Времена Мародеров

      Ремус пришел в себя там же, где его и оставила мадам Помфри — в Визжащей хижине. Сквозь щели в заколоченных окнах пробивались лучи утреннего солнца, освещая свежие глубокие царапины, оставленные волчьими когтями на стенах и полу.       Давно у Ремуса не было такого трудного полнолуния. Все тело ломало, словно по нему пробежала толпа разъяренных троллей.       Эту ночь он провел в хижине, хотя друзья обещали прийти к нему для того, чтобы устроить совместную прогулку под луной в своих животных ипостасях. Но они не пришли. Неужели что-то случилось?       Ремус встревоженно оглядел окружающую обстановку. В эту ночь зверь, похоже, пребывал в бешенстве и неистовствовал еще сильнее обычного. Больше всего от ночного буйства пострадала дверь.       Лунатик похолодел. Сегодняшняя ночь в памяти отложилась плохо, все было как в тумане, отчего становилось еще страшнее. А потом в сознании вдруг всплыло бледное лицо, обрамленное черными сальными волосами.       Северус Снейп. Он был здесь, в хижине. Что он здесь делал?       Чувствуя нарастающую панику, Ремус напряженно пытался восстановить в памяти ход событий.       Вот мадам Помфри привела его в хижину, запечатав дверь.       Мучительное превращение. В нос ударяет множество запахов, обостряется слух так, что становится различим малейший шорох. Темнота больше не помеха, размытые очертания становятся четкими и ясными.       Звериное чутье различает приближение постороннего. Человеческий запах затмевает все остальные. Зверь чувствует добычу.       Мягко ступая на большие лапы, зверь крадется к цели, едва слышно цокая когтями о деревянный пол.       Щелчок замка, и дверь открывается. Незваный гость осторожной походкой заходит внутрь, оглядывается. Замирает, заметив пару желтых глаз, что неотрывно следят за ним. На его лице отражается ужас.       Зверь чувствует его страх.       Зверь подходит ближе.       Но вот еще один запах заставляет на мгновение отвлечься. Новая жертва залезла в логово зверя. Этой ночью его ждет невиданное ранее пиршество.       Протяжный волчий вой заполнил хижину. Зверь предвкушает сытный ужин.       Различив резкое движение со стороны будущей добычи, зверь бросается вперед, желая вцепиться зубами в мягкую плоть, почувствовать вкус теплой крови…       Слишком поздно. Дверь резко закрывается, едва не щелкнув по носу, лишая возможности добраться до столь желанной добычи. Зверь рвется вперед, царапает дверь, воет от бессилия, громит комнату, давая выход своей ярости, вгрызается в собственное тело, не обращая внимания на боль, снова воет…       Не убил. Облегченный вздох сорвался с губ Ремуса, когда тот осознал, что все обошлось. Но все же…       Это было близко. Ремус никогда еще не был так близко от того, чтобы убить человека. Эта мысль заставляла содрогаться. Тошнота подступала к горлу при мысли о том, что едва не произошло.       А еще возникала большая проблема. Снейп знает его секрет.       Ремус был уверен, просто так слизеринец не сунулся бы сюда, он явно пришел с целью что-то разузнать.       Тем вторым человеком, приходившим в хижину, был Джеймс, Лунатик был в этом уверен. Он буквально вытащил впавшего в ступор Снейпа из когтистых лап смерти, за что Рем был безумно ему благодарен. Но теперь напрашивался вывод: между Снейпом и Мародерами что-то произошло. Из-за этого друзья не пришли к Люпину, а вместо них объявился слизеринец.       Впрочем, гадать, что же случилось, не было никаких сил. Нужно дождаться мадам Помфри, отлежаться и на свежую голову расспросить Джеймса, Сириуса и Питера о том, что произошло.

***

      Друзья не заставили себя долго ждать, навестив Люпина после обеда. За это время он успел более или менее прийти в себя и теперь с нетерпением ждал возможности для того, чтобы расспросить их о том, что же случилось ночью.       Отчего-то обычно шумные гриффиндорцы сегодня были подозрительно притихшими. Сириус и вовсе выглядел как провинившийся пес. При взгляде на них Люпин почувствовал вновь нараставшую тревогу.       — Как ты? — первым делом спросил Джеймс, подходя к койке друга.       — Бывало и лучше, — прямо ответил Ремус.       Джеймс, Сириус и Питер переглянулись. Сохатый нервно взлохматил волосы, Питер переступил с ноги на ногу. Они явно собирались с духом для того, чтобы что-то сказать, и Ремус их не торопил.       — Рем, скажи, ты помнишь что-нибудь про сегодняшнюю ночь? — осторожно начал Джеймс. Ремус устало вздохнул.       — Ты имеешь в виду, помню ли я, как чуть не разорвал Снейпа? — уточнил он, понизив голос и оглянувшись вокруг, чтобы убедиться в отсутствии посторонних ушей. — Помню.       Джеймс и Сириус переглянулись.       — Ты прости, — произнес Сириус тихо.       Ремус нахмурился. Похоже, их ждет непростой разговор. Но только не здесь.       — Он в порядке? — спросил Люпин.       Бродяга в ответ мрачно кивнул.       — Он знает? О том, что это я?       Снова кивок.       Ремус шумно выдохнул. Доигрался.       — Ладно, поговорим потом, — сказал он. — В более удобном месте.       Мародеры согласно кивнули.       — Ты только не переживай, ладно? — Джеймс ободряюще улыбнулся. — Все будет в порядке.       Люпин натянуто улыбнулся.       — Вам пора на урок, — сказал он.       — Может, ну его? — с надеждой предложил Питер.       — Никаких прогулов, — Ремус попытался напустить на себя строгий вид, но судя по лицам друзей, у него не получилось. — Идите, ребят. Я в порядке.       Ремус прекрасно знал, что они не хотят оставлять его одного наедине с собственными догадками и переживаниями, и стоит ему только заикнуться, они без раздумий прогуляют занятия для того, чтобы составить ему компанию. Но Лунатик вовсе не собирался облегчать им жизнь.       — Потом принесите мне пропущенные лекции, — попросил он, чтоб эти оболтусы уж точно не прогуляли. Те в ответ обреченно кивнули и, попрощавшись с другом, отправились на уроки.       Ремуса выписали лишь следующим утром перед занятиями. К тому моменту он настолько извелся терзавшими его предположениями и догадками — одна радужнее другой, — что идти на уроке не было никакого настроения. Хотелось уже скорее найти друзей и прояснить ситуацию.       Они ждали его в гриффиндорской гостиной. Едва заметив его, они шумно поприветствовали друга, стараясь вести себя как обычно, но Ремус шестым чувством ощущал царившее между ними напряжение.       Когда они оказались в своей спальне, можно было наконец спокойно поговорить. Ремус выжидательно уставился на друзей.       — Рассказывайте, — потребовал он.       — Понимаешь, Рем, — начал Сириус. — Тут такое дело… Короче, Снейп откуда-то узнал про лаз и решил проследить за тобой.       Ремус нахмурился.       — Он видел, как меня туда ведут? — нахмурился Люпин.       — Не знаю, — ответил Сириус. — Он в последнее время только и думал о том, как поймать тебя, и как-то смог разнюхать про лаз.       — Но как он прошел мимо Гремучей ивы?       На этих словах Сириус помрачнел.       — Я сказал ему, — признался он.       Ремусу на мгновение показалось, что он ослышался.       — Ты что? — переспросил он.       — Он вечно что-то вынюхивал, мечтал растрепать всем твой секрет, еще про лаз этот где-то раскопал. Ну я и психанул, ляпнул про сучок, отключающий иву…       Люпин побледнел.       — Я мог убить его, Сириус.       — Да знаю. Мы с Питером весь вечер караулили его по карте. Я и не думал, что он сунется туда, он же подозревал, что ты оборотень.       — Зато теперь он точно это знает, — мрачно произнес Ремус.       Сириус не нашел, что на это ответить.       — Думаю, рано или поздно Снейп и сам нашел бы способ попасть внутрь, — сказал Джеймс. — Он бы не успокоился, пока тебя не поймал. Бродяга лишь слегка облегчил ему жизнь.       — По крайней мере он не стал трепаться об этом, — добавил Сириус.       — Почему? — Ремус был уверен: первое, что сделает Снейп — это раструбит на всю школу о том, что он, Люпин, оборотень.       — Когда Сохатый рванул за Снейпом мы с Питом побежали за ним и напоролись на Дамблдора, — стал обьяснять Блэк, но Люпин в ужасе его перебил:       — Дамблдор знает?       — Только про сегодняшнюю ночь, — поспешил успокоить друга Джеймс. — Если ты о наших совместных прогулках, то нет.       Ремус немного успокоился.       — Ну так вот, — продолжил Сириус. — Нам пришлось рассказать о Снейпе.       И он рассказал о том, как профессор, оставив их с Питером в своем кабинете, сам отправился к иве, как вернулся с Джеймсом и Снейпом и провел воспитательную беседу.       — Дамблдор отпустил нас, а Нюниуса попросил задержаться. Думаю, уговорил его молчать, в конце концов, у него самого могут быть проблемы, если все узнают о том, что он принял в школу оборотня. Так что можно сказать, что все закончилось хорошо, — заключил Сириус. Ухмылка на его лице окончательно вывела пытавшегося сохранять спокойствие Ремуса.       — Хорошо? Конечно! Ты Сириус, хоть понимаешь, что пытался избавиться от врага моими руками? — закричал он. Напряжение, копившееся в нем последние сутки, наконец вырвалось наружу, словно плотину прорвало.       — Я не хотел его убивать! Просто припугнуть! — Сириус впервые видел Ремуса в таком гневе, и это, надо сказать, произвело на него впечатление, да и на остальных Мародеров тоже.       — Припугнуть? Я не контролирую себя в полнолуние! Волку, знаешь ли, плевать, хотел ли ты убить его или «просто припугнуть»!       — Да он сам мечтал посмотреть на тебя, я всего лишь чуть-чуть помог ему миновать иву! — Сириус и сам начал заводиться. — Он сам напросился! Я не нянька ему, чтобы следить за тем, как бы он не покалечился, пытаясь влезть не в свое дело…       Гневную тираду Бродяги Ремус прервал, хорошенько вмазав ему кулаком по лицу. От неожиданности Сириус на какое-то время впал в ступор.       — Да пусть бы он сам влез! — произнес Лунатик срывающимся голосом. — Знаешь, как паршиво от мысли о том, что убийцей меня едва не сделал человек, которого я считал другом? Мне страшно надоели ваши со Снейпом разборки! Не втягивайте меня в них, пожалуйста!       С этими словами Ремус как ошпаренный вылетел из комнаты. Нужно было успокоиться, иначе он просто разорвет кое-кого на кусочки, забыв о том, что полнолуние вообще-то уже прошло.       На занятия Ремус не пошел. Просто не хотел сейчас никого видеть. Ему казалось, что студенты провожают его презрительными взглядами, перешептываясь за спиной. Наверное, это лишь игра воображения, если, конечно, Джеймс с Сириусом правы и Снейп действительно не стал рассказывать обо всем на каждом шагу.       Ремус отправился на улицу. Сейчас, когда студенты были на занятиях, можно было спокойно бродить по окрестностям школы в тишине и спокойствии. Ремусу нужно было все обдумать и успокоиться.       По правде говоря, он уже начал жалеть о том, что сорвался на Сириусе. Знал же, что того просто бесят попытки Снейпа выпереть из школы Ремуса, а его крутой блэковский нрав, помноженный на гриффиндорскую беззалаберность, приводит к тому, что он сначала сделает, потом подумает. В конце концов, он даже признал ошибку и явно чувствовал себя виноватым, пока Ремус не стал на него давить.       Люпин понуро брел вдоль берега Черного озера, вслушиваясь в тихий плеск воды. Злость постепенно отступала, оставляя после себя лишь усталость и опустошенность.       Невидяще глядя перед собой Ремус не сразу заметил Мэган. Та, видимо, тоже прогуливалась по берегу Черного озера, почему-то решив прогулять занятия. Люпин прошел бы мимо, если бы она не окликнула его.       — Привет, Мэган, — Ремус сдержанно улыбнулся.       — Тоже прогуливаешь историю магии? — подозрительно спросила она. — Не похоже на тебя…       Ремус пожал плечами.       — Мародеры на меня плохо влияют, — отмахнулся Люпин.       — Но сейчас их с тобой нет. Что-то случилось?       — Все в порядке, — Ремусу не хотелось сейчас об этом говорить. Судя по выражению лица Мэган, она не поверила ему, и Лутаник стал быстро соображать, что бы такое соврать, если она начнет задавать вопросы.       Но она не стала. Вместо этого она вынула из сумки большую коробку шоколадных конфет.       — Будешь? — предложила она. — У меня еще чай с собой есть.       Ремус не стал отказываться. Мэган достала термос и, налив прямо в крышку горячий чай, судя по запаху, с добавлением трав, вручила Лунатику.       — Почему ты не пошла на урок? — поинтересовался Ремус. Мэган усмехнулась.       — Не успела сделать домашку, — ответила она. — Да и устала я, хочется взять передышку. С этим СОВ столько гемороя, а у меня еще квиддич. Следующий матч — финал, тренировки адски напряженные…       Дальше они шли молча. Ремус был благодарен Мэган за то, что она не лезла с расспросами. Она вообще всю дорогу не проронила больше ни слова, лишь тихо напевала незамысловатый мотивчик себе под нос и глазела по сторонам, так что ее общество ни капли на напрягало.       Следующим предметом была трансфигурация, прогуливать которую ни Мэган, ни Ремус не хотели. К тому моменту чай уже закончился и от конфет остались лишь блестящие фантики, а еще небо нахмурилось и стал накрапывать дождь. Единогласно было решено вернуться обратно в Хогвартс.       Зайдя в класс, Ремус сел на свое обычное место. Остальных Мародеров еще не было, и Рем было подумал, что они прогуливают, но перед самым звонком они все-таки появились. Обычно Ремус сидел с Питером, а потому Хвост нерешительно направился к парте Рема и замер рядом со своим местом, кидая осторожные взгляды на друга, и явно прикидывая, отошел ли Лунатик от утренней вспышки гнева, или пока его лучше не трогать.       Ремус улыбнулся.       — Что застыл, садись! — сказал он, и Пит, облегченно выдохнув, плюхнулся на стул.       А после занятий к Ремусу подошел Сириус. Лунатик почувствовал себя виноватым, разглядев просвечивавший сквозь пластырь синяк.       — Рем, прости. Знаю, что идиот. Я, правда, не хотел ничего плохого. Ну не подумал…       Лунатик вздохнул. Ну что с ним сделаешь?       — Да знаю я, что ты не подумал, ты вообще редко это делаешь прежде чем что-то сделать.       Сириус никак на подкол не среагировал. Ремус вздохнул. Бродяга выглядел таким несчастным, на ум само пришло сравнение с нашкодившим щенком. Лунатик едва заметно улыбнулся. Поразительно, как черты животных ипостасей отражаются на человеческом облике.       — Пообещай мне, пожалуйста, никогда больше так не делать, — попросил Ремус. — Я не хочу причинить кому-либо вред. Даже Снейпу.       — Обещаю, — кивнул Сириус и хищно усмехнулся. — Мы придумаем для Снейпа что-нибудь другое.       Ремус лишь покачал головой.       — Ты неисправим, — фыркнул он неодобрительно. Но с души словно камень свалился.