэр проступила обида.
— Это я себе напридумывала? — возмутилась она. — Блэк, ты свинья!
Прохожие уже начали с интересом поглядывать на них, предвкушая скандал.
— Это ты весь вечер висла на мне, — возмутился Сириус. — Все, отстань, Хардсон, разговор окончен!
Клэр рассердилась не на шутку, и в ее глазах загорелся опасный огонек.
— Ты, может, решил, что Фаррел лучше меня? — яростно спросила она. — Ты еще пожалеешь!
— Фаррел? Причем тут Фаррел? — удивился Сириус. — У тебя слишком богатое воображение, Хардсон, но раз уж на то пошло, то, выбирая между тобой и Фаррел, я бы выбрал Фаррел.
— Да ты…
— Мне плевать на тебя, Хардсон, — сказал Сириус ледяным тоном, и Клэр сразу же умолкла. — То, что я один раз потанцевал с тобой, еще ничего не значит! Поэтому вали, откуда пришла.
На глазах у девушки выступили слезы. Она развернулась на каблуках и убежала прочь.
— Не слишком ли жестко ты с ней? — укоризненно сказал Ремус, глядя на Сириуса.
— Она сама виновата, — отмахнулся Сириус. — Она сама затащила меня под омелу, полезла целоваться, а теперь ведет себя так, будто я ее соблазнил и бросил! Да еще и к Фаррел приревновала, совсем безумная что ли?
Ремус едва сдерживал смех, а Джеймс с Питером и вовсе хохотали во весь голос.
— Не смешно! — рявкнул на них Сириус, но спустя мгновение присоединился к смеющимся друзьям.
— Кстати, насчет Фаррел, — вдруг сказал он, вспомнив вчерашний вечер. — Она вчера тоже меня под омелу затащила.
— Что? Да ты гонишь! — уверенно заявил Джеймс. — Фаррел на такое не способна!
— Но это правда! Она встала под омелу и стала с таким интересом разглядывать и дергать за ленточку, что мне самому стало интересно, а когда я подошел и напомнил о том, что под омелой обычно принято делать, Фаррел жутко перепугалась, шарахнулась от омелы и чуть не сбежала!
Питер уже еле держался на ногах от хохота, даже Ремус уже не мог сдерживать смех. Джеймс хотел что-то сказать, но, заметив проходящую мимо Фаррел, промолчал.
— Привет, Фаррел! — крикнул Сириус, и девушка обернулась. И снова это удивленное выражение. Впрочем, оно почти сразу сменилось вполне себе милой улыбкой, даже не такой натянутой и напряженной, как обычно.
— Привет! — ответила Мэган, помахав мародерам рукой.
— Нам тут Бродяга рассказывал, как ты его под омелу затащила, — весело ухмыляясь, сообщил Джеймс.
— Никого я никуда не затаскивала, — смутилась Мэган. — Блэк все выдумал!
— А вот и нет! — весело сказал Сириус. — Это чистая правда!
— Да, конечно, — саркастически сказала Мэган. — Я тебя связала и, угрожая палочкой, затащила под омелу. Какая я нехорошая!
— Заметь, не я это сказал, — усмехнулся Блэк. — Ты сама созналась!
— Вот черт, — хмыкнула Мэган. — Вот точно, язык твой — враг твой! Ладно, пойду займу себе место. Пока!
— А не хочешь с нами поехать? — предложил Ремус. Мэган замешкалась. Она нахмурилась, казалось, в ее голове происходит какая-то очень сложная работа. Девушка выглядела так забавно, что Сириус с Джеймсом, переглянувшись, не выдержали и прыснули. Мэган метнула на них подозрительный взгляд.
— Нет, пожалуй…
— Ну как хочешь, — дружелюбно улыбнулся Ремус. — Тогда до встречи!
— Ага, — кивнула Мэган. — Пока.
— Пока, — в один голос сказали мародеры, и Мэган пошла вдоль платформы к концу поезда.
— Пора и нам найти себе купе, — сказал Ремус.
Мародеры согласно закивали и направились в поезд. К счастью, они быстро нашли свободное купе, в котором с комфортом и разместились.
— Какие планы на каникулы? — спросил Джеймс, взглянув на Ремуса и Питера. С Сириусом все было понятно, так как Блэк собирался провести эти каникулы у Поттеров.
— Я буду дома с родителями, — сказал Питер. — Вы мне пишите почаще, а то я от скуки умру.
— Мы завалим тебя письмами, — пообещал Джеймс. — А ты, Рем?
— Я тоже буду дома, как обычно, — ответил Люпин.
— А приезжайте все ко мне, — предложил Джеймс. — Будет весело!
— Меня мама не отпустит, — вздохнул Питер. — Может, летом выберусь.
Ремус тоже отказался от приглашения.
— Тогда соберемся летом, — решил Джеймс. — Отказы не принимаются!
Питер радостно закивал, как китайский болванчик, Ремус одобрительно улыбнулся и пообещал летом обязательно навестить Джеймса.
Поезд мчался по широким просторам Англии, проносился мимо холмов, покрытых лугами и лесами. Он ехал все дальше на юг, и снежный покров становился все тоньше.
Когда уже начинало темнеть, дверь купе открылась, и на пороге показался младший брат Сириуса Регулус Блэк. Он презрительно обвел взглядом друзей Сириуса и уставился на брата.
— Привет, Рег, — сказал Сириус не слишком приветливо. — Чего тебе?
С Регулусом, как и со всей семьей, отношения у Сириуса складывались не самые лучшие. Регулус был истинным слизеринцем, истинным Блэком. Раньше, еще до Хогвартса, Сириус с Регулусом вели себя как обычные братья, но это было до того, как Распределяющая шляпа развела их по враждующим факультетам. Теперь же только тогда, когда Сириус проводил каникулы дома, когда он на стенку лез от одиночества и скуки, тогда он мог более или менее нормально поболтать со своим братом. В Хогвартсе они почти не виделись, а когда встречались в коридорах, лишь сдержанно кивали головой в знак приветствия. Слизерин сделал из Регулуса настоящего темного волшебника, достойного семьи Блэков. Вальбурга и Орион Блэки гордились своим младшим сыном, который делал все так, как они скажут, а старшего, Сириуса, считали позором семьи. Это было обидно, хотя Сириус и пытался равнодушно относиться к презрению родителей. Регулуса он считал маменькиным сынком, у которого нет своего мнения, который слепо следует воле родителей, абсолютно не думая головой. Регулус презирал маглорожденных и полукровок, как и положено представителю благороднейшего и древнейшего чистокровного рода. Правда, нужно отдать ему должное, Регулус никогда не подлавливал маглорожденных в коридорах Хогвартса для того, чтобы поиздеваться над ними, как это делали, например, Мальсибер, Эйвери, Розье и многие другие слизеринцы. Впрочем, на Слизерине Регулуса все равно уважали, еще бы, идеальный представитель благороднейшего и темнейшего семейства, не то что отщепенец Сириус.
— Ты едешь домой? — спросил Регулус, надменно глядя на старшего брата.
— Ну уж нет! — ответил Сириус. — Я проведу эти каникулы у Джеймса.
— Мама велела передать, чтобы ты вернулся домой на каникулы. На рождество в нашем доме будет торжественный прием, и ты обязан быть.
— Я ничего никому не обязан! — оборвал брата Сириус. — Так и передай своей дорогой мамочке!
— Она и твоя мать тоже, — напомнил Регулус ледяным тоном.
— К моему глубокому сожалению, ты прав, — ответил Сириус, зло взглянув на Рега. — И, я уверен, она тоже не слишком этому рада. А теперь свали отсюда!
Около минуты братья прожигали друг друга убийственными взглядами, затем Регулус вдохнул, собираясь что-то сказать, но передумал и молча вышел из купе. Сириус проводил его взглядом, полным презрения и тоски. Ему было больно видеть, в кого превратился его младший брат, ведь когда-то Регулус был нормальным ребенком, обожавшим своего старшего брата. Когда Регулус только-только поступил в Хогвартс, он частенько прибегал к Сириусу поболтать и здорово надоедал своему старшему брату, который в то время думал лишь о том, какую бы новую шалость провернуть со своими друзьями. Но вскоре это слизеринское болото затянуло Регулуса, и младший Блэк превратился в холодного и надменного аристократа, презирающего всех вокруг. Того смешного мальчишку, с восхищением слушающего о хулиганствах старшего брата, уже не вернуть, Сириус прекрасно это понимал. Того Регулуса больше нет, теперь есть мерзкий слизеринец, не вызывающий у Сириуса даже намека на симпатию. Сириус ненавидел этого слизеринца, который задушил того, кого Сириус считал своим младшим братом.
Когда «Хогвартс-Экспресс» приехал на вокзал Кингс-Кросс, Сириус перед тем, как выйти, выглянул в окно. Никого из своих родственников он поблизости не увидел, поэтому спокойно направился к выходу. На платформе ему осталось лишь затеряться в толпе и постараться не привлекать к себе внимания. В итоге встречи с родителями удалось избежать, и Сириус со спокойной совестью отправился к Джеймсу.
***
Зимние каникулы пролетели быстро. Джеймс и Сириус отрывались как могли, удивительно, что дом Поттеров остался цел. Пользуясь тем, что Министерство магии не может отслеживать, кто именно использует магию, а значит, что в доме волшебников отследить нарушения не сможет, гриффиндорцы вовсю практиковались, экспериментировали, у них постоянно что-то взрывалось, отчего миссис Поттер хваталась за голову, а мистер Поттер лишь весело посмеивался. Одним словом, каникулы проходили весело.
На Рождество Поттеры устроили грандиозный ужин, миссис Поттер наготовила самых разнообразных блюд, Джеймс и Сириус развлекались украшением дома. Вернее, украшением дома занимался Сириус, а Джеймс в это время сочинял письмо для своей любимой Эванс. Он уже исписал несколько пергаментов, но результат его так и не удовлетворил.
Впрочем, возможно ничего путного Джеймс не смог написать из-за того, что постоянно отвлекался на то, чтобы дать Сириусу какой-нибудь совет.
«Это сюда не вешай, а то сюда не ставь…».
— Слушай, Ромео, может тогда ты сам всем этим займешься вместо того, чтобы писать своей Эванс! — не выдержал Сириус.
— Прости, друг, но я должен, — сказал Джеймс. — Не могу же я оставить Лили без поздравлений.
В конце концов, Джеймс все-таки написал письмо и немедленно отправил его Лили вместе с подарком, который он недавно купил в Косом переулке.
Вечером семья Поттеров вместе с Сириусом сели за праздничный стол. Уж что-что, а готовить миссис Поттер умела. От одного только запаха индейки текли слюнки. А рождественский пудинг! Просто пальчики оближешь! В итоге Джеймс и Сириус отправились спать уже глубокой ночью, объевшиеся и уставшие, но счастливые, особенно Сириус, у которого в семье даже на Рождество не было такой теплой атмосферы. Рождество в доме Блэков проходило холодно в окружении чопорных родственников, рассуждающих на тему чистоты крови, одним словом скука смертная. Рождество в доме Поттеров было совсем другим, теплым и по-домашнему уютным.
Было грустно покидать дом Поттеров, но в то же время Сириусу и Джеймсу уже не терпелось увидеть своих школьных друзей.
***
Каникулы Лили проходили не так весело. Она очень соскучилась по родителям и была безумно рада их видеть, а ее мама и папа тоже были счастливы возвращению своей любимицы, своей младшенькой дочки-волшебницы, но Петунья…
Лишь только взглянув на сестру, Петунья неприязненно морщилась, она недоверчиво фыркала каждый раз, когда Лили рассказывала о своей школе волшебства.
— Врешь ты все, — не выдержала Петунья, когда родители снова стали расспрашивать Лили про школу и уроки магии. Это было как раз во время рождественского ужина. — Уверена, вас учат глупым фокусам для цирка.
— Я не вру! — возмущалась Лили. — Это не фокусы, а настоящая магия!
— Тогда покажи! — потребовала Петунья.
— Не могу! Нам запрещено колдовать вне школы!
Петунья презрительно скривила рот.
— Потому что нет никакого волшебства! Ты врушка и уродка!
— Петунья, прекрати! — осадил ее отец.
— Нет! Она дурачит вас! — голос Петуньи был полон ярости. — Она ненормальная! Как вы можете ей верить! Мне надоело! Лили то, Лили это, только и говорите о ней, а она вас обманывает!
Лили было невыносимо слушать несправедливые обвинения сестры. Она чувствовала ком в горле, а в глазах стояли слезы.
— Я не обманываю, — возразила Лили с обидой в голосе.
— Хватит! — рявкнул на старшую дочь мистер Эванс.
— Как хотите! — Петунья резко вскочила. — Продолжай вешать лапшу на уши, только это и можешь, — напоследок почти выплюнула Петунья, с ненавистью глядя на Лили, и убежала наверх, громко хлопнув дверью.
Рождественский ужин был безнадежно испорчен, и Лили, едва сдерживая слезы, встала из-за стола, извинилась перед родителями и ушла в свою комнату, чувствуя себя совершенно разбитой.
Она села на кровать и уткнулась лицом в колени, тихо всхлипывая. Она привыкла к презрению и зависти старшей сестры, но такой скандал Петунья закатила впервые. Она еще никогда так открыто не обвиняла сестру во лжи.
Лили долго просидела без движения. Когда послышался тихий стук в окно, она даже не пошевелилась. Но стук продолжался, становился все назойливее, а когда незваный гость начал царапать стекло, звук стал просто невыносимым, и Лили нехотя подошла к окну и распахнула его. В комнату влетела большая сова с крайне нахальным видом. Она села на кровать и протянула лапу, к которой было привязано письмо. Лили сразу поняла от кого оно. Был только один человек, у кого может быть такая наглая сова. Такая же наглая, как и хозяин.
И действительно, когда Лили отвязала письмо, на конверте она прочитала «Прекрасной Лили Эванс от Джеймса Поттера».
Лили развернула письмо и начала читать.
Письмо Джеймса было очень длинным, он писал буквально обо всем — о каникулах, об их с Сириусом шалостях дома, о квиддиче, немного об учебе. Но больше всего Лили тронула та часть, где Джеймс поздравлял ее с Рождеством и интересовался ее делами. В этих строках, написанных не самым разборчивым почерком (хотя было видно, что Джеймс старался писать красиво и понятно), чувствовался неподдельный интерес. Поттер спрашивал, все ли у нее, Лили, хорошо, весело ли она проводит каникулы, здоровы ли родители, сделала ли Лили уроки. А от ободряющих слов стало так тепло на душе, что Лили невольно улыбнулась.
Заканчивалось письмо так:
«Если у тебя что-то случится, ты всегда можешь обратиться ко мне, Лил. Я очень надеюсь, что ты сейчас читаешь это письмо, а не выбросила его в камин, даже не распечатав конверт. Зная, как ты ко мне относишься — абсолютно не справедливо, между прочим — признаю, что, возможно, ты мне не ответишь, но я все-таки прошу тебя чиркнуть мне хоть пару строчек, хотя бы в твоем обычном стиле «Поттер, ты болван!», хотя бы несколько слов. Для меня это будет лучшим рождественским подарком.
Не скучай, Эванс, скоро увидимся!
Джеймс Поттер.
P.S. Кстати, Эванс, а пойдем вместе в Хогсмид?»
Лили улыбнулась. Поттер просто неисправим. Однако его письмо пришло именно тогда, когда Лили больше всего нуждалась в поддержке, а его слова, казавшиеся такими искренними, дали почувствовать себя нужной.
Сова недовольно ухнула, и Лили заметила, что к ее лапке привязана маленькая коробочка. Подарок, поняла Эванс. Она отвязала коробочку и открыла ее. Ее взору предстали изящные серьги и кулон в форме белых лилий. Цветы выглядели как настоящие, только меньшего размера. Казалось, одно неосторожное движение, и они сомнутся, но на деле они оказались твердыми и довольно-таки крепкими. Лили мягко улыбнулась, а на ее щеках выступил румянец.
Она достала из ящика пергамент, перо и чернильницу и принялась писать ответ.
«Дорогой Поттер,
Спасибо за твои поздравления, мне было приятно получить твой подарок. Серьги и кулон — просто чудо!
Мне сейчас очень тяжело. Петунья, моя сестра, закатила скандал во время Рождественского ужина. Она меня ненавидит только за то, что я получила приглашение в Хогвартс, а она — нет. Она наговорила столько ужасных вещей! Она сказала, что я вру, что я только и думаю о том, какую бы лапшу навесить на уши родителям, что я уродка и ненормальная… мне так обидно! В детстве мы были очень дружны, но сейчас она завидует тому, что я учусь волшебству. Я понимаю, что ей обидно, но я не виновата в том, что родилась волшебницей, а она нет. Я была бы рада, если бы мы вместе учились в Хогвартсе!
Кстати, с Рождеством тебя! Извини, я не приготовила для тебя подарок, но обещаю, что я подумаю на счет Хогсмида.
Передавай привет Сириусу. Надеюсь, вы не разрушили дом?
До встречи в школе.
Лили»
Лили отложила перо и перечитала письмо.
— О Мерлин, — простонала она. — С какой стати я пишу Поттеру? Дорогой Поттер… — Лили поморщилась. — Я сошла с ума! Вот уж кто точно лапшу на уши вешает…
Лили скомкала свой ответ и засунула в карман. Потом она достала чистый пергамент и вывела на нем всего несколько строк.
«Поттер,
С Рождеством. Спасибо за подарок, но не стоило напрягаться.
И даже не мечтай, что я пойду с тобой в Хогсмид, Поттер, потому что ты самовлюбленный болван!
Лили Эванс»
