Линия Крови

Остаток ночи Деймон провел без сна, наблюдая за спящей Еленой. Древний вампир, несмотря на все заверения девушки о том, что все в порядке, жалел, что не укротил свою похоть. Причинил ей боль. Этого не должно повториться. Возможно, стоит вернуть все, как было раньше. Отец – дочь. И ничего больше. Ведь, каждый раз, их близость будет причинять Елене боль и Деймон, как бы этого не хотел, с этим поделать ничего не мог. К тому же эти отношения опасны. Повернутый на правильности и правилах старик, пробудился. Деймон в этом уверен как никогда. Чувство ощущения Элайджи не исчезало и Первородный вскоре явится. Деймон и его сестра – магниты для своего Отца. Уже одно то, что дочь Элайджи связана с Никлаусом, станет ударом для благородного Первородного. Но ни предатель вампиров, ни Кэролайн были невластными перед этим. Хотя, по доброй воле усугубили свое положение, еще не подозревая, чем это обернется. Отбросить в сторону Истинную, и правила нарушены не были. Клаус и Кэролайн не связаны ни родством, ни кровью и это позволяло им быть вместе и творить, что угодно… В пределах разумного. Судьба же имела другое мнение, связав Принцессу Крови из Клана Благородных с родоначальником целой ветви вампиров и гибридов Клана Луны. Может быть, Элайджа закроет глаза на Кэр и Клауса, как и закроет глаза на то, что его брат стал причиной тысячи смертей. Но узнай он о том, что Деймон не только пьет кровь своей дочери, но еще и спит с ней, а Елена влюблена в своего создателя и имеет те же нарушения в потреблении крови, то никакая родительская любовь не сможет остановить Элайджу. Первородный убьет сына и потомка, которые проигнорировали правила. Только сейчас, когда Отец пробудился, Деймон задумался об этом всерьез. Отречение от родителя не спасет ни его, ни Елену перед заслуженной карой. Кругом творится, черт знает что, но правил никто не отменял. Деймон – не Кол и не Клаус, которым еще может сойти с рук их запретная связь. Хотя, на примере Финна нельзя быть уверенным и в их неприкосновенности. Деймон, всего навсего обыкновенный вампир, обращенный Первородным. Это лишь делает его на одну ступень выше других, дает власть над индивидуальной способностью и позволяет называться Принцем Крови. Командовать вампирами, чье происхождение и возраст ниже его. Было проще, когда Отец лежал в гробу. Проще позволить себе больше, переступить запреты и черту. Познать безумие. Но теперь, Деймон не сможет посмотреть создателю в глаза. Он отказался от него, разозлившись на то, что тот не винит Клауса и за секреты о сути главы Клана Луны. Послал «мертвого» Отца. Увлекся властью крови, высвобождая чудовище. Запятнал Клан Благородных порочной связью с собственным созданием. И теперь, винил себя. Ведь знал, что нельзя, но не хотел сопротивляться самому себе. Контроль утрачен, а Деймон стал еще хуже, чем то, темное пятно Клана и головная боль Элайджи, которым он был. Древний вампир стал тем, кто, навсегда поставил кляксу в истории Клана. В душе поселился страх. Не только за себя, но и за Елену. Его действия, его решения, в итоге, принесут им с дочерью смерть, если Элайджа узнает. Темнота ночи стала отступать, уступая место новому дню. Деймон как можно тише, чтобы не потревожить Елену, поднялся с постели и оделся. Потом покинул спальню, выбравшись через окно на крышу. Первые лучи солнца, очерчивали контуры облаков на горизонте, делая рассвет невероятно красивым. И хоть рассветов в жизни голубоглазого вампира было бесчисленное множество, каждый был неповторим в своей красоте. - Видимо, тебе есть чего стыдиться перед Элайджей, - услышал он голос Клауса. Деймон обернулся и увидел Первородного позади себя. Подкрался бесшумно и нарушил одиночество Деймона. Или же вампир был невнимателен и не заметил среди многочисленных шпилей и крыш замка засевшего гибрида. - С чего ты решил? – отвернулся от него Деймон и продолжил смотреть на первые лучи. - Твой взгляд прикован к солнцу, а пальцы крутят кольцо с лазуритом, - присел рядом Никлаус. Деймон вздрогнул и обратил внимание на свои действия. Неосознанно, он будто пытался снять кольцо. Но он ведь не хотел обрывать свою жизнь… Или же на уровне подсознания вампир считал это наилучшим вариантом? - Я не собираюсь кончать с собой, если ты об этом, - фыркнул Деймон. - Да мне все равно, - пожал плечами гибрид. - Хотя мне было бы интересно, смог бы ты сгореть полностью? – таинственно улыбнулся Клаус. – Ожоги от солнца ожогами, но тело вампира, как правило, поглощает огонь перед такой смертью. А мы оба прекрасно знаем, какая у тебя власть над языками пламени. Огонь - твой друг. - Видимо, тебе совсем стало скучно, раз ни свет, ни заря, ты решил доставать меня разговорами. - В моей голове слишком много мыслей, чтобы придаваться спокойному сну. К тому же, проснулся Элайджа… - Ты знаешь? - Кэролайн слишком обрадовалась, и причиной ее радости был не я, так что напрашивались два вывода: сошла с ума или же пробудился ее создатель, - спокойно ответил Первородный. - К первому можно отнести всех вампиров, - усмехнулся брюнет. - Верно, - согласился с ним Клаус, смеясь. – Не думаю, что моя слишком умная дочь была настолько глупа, чтобы пробуждать Элайджу. Это сделала не Ирида, у которой детство заиграло в одном месте, и она решила поиграть в игру под названием «Власть», но и вряд ли кто-то посторонний. - Кто-то из твоего Клана? Клаус кивнул. - Я слышал шушуканье гибридов, о том, что не все тут… - Порой приходится быть черствым, Деймон. Шесть тысяч лет не малый срок, чтобы научиться заглушать боль, что причиняет смерть детей. Все равно, я бы не смог им помочь, - голос Первородного чуть дрогнул. - Ты просто страус, спрятавший голову в песок. У тебя появилась слабость, и ты предпочел уйти в тень, чтобы сохранить свою жизнь. Это – эгоизм. - Но мой эгоизм сохранит жизнь твоей сестре. А власть в Клане я всегда успею вернуть. У них поджилки затрясутся, как только я появлюсь. У Ириды лишь иллюзия власти. - Реальную власть она получит, если станет Первородной, - сказал Деймон и посмотрел на удивленного Клауса. – Отец мне кое-что рассказал во время нашего непродолжительного сеанса связи в недалеком прошлом. Вампиры созданные Первородными – наследники. Осушив своего создателя до последней капли крови, становишься Первородным. Я не скрою, что желал такой участи для тебя, ведь это реальный шанс покончить с тобой, но… - Кэролайн сделала тебя моим вынужденным союзником, - закончил за Деймона Клаус. – Никакой вариант моей смерти тебя не устроит. За это ты отворачиваешься от сестры. Презираешь ее за чувства ко мне. - С чего ты взял? - Я не слепой. Ты отталкиваешь ее от себя и из-за этого ей плохо, Деймон. Можешь считать меня самой худшей тварью в своей жизни, но она тут не при чем. Кэролайн все еще твоя сестра. И если ты продолжишь в том же духе, я воспользуюсь внушением, чтобы тебя переубедить, - пригрозил Клаус на полном серьезе. - Вот даже как? Мне казалось, что тебя заботит лишь ее сохранность. Но отношения с родней это что-то новенькое. - И тысяча возведенных стен не смогут сделать меня безучастным к твоей сестре. Это бесполезно, чтобы я ни говорил, - вздохнул Клаус. – Но если ей скажешь об этом, то твое сердце окажется отдельно от тела. - О, наконец, узнаю прежнего страшного Первородного, а то я уже забеспокоился. Клаус и не угрожает смертью – подозрительно! Но нет, все в норме. Доктора со смирительной рубашкой отменяются, - сделал притворный вздох облегчения Деймон. - Но я все же не уверен, что твой язык останется при тебе, если продолжишь фривольно себя вести со «страшным Первородным», - последнюю фразу гибрид произнес с интонацией издевательства, передразнивая вампира. Деймон выставил перед собой руки, как бы уверяя Клауса в том, что его язык больше не доставит проблем слуху доисторического существа. Гибрид качает головой. Мальчишка – заноза редкостная. Но теперь вредить ему было бы не лучшей идеей. Хватило ему одного рассерженного брата, а Элайджа, прежде чем кулаком на него замахнется, сначала может выслушать. Драться с Элайджей не выгодно, его способность может ослепить и отправить в нокаут еще до наступления боя. - Елена и вправду похожа на твою сестру? – неожиданный вопрос заставляет Клауса отвлечься от мыслей об Элайдже. - Внешне да, внутренне – кто знает. Но признаю, есть шанс того, что твоя дочь и моя мертвая сестра как-то связанны. Более шести тысяч лет прошло, а прошлое не отпускает. Даже с того света, моя младшая сестра может потрепать мне нервишки. - Ты не отнесся к словам Елены серьезно, ведь так? - Если было бы просто снять проклятие, я бы уже об этом узнал. Но вряд ли, твоя дочь меня удивит. Тем не менее, ты должен кое-что знать о своем прошлом и о том, какая моя роль была в нем. - А если я против? Меня же заставили забыть, ты или кто-то другой после обращения. Вероятно, Элайджа об этом просил, ведь сам он внушить мне не может, а вот другие… Значит в этом прошлом есть что-то, что следует так и оставить тайной, м? - Может быть, ты передумаешь, когда я расскажу тебе одну давнюю историю, которая произошла с Первородными еще в те времена, когда мы только стали вампирами, - загадочно проговорил Клаус. - И как я связан с вашим прошлым? - Татия отдала жизнь, чтобы мы могли справиться с превосходившим нас числом противником. Защитить себя и свой остров от завоевания, – начал Клаус, проигнорировав вопрос Деймона. – Многотысячная армия противника потеряла свое преимущество, и мы шли по их головам, вырывая сердца, разрывая тела и поглощая их кровь. Усеяв свой город их телами, мы добрались до кораблей, где все еще находились те, кто был руководящей фигурой во всем произошедшем. Ведьмы и колдуны… Целая семья, что думала сбежать, прежде чем до них доберутся чудовища, перед которыми они были бессильны, - Клаус на секунду замолчал. – Хотя, должен признать их магия была довольно могущественна, но шок не давал им пользоваться ею в полную силу. Некоторые сбежали, некоторых мы убили, а некоторые… - блондин перевел взгляд на Деймона и загадочно прищурился. – Были уничтожены теми, кто прибыл вместе с захватчиками, но не принимали участия в покорении острова, а оставалась наблюдателями. - То есть убили собственных союзников? - Убили? Думаю, я подобрал более корректное слово – «уничтожили». Их сожгли, Деймон. Я был единственным свидетелем того, как бегущее в ужасе от моей надвигающийся семьи ведьмочки самопроизвольно возгорались. - Что? – изумился Древний вампир. - Ты не ослышался, - усмехнулся Клаус. - Но дальше, я и моя семья накинулась на них. Только не вышло. Отпугнула стена пламени, возникшая из неоткуда. Вероятно, нас могли бы сжечь, но задумываться об этом я не хочу. Стена пламени смогла остановить нас, сквозь нее к нам вышел человек. Главный тех чужаков. Он заверил, что его люди прибыли сюда лишь для одной цели – уничтожить древо. Естественно об этом не знали ведьмы, что руководили захватом. Но тот человек и его люди не могли допустить, чтобы древом воспользовались. Естественно возмущение с нашей стороны, они были не на стороне наших врагов, но ничего не сделали, чтобы им помешать. Одного этого достаточно жаждущим крови вампирам, чтобы устроить резню. Но надменный человек, лишь рассмеялся на это. Им было все равно, что будет с жившими на острове людьми. Судьба острова не волновала их. Лишь древо, попади оно, в плохие руки. Они обезопасили себя огнем и покинули остров. Мы решили, что это были ведьмаки, кто же еще мог наколдовать огонь? Только через пять тысяч лет я понял, что мнение было ошибочным. О том что, то были не совсем ведьмаки, знает лишь Элайджа и то по чистой случайности, произошедшей с тобой. Остальным невдомек об истинной природе вампира по имени Деймон, - гибрид с довольным видом рассказчика посмотрел на недоумевающего вампира. Сын Элайджи начинал понимать, какое отношение рассказ Клауса имеет к нему. Те люди обладали схожим талантом с его способностью вампира. Но связи Деймон так и не видел. Он как вампир получил ее, а у людей она была врожденной. Но слова Клауса о том, что Элайджа узнал о тех «ведьмаках» из-за случайности - настораживали. Случайность была одна – обращение Деймона не тем Первородным. - Теперь-то тебе интересно? – Деймон на вопрос Клауса кивнул. – Ты прав, сваливая свою амнезию на внушение. Первородный, что тебе внушил, сидит рядом. И ты даже не представляешь сколько раз, я это проделывал с тобой. Деймону за такое откровение хотелось вцепиться в Клауса, но он сдержался. Пусть поведает ему правду. Гибрид посмотрел в глаза Древнего вампира и зрачок серых глаз расширился. - Теперь ты все вспомнишь, - произнес Клаус, снимая собственное внушение. Кандалы сдирали кожу с запястий, спина горела от ударов плети, а взгляд затуманен. По лицу стекала кровь. Кто-то, бросив камень, попал ему теперь в голову. И почему он никак не может отключиться? В ушах гремел рев толпы, который обзывал его «Сыном Дьявола» и надменный смех фанатиков из Ватикана, что возомнили себя охотниками на ведьм. Взгляд зацепился за тело отца. Убили за то, что он попытался его защитить, обозвав при этом «Приспешником Сатаны». Плачь матери, которую держали люди Ватикана и хныканье младшего брата, словно нож резали по сердцу. Это его вина. За ним пришли эти люди. И он их ненавидел, как и ненавидел тот сброд, что работал на полях его отца. Его сдали эти суеверные невежды. Этим нищим крестьянам в радость, что теперь люди Папы устраивали показные зверства над знатью. Он стал потехой, но и страхом для них. Мужчина из Ватикана взял факел и начал идти к нему. И прямо в лицо горящее пламя, но ожидаемой боли нет. И толпа затихает. - Видите, добрые люди! – начинает свою речь приспешник Ватикана. – Огонь отверг мальчишку! Сатана защищает свое чадо! - Ублюдки! – кричит мать и вырывается из лап держащих ее людей. - А эта женщина! – указывает на его мать человек. – Отринула Бога и породила на этот свет злобного демона! - Убить! Убить приспешников Сатаны! – повторяла толпа. - Отберите у нее ребенка! – младшего брата выхватывают из рук матери. И в следующую секунду мальчик видит, как кубарем катится срубленная топором голова его матери. Стефан плачет, ему всего три года, а из-за него его убьют. Может, кинут на растерзание злобной толпы. Или тем же топором, что убили мать, разрубят и тельце его брата. Невиданная злоба начинает подниматься внутри него. Она придает сил и он уже не контролирует себя, но ему приятно, когда он слышит крик ужаса и боли. Но и тут же удар по голове и мальчик падает, но глаза видят охваченных пламенем монахов, что задела его проклятая сила. Толпа в ужасе отшатывается. Монахов потушить не удается, так им и нужно. И если бы не противный звон в голове и ушах мальчик бы убил их всех за то, что эти люди посмели сотворить с его семьей. - Убейте ублюдка! – кричит напуганная толпа. И кажется, что смерть будет избавлением. Но он не мог умереть. Он должен спасти Стефана. Толпа поражена упорством ребенка, который не желал отключаться. Они закричали в испуге, когда он начал предпринимать попытки подняться. Он не видел ничего из-за крови, что стекала по его лбу и попадала в глаза. - Видимо Сатана придает сил своему приспешнику, - удар в живот и острая боль от сломанных ребер. Мальчик слышит цокот копыт, и гул толпы прекращается. Пытается понять, в чем дело, но от всей той боли, что, словно чума, сковывала его тело, реальность ускользала. - Это и есть тот мальчик, весть о котором дошла до моих земель? – слышит он вопрос. – Поговаривают, огонь не страшен ему. - Это дитя Дьявола, добрый господин. Он только что сжёг людей, - выдает толпа. - Доказательства? И опять в лицо тычут факел. Аж смешно, но где-то глубоко внутри хочется, чтобы огонь все-таки причинил боль и обжог его. - Отлично, - в голосе незнакомца веселые нотки. – Не зря я приехал. Акама, Филарет! Убить тут всех! – зловещий приказ даже мальчишку заставляет вздрогнуть. И следующие мгновения слух режет от оглушительных криков. - Теперь все будет хорошо, мальчик, - голос незнакомца добродушен и даже ласков. Его перевернули на спину, и в рот потекла солоноватая, чуть теплая жидкость. Становилось легче, и боль постепенно отступала. Деймон тряхнул головой. Никлаус вырвал его из лап фанатиков Ватикана, забрал с собой и прихватил Стефана, потому что так пожелал особый ребенок. Акама и Филарет вырезали всю деревню и пожгли родовой замок, что принадлежал отцу Деймона, у подножий которого Ватикан убил его родителей. И все, что он знал до этого, становилось ложью. Но винить Клауса не в чем. Он лишь заставил его забыть то событие, дальше детское воображение само подкинуло идеи о том, как он и Стефан попали к Первородному. - Твоя способность была удивительной, но порой не контролировалась, - посмотрел он на Клауса. – Я содержал тебя и брата, отдельно от всех детей. Думал Стефан такой же, как и ты, но нет… - Да я помню, ее звали Грета. Ведьма, что заботилась обо мне. Мы жили на вилле у моря в Италии, ты часто навещал нас и оставлял надежную охрану. - Да, но потом ты вышел из-под контроля. Мои вампиры виноваты, пошли против моего указа, тронули тебя, за что и поплатились. Но это вынудило меня еще раз применить внушение и запечатать твои силы. Заставить запретить ими пользоваться. Это сработало. - И после этого я попадаю в Салоники, уже как ребенок, которого ты обратишь. А в Стефане не было сил, что были у меня. Но почему? Клаус усмехнулся. - Тайна покрыта мраком, но свое предположение я могу тебе сказать. Скорей всего твоя сила наследственная, а значит у вас со Стефаном разные отцы. Ведь только ты в той семье обладал властью управлять и создавать огонь. - Просто здорово, моя мама изменяла мужу, - горько усмехнулся Деймон. – Но, почему тогда я, никогда не слышал о таких людях, как я? Ни до меня, ни после меня известий о них не было. - Скрываются, вымерли… Всякая причина может быть, - пожал плечами Клаус. – Но первое очень хорошо ими продумано. Как бы я не искал, я не находил доказательств их существования. Ни мифов, ни легенд. Ты единственное доказательство. - Когда я обратился, внушение спало, и способность вернулась, но вы два интригана опять ее у меня отняли, - прыснул Деймон. Его забавляло то, что он оказался странным вампиром. Наплевал на все и сразу после обращения мог похвастаться врожденной силой, которая по всем правилам становления вампира должна была остаться в прошлой жизни. - Элайджа был удивлен, мне пришлось ему рассказать о том, что я видел в прошлом и на что ты способен был еще в детстве. Это решили оставить в тайне, никто не должен был узнать. Я запретил тебе использовать силу и снова подчистил память. Надеялись, что через сто лет в тебе проснется какая-нибудь индивидуальная способность вампира… - Но этого не происходило, и вы – заговорщики, сняли часть внушения на запрет, выставив мой талант, как способность. Хитро. Но теперь я чувствую себя ущербным. Меня обделили способностью! - обиженно произнес Деймон. - Он еще и недоволен! – рассмеялся Клаус. – А мне каково было? Элайджа прямо из-под носа увел такой экземпляр. Холил и лелеял, а все напрасно, - надулся блондин. - Черт, в голове каша, - потер виски Деймон. - Могу лишь представить. Клаус прилег на спину, закинув руки за голову. Долго же они с Деймоном просидели на крыше. Солнце уже было в зените. Гибрид прикрыл глаза. Даже как-то полегчало оттого, что мальчишка узнал правду. Но у всего есть свои последствия. Внушение полностью снято и сила Деймона могла увеличиться. - Клаус, что ты делаешь тут с моим братом? – раздался строгий вопрос Кэролайн. - Тут что-то указывает на то, что я с ним что-то делаю? – не открывая глаз, спросил Клаус. – Мы просто разговаривали, правда, Деймон? - Ага, почти, пару раз он пытался меня с крыши сбросить и голову оторвать. Ничего особенного, Кэр… - Наглец и врун, - фыркнул гибрид. – Кэролайн, он наговаривает на невиновного! Вампирша лишь закатила глаза. Клаус в хорошем настроении, отчасти это ее заслуга. Но «невиновен» – это не про Первородного. Елена бросилась к Деймону, как только он вернулся в спальню, но он отстранился от ее объятий и ушел от поцелуя. Вампирша нахмурилась, а вампир с безразличием отошел от нее. - В чем дело? – спросила девушка. - Ни в чем, - ответил Деймон, даже не повернувшись к ней лицом. - Но… - Послушай, я получил то, что хотел, - скрывая боль в голосе, произнес вампир. – Переспал с тобой, теперь ты мне неинтересна в этом плане. Можешь и дальше строить иллюзии, но ни целовать тебя, ни спать с тобой я больше не намерен. Романтика закончилась, Елена. Теперь, я лишь твой создатель, - жестоко проговаривает он. Он считает это правильным. Пусть думает, что он подонок. Это отпугнет ее, может она возненавидит его. Но это лучше, чем стараться убедить ее в неправильности их отношений. Елена упряма. После того, что между ними произошло, она не откажется от него, а он не сможет устоять. Проще выставить себя негодяем, возвести стену. Но только так он может остановить все то, что между ними происходит. Девушка оказывается перед вампиром и смотрит ему в глаза. Деймон надевает маску безразличия. Жестоко, но Елена не прочитает в его взгляде истинные чувства. Он перечеркивает все то, что между ними произошло. Старается обезопасить свою дочь. - Ты это серьезно? – ее голос дрожит. Хочется обнять, успокоить. Но Древний вампир не должен этого делать. - Более чем. Удар пощечины и кожа на щеке горит. Елена не пожалела своих сил для этого. Глупая, не понимает, что это ради ее же блага. Дверь захлопнулась за ней. По крайней мере, она избавила вампира созерцать ее слезы. Деймон был не уверен, что смог бы устоять. Но теперь, он чувствовал ее душевную боль, которая прибавлялась к его собственной. Тайлер целый день обдумывал увиденное им ночью. Все так и не решался рассказать Отцу об отношениях Деймона и его дочери. Из-за своих мыслей он был отстраненным с Хейли. Теперь девушка наверняка думает, что он потерял к ней интерес из-за того, кем она стала. Но это было не так. Другие гибриды косо смотрели на Хейли, даже презрительно. Считали ее происхождение низким и фальшивым. Но пойти на нее не смели. Мать ее бы вмешалась, а это значило, что и вмешался бы Клаус. Вызывать недовольство Отца они больше не хотели. Боялись нового наказания. Гибрид продолжает наблюдать за создателем, который общается с Кэролайн. Тайлер так до конца и не понимает, что же все-таки связывает его родителя и эту вампиршу. Как и не понимает странную милость по отношению к вампирам Элайджи. Деймон мрачной тенью стоит в углу, недовольно созерцая на присутствующих гибридов. Следит за ними, словно нянька. Его дочери видно не было, но Тайлер видел ее днем. Она была подавленна и не захотела разговаривать с Кэролайн, которая в тот момент наставляла Хейли. Но неожиданно, Тайлер почувствовал чужое присутствие. Мощный поток силы, исходивший не от его Отца. Сам же Никлаус привстал и заметно напрягся, но никаких указаний не давал. Двери в зал, где скопилось большинство находившихся в замке, распахнулись, пропуская вовнутрь запыленного брюнета в одежде прошлых веков. Его длинные волосы были спутаны, и всем своим видом он напоминал какого-то лешего, чем человека. - Элайджа… - Отец Тайлера сделал шаг, но гость замка рукой остановил его еще не начавшуюся речь. «Элайджа» - так зовут одного из умерщвленных Первородных. Тайлер сжимает кулаки и внимательно следит за очнувшимся противником. Тот, в свою очередь, рассматривает зал и замирает, видя свисающий гобелен с изображением герба Клана Луны. Одно мгновение и тяжелая ткань с шумом летит на пол. - Гхм, справедливо, - сглатывает Клаус на это действие своего брата. Деймон выходит из своего потаенного угла и приближается к своему создателю. Сдержанно кивает ему и встает за спиной родителя, выжидающе смотрит на Кэролайн. Вампирша, похоже, примеряет на себя роль статуи, она ни разу не шевельнулась с момента появления Элайджи. - Что же, Никлаус, и что я пропустил? - Появление стилистов, они бы тебе не помешали, - улыбка на лице Клауса была не очень естественной. Все вскрикнули, когда Первородный похожий на лешего кинулся на главного гибрида. Но Клаус успел перехватить кулак, но не смог предотвратить свое прижатие к стене. Глаза двух братьев встретились. - Что же ты медлишь, Элайджа? – с издевкой спросил Клаус. – Кол не был таким сдержанным. - Ты даже не представляешь, как я злюсь, но не считаю насилие приемлемым методом, чтобы наказать тебя, - сощурившись, проговорил глава Клана Благородных. – Ты должен многое мне объяснить, Никлаус, и главное, почему это мои дети находятся подле тебя? - Их цепкие лапки не оставили мне выбора, - усмехнулся Клаус. – Но об этом можно поговорить и позже. Ты, наверное, устал с дороги? - Я достаточно отдохнул по твоей милости, брат! – чуть повысил голос Первородный. – И многое настораживает меня. Тут нет твоих первых детей, самый старший вампир в этом зале Деймон. Очень странно, Никлаус. - Ввожу новшества, даю дорогу молодым. Не все же меня должны всюду сопровождать Древнейшие, - отмахнулся блондин. - От него отказались, Отец, - с наглой ухмылкой на лице проговорил Деймон. – Ирида теперь заправляет Кланом Луны, а Никлаус поджав хвост, укрылся в твоем замке. Отец Тайлера с гневом посмотрел на языкастого вампира, который его сдал. - Вот как, - взглянув на сына, проговорил Элайджа. – И что же послужило причиной? - Да ладно тебе, Элай, у деток просто зубки прорезались, ничего серьезного… Клаус пошатнулся от удара брата в челюсть. - Не смей меня так называть, Никлаус! Ты уже не имеешь право так ко мне обращаться. - Обиженный и оскорбленный Первородный, - тихо усмехнулся Клаус. – Но все равно с тобой приятней иметь дело, чем с Колом. - Кол скоро будет здесь, - отошел от брата Элайджа. – Я смог уведомить его о своем пробуждении. - Твою ж мать, - обреченно произнес Клаус. – Залез к нему в голову… Как-то об этом я не подумал. Он же убьет меня! - Тебя вряд ли что-то сможет убить, - безразлично сказал Элайджа. – Ты - Первородный, который огорчил меня. Кол и я меньшее из твоих бед. А вот наш отец сможет тебя достойно покарать… - Да не доживу я до суда Михаэлиса! Кол прибьет меня без лишних слов! Все заметили, как Клаус занервничал. - Паника? Это странно. Тебе это не свойственно, - наклонил голову на бок Элайджа. – Ты боишься… смерти? От Тайлера не укрылось, что Отец загнан в угол. Что-то не так. Было больно видеть создателя практически раздавленным. И гибрид чувствовал, что все дело в Кэролайн. Не зря же Клаус так печется о ее безопасности. Но открыть правду Отец не мог. Не при всех. Необходимо отвлечь дознавателя от Клауса. И Тайлер решается выйти вперед. - Прежде чем в чем-то винить моего Отца, - каждый присутствующий уставился с удивлением на смельчака Тайлера. – Вам бы следовало кое-что узнать и о своей Семье, многоуважаемый Элайджа. - Тайлер, что за бред? – сквозь зубы спросил Клаус. Первородный искреннее не понимал, что взбрело в голову его сыну. Но Элайджа со всем свойственным высокомерием Первородного, посмотрел на гибрида и кивком головы велел ему продолжить. - Ваш сын, Деймон, - брюнет запнулся, опасаясь, что затея его может и не удаться, так как он недоговорит свое обвинение. Деймон не позволит, но вампир лишь с интересом смотрел на Тайлера, ожидая его следующих слов. - Дальше, - потребовал Элайджа. - Деймон и его дочь спят вместе, - выпалил Тайлер и зажмурился, ожидая скорого возгорания своего тела. - Что ты имеешь в виду? – обескуражено спросил Элайджа. - Думаю, он имеет в виду то самое, Элай, - поравнялся с братом Никлаус. – Обалдеть! - Деймон, это правда? – подошел к опустившему голову сыну Первородный. Вампир лишь сжал кулаки, но голову поднять не решался. - Деймон! – Элайджа взял его за плечи. – Посмотри мне в глаза и скажи, что это ложь! Сын взглянул родителю в глаза. Элайджа отпустил Деймона и отошел от него на шаг. Удар и Деймон падает на пол. - Отец! – пытается вступиться за брата Кэролайн. - Стой, где стоишь! – резко бросает Элайджа. Вампирша замирает и прижимает руку к груди, с мольбой смотрит на Клауса, но тот, похоже, получает наслаждение от разыгравшейся драмы. - Как ты мог нарушить правила, чертов ребенок?! – Первородный с разочарованием смотрит на не решающегося подняться с пола вампира. – Скажи хоть что-нибудь в свое оправдание! - Мне нечего сказать, Элайджа, - качает головой Деймон. – Я плохой сын, ты это знаешь. Я всегда был неуправляемым чадом, - все же поднимается на ноги. – Чаще разочаровывал и вот, оправдал свою репутацию паршивой овцы. Все чего я прошу, это не трогать Елену. Со мной можешь делать, что хочешь. - Ты еще смеешь у меня что-то просить?! - Вот-вот, растишь их, а они такую подлянку устраивают, - подливал масло в огонь Клаус. - Тогда и меня, Отец, следует наказать, - встала рядом с братом Кэролайн. - Женщина, молчи! – шикнул Клаус. - Кэр… - покачал головой Деймон. - Я налаживаю с тобой отношения, братик, - подмигнула ему Кэролайн и посмотрела в глаза Элайджи, который считал, что хуже того, что он узнал о сыне, быть не может. – Я и Клаус, связанны Истинной любовью! Первородный гибрид стукнул себя по лбу и покачал головой. Языкастая блондинка, чтоб ее! - Ладно, давайте доведем моего брата до истерики! – махнул на все рукой Никлаус. – Кол и Лекси тоже связаны. И Элайджа – это гибриды, считай что оборотни, - указал на своих детей Клаус. – Ребекка не так невинна, как ты думаешь. А Михаэлис покинул остров и идет в Салоники, чтобы все пронюхать. Я просто псих, устроивший геноцид, ради того чтобы грохнуть своих братьев и сестру и вывести вампиров из тени! Ну и кульминация моей речи – Елена, дочь Деймона, точная копия нашей сестры Татии! Охренительная семейка, я прав? Ох, даже как-то полегчало, - вздохнул Никлаус. – Так что, кому-то еще есть дело до правил, м? Мне лично они не выгодны… - И Отец, моя первая дочь – Хейли, она гибрид, - Кэролайн оказалась подстать Никлаусу. - Спасибо, дорогая, а то я старый, вылетело из головы, - подмигнул ей Клаус. Было видно, что тот поток информации, что достиг ушей Элайджи ввел Первородного в ступор. Лицо стало каменным, и только подрагивающий глаз, мог уверить в том, что стоявшая статуя относительно живое существо. Зал погрузился в тишину. Все ждали реакции Элайджи, который славился своим благоразумием и спокойствием. Но последнее заметно пошатнулось от слов Тайлера и речи Клауса. Никто не ожидал, что один из самых сдержанных Первородных на Земле сотрясет стены своего замка безумным хохотом. Который прекратился, как только подлетевший к брату Клаус, свернул ему шею. С безразличием и без лишних эмоций.