На Земле Богов и Чудовищ

Прошло три дня. Афиняне жили Верхнем замке, в собственных покоях. Каждый день им приносили свежую воду и еду. Выходить из дворца запрещалось, но в его пределах перемещаться можно было где угодно. Через три дня они действительно стали чувствовать себя как почти гости. Почти. - Может, они передумали? - сказала светловолосая Ия своим звонким голоском. - Не мели чушь, Ия, - Гликерия только фыркнула, когда остальные сделали круглые глаза на ее замечание, - это просто вопрос времени. - Но говорят, никто раньше до нас не содержался в таких условиях, - голос Ия был полон надежды. Говорила так охрана, приставленная к афинянам, которая тоже была более чем любезна с ними. - И все мы знаем почему… - Гликерия посмотрела на стоявшую у окна Тиссию. Та смотрела куда-то вдаль. Гликерия подошла ближе и начала шептать заговорщицким тоном. - Ты бы могла просить аудиенции у Миноса. Судя по всему, этот тиран действительно благоволит тебе. Может не нам всем, но тебе… - Не мели чушь, Гликерия, - не переводя взгляда на девушку, ответила Тиссия. - Это почему - чушь? – яростно встряхнула своими роскошными черными волосами Гликерия. - Потому что это именно то, чего он ожидает от меня. Тиссия отошла от окна, и Гликерия последовала за ней. - А просить, значит, гордость мешает? Фед даже вскочил на ноги. Гликерия зашла слишком далеко в своих речах в разговоре с будущей правительницей Афин. Тиссия сделала знак рукой, показывая, что сама разберется. - Гликерия, что ты видишь в окне за своей спиной? – Тиссия сложила пальцы вместе и посмотрела прямо на Клару. - Море, - не поворачивая головы, ответила Гликерия. - Залив, - поправила Тиссия, - а за заливом, что там? - Скалы, - вновь не оборачиваясь, но менее уверенно сказала темноволосая девушка. - Это и есть лабиринт. Гликерию как громом поразило. Они медленно обернулась к окну, будто ожидая, что сам Минотавр сейчас выскачет на нее. Но остальные, кроме Феда, среагировали одинаково - подбежали к окну и посмотрели на уже знакомый вид новым взглядом. Вдруг скалы разной высоты у самой кромки воды стали стенами из камня, сложенными причудливым, но определенно обдуманным способом. И чем больше афиняне смотрели, тем четче в расположении камней проступали очертания Лабиринта. - Он такой огромный… - первая сказала общую мысль Ия. - Нам дали комнаты с лучшим видом на наше с вами будущее, на лабиринт Минотавра, - Фед, наверное, впервые сказал слово на М, которое никто не решался сказать с самого приезда на Крит. - Никого никогда Минос еще не пощадил. Кем бы он ни был, он оказывался по ту сторону стен Лабиринта, - Тиссия посмотрела на Клару, - а вот что Минос делает, и делает постоянно, так это играет и издевается над своими жертвами, как только те оказываются в его руках. - Как-то раз он заставил сына насадить собственного отца на кол, чтобы избежать расправы, - поддержал разговор Меропа, - а потом сам посадил его на кол за неуважение к родителю. Ия села на пол и закрыла уши руками, чтобы не слышать ничего больше. Меропа, осознав, что напугал девушку, присел около нее и обнял за плечи, как еще тогда, в самый первый день. - Надо бежать, - Фед так сильно сжал челюсть, что у него свело скулы. - Куда? – Гликерия держалась лучше Ии, но руки у нее дрожали, - мы на острове! - И охраняют нас как в тюрьме, - вступил в разговор Кирик, - даже под окнами прямо сейчас стоят солдаты, хотя прыгать с такой высоты даже я один не решился бы. Кирик был подающим надежды бегуном. Как-то на Играх он легко победил знаменитого критского спортсмена. Наверное, именно так его и запомнили. - Я так просто не сдамся, - Фед подошел к окну и посмотрел вниз. Два критских воина посмотрели вверх на него. По сравнению со всеми остальными в группе Фед был из самой обычной семьи. Всего лишь сын торговца вином, не ровня той же Гликерии или Меропе, детям придворных. Но он был также самым опытным из них, на год младше Тиссии. Его выбрали из толпы за всего лишь дерзкий и злобный взгляд, с которым он смотрел на прибывших с Крита. - Да того как мы отправились на остров, я созвала вас всех, и каждому из вас – тебе Гликерия, тебе Фед, Кирик, Меропа, Ия, Косма – и дала клятву. Клятву всему городу. Клятву самой Афине. Все обратили свой взор на Тиссию. Сейчас она говорила так, как говорили когда-то все цари Афин до нее. - Я пообещала вам, что каждый из вас вернется домой, - Тиссия сделала паузу, - или не сидеть мне на троне Афин. - Каков твой план, ты уже можешь сказать? – Феду с трудов в это верилось, но перед ним была сама Тиссия, дочь Эгея. - У меня есть план, и все, что мне нужно от вас – это вера, и если не в меня, - Тиссия заметила, что Меропа хотел что-то добавить, - верьте в Афины. На несколько минут повисло молчания. Вдруг Косма встала в полный рост и запела. Ее голос не был самым сильным, но она пела уверенно и чисто. Она привыкла петь не одна, а в хоре, при театре. Но это была музыка их Родины. В какой-то момент Ия, а после и Кирик присоединились к ней. Песня зазвучала стройнее. Вдруг Косме не хватило сил дотянуть высокую ноту, и сама Тиссия дотянула ее. В слудющий момент все семеро в причудливом, но удивительно слаженном многоголосии стали петь старую песнь города Афина. Ария никогда не слышал подобных песен.