Память крови

Мерзкий холод просачивался сквозь шкуры, заползая даже под броню. Я вытянула руки вперед, пытаясь размять кости, но замерзшие конечности двигались с трудом. Фалион был где-то рядом. В центре нашего временного убежища — каменной башни без намека на крышу — еле теплился костер, но снег всячески препятствовал его горению. Судя по теням, уже почти сумерки. Неужели мой сон был таким долгим? — Проснулась наконец? — старый редгард показался в проеме, что служил единственным входом в наше пристанище. — Где мы? Представить, где мы находимся, я при всем желании не могла. Вчерашняя ночь была настолько сумбурной, что с трудом верилось, что мы ее пережили. Сначала нападение вампиров с гончими, потом несколько стычек с ними, пока мы выбирались из города. Едва помню, как до конюшни добрались. Моя лошадь чудом выжила, и мы всю ночь без остановок куда-то мчались на ней. В этой безумной скачке было не до объяснений, но к рассвету, когда Фалион сбавил шаг, тело настолько устало, что первым моим действием было растянуться на шкурах и не думать ни о чем. Мне уже не было никакого дела ни до разговоров, ни до снега, что шел все то время, которое я спала. — Мы где-то в окрестностях Фолкрита, — бросил Фалион, усаживаясь на соседний спальник поближе к бесполезному очагу. Пламя вспыхнуло в его ладони, заставляя ветки разгореться. — Ну, так что? Теперь ты готова выслушать мой план? — План? Мне казалось, что ты приехал, чтобы защитить меня от вампиров. — Не совсем. Я ехал по другой причине, но к счастью, вовремя подоспел. — Прежде чем ты расскажешь мне свой «план», попробуем лучше разобраться с самого начала. Ты сказал, что моя кровь проклята, почему? — То, что кровь проклята, я могу лишь предположить: вампир умер, вкусив ее. В остальном же я продолжаю настаивать на том, что ты нечто большее, чем просто названная дочь лорда-вампира. Взглянув на пламя костра, я усиленно пыталась сосредоточиться. «Проклята… проклята… проклята…» Эти слова разъедали меня всю дорогу, штормовыми волнами захлестывали все остальные мысли, а теперь у меня такое ощущение, что Фалион либо сам мало что знал, либо нарочно хотел запутать. Это раздражало. — Если так рассуждать, то да, кровь проклята, ведь дары Бала и Хирсина добра в себе не несут. — Перестань перебивать и послушай, — Фалион повысил голос. — В тебе слишком мало и от одного, и от другого. Ты пришла ко мне как вампир. Но ничего, повторяю, ничего не указывало на то, что ты им являешься. Ослепленный желанием разгадать секрет твоей вечной молодости без побочных эффектов вампиризма, я слишком зациклился на этом. Я был так близко… Но тут ты все испортила своей внезапной ликантропией. Одна болезнь должна была заменить другую. Я был слишком зол, что даже не смог понять, что все не так просто в твоем случае. Несколько дней подряд я не мог спать, отравляя себя мыслью, что твоя тайна утекла сквозь пальцы, и тут… меня осенило. Я снова и снова перелистывал заметки о тебе, вспоминал во всех подробностях то видение, о котором ты рассказывала. И одно предположение мелькнуло в голове. А что если в тебе изначально было нечто большее. Возможно, именно оно помогло тебе излечиться от вампиризма. — Что значит «изначально»? Меня подобрали, как и сотни других где-то на просторах Скайрима, Хаммерфела или Сиродила. Приволокли как мясо для экспериментов, чтобы лорд получил наследника. Я давно об этом думала, но не слишком цеплялась. Да, быть дочерью лорда хоть и вампира куда приятнее, чем простой крестьянской девчонкой, но факты от этого не изменятся. Подручные моего названного отца просто ловили всех более-менее подходящих, и я не лелеяла в себе мысль о собственной исключительности. — Сколько сотен жизней оборвалось, а ты выжила. Не это ли доказательство того, что в тебе было что-то, чего не было у них? — Простая случайность. Может, я соответствовала описанию в манускрипте? — Я не уверен даже в том, что манускрипт был описанием настоящего ритуала. А вдруг это был простой эпос, легенда, а воспаленный ум твоего названного отца просто возвел его в этот ранг? А вот это вполне могло быть правдой. То, что старик был одержим идеей наследника, было ясно из рассказов Хенрика. А в таком состоянии любой мало-мальский документ, подтверждающий его желание, становится неопровержимым. Но ведь я и впрямь стала его потомком через этот ритуал. — Мое предположение подтвердилось, когда ты пришла ко мне вместе с этим оборотнем. Я видел его, ощущал его звериную сущность даже при условии, что он был в человеческом обличье и сильно ранен, но ты… Ты снова была обычной девушкой, словно… излечилась. Думаю, что в тебе было что-то до этого. Этот ритуал в видениях… — Как мы можем основываться на моем видении, если я и жизнь свою не помню? По-твоему это какое-то проклятье стерло мне память? — Не совсем. Тот, кто стер твою память был очень силен, возможно, он даже не был человеком. Обычные зелья не подействовали на тебя, но может особое… — В этом твой план? — я разозлилась еще сильнее. — Очередной опыт, где я выступаю объектом исследования? — То, что я предлагаю, подвергнет испытанию скорее меня, чем тебя. Есть зелье, старинный рецепт, недоступный простым смертным. Я не смог бы смешать такое, даже если бы захотел. Но один жрец продал мне несколько экземпляров много лет назад. То зелье… оно позволит войти в твои воспоминания, несмотря ни на что. — Ты вливал в меня с десяток разных зелий, и ничего не помогло. И ты думаешь, это поможет? — То были простые зелья, а это даэдрического происхождения. Оно позволит мне побывать в твоих воспоминаниях таким образом, словно бы я сам был тобой. — То есть, — до меня начала доходить суть того, что он хочет, но мне была отвратительна сама идея этого. — Ты будешь копаться в моих воспоминаниях, а я даже не увижу этого? Откуда мне знать, правильно ли ты все истолкуешь? Мой ответ нет. Даже слышать ничего не хочу. У меня нет ни времени, ни желания испытывать твои зелья. В особенности, даэдрического происхождения. — Ты не доверяешь мне, но не только в этом дело, — Фалион скривился. — Ты боишься того, что я там увижу. Что ж… Я знаю, что ты передумаешь, потому что если я прав, то твое прошлое не даст тебе покоя. Когда это случится, ты знаешь, где меня искать. До тех пор не дай какому-то жалкому клану вампиров убить тебя из-за мести. Лошадь забираю, до Фолкрита рукой подать, думаю, доберешься. Сумерки опустились слишком быстро. Куда быстрее, чем я поняла, что Фалион не собирается больше никого уговаривать и уже давно уехал в свой Хьялмарк, оставив меня наедине с собственными мыслями. Наивно было полагать, что маг несколько лет не высовывающий носа из своего владения, вдруг прискакал на помощь. Он примчался не для того, чтобы сообщить мне что-то важное, а предлог с проклятием просто использовал, чтобы сбить с толку. Он хотел втянуть меня в свой эксперимент с этим зельем. И мне до конца было неясно, почему я отказалась. Побоялась его демонического происхождения? Или действительно побоялась того, что скрыто в моей памяти? — Что ты здесь делаешь? — могу поклясться, я не слышала ни единого звука шагов, но голос был четкий, и фигура в мантии отчетливо выделялась в свете догорающего костра. А может быть, я не почувствовала ничего потому что существо в каменном проеме было почти что… семьей. — Хенрик? — я глазам своим не верила. — Как ты узнал, что я здесь? — А я и не знал, это наша обзорная башня, я прихожу сюда через каждые три дня, жертв выслеживать. В отличие от тебя, нам нужно кем-то питаться. Ну, конечно! Мы же в Фолкрите, совсем недалеко от города. Замок стоит прямо над ним, а обзорные башни расположены вокруг. Так вампиры из моего клана охотятся, об этом мой учитель рассказывал еще в мой первый визит. — Еще несколько дней, и я собирался сам искать тебя. — Искать меня? Зачем? — Ну, во-первых, ты уже три недели не присылаешь даже записок… И то верно. Обычно я писала Хенрику о своих результатах, но вся эта история с получением титула Предвестника лишила меня даже возможности думать о чем-то кроме Соратников и их дел, а ведь у меня есть проблемы посерьезнее. — Во-вторых, вампиры. По всему Скайриму подручные Харкона оживились, и при таком раскладе они могут найти и тебя. Ты должна уехать на какое-то время. Как же все это не вовремя. Разобраться с таким количеством всего просто невозможно в одиночку. Поездка в Западный Предел, ультиматум от Бриньольфа, если к этому добавится еще Харкон, можно сразу в петлю лезть. Но Хенрику я о своих сложностях говорить не стану. — Я как раз уезжаю в Хай Рок на неопределенное время. — Вот как? Теперь моя очередь спрашивать зачем. — Многое изменилось, я теперь Предвестник. Еду по заданию. — Предвестник? — Хенрик был удивлен, как, впрочем, и многие, кто узнавал эту странную весть. — Когда ты собиралась мне сообщить? Ведь это серьезный шаг вперед… Вперед к неприятностям, сказала бы я. Не сражаюсь как Исграмор, не колдую как Архимаг, зато обросла бесполезным титулом, от которого страдают все, в первую очередь я сама. — Да, верно, вперед, — я старалась смотреть прямо в глаза старику и сохранять спокойный тон. Он должен поверить мне, иначе, чего доброго, отправит кровососов мне на подмогу. Представляю выражение лица Вилкаса, когда он узнает, что с нами в поход идет парочка вампиров. А еще страшнее выражения лиц этих вампиров, когда они поймут, что их драгоценная наследница стала частично оборотнем. — Твой отъезд сейчас кстати. Ну а пока мы будем ждать твоего возвращения, попытаемся выяснить, чего надо Харкону и его приспешникам.

***

Хвост закованного в броню наемника маячил впереди. Остановившись, он ткнул лапой в сторону одного из шатров. Просто чудо, что искомый караван в этот момент был в Фолкрите, иначе неизвестно, сколько времени мне пришлось бы его искать. Отодвинув полог, я вступила в полумрак. В центре шатра перед невысоким столиком, скрестив ноги, сидел довольно взрослый на вид каджит: серебристо-белая шерсть отчетливо выделялась на фоне темных шкур, а когтистая лапа сжимала перо, что-то записывая в толстую книгу. Это для человека здесь слишком темно, а кошколюды отлично видят и при таком освещении. — Ты приходишь к нам так, словно знаешь нас, — он отложил перо и медленно откинулся на подушки. — Кто ты и что тебе нужно? Два переливчатых словно лунные камни глаза сверкнули. Проницательный взгляд никак не мог принадлежать тому, кто купится на дешевые уловки с лунным сахаром, впрочем, он его учуял. — О, я чувствую его сладкий аромат, — ноздри с силой втянули воздух, предвосхищая мое приветствие. — Тот, кто послал тебя, чего-то хочет. Чего-то серьезного, раз раскошелился на столь дорогой сорт моей излюбленной сладости. — Гильдия воров передает привет вместе с предложением о сотрудничестве, — нужность длинных и ничего не значащих фраз отпала сама собой. Сверток с порошком был вынут из заплечного мешка и передан в когтистые лапы. Он аккуратно развернул его, снова вдыхая полной грудью приторный запах. Но тут же усы каджита дернулись в ухмылке. — Люди полагают, что раз каджитов никто не любит, то можно просто предложить им сотрудничество, и они побегут за первым встречным поманившим их лунным сахаром. Да, Риʼсад любит лунный сахар, но Риʼсад не согласен на сомнительное сотрудничество, — сахар однако был бережно положен в рядом стоящий сундук. Этого и следовало ожидать. Я собиралась задержаться в Рифтене хотя бы на день, чтобы узнать как можно больше об этом Риʼсаде, но нападение вампиров и Фалион сорвали все мои планы. Но каджит взял сахар, значит, еще готов торговаться. Спросить напрямую, чего он хочет, я не могу. Караванщики хитры, а уж их предводитель так тем более. Спросить напрямую — означает подписаться под заявленной ими ценой. Лучше начать с комплимента, а затем плавно перейти к преимуществам нашей сделки. — Я слышала о тебе, Ри’сад. Ты не простой караванщик. Более того, вся эта идея с караванами в Скайриме во время гражданской войны принадлежит тебе. Но ты сам сказал, что местные не особо вас жалуют, в отличие от нашей организации, где каджитов уважают, также как и во всем Рифтене. Поэтому союз с гильдией тебе будет очень выгоден, ведь процент с таких перевозок довольно велик. Сотрудничество на равных. — Люди уважают каджитов? — он широко улыбнулся, обнажая острые клыки. — Работа на равных? Красноволоска слишком наивна, если думает, что это правда. И она еще наивнее, если пытается убедить в этом Риʼсада. Нас даже собственное племя презирает за наше ремесло, не говоря о людях. Да, каджитам позволено заходить в Рифтен. Но что насчет других городов? Одно дело Виндхельм — там никаким зверорасам не рады, но как быть с Вайтраном? Ярл Балгруф не разрешает нам пройти дальше первой входной арки. В столице Скайрима — Солитьюде позволено находиться всем, даже аргонианам, но только не каджитам-караванщикам. Даже мелкие провинциальные города вроде Данстара и Морфала не позволяют нам ночевать в тавернах. Кажется, я поняла, к чему он клонит. Сейчас он использует одну из тех манипуляторских техник, про которые рассказывал Брин. У караванщика есть проблема с городами, и он будет долго говорить о ней, увеличивая до колоссальных размеров. Упомянет все в подробностях, а затем непременно предложит исправить ситуацию. Нет, не везде, это ведь невозможно. Но хотя бы в одном городе. Очень важном для них. Скажем, в Вайтране или Солитьюде… Но каджит удивил меня. — Наша главная головная боль — это город из камня, Маркарт. Самый безопасный город Скайрима и самый опасный для наших караванов. Завтра на рассвете мы отправимся туда в последний раз. Риʼсад хотел бы, чтобы красноволоска пошла с нами. В Маркарт? С караваном? Что ж… с моими планами это не расходится, но что он задумал? Почему он говорит «в последний раз»? Но расспрашивать кошколюда я не стала. Если он хочет, чтобы я отправилась с ним, значит, хочет что-то показать. А может узнать побольше о гильдии и планах. В любом случае, эти переговоры еще не окончены.

***

Молочно-белый туман клубился от земли и воды — густой, почти осязаемый, он противно оседал где-то внутри при любом вдохе, и едва ли можно было разглядеть что-то на пару метров вокруг. Начало каравана потерялось где-то в белесой мгле, а Риʼсад, ехавший по левую руку от меня, все чаще настороженно водил ушами. Дурной знак. Непостижимым для меня способом этот необычный во всех смыслах каджит словно чувствовал опасность заранее. В прошлый раз, когда черные кисточки его ушей вздрагивали, мы встретили шайку бандитов, а до этого при тех же обстоятельствах целую группу саблезубов. Хищников мне удалось учуять, как и бандитов, но сейчас дыхание было осложнено влажностью тумана. — Остановить караван! — скомандовал вдруг Риʼсад, резко спрыгивая с лошади и вынимая оружие. Но было поздно. Впереди раздался крик одного из наемников. Предсмертный… Лошади сбились в кучу, кошколюды засуетились, а Риʼсад скрылся в молочной пелене. Я как можно сильнее выдохнула, чтобы избавить легкие от водянистого осадка и учуять врага. Это мне почти удалось — сквозь влажность я смогла уловить запах плохо обработанных звериных шкур, перьев и каких-то едких трав. — Изгои! Изгои впереди! Конь подо мной как-то резко припал к земле, не дождавшись пока я с него спрыгну, несколько стрел вонзились в его круп с правой стороны. Едва успевая уйти от предсмертной агонии обезумевшего животного, я пыталась сообразить, где моя помощь окажется нужнее. Еще одна стрела вонзилась в землю недалеко от меня, значит, изгои стреляют вслепую. Стреляют откуда-то сверху, со скал. Ущелье здесь отвесное, если прижаться почти вплотную к камню, они не смогут прицелиться. — Прижмитесь к скале! — крикнула я двум ближайшим караванщикам. — Так они вас не достанут. Моему совету они поспешно последовали, а я нырнула сквозь туман в сторону Риʼсада. Лучше держаться поближе к нему, он хоть и опытный воин, но без него никакие переговоры мне не провести. Я подоспела вовремя: наемник, что прикрывал спину своему главарю, истекал кровью, сраженный подступившим сзади изгоем. Дикари использовали совершенно другие типы оружия — созданные из примитивных материалов, костяные мечи имели ряд зубьев с обеих сторон. В каждой руке налетчики держали по такому мечу. Тот, что сразил каджитского наемника, подошел сзади и скрестил свои костяные клинки на шее жертвы. Зазубренные лезвия не резали, а рвали плоть, оставляя обильные кровотечения. Как и говорил Вилкас, у изгоев был один, но очень существенный недостаток — слабая броня. Прикрытые лишь плохо обработанными шкурами, эти воины были уязвимы почти со всех сторон. Мой клинок как раз и нашел одно из таких мест, а именно с левого бока. Изгой яростно дернулся, атаки моей он не видел, ведь я тоже нападала со спины, но жизнь сохранить попытался. Мог бы и не пытаться, стальной клинок, доходя до сердца, убивает наверняка. — Риʼсад, ты цел? — туман почти скрывал фигуру кошколюда, хотя он был в нескольких метрах от меня. — Каджит цел, и почти… — снова глухой стон, но к счастью он принадлежал не главе караванщиков. — И почти невредим, — закончил он, вытирая клинок о свой дорожный кафтан. Приблизившись, я уже хорошо его видела, как и труп изгоя, распластавшегося у его ног. Однако кошколюд не был невредим, как бахвалился. Правое плечо было задето и сильно кровоточило, он тяжело дышал, но снова бросился в туман, защищать свое имущество. Из-за суматохи, последовать за ним я не успела: лошади ржали или неслись куда-то в агонии, сквозь белые клочья мелькали силуэты, а прямо возле меня вдруг возник еще один изгой-налетчик. Он долго не готовился, перейдя сразу в наступление, и следующий же удар заставил меня взвыть. Звериные кости вражеского меча располосовали мне лицо в районе виска, часть глаза залила кровь. Я почти вслепую выставила блок и чудом увернулась от следующего замаха. Нет, так не пойдет. С таким раскладом в Западном Пределе меня убьет первый встречный Ведьмарь. Сближаться с такими воинами опасно, но там где не достанет меч, огонь доберется непременно. Из-за Вилкаса я почти перестала использовать магию, но вот сейчас самое время. Струя огня вырвалась из ладони, опаляя кожу врага, поджигая его броню из шкур. Изгой закричал, почувствовав боль от ожогов, попытался потушить его нелепыми движениями, но безуспешно. Он бросил мечи, все еще пытаясь скинуть огненные языки, но мне некогда было ждать, когда он это сделает — один выпад решил его судьбу. Искать Риʼсада больше не пришлось, мой огонь немного растворил туман вокруг, и я увидела как он идет ко мне, зажимая лапой плечо. — Нужно обработать, — твердо сказала я, доставая зелье и стирая собственную кровь с глаза. Караванщик особо не возражал, спокойно позволив осматривать его плечо и прикладывать лечебные травы. Остальные кошколюды сгрудились вокруг нас, судя по всему, бой был завершен. — Каджит убил лучника на скалах, — докладывал один из наемников. — Еще двое мертвых изгоев позади каравана и четверо здесь. — А сколько мертвых у нас? — Трое. — Трое мертвы! Трое! — впервые я видела каджита в ярости. — Красноволоска все видела сама. Каждый раз, как мы идем в этот проклятый город из камня, кто-то умирает. Думаешь, Риʼсад хочет уважения людей? Каджиту плевать на ваше уважение. Каджит хочет зарабатывать, каджит хочет, чтобы никто не умирал. Риʼсад пытался добиться расположения ярлов, не вступая в открытую связь с гильдией. Но если гильдия так влиятельна в городах, как он слышал, то они найдут способ сделать так, чтобы нас пускали за его безопасные стены. Если же нет, Риʼсад будет дальше пытаться, но о сотрудничестве они могут забыть.