Странное послевкусие

Когда Чак раскрыл глаза, то сквозь тонкий тканевый плед он мог разглядеть лишь большое красное пятно перед собой и бежевую стену на фоне, но он не спешил вылезать из постели. Стучащий по крыше дождь наполнил утренний воздух свежестью и приятной влагой. Тихое рокотание по крыше напоминало долгую барабанную трель с ровным ритмом. Только с утра, после хорошего сна, на Чака накатило глубокое чувство стыда за прошлый вечер. Его щеки стали настолько алыми, что на их фоне затерялась бы даже самая величественная роза. Ему хотелось исчезнуть, стать невидимкой, испариться, провалиться под землю, лишь бы не встречаться с Рэдом глазами. Спустя несколько минут моральной подготовки желтый-таки решился оттянуть край пледа, накрывавшего его все это время. - Ну же, вылезай, - неожиданно произнес Рэд. - Тебе все равно рано или поздно придется это сделать. - Что?! - от страха Чак икнул и тут же вскочил, уперевшись руками в твердую сидушку дивана. Рэд сидел к нему спиной и продолжал жевать какой-то фрукт, будто бы и не замечая проснувшегося гостя. Спустя несколько минут продлившегося молчания Чак начал думать, что голос друга ему почудился. Ему не хотелось вновь показаться плаксой перед Рэдом, потому он глубокого вдохнул и привычным радостным голосом поприветствовал сидящего напротив: - Доброе утро! Ты давно уже встал? - Доброе? Смешно, я не спал ни минуты. Тут уже полтора часа сижу. Будешь ананас? - красный повернулся к гостю и протянул тому нетронутый кусок сочного фрукта. Бессонная ночь вернула ему прежний вид: взъерошенные алые перья, сутулые плечи, усталые карие глаза, приятный баритон с нотками грубости. Чак взял фрукт, надкусил его и виноватым тоном сказал: - Прости за вчерашний вечер, мне не стоило оставаться на ночь. Наверное, я тебе доставил море неудобств и не дал хорошенько выспаться. - Нет, все в порядке, здесь нет твоей вины, - ответил Рэд, хоть и прекрасно понимал, что именно Чак был причиной бессонной ночи. После завтрака и близкой дружеской беседы, когда утренний дождь кончился и его сменило лучистое солнце, оба друга покинули дом Рэда и разошлись по своим делам, Чак - на фестиваль по поводу победы в "войне" со свиньями, а Рэд - снова на работу, как раньше. На пустой улице никого не было, кроме парочки деловито выглядящих зеленопёрых птах. Утопая в вязкой каше из мокрого песка и опавших листьев, Рэд пробирался сквозь густые заросли лиан, неся под мышкой письмо для живущего на другом конце острова старичка. Времени было навалом, и потому он особо не торопился. Обычно мало кто решался жить вдалеке от деревни, пугают ядовитые змеи, редкие опасные хищники и скудное одиночество, но именно к таким заблудшим душам отправляют Рэда ежедневно разносить письма, посылки, газеты и прочую почтовую ерунду. Спустя почти полчаса скучнейшего путешествия сквозь тропический лес, невозмутимый и угрюмый, он набрел на одиноко стоящий домик из небольших булыжников и веток. Около халупы была вбита небольшая табличка с грубо нацарапанным именем "Вильгельм". Красный глубоко выдохнул, этот старичок было явно двинутым. Частенько он зазывал почтальонов на чай, но на самом деле забирал их на часы, рассказывая о своей интереснейшей жизни, о других островах и прочих интригующих вещах, так что птицы, заходившие к нему в дом, пропадали надолго. Покопавшись в вязанной сумке, Рэд достал оттуда небольшой желтый конверт и ловким, давно заученным движением руки пустил его под дверь, после чего начал быстрым шагом удаляться от хрупкого домика. Сколоченная еле как дверь протяжно заскрипела, и за спиной разносчика раздался хрипловатый голос старца: - Опять эти письма, кто мне их вообще пишет?! Зачем они... Рэд! - воскликнул Вильгельм. - Мальчик мой! Я слышал, ты теперь стал национальным героем, как твоя жизнь? - Все нормально, спасибо, все претензии к работе почты можно высказать в письменной форме, - небрежно кинул по-прежнему удаляющийся почтальон. - Постой, куда ты так торопишься, зайди ко мне хотя бы на чашечку чая? - Нет, спасибо, я на работе, - Рэд уже почти скрылся за огромной секвойей. - Я могу тебе очень многое поведать! Поверь, моего багажа хватит, чтобы удивить тебя, я видел этот мир так далеко, как не видела ни одна птица. Поверь, я знаю, о чем ты волнуешься и о чем хочешь поговорить, - после этих слов Рэд остановился на месте и, стоя спиной к собеседнику, спросил: - О чем же я волнуюсь? - Сынок, ты боишься быть одиноким. Рэд простоял с минуту, обернулся и зашагал к дому Вильгельма типичной для себя походкой, бурча себе под нос: "Все равно никто не узнает". Как и обещал, хозяин налил в чашку прохладного персикового чая со льдом и поставил ее перед гостем, а сам пошел обратно к столешнице, насвистывая старинную мелодию. - С чего вы взяли, что меня беспокоит одиночество? - начал Рэд. - Это видно невооруженным взглядом. Проживешь с моё - будешь видеть людей насквозь. Я думаю, тебе не стоит беспокоиться по этому поводу. - Почему вы живете здесь один? Тут нет никого в ближайших пяти километрах, так ведь и свихнуться можно! - А по-твоему, это счастье - жить среди птиц, которым плевать на тебя и твою жизнь? Лицемерие - вот главная добродетель нашего времени, каждый пытается изображать из себя общительного и кому-то нужного, но, мальчик мой, все мы в этой жизни сами за себя: рождаемся мы одни, страдаем в гордом одиночестве, и смерть мы встречаем тоже наедине со своим внутренним голосом. Поэтому я тут, доживаю свои тихие последние дни вне этого лишнего шума и птиц. - Это абсурд! Наше общество совершенно: каждый равен, имеет одинаковые блага и заботится о ближнем. За такую жизнь сражался Могучий Орел. - И где же он сейчас, великий и невероятный Могучий Орел? Рэд хотел было что-то возразить, но тут же передумал и замолчал. Вид его сделался угнетенным и опечаленным. Вильгельм продолжил свою речь: - Ну же, не грусти по таким пустякам, любое знание все равно рано или поздно придет к тебе. Тебе стоит просто принять эту истину и жить с ней, как это делаю я. Просто живи и наслаждайся каждым днем. И я ни в коем случае не пытаюсь заставить жить так же чудаковато, как я. - Неужели нет никого, кому мы действительно нужны? Те, кто ждут нас и любят, несмотря ни на что? Неужели любовь - это всего лишь красивое слово? - Конечно, есть, но найти этого кого-то - редкий дар судьбы, данный очень не многим. Если бы я нашел эту милую птаху, я бы никогда ее не упускал и был с ней каждый миг. Как видишь - я до сих пор один, - вздохнул старец и попытался перевести тему разговора. - Почему ты не пьешь чай? Он же вышел дивным! Долго еще Вильгельм рассказывал Рэду о своих приключениях, о чудесах природы, о прошлом острова птиц и прочих невероятно интересных вещах, так что гость слушал его, не моргая, лишь изредка отвлекаясь на глиняную кружку персикового чая. Когда земля окончательно высохла, а солнце достигло зенита, он опомнился и взглянул на часы, которые показывали без пяти двенадцать. Поблагодарив старика за напиток, радушный прием и теплую беседу, Рэд направился к выходу. Уже в дверях Вильгельм его позвал все тем же хриплым голосом: - Если будет что-то нужно, заходи! Я всегда рад хорошим гостям, - что-то было в его взгляде притягивающее добрым, отчего верилось каждому слову и не хотелось уходить от этого доброго старого попугая. Хоть его некогда яркое оперение давно поредело и стало в разы тускнее, в нем не утухла та юношеская искра авантюризма и поиска чего-то свежего и прекрасного. - Конечно, - впервые за день Рэд одарил кого-либо своей скромной улыбкой. Вильгельм остался один в своей пустоватой кухонке и перевел взгляд на окно, из которого открывались великолепные виды на замершие изумрудные верхушки деревьев, бежевый пляж и обездвиженное лазурное море. Казалось, сама природа умолкла.