Twice in a Lifetime

Я просто хотел, чтобы все оставили меня в покое. Взамен каждые тридцать секунд кто-то подходил ко мне и говорил, как он сожалеет о моей потере. Я скучал по моему дивану. Лучше бы сейчас лежал на нем, свернутый в клубок, прижав подушку к груди, забывая о своем существовании. И все же я не мог пропустить этот день. Знаю, я бы сожалел, если бы не пошел. Это был первый раз, когда я присутствовал на похоронах. Большинство первых похорон людей связаны со смертью их прадедов или еще каких-то более старых родственников. Я же был брошен в самую глубину и медленно, но верно стремился ко дну. Я чувствовал на себе десятки глаз, пока проходила служба, и не знал точно, как должен был себя вести. Все ожидали, что я буду плакать, да? Вместо этого каждое слово, адресованное Эштону, проходило буквально сквозь меня. Физический контакт с вещами оставался мною незамеченным. Я даже не знал, что Кэсс держит меня за руку, пока не глянул вниз. Я посмотрел на нее. Она, как, в общем-то, и все остальные, подарила мне натянутую сочувствующую улыбку. Я ее не заслуживал. Я не плакал с того момента, как узнал о смерти Эштона. Со мной что-то было не так. Я был монстром и, пока сидел здесь, задавался вопросом, подозревали ли гости, насколько я пуст внутри. — Келлин, — вдруг сказала Кэсс. Я огляделся. На меня теперь смотрело еще больше людей, чем обычно. Священник остановил свою проповедь и теперь тоже устремил свой взгляд на меня. Я пропустил что-то важное, не так ли? — Вставай, — Кэсс прошептала. Точно, я ведь согласился на это, не так ли? Когда Вик спросил, хотел ли я произнести речь на похоронах, я кивнул головой. Тогда я не особо слушал его. Думаю, это было само собой разумеющееся. Я даже не знал, что буду говорить. Встал и подошел к трибуне. Мои ноги были словно желе. Я провел все время, сидя там, на скамейке, мечтая быть как можно дальше от гроба, но сейчас добровольно приближался к нему. Мой взгляд коснулся улыбающегося Эштона на гигантском фото, окруженном желтыми лилиями. Я быстро повернулся лицом ко всем сидящим. Тут было не так уж и много народу. Я видел каких-то друзей Эштона с работы и пару дальних родственников. Его родители тоже были здесь. Не думал, что они появятся. Я уверен, это было больше вынужденное появление на публике, чем искреннее сожаление о потере сына. Я взглянул на Кэсс. Она кивнула мне, подталкивая к действию. Что я мог сказать? Должен ли был говорить о том, что Эштон значил для меня? Должен ли был сообщить им, что без него я больше не видел своего будущего? Я не знал, что сказать, и все эти люди смотрели на меня, прожигая своими ожидающими взглядами; я буквально ощущал точно такой же взгляд Эштона, ждущий, чтобы я хоть что-нибудь сказал им. Хоть что-то. Из моего рта не вырвалось ни звука. Я подводил его. Все, что я должен был сделать, — это сказать всем, как сильно скучал по нему, но взамен чувствовал, как земля медленно поглощает меня, затягивая вниз, и затем вдруг я перестал дышать. Не мог даже сдвинуться с места, чтобы просто уйти. Мой взгляд опустился на человека, который в какой-то степени разделял мои чувства по поводу смерти Эштона. «Помоги мне», — подумал я, смотря прямо на Вика. Он нахмурился и огляделся, прежде чем встать. Все смотрели на него, пока тот прокладывал свой путь ко мне. Парень закрыл собой всех присутствующих и посмотрел мне в глаза. — Как насчет выйти на свежий воздух буквально на минуту, — он предложил. В моей голове нарастало напряжение. Воздух стремительно уходил из моих легких, и я кивнул. Я чувствовал, что сильно облажался, пока Вик уводил меня от трибуны вниз по проходам. Я должен был почтить память Эштона, но вместо этого трусливо убегал. Когда мы вышли на улицу, мое лицо сразу обдало приятным теплым свежим ветром. Я жадно втянул его, падая на землю, покрытую гравием. Вдыхал и выдыхал воздух, но этого все равно было недостаточно. Мое горло сжалось, и я начал задыхаться без причины. Закрыл глаза, когда голова закружилась, и теперь был напуган, потому что чувствовал, что умирал. — Воу, хэй, хэй, давай. Глубоко вздохни, — Вик заговорил. Я покачал головой. Я не мог. Не мог ничего сделать. Я открыл глаза, но не был в силах увидеть ни его, ни хоть что-то еще. — Ты можешь сделать это. Я тут, рядом с тобой. Мы можем сделать это вместе, — он сказал. Я не мог. Снова покрутил головой. Все так сильно болело. Я не мог дышать. Я нагнулся над землей, и мои пальцы вонзились в гравий. — Ляг на спину. Обещаю, станет лучше. Поверь мне, — он сказал. Что, если Вик был прав, и я почувствую себя лучше? Я попробовал. Лег плашмя на гравий, и мой взгляд уперся в голубое небо. Я почувствовал, как он лег рядом. — Вдох, потом выдох, — он заговорил. — Просто попробуй, пожалуйста? Вдох, затем выдох. Это все, что мне нужно было сделать? Я попробовал это, в первый раз через силу. Я сфокусировался на белых облаках, проплывающих мимо. Лежал тут, словно парализованный, когда мое дыхание постепенно выравнивалось. Мир стал обретать краски. Я не думал, что от печали можно было умереть, но в тот момент я правда чувствовал, будто это был конец. С моим телом такого никогда раньше не было. Я почти не помню, как оказался на улице или как лег на холодный гравий. Все, что я знал, — это то, что был рад, когда чувства вновь появились. Я лежал еще какое-то время, пока мои мысли и тело полностью не окрепли. Даже несмотря на то что мог провести здесь весь день, словно на диване дома, я все же заставил себя привстать. Вик, который все это время лежал рядом со мной, тоже сел. Я чувствовал, как его рука осторожно поглаживает мою спину. — Как ты себя чувствуешь? — он спросил. Я взглянул на него. Мне показалось, словно я сидел тут с полным незнакомцем. Он никогда не был так мил со мной, пока всего этого не случилось. Я словно потерял старого Вика. — Прекрати, — я сказал. — Просто прекрати. Ты никогда хорошо не относился ко мне, так почему начал сейчас? — Я могу быть порядочным человеком, когда захочу, — он ответил. Я отвернулся от него. Это все еще не ощущалось правильным, и теперь я чувствовал себя глупо за злость на то, что кто-то просто пытался быть хорошим человеком. Возможно, я просто терял рассудок. Но почему только я? Как Вик может быть таким спокойным в этой ситуации? Он ведь был тут, знал точно, что случилось. Это буквально ударило меня: я не знал о том, как умер Эштон. Не имел понятия, какими были его последние минуты, в отличие от Вика. — Ты был тогда с ним в машине, да? — я спросил. После моего вопроса какое-то время была тишина. — Да, — наконец сказал парень. — И…. Он был на операции в больнице… поэтому он был все еще… он был… — В машине он был все еще в сознании, — он закончил. Я прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Я бы чувствовал себя лучше, если бы Эштон умер мгновенно, но на самом деле у него наверняка было какое-то время, чтобы осознать, что он на грани смерти. Он был напуган, а где был я? Дома, спокойно спал в своей кровати. — Он звонил мне, знаешь? Прежде чем…. Во время…. После, я не знаю, на самом деле когда, но он звонил мне, — я прошептал. — Я знаю. Он был заперт в машине, и я был снаружи. Он звонил тебе, пока я пытался вызвать скорую помощь. Картинки, что сразу наводнили мою голову, были именно тем, чего я никогда не хотел бы больше увидеть. Вот почему я никогда не спрашивал, что случилось, до этого момента. Огромная часть меня просто не хотела знать, о чем думал Эштон в это время, и я никогда не узнаю, потому что тогда так и не ответил на его звонок. — Я не взял трубку, — я сказал, — мог бы попрощаться, но не взял трубку. Я подвел его. Я должен был быть там для него, но я не был. Слова выходили будто механически из моего рта. Они не вызывали во мне никаких чувств, кроме вины. Я не проронил ни слезы, когда Вик утешительно приобнял меня за плечи. Я не чувствовал комфорт, который он должен был мне посылать. Ничего не чувствовал. — Не делай это с собой. Он знал, что ты любил его, и не злился на тебя за то, что ты не ответил, обещаю, — он сказал. Ничего. Все еще ничего. Конечно, я все еще ничего не чувствовал. Я был слишком занят тем, что тревожился о поведении Вика. — Ты можешь сделать кое-что для меня? — я спросил. — Что угодно, — он ответил. Я оттолкнул его, и он с легкостью отпустил меня. — Прекрати быть таким милым. Ты притворяешься, и это меня пугает. Я вгляделся в него. Он задумчиво смотрел на меня в ответ. Вик подарил мне мимолетную улыбку, отводя взгляд, и покачал головой. — Я не притворяюсь, — он сказал. Я проследил за ним взглядом, когда он поднялся. Вик подал мне руку, и затем мы вернулись обратно в здание, чтобы досмотреть службу до конца.

—

Я не особо горел желанием идти на поминки, но все равно заставил себя сделать это. Когда оказался там, то снова чувствовал себя ходячим зомби. Мой разум был избавлен от всего, что могло снова меня расстроить. Я не хотел чувствовать себя как ранее, в любом случае не со всеми этими людьми поблизости. — Ты съел ту запеканку, что я оставила для тебя на пороге дома? — Кэсс спросила. — Да, спасибо, — я сказал. Это была ложь. Мой живот не мог принять ничего, кроме небольшого куска хлеба или какого-нибудь фрукта каждые пару часов. Я облокотился о стену и глубоко вздохнул. Думаю, я чувствовал себя немного лучше в более расслабленной обстановке. Я провел последние пару дней, боясь приближения похорон, поэтому сейчас, когда они прошли, я мог, наконец, вздохнуть полной грудью. — Ты достаточно спишь? — она спросила. Я кивнул. Она даже не имела понятия насколько: я не мог заставить себя делать хоть что-то другое. Натянуто улыбнулся Кэсс. Я быстро понял, что она собиралась придерживаться «застрять рядом с Келлином на весь день» роли. Мне было ее жаль. Я мог бы сказать ей оставить меня и пойти поговорить с кем-то более интересным, но она была той девушкой, которая чересчур беспокоится о других людях и наслаждается этим, поэтому я позволял ей заботиться обо мне. Ко мне кто-то подошел. Это была женщина сорока лет или где-то около того. Я вспомнил ее — босс Эштона. Она сочувствующе улыбнулась мне, как делали все вокруг. — Я сожалею о твоей потере, Келлин, — она сказала. Я просто кивнул. Мне надоело выслушивать это. — Нам определенно будет не хватать его на работе, — добавила она. — Да. — Ох, только посмотрите на меня, снова говорю всякую чушь. Знаю, я не имею права сравнивать, — она сказала, извиняясь. — Все в порядке, — я покачал головой. — Хм, это, должно быть, трудно — организовать похороны и поминки, когда проходишь через такое. Я не могу представить, как сложно это было, — она мягко сказала. — О, это… Это был не я. Вик все сделал, — я сказал. Вик и Эштон работали вместе, поэтому их босс, имя которого я так и не мог вспомнить, знала его хорошо. Она выглядела удивленно, когда я сказал ей это. — Правда? Не ожидала такого усердия от него, — она сказала. — В смысле… Она отвела взгляд от меня, и я проследил за ним, пока не увидел Вика. Не то чтобы он не был усердным работником. Он был, я уверен, но сейчас парень не создавал впечатление ответственного человека. Вик стоял в углу у окна, на шатких от алкоголя ногах, попивая вино из бокала. Он точно был подвыпившим. Я даже не замечал его до того момента, пока босс Эштона не обратила на это мое внимание. — Простите, — я тихо сказал. Я оставил девушек стоять там, пока сам начал свой путь к Вику. Он глядел в окно взглядом, полным грусти и злости. Когда он хотел уже было прикончить свой бокал с вином, я выхватил его из рук парня. Вик посмотрел на меня и сначала его глаза пылали яростью, но когда он заметил, что это был всего лишь я, он успокоился. — Что ты... — он замолчал, когда я выпил остатки вина. Я проглотил горькую на вкус жидкость и поставил бокал на подоконник. Взглянул на Вика. Может, он все же переживал уход Эштона тяжелее, чем я думал. — Спасибо, — сказал я, имея в виду не только напиток. Я бы никогда на свете не организовал это все сам. Он был моим спасителем. Тот ничего не ответил, но кивнул, прежде чем покачивающейся походкой направиться в ванную комнату.