Линия Крови

- Он нас ненавидит, - вздохнула Кэролайн, присаживаясь на каменные ступени рядом со своим братом. Деймон промолчал. Опровергнуть эти слова сестры, он не мог. Элайджа, очнувшись, даже не взглянул на своих единственных оставшихся детей. Сейчас он предпочел компанию своего брата-предателя. Хотя, на Клауса после того, как тот озвучил «сплетни», смотрел косо. - Деймон, а с Еленой вы... ну это... в общем, вы давно? – девушка не могла долго молчать, как и сидеть в тишине которой «окружил» себя Деймон. - Нет, - ответил вампир. – Может, не будем это обсуждать? - Хорошо, - кивнула блондинка. – Как думаешь, Отец простит нас? - Тебя – да. Меня - неуверен, - честно ответил Деймон. – Случаи разные. - Почему ты уверен, что меня простит, а тебя нет? - Ты - «Королева оборотней», - скривился Деймон. – А это хоть что-то, да значит. Я же, всего-навсего запятнавший честь Клана вампир. - Проблемный, ты, сын, братик, - всхлипнула Кэр. - Ну, ты чего? – приобнял вампиршу Деймон. – Более шестисот лет, а все сопли тебе вытирать нужно, - погладил брюнет по голове сестру. - Дурак, - фыркнула Кэролайн и дала волю слезам. – Это я виновата, Деймон. Я! - Эй… - Если бы не мое желание мести, все было бы не так! - Кэр, ну перестань, - укачивая в своих объятиях рыдающую сестру, успокаивающе проговорил Деймон. - Мы развалили нашу Семью! - Никто ничего не развалил. Тем более «мы». Только я. - Лучше бы Отец и дальше был «мертв»! – сквозь слезы проговорила Кэролайн. - Эй! – взял он ее лицо в свои ладони. – Что ты такое говоришь? Не ты ли желала, чтобы он вернулся? - Я, - кивнула она. – Но не так! Не ценной потери брата, - сердце девушки разрывалось на куски. – Он должен простить тебя! Обязан! Если не простит и… - Не думай об этом, - серьезно проговорил Деймон. - Я порву этого Тайлера на куски! – прошипела со злостью Кэролайн. – Чурбан неотесанный! Как он посмел тебя сдать, да еще и при всех! А ты? Почему ты не притворился, почему не солгал Отцу! Он бы поверил тебе, а не этой шавке-переростку! - Это было бы нечестно… - Нечестно? – вспылила Кэролайн и оттолкнула от себя Деймона. – Значит, честно будет то, что ты погибнешь? Я не хочу! Не хочу, чтобы из-за какой-то недоразвитой вампирши, наш Отец тебя убил! Елена не стоит твоей смерти! - Не смей говорить о моей дочери так! – терял терпение Деймон. – Она не виновата! - Но я знаю тебя, ты бы… - Кэр! - Ладно, прости. Нервы ни к черту, даром, что вампир, - вздохнула девушка, вытирая слезы. Элайджа тайком взглянул на Клауса. Прошло более шести тысяч лет, а видел он в младшем брате - нашкодившего мальчишку, который всегда искал укрытия у старшего брата. Что в их юности, когда они были людьми, что сейчас. Только перед ним, Клаус не мог носить маску властолюбивого существа. Известие о скором прибытии Кола напугало гибрида, и видимо, по привычке юности нашкодивший братец решил спрятаться за спиной у того, кто всегда был на его стороне. Практически всегда. Однажды, собственный страх Первородного вынудил Элайджу пойти против Никлауса и его желаний. Заставил дать клятву, чтобы оградить себя от той опасности, что мог создать глава Клана Луны. Перешел ему дорогу и других подговорил. Порой быть авторитетом в глазах бывшей родни, выгодно. Но что это дало? - И как нарушение клятвы отразилось на тебе? – задал вопрос Элайджа. - Кол отпинал меня как девочку, - вздохнул Первородный гибрид. – Я не могу нормально питаться. Точнее могу, но тогда мне приходиться сливать большую часть крови впустую. Иначе, через какое-то время, моя собственная сила идет против меня. Это не контролируется и разрывает меня на части. Так что лучше дозировать прием крови, держать себя «на диете» и быть не во все оружии. Как итог, один из сильнейших Первородных, стал самым слабым. - Зато у тебя есть, как ты их назвал - гибриды, - попытался подбодрить поникшего брата Элайджа. - А не ты ли клялся, что если я нарушу клятву, то ты примешь меры? - Я всегда могу заставить тебя поверить, что ты - маленькая девочка, бегающая на лугу и собирающая ромашки, - улыбнулся Элайджа. - Злить, тебя не очень хороша идея. Рад, что твоя сдержанность осталась при тебе. - Скорее всепрощение. Ты все же мой брат, - Элайджа отвернулся от зеркала и взглянул на блондина. – И сейчас вот это носят? – Первородный указал на элегантный костюм черного оттенка и лакированные туфли. - Тебе лучше не знать, что сейчас порой носят, - пробубнил Клаус. – Я подумал, что это тебе подойдет. Ничего, ты скоро привыкнешь к современным костюмам и полюбишь галстуки. - Скоро? Значит, мне в ближайшее время не стоит ожидать очередной подвох с твоей стороны? - У меня нет кинжала, - пожал плечами Никлаус. – Так что – нет, подвоха не будет. Элайджа покачал головой и снова повернулся к зеркалу. Все еще пытался привыкнуть к новой короткой прическе. Первородный всегда носил длинные волосы, как впрочем и Клаус, но новое время и новые стандарты. А того человека, который его обкорнал, Элайджа чуть не убил от неожиданности, когда тот стал тыкать ему в голову непонятным, шумным предметом, создающий горячий ветер. Непонятный предмет назывался «фен», а человек бы навсегда запомнил, как у него был сломан позвоночник, если бы не внушение. - Но тебя ведь не это интересует, Элайджа… - хотел было Клаус затронуть тему с Кэролайн. - Давай не будем, пока. - Не будь страусом! – поудобней устроился в кресле блондин. - Страусом? – удивился Элайджа. - Именно, птичка, что прячет голову в песок. От этого проблемы не исчезнут. Я – страус эгоистичный, ты – страус, убегающий от реальности. - Может, головой в песке мне легче? – тихо прошептал Первородный. – Слишком многое на меня свалилось за последнее время. - Крыша едет, да? - Что за выражение такое? – возмутился истинный хозяин замка. – Я не слышу, чтобы у нас над головами что-то происходит с крышей. - Тяжелый случай, - усмехнулся Никлаус, прижав рукой рот. - Так что там с крышей? – посмотрел на потолок Элайджа. Первородный все пытался понять, что же происходит с крышей замка. Оказавшийся позади него Никлаус заставил вздрогнуть. А когда младший брат «постучал» его кулаком по голове, совсем перестал что-либо понимать. - Вот эта «крыша», - сквозь смех проговорил Никлаус, продолжая набивать «шишку» своему сородичу по виду и родственнику в прошлой жизни. - Никлаус, видимо ты действительно хочешь собирать ромашки, - отмахнулся от руки гибрида, брюнет. - Все, веду себя смирно, - встал по стойке смирно гибрид. - Шут! – поправил рукава пиджака Элайджа и отошел от зеркала. - Ну а если серьезно, я не знал что так с Кэролайн выйдет, - опустил голову Никлаус. – Теперь, она цель Кола… - Не знал? – повысил голос Элайджа и оказался перед братом. – Может быть, но Истинная любовь вступает в силу, если соблюдать определенные условия. Еще до того как она проявила себя - вы кровью обменялись! Ты мою дочь совратил! - Кто кого еще… - Сколько тебе, а сколько ей?! Клыки тебе повыдергивать мало! При мне, ты такой вольности себе не позволял. Безнаказанность почувствовал, и кровь вампирскую решил вкусить? Старый, больной, помешанный на крови абориген! - Что плохого быть помешанным на крови? Мы все же вампиры! Кровь - наше основное пропитание. Так что, любое ее проявление должно нести радость, а не сдерживание инстинктов. - А то, что от крови вампира мы становимся зависимы! Шесть тысяч лет назад мы из-за этой крови, детей собственных убивали! Теперь есть правила, по которым потребление крови вампира - противоестественно и запрещено, - возмущался Элайджа. – Любое! Исключений нет. Ты же сам подтверждал эти правила, а теперь нарушил их и мою дочь под это подвел. Да лучше бы я и дальше «мертвым» был, чем замарать себя во всей этой навозной куче! Сын, дочь, оба младших брата! Этот мир сошел с ума, а те правила, которые они приняли, оказались неугодными этим вампирам и одному гибриду. Еще на заре своего вампиризма, Элайджа искренне не понимал, почему именно вампирам досталась такая несправедливость под названием «Истинная любовь». Чувство делало вампиров зависимыми друг от друга. Мистический «брачный договор» который не разрушить. Вместе на веки вечные. А смерть одного из пары, принесет смерть и другому. Вампир просто не сможет существовать без своей второй половины. Но только на начальных сроках можно оборвать жизнь без мучений хотя бы для одного. А потом? Чем дальше связь, тем хуже. Не станет одного из пары и другой будет обречен на медленную смерть в мучениях. В самом начале это будет бешеный вампир, кровожадное чудовище которое будет утолять свой голод пуская реки крови, но без насыщения. Потом, наступит сумасшествие, вампира начнут мучить видения и странные образы. Что-то сродни галлюцинации от укуса оборотня, вот только без телесной боли. В конечном итоге, оставшийся без пары, но все еще под мистическим влиянием, вампир съедает сам себя. Разрывает плоть и поглощает ее, живет до тех пор, пока обглоданные пальцы не добираются до сердца. Элайджа видел такую смерть. Одина из его первых дочерей обрела Истинную любовь с сыном Ребекки, еще до создания всяких правил. Дочь умерла под клыками Финна из-за той самой зависимости, которую вызывала кровь вампира, а сын Ребекки мучился три года. Сестра никого не подпускала к нему, но и сама облегчить его страдания не решалась. Даже когда он начал поглощать сам себя. Может, в своей еще тогда наивности, верила, что это пройдет. Но не прошло. Всего таких случая на острове было три. Три смерти, две из которых с одним исходом, а одна уже от руки сжалившихся. И еще четыре пары были умерщвлены Михаэлисом дабы избежать повторения историй. Через десять лет вступили в силу правила. Поглощать кровь вампира запрещено не только из-за зависимости, но и чтобы предотвратить возникновение Истинной любви, где обмен кровью один из обязательных «ритуалов» возникновения связи. - Ты должен был думать головой, Никлаус, прежде чем вкусить кровь моей дочери, - вздохнул Элайджа. Теперь уже возмущаться поздно. Его брат и созданный им вампир - связаны на веки вечные. И что делать с этим он не знал. Проще обвинить чужих в чем-то и вынести смертный приговор, чем стать палачом для своего младшего ребенка. - Тогда, я даже и не знал, что она твоя дочь! - Да, это меняет многое, - прыснул Первородный. – Истинная любовь редкость, но, помнится, именно ты приписал ей статус запрета, и вампиры, подвергшиеся ей, должны быть умерщвлены, чтобы другим не повадно было: а что это им можно пить кровь друг друга, а нам нельзя? - Помню… - Связь образуется из-за нарушения правила. Ты его нарушил, брат, как и моя дочь. Теперь ее смерть принесет и смерть тебе. Но, думается мне, что в прошлом, ты боялся именно этого. Мы все этого боялись. Первородный – неуязвим и что-то толкает меня на мысль, что Истинная любовь, дана вампирам для того, чтобы вечные создания однажды лишились преимущества идеальности. - Интересные идеи тебе приходят после долгой «спячки». - В которую ты меня отправил, но мы не об этом. Первые вампиры идеальны, без изъянов. Сильнее, быстрее, неуязвимые. Но в тот момент, мы все думали лишь об одном, что наша пара станет для нас тянущим на дно камнем. Ведь у нее не будет того же что есть у нас. И если она умрет, то, что тогда будет с нами? - Кол от одной разлуки с Лекси, был чуть эмоциональнее бревна. Элайджа чуть сморщился. На суде эти двое смогли обмануть не только его, но и Михаэлиса. Обвинения Ребекки были не беспочвенны. До сих пор Элайджа не мог принять этот факт. Кол, тот самый «маленький воин», как звал его Элайджа, не наученный примером Финна, пал до связи с дочерью и вот же злодейка Судьба! Мало того, что дочь, так еще и возлюбленная. Оставался лишь один вопрос: как долго? Наверняка дольше, чем может себе позволить думать глава Клана Благородных. Александра очень и очень старая вампирша. - А твой сын спит со своей молодой и наглой дочерью… - За что и поплатится… - Элай, ты хочешь его убить? - Я пока еще не придумал, что буду делать с тобой и Кэролайн, а так же с Колом, но Деймон переступил черту. Всему есть предел. - Не разумно убивать пирокинетика перед встречей с Михаэлисом, - что-то в Клаусе запротестовало против этого решения брата. - Его я возьму на себя, он вернется на остров, а о твоих делах не узнает. Уговорить осталось Кола, чтобы подыграл. А, учитывая некоторые факты, касательно него, это будет не сложно. - А дочь Деймона? - Я хочу увидеть ее. Так ли она похожа на Татию, как ты утверждаешь? - Увидишь сам. - И, Никлаус, о моем решении касательно Деймона, ни слова. Это дела моей Семьи, в которые тебе лучше не вмешиваться. А сейчас, попроси Деймона привести свою дочь ко мне. Клаус закатил глаза. Не вмешивайся, но попроси. Элайджа умело пользуется тем, что Никлаус чувствует от него некую зависимость в решении вопроса с Колом. Ведь драться с младшим братом гибриду совсем не хочется. И не из-за страха проиграть, а из-за того, что по его вине будет страдать Кэролайн. Древний вампир нашел девушку в баре близлежащего городка. Елена находилась в окружении местных выпивох и ни слова не понимала по-немецки, но это совсем не мешало ей весело проводить время. Только появление родителя стерло улыбку с ее лица. Деймон не винил ее за такую реакцию на свою персону. Он сам оттолкнул девушку в надежде спасти, но все оказалось тщетно. Элайджа все равно узнал. - Елена, пойдем домой, - встал он напротив вампирши и выжидающе посмотрел на нее. - Неа, - пьяно протянула она и покачала головой. - Не заставляй меня применять силу, - терпеливо произнес он. Брюнет уже чувствовал агрессию со стороны людей, точнее, тех немцев, в компании которых прибывала Елена. На свою беду, те помышляют «вступиться за честь дамы» и отвадить вампира от их стола и их добычи. - Деймон, поиграй в заботливого папочку в другой раз, - скривилась Елена. – Сейчас просто уходи. - Тебя Элайджа зовет. - Пфф, он никуда не денется… - Заставлять ждать родоначальника не лучшая твоя идея, еще и в сложившейся ситуации, - прищурился Деймон. - Какой ситуации? – девушка не знала, что Элайдже как на духу выдали последние «сплетни». - Он знает о нас. - О! – рассмеялась Елена. – Каких еще «нас»? Помнится, была только «я» и один «гад». Одному мужчине порядком надоело «постороннее» присутствие Деймона. Он встал во весь свой внушительный рост и угрожающе посмотрел на вампира. Деймон усмехнулся и в следующую секунду мужчина рухнул с переломом шеи. - Хорошо, я – гад, согласен. Но только все серьезно, Елена. Мы нарушили правило, - перебивая поднявшуюся в панике толпу, прокричал Деймон. - Но ты же получил, что хотел! – вскочила вампирша и убийственным взглядом «заставила» сесть обратно вскочившего парня, что был напуган смертью своего дружка. – И как-то правила тебя не заботили! - Они и сейчас меня не заботят! – откинул он в сторону стол, разделяющий его и дочь. – Я просто хотел защитить тебя, в своей манере. Но ты бы так просто не сдалась, и я решил сказать так, как сказал. И я прав, Елена, нам нельзя быть вместе. Мы – обречены. - Нет никаких «мы»! - Я докажу обратное, - в своей манере усмехнулся Деймон и притянул к себе за талию вампиршу. - Только попробуй! – гневно прошипела она. Вызов принят, и он со всей страстью впился в ее губы. Девушка ответила на него, но как только Деймон прервал поцелуй, влепила ему пощечину. - Какого черта? – прижал он к горящей от пощечины щеке руку. - Изволь объясниться, Деймон! – гневную фурию одним поцелуем не умаслить. - Гхм! – раздался кашель. – Да-да, изволь, - насмешливой голос Кола заставил двух вампиров посмотреть на Первородного, который прошел в бар. – Кидаются тут под колеса с криками в баре убийца! Движению моего транспортного средства мешают. Дай, думаю, перекушу перед встречей с моими братьями, заодно городок от убийцы избавлю. Но как погляжу, дела обстоят еще хуже. - Кол… - Мой брат знает? – спросил Первородный. - Отца просветили во многом, - уклончиво ответил Деймон. - В каком смысле? – от улыбки и следа не осталось. - Во всех, - наглая ухмылка украсила симпатичную мордашку Древнего вампира. - Ну что ж, - смутился Кол. – Поехали, подвезем вас по доброте душевной. За не успевших покинуть бар людей, взялись вампиры Кола. Сам же Первородный вместе с Лекси, Деймоном и Еленой продолжил свое движение в сторону Браунфельса. Девушка вышла из ванной и укуталась в полотенце. Приезд Кола отложил встречу Елены с Элайджей, к которой она совершенно не была готова. Деймон объяснил ей, что двигало им, когда он говорил ей те обидные слова, из-за которых она была готова пуститься во все тяжкие. И теперь зная правду, ей еще больше хотелось его убить. - Ты все дуешься? – заглянул Деймон в спальню. - Мягко сказано, - взяла расческу с трюмо Елена и села напротив зеркала. - Я хотел как лучше, - вампир забрал у брюнетки расческу и принялся аккуратно расчесывать ее влажные пряди шелковистых волос. - У тебя жестокие способы делать «как лучше». - Иначе бы ничего не вышло, я прав? - Тебе стоило попробовать. - Буду иметь в виду. - Лучше тебе вообще выкинуть из головы любые способы избавиться от меня, - прикрыла глаза девушка. – Я не боюсь Элайджу. - А следует… - Он всего лишь Первородный. Деймон рассмеялся. Елена это произнесла так обыденно, будто «съедает» Первородных на завтрак чуть ли не каждый день. - Вот именно, мой Отец – Первородный. Девушка промолчала. А Деймон подумал, что, ставя юную вампиршу на ноги, он перестарался в рассказах об Элайдже. Добрый, всепрощающий Первородный. Благородный и понимающий. Вот только не раз говорилось о том, что Элайджа так же чтит и правила и следит за тем, чтобы они не нарушались. - Он нам ничего не сделает, - слишком уверенно произнесла Елена. - Не будет такой уверенной. - У меня в рукаве есть козырь… - То, что ты похожа на его погибшую сестру, ничего не значит. - Я кое о чем умолчала, Деймон, - вздохнула Елена. – Я – новое воплощение Татии. Я есть она. Зеркальное отражение. Расческа в руках вампира повисла в воздухе, а глаза Деймона через зеркало уставились в глаза Елены. - Там на острове, откуда прибыли Первородные, возродилось белое древо, с которым я связанна. И мое обращение не было случайным. Белому древу я нужна как вампир, а не как человек. - Елена, ты перепила и несешь чушь, - покачал головой Деймон. - Это не чушь, она мне сама так сказала! Как и то, что меня охраняет один из сильнейших вампиров в мире. Деймон - ты этот самый вампир. - Я, конечно, польщен, но я - ущербный вампир. Меня способностью обделили. Пирокинез оказался врожденным даром, а не приобретенной столетней особенностью дитя Первородного. Два старика хорошо промыли мне мозги, чтобы я про это забыл. Но Клаус рассказал обо мне и снял свое внушение. До сих пор в голове каша из-за этого. - Видимо, вы поговорили по душам, а значит, я могу раскрыть ему секрет снятия проклятия. Но Деймон, не это ли доказывает то, что мои слова верны? Частицы старого древа наделяют способностью вампиров, а зачем ему было наделять тебя, если ты и так одарен? - Для порядка, может? – обидчиво произнес брюнет и продолжил расчесывать волосы девушки. – Постой, ты только что сказала, что какое-то древо влияет на особенности вампиров? - Да, - кивнула Елена. - Умное, мертвое растение? Вот это уже тянет на бред! - Ну почему ты мне не веришь? – поникла Елена. – Это – магия. В магию-то ты веришь? - Ведьмы обязывают. - Так почему волшебное дерево вызывает у тебя смех. Между прочим, оно и Татия породили вампиров. - Породили и ладно. Но чтобы деревце после своей гибели влияло на вампиров? Мне в это поверить трудно. Хотя, я еще могу согласиться с тем, что копия, спустя шесть тысяч лет, проросла. - Хотя бы на этом спасибо, - сложила руки на груди Елена. - Ладно, оставим прошлое в прошлом. Что тебе еще наплела эта Татия, о чем бы мне следовало знать? - Ну, о том, что обо мне не должны знать. Новым древом могут воспользоваться, думаю, я стала ключиком к нему. - И поэтому ты разболтала об этом мне. Маленькая находка для шпиона, - улыбнулся Деймон и, отложив расческу, подхватил девушку на руки. - Тебе можно, ты же охраняешь меня. - Я - твой создатель, а не охранник. - А еще любовник, - прикусила его за плечо Елена. - Ай! – улыбнулся Деймон, кладя девушку на кровать. – Значит, я прощен? – игриво спросил он. - Нет! – вскочила Елена и грациозно прошла к шкафу с одеждой. - Нууу… - Не дуйся, мужчине твоих лет, это не идет. Вампир нахмурился. Дорогая сердцу дочурка намекнула, что он старик. В дверь постучали. То был один из потомков Кола. Элайджа готов встретится с Еленой. А вот Деймону хотелось схватить вампиршу в охапку и сбежать на край света. Но такой побег только бы усугубил их шаткое положение. Все что оставалось это уповать на милость Первородного. Но Деймон чувствовал, что именно ему придется понести наказание за свершенные поступки. Вампир был готов, лишь бы только это не коснулось Елены. Уж лучше он, чем она.