Странное послевкусие

- Господи, Бомб, не вспоминай об этом полете! Это было не только до ужаса больно, но и безумно позорно! - буркнул Рэд и сжался от стыда. - Хэй, это было очень даже выразительно, не говори глупостей, - возразил Бомб и расплылся в доброй улыбке. Новый дом практически полностью повторял предыдущий, что был разбит нахлынувшими свиньями. Разве что на месте плаката с Могучим Орлом теперь красовался фотореалистичный портрет Рэда с ярко-желтой подписью: "Храбрость и отвага - его второе имя!" - Слушайте, парни, огромное вам спасибо за это все, - произнес красный. - Новый дом, помощь там, в замке, курсы; хоть я вас и знаю всего неделю, мне кажется, что знаком я с вами не один десяток лет. Правда! Рядом с вами я чувствую себя в безопасности, так, как будто я и должен быть здесь. Даже не знаю, как это назвать... - Это принято называть дружбой! - захохотал Бомб. - Да, Рэд, пожалуй, этот случай свел нас вместе. Я никогда не задумывался о том, что у меня нет друзей, - начал Чак. - Мне было просто все равно, я плыл по течению и не хотел сопротивляться. Но, встретив вас, я понял, чего мне не хватало долгое время - мне были нужны вы, ребят, - эти слова прозвучали из уст Чака на удивление медленно и четко. Казалось, что они звучат напрямую из его сердца. - Ох, как неловко! Прости, Рэд, что так засиделся, уже полночь. Я и не заметил, как быстро пролетело время,- засуетился Бомб и начал тревожно поглядывать на часы, чьи стрелки указывали четко вверх. - Нет-нет, все нормально! - заволновался хозяин. - В моем жилище найдется место для всех, не беспокойтесь! Черный, видя явное волнение Рэда, ответил: - Ну нет, уже действительно поздно. Не знаю, как Чак, но я направляюсь домой. В конце концов, завтра я наконец-то начну поиски работы, стоит хорошенько выспаться. Да... Пожалуй, я пошел. - Что ж... Хорошо, до завтра? - Рэд был весьма опечален этим известием. - Конечно! Увидимся завтра, герой! Чак? Ты идешь? - Шутишь? Сейчас всего лишь полночь, да и к чему мне идти пораньше домой? - ухмыльнулся Чак. - Как скажешь, тогда я пошел! - улыбнулся здоровяк и бесшумно прикрыл дверь. Прохладная ночь окружила остров и окутала его темной мантией звездного неба. Сверчки за окном шебуршали, шумели, стрекотали, а легкий бриз остывшего моря едва слышно шипел. Вся деревня погрузилась в сон, один только Бомб шел по безлюдной дороге. На минуту в комнате повисла ничем не нарушаемая тишина, которую решился прервать Чак: - Я понимаю, это все произошло очень быстро, у нас редко было время поговорить просто так, не на какую-то конкретную тему. - Ты хочешь поговорить со мной? Рэд взглянул на гостя таким взглядом, каким собака смотрит на дрессировщика, и лишь удивленно поднял густые черные брови. - Нет, ты не понял меня... Окей. Помнишь, тогда у замка ты залезал на рогатку? Я еще тогда очень растрогался, сказав много лишнего. - Да, я прекрасно помню этот момент. - Так вот, все те слова... Они были более искренними, чем тебе кажется. Мне действительно плохо, когда я остаюсь один на один. Кажется, будто я пуст, лишен чего-то очень важного. Долгие годы я пытаюсь найти это что-то, отчаянно пробую все новые и новые хобби, работы. То, каким ты видел меня раньше, - всего лишь маскировка от мира, плащ, под которым я прячусь в ночи. Закончив эту фразу, Чак понурил голову и вновь дал тишине право зазвенеть в домике. - Эй, не думай грустить! Мы с Бомбом всегда будем вместе с тобой. Да и к тому же тебя весь остров знает! - Рэд подсел ближе к подавленному другу и обнял его. - Ну-ну, не плачь, все в порядке! Заикаясь, Чак сквозь всхлипы продолжил: - Я никому еще этого не говорил, оставался наедине с самим собой каждый чертов день, и каждая ночь мне казалась пыткой, - слезы одна за другой скатывались по лицу и падали на глиняный пол. - Ты единственный, кто знает эту мою тайну... Рэд был настолько растроган услышанным, что не мог произнести ни слова. Казалось, что образовавшийся комок в горле не давал ему ровно дышать, а глаза были полны горькой печали и сожаления. Он лишь поглаживал по плечу рыдающего друга и пытался его утешить хотя бы своим присутствием. Он взял со стола платок и вытер им влажные от слез глаза растроганного приятеля. Спустя какое-то время Чак пришел в себя и произнес слабым голосом: - Прости... Я не должен был это говорить. Стоило уйти вместе с Бомбом, чтобы не доставлять тебе неудобств... Пожалуй, я пойду домой, - он тщательно вытер лицо от соленых капель и собрался уже встать с твердого и упругого дивана. - Даже не думай об этом, в моем доме всегда есть место ночным гостям! Я не дам тебе в таком состоянии пойти домой! - Нет, не стоит, правда. Я переживу это, как переживал и раньше. Все в порядке. - Ага, сейчас! Ты остаешься тут со мной, это не обсуждается! - впервые за все их знакомство Рэд использовал непривычно доброжелательный тон, которого раньше всячески избегал. Чак, хмуро улыбнувшись, поблагодарил хозяина и сел обратно за стол. Болтая на разные темы, они даже не заметили, как прошло полтора часа, а луна приблизилась к зениту. Последние огни в соседей давно догорели, пустив на птичий остров холодную темноту. Один лишь лес продолжал издавать пугающие звуки в меланхоличной тишине ночи. Единственный глиняный дом посреди деревни продолжал испускать теплый свет, но вскоре погас и он, словно потухшая свеча. - Располагайся здесь, на первом этаже. Если нужен будет плед, то скажи об этом. Чувствуй себя, как дома! - Рэд... Спасибо за все. Даже одна ночь с кем-то... С тобой. Она лучше любых подарков, лучше любого праздника. Ты и в самом деле герой. Герой для всех нас, не требующий ничего в замен. - Я не такой безупречный, как ты считаешь... Но не думай о плохом. Я всегда тебя утешу и буду рядом, на это и нужны друзья, - произнес он в ответ, устало улыбнулся и поднялся к себе в комнату. Чак отчаянно пытался уснуть, но мысли о его ничтожности не давали расслабиться и окунуться в объятия Морфея. Завтра будет все то же самое. Те же лицемерные птицы, та же скучная работа, тот же исследованный вдоль и поперек остров, сбежать из которого некуда. Все это нахлынуло на него так резко, что перехватило дыхание. Одновременно закололо в сердце и в легких, тянущая боль пронзила всю его грудную клетку, но не было сил даже закричать. Только мысли о Рэде успокоили беднягу, осознание, что он рядом, прямо над ним, ослабило тягу в груди. Обняв подушку покрепче, Чак очень глубоко вздохнул и зарылся клювом в плед. Тихое сопение наполнило зал, а луна аккуратно освещала его сквозь крохотные оконца. Тишина настолько контрастировала с царившем здесь несколько часов назад гоготом трех озорных голосов, что, казалось, слышно даже сердцебиение Рэда, тихо лежавшего в своей кровати на втором этаже. Почему-то он не мог заснуть. Он думал о словах гостя. "Нужен ли я кому-нибудь?" - вслух произнес Рэд в темную пустоту комнаты. Ответа не последовало, только ровное дыхание, едва слышное откуда-то снизу, давало понять, что время не стоит на месте. Глаза, наполненные раньше исключительно безразличием и злобой, теперь выглядели очень задумчивыми и печальными. Тусклый свет луны падал на тонкое одеяло и делал лицо Рэда еще более меланхоличным. Всю оставшуюся ночь он просидел в абсолютной тишине.