Twice in a Lifetime

Я простонал и прикрыл свое лицо одеялом, когда яркий луч утреннего солнца ударил прямо в глаза. Свет был особо яркий в это время дня, поэтому я стремился избегать его. — Проснись и пой, — я услышал чрезмерно радостный голос Вика. Конечно, это он открыл чертовы шторы. Я услышал, как он cделал это с другой половиной, и даже с закрытыми глазами смог почувствовать, как в комнате стало светлее. — Уходи, — я проворчал. — Эм, нет, ты говорил это два дня подряд, и со мной это больше не прокатит, поэтому теперь я беру контроль надо всем, — он сказал. — Без разницы. Вик мог делать все, что его душа пожелает. Я планировал просто лежать тут весь день и заглушать любые звуки, которые он собирался издавать. По всей видимости, я был лишен такой роскоши, потому что парень сдернул одеяло с моего расслабленного тела. — Слава богу, ты спишь одетым. — Блять, ты такой надоедливый, — я сказал сквозь стиснутые зубы. — Я знаю, а теперь вставай. Ты правда думаешь, я буду заниматься этим дерьмом в одиночку? — он спросил. — Это была твоя идея, — ответил я и закопался лицом в подушку. — Да моя идея, которая включала в себя участие нас обоих. Он схватил мою руку, стискивая пальцы крепкой хваткой вокруг моего запястья, затем заставляя меня сесть на диване. Мое тело без сопротивления поддалось. Я взглянул на Вика, посылая свой лучший «ты заноза в моей заднице, и я хочу, чтобы ты ушел» взгляд. — Выглядишь хреново. Ты вообще спал прошлой ночью? — он спросил. Я сощурил свои глаза и злобно зыркнул на него, но ничего не ответил. Вик снова начал обращаться со мной как всегда, что не осталось без моего внимания. Парень вздохнул и отошел, скрещивая руки на груди. — С чего я могу начать? Я пожал плечами. — Ладно…. На чем ты закончил? — он спросил. — Покраска комнаты наверху. Одна стена готова, нужно еще три. — Отлично. Я начну оттуда, а ты пойдешь примешь душ. Тебе правда необходимо это, и помой свои волосы, пожалуйста. Я пока проветрю, — он сказал. Вик подошел к окну и отпер его, открывая настежь. Я посмотрел на себя. Неужели я и правда выглядел и пахнул так плохо? Возможно. Я почти даже не менял одежду: не делал ничего, что бы запачкало ее. Все же, наверное, помыться было не такой уж и плохой идеей. Я поднялся и прошел на второй этаж. Вик последовал за мной. Я остановился у ванной комнаты, со страхом находя сломанную дверь перед собой. Взглянул на Вика: он рассматривал комнату, над которой я работал. — Дверь ванной сломана, — я сказал. — Правда? Я кивнул. Было ли это достаточным оправданием, чтобы лечь обратно спать? — Прими душ, а я починю ее позже. — Хорошо, только…. Не появляйся тут поблизости, — я предупреждающе сказал. — Точно. Я бы хотел увидеть это, — он пошутил. Возможно, шутка прозвучала слегка грубовато, и Вик это понял, потому что какое-то время он смотрел на меня обеспокоенно, слегка сощурив глаза. Я ничего не сказал, потому что на самом деле просто был рад, что он снова начал вести себя как старый Вик. — Придурок, — я пробормотал. Он улыбнулся. Я же лишил его такой радости. Заходя в ванную, я на самом деле не особо задумывался, будет Вик проходить мимо или нет. Смущение больше не имело значения. Любая проблема теперь казалась такой крошечной по сравнению с тем, что случилось. Я включил кран, чтобы стекло немного воды, и разделся. Я чувствовал себя грязным. Моя кожа была сухая и испещренная высохшим потом. Я взглянул в зеркало. Глаза были красными, хоть я и не плакал. Из-за темных кругов казалось, будто я почти не спал, когда на деле все было совсем наоборот. Губы и брови составляли вместе гримасу, которая, кажется, никогда больше не покинет мое лицо. Я отвернулся, заходя в душ и вздрагивая, когда теплые капли воды окутали мое тело. В ванной я простоял долго. Мои руки были словно налиты свинцом, и пусть даже мой разум подсказывал мне, что необходимо взять гель для душа и помыться, это все равно было выше моих сил, поэтому стоял не двигаясь. Я позволил воде омыть меня так хорошо, как только возможно, не применяя моющих средств. Закрыл глаза. Было хорошо. Я даже почувствовал приятное успокоение впервые за длительное время. Но это было лишь секундное наваждение, и вскоре я снова вернулся к пребыванию ходячего зомби. Я находился в душе, пока вода не стала холодной и мое тело больше не могло этого выносить. Выключил воду, вышел из душа, вытерся и только потом понял, что у меня не было с собой никакой чистой одежды. Я тяжело вздохнул и развернулся, чтобы выйти, но вдруг остановился. Здесь, на полу, снаружи ванной комнаты, лежали аккуратно сложенная рубашка, шорты и, что было достаточно постыдным, нижнее белье. Я кусал свою нижнюю губу, пока приятное теплое чувство распространялось в груди. Глубоко вздохнул. Я хотел, чтобы это чувство ушло. Я вообще ничего не хотел чувствовать. — Я думал, что просил тебя прекратить быть милым, — я громко сказал. — Одежда не для твоей прихоти. Я не хотел, чтобы от тебя воняло весь день, — Вик отозвался. Я закатил глаза и подошел к одежде, поднимая ее. Оделся. Вещи были достаточно удобными, но не особо подходили под рутинную работу. Я думал, что, возможно, когда помоюсь, во мне проснется желание что-нибудь делать, но на самом деле оно так и не появилось. Я покинул ванную комнату и прошел вниз по коридору, туда, где был Вик. Комната пахла свежей краской, и, когда я взглянул на весь этот желтый цвет, в моем животе что-то перевернулось. — Мне больше не нравится этот цвет. Вик посмотрел на меня с поднятыми бровями: — Какой тогда ты хочешь? — Хм, я не знаю, — я сказал, пожав плечами. — Думаю, у нас там где-то был белый… Не знаю точно где, я особо не занимался всем этим. — Хорошо, я сам найду. Для меня этого было достаточно. Я кивнул ему и повернулся, чтобы уйти. Вернулся обратно на нижний этаж, залезая на диван и отворачиваясь от открытых штор. Я обхватил себя руками, пытаясь согреться, пусть даже сегодня выдался теплый день. Мне было слишком лень поднять выкинутое Виком одеяло на пол. Я крепко закрыл свои глаза, надеясь, что сон скоро заберет меня, и через какое-то время он это сделал. Когда я проснулся, то впервые не почувствовал себя уставшим, как это было обычно после дневного сна. Я скинул одеяло. Стало слишком жарко. Но затем я нахмурился и привстал на диване, смотря на одеяло. Оно отличалось от того, которое все еще валялось на полу. Это было чистым и приятно пахло стиральным порошком. Я осмотрелся, все еще находясь в прострации. Часы на стене говорили, что сейчас было послеполуденное время. Я проспал дольше, чем думал. Не то чтобы это меня особо заботило. — Вик? — я заговорил. — На кухне, — он отозвался. Я расстроенно вздохнул: надеялся, что он сам подойдет ко мне, но нет, мне все же придется встать. Я медленным шагом направился на кухню и увидел его там, стоящим со стаканом воды в руках. Вик буквально весь был испачкан белой краской. — Хорошо спалось? — он спросил. Я кивнул. — Идем, я хочу кое-что тебе показать. Вик прикончил стакан воды и поставил его в раковину, прежде чем пройти мимо меня. В любопытстве я проследовал за ним. Парень шел быстрее, поэтому он скрылся с поля моей видимости, но зато я четко мог видеть открытую настежь входную дверь. Я вышел на улицу, чтобы наконец узнать, в чем было дело. — Смотри! — он возбужденно сказал и указал мне на что-то. Я посмотрел туда, куда показывал Вик. Это были качели. Они больше не были ветхой рухлядью. Все палки были на месте, подлокотник тоже был починен. Качели были отшлифованы и окрашены. Они выглядели словно новые. Секунду я стоял не двигаясь в шоке и затем понял почему. Это была работа Эштона. Качели были тем, что я просил его сделать каждый день. Это он должен был их починить. — Ты не должен был делать этого, — я тихо сказал. Мой взгляд был прикован к качелям, но затем я взглянул на непонимающее выражение лица Вика, и ярость во мне буквально вспыхнула. — Это была не твоя работа! — я закричал на него. — Келлин, я не хоте.. — Убирайся! — я кричал. — Уходи! Просто уйди! Я не хочу тебя видеть! Он приподнял свои руки, как бы защищаясь, и сделал пару шагов от меня, кивая. — Хорошо, хорошо…. Я ухожу. Я не ждал, пока Вик уйдет. Забежал обратно в дом, громко захлопывая за собой дверь. Направился назад к дивану и упал на него, утыкаясь лицом в подушку, что позже заглушила мой крик отчаянья.