Память крови

Можно привыкнуть ко всему: к холодному каменному полу, к темноте и решеткам, к тюремной вони. Даже к боли. К тонкому серебряному лезвию раз за разом вспарывающим вену. К слащавой улыбке, неизменно сопровождающей этот процесс. Он приходил уже четвертый день — альтмер с кожей цвета холодного золота и янтарными глазами. Слишком дорого одет для столь грязной камеры, слишком вежлив даже для высокородного вампира. От его спокойного тона хотелось выть сильнее, чем от пыток. Вингальмо. Он поведал мне свое имя еще в первый день, беззаботно поправляя кружевные манжеты, удивительным образом оставшиеся незапачканными. Приближенный Харкона, явно не для убийства приволок меня в эти катакомбы. Ему нравился вид мучений, но еще шире было в нем желание узнать мою тайну. Как только вампиры, что напали на нас с Соратниками, сдохли, раздирая себе горло, Вингальмо быстро смекнул, кто я такая. Несомненно, они уже долго выслеживали меня в той округе, хватая любую, кто проявлял магию. И каждую из них, Вингальмо отдавал им на растерзание, как и меня. Еще быстрее он понял, что холод причиняет мне наибольшие страдания, и с особым удовольствием оставлял после себя сотню ледяных игл. Они не протыкали до крови — мою кровь альтмер берег для своих экспериментов — но причиняли боль еще несколько часов после его ухода. Находиться со мной в едином тесном пространстве он не боялся: истощенная, я была неспособна сотворить даже простейшее заклинание, а Вингальмо магией владел прекрасно. Почти сутки он удерживал вокруг меня ледяную глыбу, часами мог колдовать ненавистные иголки. Что ему мои жалкие потуги с огнем? Альтмер, веками оттачивающий свою магию, рядом со мной будто сам Магнус. Оружие он отнял как и броню, а силой Исграмора, способной свернуть ему шею, я не владела. Любое даже самое внезапное сопротивление с моей стороны закончится быстро и безрезультатно. — Интересно, если влить в тебя яд — это убьет тебя? — неспешными шагами он мерил камеру, как всегда потирая длинный подбородок. — Попробуй — и узнаешь, — безразлично бросила я в ответ. Травить он меня не станет, по крайней мере, в неразумных дозах. Харкону я вряд ли нужна живой, но вот самому Вингальмо очень даже. Иначе зачем он держит меня здесь и проводит опыты вместо того, чтобы отдать своему господину? Не потому ли что втайне мечтает занять его место? Держит далеко от замка Волкихар, в моем родном замке, точнее в руинах, что от него остались. Альтмер даже не стал скрывать, куда везет меня, может, чтобы я получше разглядела обугленные каменные стены и заваленные проходы. Если раньше казалось, что это древняя постройка, то теперь замок Себерианов превратился в развалины. Сегодня Вингальмо был особенно щедр, даже принес еды: целый графин чьей-то крови. Чтобы заполнить пустой желудок, я была готова выпить и её. Он поманил меня бледной рукой и налил полную чашу, но стоило только потянуться к ней, выплеснул на пол. — Почему я не чувствую в тебе голода? В этот раз он даже не улыбался, и это доставляло тайную радость. Он не понимает. Пытается экспериментами что-то узнать о моей крови и не может. И чем дольше у него это не получается, тем ближе его собственный конец. — Не похожа я на вас, да? Не этого ты ждал? — На нас — это на вампиров? Ты не вампир. Даже Харкон не любит огонь и солнечный свет. Да, он пытался жечь меня пламенем и был удивлен, что тот не причинял мне вреда. Не обжигало меня и серебро, хотя сам Вингальмо держал его в толстых перчатках. Любые попытки вторгнуться в мой разум и повлиять на меня с помощью заклинаний Иллюзии заканчивались неудачей. — И кто же я тогда? Всегда хотелось это узнать. — Не знаю. Но поверь, узнаю, сколько бы времени это не заняло. Легкое раздражение сквозь напускное спокойствие, едва заметная тень сомнений на лице. Впервые он был неосторожен, чуть сильнее полоснул вдоль руки лезвием, так что несколько капель крови обагрили и без того грязный пол. Не брезгливо, а скорее опасливо обошел их с другой стороны. Будто это алое пятнышко могло убить его как тех голодных бедолаг-вампиров, чьи кучки праха покоились здесь со вчерашнего визита. Вингальмо ведь и так знал, что они мучительно умрут, но в этот раз старательно черкал пером в своих записях, успешно избегая предсмертных касаний упырей. — У меня для тебя плохие новости, Вингальмо. Без еды и воды я очень скоро тут умру, и твои эксперименты закончатся. Поэтому придется меня хоть иногда кормить. Человеческой едой. Отчасти ложь. Здесь можно выжить. Впиваться губами в отсыревшие стены, чтобы хоть как-то впитать их влагу, жевать куски полусгнившего мха или ловить редких крыс. Не такие и плохие условия после кошмаров даэдрического принца, даже несмотря на то, что боль здесь настоящая. На мои заявления Вингальмо, как и ожидалось, только хмыкнул. На следующий день он пришел не один. Существо за ним не шло, и даже не ползло, скорее волочилось по полу, гремя несоразмерно большой цепью. Ни малейшего отголоска человечности: искаженные черты лица, хищный нос с открытыми ноздрями. Пергаментная кожа словно вот-вот лопнет: иссушенная и почти прозрачная, под ней паутина потемневших вен и белизна костей в местах, где нет мяса. Еще жив, но иные драугры выглядели сочнее и живее, нежели этот едва ли не скелет вампира. Сколько он не ел? Возможно, с тех самых пор, как я покинула Скайрим и до сегодняшнего дня. В обтянутом кожей черепе почти потухли некогда ярко-красные глаза. И все же их невозможно было не узнать, глаза того, кто почти год назад говорил мне о том, что я единственное оружие против Харкона. Того, кто терпеливо рассказывал о моем забытом прошлом и отсылал золото на обучение. Мерзкая ухмылочка на лице Вингальмо красноречиво говорила, что спрятать свои чувства мне не удалось. — Оставил его на всякий случай, — в этот раз альтмер сам не зашел в клетку, но впихнул туда того, кто некогда был моим учителем. — Для вампира ты слишком жалостлива. Но может голод заставит тебя пересмотреть свои взгляды? Если только он сам не сожрет тебя. Будет занимательно посмотреть, как он умрет либо от голода, либо от твоей крови. Цепь выскользнула из его холеных пальцев, гулко ударилась о каменный пол. — Хенрик, нет! Его тело, едва ли весившее больше самих костей, двигалось коряво, хаотично, но силы в нем еще были. Он нападал яростно, щелкал острыми зубами, раздирал когтями мою кожу, еще больше свирепея от запаха свежевыступившей крови. Будь я вампиром, могла бы мигом привести его в форму, всего лишь дав ему укусить себя. Но моя кровь убивает, Хенрик просто умрет, едва вцепившись мне в шею. Вот если бы тут были остатки вчерашнего месива, что принес альтмер для моего пропитания. Увы, высохли, впитались в камень, утекли в щели. — Чего ты хочешь, Вингальмо? — справляться с немощным скелетом было несложно, но я боялась, что при таком раскладе мне просто придется убить его. Изловчившись я поймала длинный конец цепи, накидывая его еще раз на шею Хенрика. Он хрипел, истекая пеной, ломал острые ногти о камень и металл, шипел, будто мог задохнуться. Вампира этим не убить, но обезумевший от голода старик продолжал вырываться. Накинув еще одну петлю, мне стало легче его сдерживать, оставаясь позади, я могла избежать когтей и клыков. — Если я или этот несчастный вампир умрем тут, ты получишь то, чего так жаждешь? — Я получу незабываемое зрелище. — А твой великий хозяин получит мою голову? — особенно выделяя слово «хозяин», я пыталась использовать единственное доступное сейчас оружие — альтмерскую гордость. — Именно так, — прошипел Вингальмо в ответ, делая вид, что мои слова — пустой звук. — Как думаешь, за подобное промедление Харкон убьет тебя быстро или подвесит в солнечный день в открытом поле, чтобы плоть твоя тлела медленно? В этот раз не стерпел: вломился в клетку, отшвыривая Хенрика к стене, схватил меня за шею, высоко подняв на землей и пригвоздив к решетке. — Как смеешь ты, мерзость не достойная и ползать по земле, говорить мне это? Жалкое существо вроде тебя не должно вообще существовать. — Так не медли! Его рука сжимала меня все сильнее: либо он сейчас и впрямь убьет меня в порыве ярости, либо отпустит, иначе зачем бы он столько экспериментировал с моей кровью? Колени больно ударились, когда он разжал руку, шея горела от его пальцев. — Для тех, кто живет сотни, а то и тысячи лет лишний год-два не имеют никакого значения. Я могу мучить тебя еще долго, прежде, чем подарить твой труп Харкону, и это случится куда раньше, чем он начнет беспокоиться. Поэтому, как я и сказал, рано или поздно я узнаю, откуда в тебе дар даэдрического принца. Торопиться некуда. — Ты ничего… не узнаешь из крови, — прохрипела я, все еще растирая саднящие следы. — Артефакт… — Артефакт? — Вингальмо снова поднял меня с пола, поставил на ноги и уже не сжимал горло так сильно, видимо, чтобы я могла говорить. — Что за артефакт? Я посмотрела в сторону Хенрика: в темном углу камеры он лежал без движения. Эта идея пришла ко мне именно благодаря его появлению. Мог ли высший вампир вроде Вингальмо влезть в его голову так же, как он пытался влезть в мою? И если да, то как много узнал? Сейчас вся надежда была на то, что Хенрик сумел защитить свой разум от вторжения, или хотя бы на то, что альтмер выпытывал у него совершенно другие вещи. — Ты же не думал, что получить кровь лорда-вампира можно просто так? — Харкон говорил, что старик Себериан совсем из ума выжил и якобы создал наследника, не принося жертвы Балу. Ложь и слухи. Лорд Себериан принес в жертву куда больше людей, чем следовало. Но кто знает о том, что происходило в этих катакомбах? Разве что Хенрик, и, видимо, проникнуть в его разум Вингальмо не смог. Я подам ему эту информацию так, как пожелаю. — По-твоему, можно получить дар даэдрического принца без его ведома? Больше похоже на сказку. — Если это сказка, то почему твоя кровь такая же как у Харкона? И главное, почему он этого опасается? — Ты знаешь, что Харкон был не единственным лордом-вампиром в Скайриме, но затем убил каждого из них? Как думаешь, зачем? Клан Себерианов нашел способ передать даэдрический дар любому, не принося жертв, представь, как это опасно для его абсолютной власти. — И как же работает этот способ? — альтмер недоверчиво прищурился. — Через артефакт? Отродьям вроде тебя веры нет. — Так не верь, убей меня прямо здесь и принеси мою голову тому, кому служишь. Может, даже поднимешься в его глазах. Скривился и едва заметно нахмурился, точно не убьет. Слишком велико желание новой силы, оно читается во вспыхнувших в глазах золотых искрах, в том, как нетерпеливо сжались пальцы на моей шее. — Где артефакт? — В замке, но без меня ты его не найдешь. И в этот раз давай обойдемся без ледяных глыб. — Хорошо, — он щелкнул пальцами, и на запястьях сомкнулись призрачные оковы. — Без глупостей. Так говорил, словно собирался оставить меня в живых, если я подарю ему артефакт. Чтобы он там ни обещал, этого не будет: едва он получит желаемое, избавится от меня в тот же миг. Только вот он не знает пока, что никаких волшебных предметов, делающих из тебя лорда-вампира, не существует. Только кулон, проверяющий подлинность твоей крови. Хенрик никогда не рассказывал мне, откуда он взялся в клане и каким образом работает. Но я знала, что он в хранилище, куда не так просто попасть, а там помимо него еще куча оружия. Возможно, и магические свитки есть. Если повезет, мне удастся хоть как-то это использовать. В любом случае, лучше, чем ждать, когда Вингальмо заморит меня голодом или замучает насмерть. Хранилище было глубоко под замком. Всего раз Хенрик водил меня в это место, в тот самый, когда возвращал кулон на его законное место. Из главного зала нужно было спуститься в тайный проход под камином, пройти через множество коридоров, минуя давно пустующие склепы и некогда полные рабов камеры. Пожар и разграбление, что учинил Вингальмо, не добрались сюда: мебель хоть и отсырела, но была цела, на стенах даже кое-где можно было встретить истлевшие со временем гобелены. К сожалению, оружия нигде не было видно, только проржавевший щит над одним из столиков. О пергаментах с заклинаниями даже мечтать не приходилось — от книг остались только твердые корешки, остальное давно обратилось в прах. Маленькая комнатушка за решетками, больше похожая на мою недавнюю тюрьму, была сплошь заставлена сундуками. Инкрустированные драгоценными камнями, с массивными замками или почти развалившиеся — все они рядами высились вдоль голых стен, закрывали один другой. Золота не было, здесь хранили оружие и ветхие мантии, и, помимо прочего, амулет в маленьком резном ящике. Мгновенно подмечать все и выбирать нужное — старая привычка, оставшаяся от Гильдии Воров. Тонкие кинжалы не годились, как и непонятного назначения посохи. Мечи слишком высоко, до них не дотянуться. Оставалась только булава, пусть и наполовину проржавевшая, но для удара по голове вполне сгодится. Один хороший замах, быстрый отскок назад и успеть закрыть за собой решетку. В голове звучит просто, но руки все еще в оковах и, даже если бы освободились, сумею ли я вырубить эльфа или встречу его защиту? Если нет, то все зря. Ключ от ящика висел тут же. Никаких предосторожностей, ларец легко открылся, да и не было необходимости прятать вещь в замке, где почти никто не жил. Я даже не знала, сколько их было — выживших Себерианов. Вероятно, уже никого кроме Хенрика. — Бери осторожно, за цепочку. Небольшой кулон уже не казался мне таким простым, как в тот день, когда я загибалась от его обжигающей боли. Тогда я не успела его как следует рассмотреть, сейчас же мне казалось, что его металлические части извивались, наблюдали. — И это даэдрический артефакт? — скривился Вингальмо, смотря сквозь бесцветный камень, янтарные зрачки исказились в пустой стекляшке, а черный металл, из которого были сделаны изящные зубцы вокруг, будто ощерился.— Что с ним делать? — Очевидно, надеть его. Дар перейдет от меня к тебе, — пусть не думает, что я хочу заманить его в ловушку, пусть увидит воочию, что это безопасно. — Если все так просто, то почему Себериан даровал эту кровь лишь тебе? — Лорд всего лишь хотел наследницу, а не армию. — Тогда приступим. — Хорошо, но его нужно надевать своими руками. Отличный предлог хотя бы освободить запястья. Спорить Вингальмо не стал, вновь щелкнул пальцами, снимая оковы, и протянул кулон. Рука едва дернулась, стоило кулону коснуться ладони, будто тело еще помнило ту боль, которую он причинил. Острые зубья пришли в движение, как только застежка щелкнула позади шеи, впились в кожу между ключицами, будто напитываясь моей кровью, но боль уже не была такой сильной. Альтмер смотрел с интересом, как камень становился ярко-алым. Воздух вокруг эльфа будто пропитался энергией, он готовился в любой момент атаковать магией. Если он останется в такой глухой обороне, то мне не то что ударить его, даже отойти на шаг не удастся. — Значит, вот эта безделушка дарует кровь лорда-вампира? — Вингальмо едва ли не сдернул с меня кулон, жадно сжимая его тонкими пальцами. — И никаких ритуалов? Ты должна лишь надеть его мне на шею? Я коротко кивнула, опасаясь, что лишние слова выдадут мою ложь, молясь про себя, чтобы эта даэдрова подвеска повела себя с Вингальмо так же, как и со мной в первый раз. Немного боли ему не повредит, мне нужны лишь несколько мгновений его замешательства, лишь удобный момент, чтобы обернуться и схватить булаву. Щелкнул замочек, и пока вампир смотрел на камень, не меняющийся в цвете, я незаметно сделала шаг назад. Еще шаг. — Почему ничего не происходит? — он обернулся, сверкая янтарными глазами, предвещающими мне лишь долгие пытки. — Я… я не знаю… И в тот момент, когда он замахнулся на меня, собираясь не то ударить, не то вновь пронзить ледяными иглами, зубья кулона пришли в движение. Несоразмерно вытянулись, вгрызаясь в бледно-золотую кожу, будто чернильные плети проникли внутрь. Камень вместо прозрачного стал абсолютно черным, и Вингальмо закричал так словно хотел обрушить своды над нами. Он не упал на четвереньки как я когда-то, только на одно колено, и все еще пытался произнести какие-то слова заклинаний или проклятий. Не ждать пока он придет в себя, схватить тяжелую металлическую дубинку, замахнуться… Шершавое дерево рукояти выскальзывало из рук, набалдашник непривычно тянул назад, и все же я ударила. Точно помню, что попала в висок, но не так сильно, простой удар, кровь не брызнула фонтаном, как представлялось. Вингальмо взвыл, но не от моего удара: эбонитовые прутья лезли внутрь вампира, разрывая его изнутри. Будто разумное существо, заживо пожирающее своего обидчика — из маленького кулона оно уже выросло до размеров в половину самого альтмера. Страх заполнил собой все, обнял будто старый знакомый. Бежать. Не останавливаться, не слышать, как металл раздирает тело Вингальмо, как стихают его вопли где-то внизу. Бежать со всех ног, пока это чудовище не перекинулось на меня. Даже если так оно наказывает «нечистую» кровь, нельзя быть уверенной, что меня оно не тронет. Спотыкаясь и сдирая кожу на коленях, я пересекала затхлые склепы, даже не пытаясь определить, в правильном ли направлении двигаюсь. Не думать, не считать лестницы. Только вверх. Объятая первобытным ужасом я выскочила из тайного прохода в главном зале и тут же чуть не упала, столкнувшись с чем-то. С кем-то. Почему он здесь? Он не мог, он не должен был… Не важно, как… Может, он просто плод больного воображения. Сейчас нужно бежать за пределы замка. — Слава богам, Нисса, ты жива, — сильные руки вокруг моих плеч заставили остановиться. — Нужно уходить. Голос Вилкаса в самое ухо, его теплое дыхание никак не могли быть видением, и это почти заставило меня успокоиться. Но тело все еще трясло как в припадке, и унять эту дрожь никак не получалось. — Нет, не нужно, он уже мертв. Это просто… — Мертв? Тогда от кого ты бежала? Снова кошмары Намиры? — Нет, — легкие наконец перестали рваться от нехватки воздуха. — Другой кошмар. Тот, где мою кровь забирали. Тот, где я была бессильна. Вот почему этот страх казался таким знакомым, будто мы и вовсе с ним не разлучались. Плевать, как Вилкас здесь оказался, сейчас его помощь мне как никогда кстати, одна я не смогу вернуться. — Нам нужно спуститься. — Там опасно. Ты только что бежала оттуда, будто призрака увидела. — Так и есть. Призрака прошлого. Но для тебя он не опасен. Внизу всего лишь кулон, впитавший в себя магию существа, отбиравшего мою кровь в кошмарных снах. Может, это даже не артефакт, может, он даже не проклятый. Но мой невидимый враг с ним связан, и я обязана узнать, как именно.