Сердце в алмазе

      После недолгих препирательств наш Дом принял участие в праздновании. На всеобщее удивление, алкоголь протащить не удалось никому. Вся контрабанда изымалась и складывалась в странного вида пирамиду на преподавательском столе. Оказалось, профессора разделяли волнения о возможной агрессии, подогретой алкоголем.       В целом вечер проходил в приятной атмосфере. Кавалеры кружили дам в танце. То тут, то там ученики собирались в маленькие компании по интересам. Одни громко рассказывали смешные истории и анекдоты, другие шёпотом на ушко распространяли свежие сплетни, третьи прятались по углам, желая избежать танцевальной экзекуции. И, конечно же, были зажимающиеся парочки. Их было так много, словно пунш был отравлен любовным зельем.       Драко рассчитывал, что празднование пройдёт более напряжено, и был несказанно рад, что его прогноз не сбылся. Он прогуливался по залу, разглядывая сокурсников и преподавателей. На первый взгляд ничего не изменилось. Всё было так же, как и до войны. Но стоило приглядеться и можно было заметить раннюю седину у старшеклассников. Девчушек, скрывающих шрамы лёгкими шарфами, длинными перчатками и якобы случайно выбившимися прядями волос. Ребят, не оправившихся от ранений, прихрамывающих, покашливающих или то и дело морщащихся от фантомных болей. А ещё в школе, полной детей, не было никого, кто бы хохотал. Лёгкие смешки, искренние, но несчастливые улыбки. Улыбки облегчения. Они были рады, что всё закончилось. Но они уже не были беззаботными детьми. Они были теми, кто пережил войну. Разговоры были осторожными, на ничего не значащие темы: о школе, экзаменах, занудствах профессора Бинса, взорванных котлах. Ни слова о том, что за стенами школы. Потому что любое слово, как шаг на минном поле, могло привести к ненужным сейчас ассоциациям с войной и погибшими. Никто также не заикался о новых помещениях школы и всё ещё разрушенных частях. Все делали вид, что так было всегда.       Драко бы и дальше занимался своими наблюдениями, если бы Панси не стреляла в него глазками и в зале не было так душно. Он решил ретироваться после особенно томного взгляда подруги. Стащив новый бокал с пуншем, он прокрался к выходу из Большого Зала. Покидая шумное и душное помещение, он вздохнул с облегчением. Темнота и прохлада коридора взбодрили его. И вместо задуманного ухода в спальни Слизерина он решил проветриться, тем более что до парадных дверей было рукой подать. Он шел по вестибюлю не спеша, глаза ещё не привыкли к темноте. Чем дальше он отходил от Большого Зала и ближе подходил к раскрытым дубовым створкам, тем чётче слышал звук своих шагов. Он вслушивался в этот стук о каменный пол и не заметил, что на крыльце кто-то есть. Он отчетливо услышал обрывки голосов, доносимых осенним ветром, лишь в шаге от крыльца. Он не смог разобрать слов, только тон. Один из голосов был напряжен, другой безразличен. Драко прижался к раскрытой двери так, чтобы его не было заметно с крыльца. Пытаясь расслышать, о чем говорят, и раздумывая над тем, стоит ли ему уйти и или остаться и подслушать. Однако беседовавшие сделали паузу. Потом невольный шпион услышал шипение и запах табака. После чего ночную тишину прорезал до боли знакомый голос: - Даже на это ничего не скажешь? – хрипло и устало, как после затяжной болезни, спросил лорд Малфой. На что его собеседник хмыкнул. - Я говорил, но ты не желаешь слышать, - безразлично ответил Гарри Поттер – Может, мне написать тебе подробное письмо? Староста Слизерина прирос к земле, всё ещё придерживая дверь и стоя одной ногой внутри замка, а другой на крыльце. Он весь обратился в слух, притаившись, как любопытная кошка. - Мы сможем найти выход – Люциус говорил очень напряженно, словно каждое слово требовало от него неимоверных усилий – Можем... Его собеседник не дал ему договорить. - Я благодарен, Люциус, правда. Но я не хочу ничего исправлять. Если быть честным, так намного лучше. Просто забудь и иди дальше, так, как ты всегда это делал. Драко пришлось отпрянуть внутрь замка, чтобы не быть пойманным за подслушиванием. Поттер неторопливым шагом прошел через холл и стал подниматься по главной лестнице. Дождавшись, пока Золотой Мальчик скроется из виду, Драко вышел из укрытия и тихонько пробрался к крыльцу, надеясь застать там отца. Однако, выйдя из замка и оглядев крыльцо, он его не нашел. Юноша был заинтригован. Сначала развод, теперь разговоры с национальным спасителем. Что он ему предлагал? Чем был так обеспокоен? Почему не повидался с ним, раз заезжал в школу? И почему Поттер был таким спокойным и даже равнодушным? «Может, Потти словил проклятье? А отец хотел ему помочь? В последнее время он спокойнее удава. Ни во что не лезет. Не краснеет, не бледнеет. Как привидение, которому уже всё равно. Хотя, скорее всего, ест себя из-за тех, кого он не успел спасти. Комплекс героя или вины, и все вытекающие. Понаблюдать за ним, что-ли? Всё-таки, за спасение ему должен не только отец, но и я. Может, мне удастся ему помочь. И далеко ходить не надо, всё же в одной школе» - размышлял Драко. С этими мыслями он отправился спать. ***       Следующие две недели Драко не сводил глаз с самого главного гриффиндорца страны. И его странно пугало то, что он видел. Поттер точно не был в апатии. Он отвечал, когда его спрашивали, и вид его был далёк от вялого и пассивного. Хотя в то же время его нельзя было назвать активным. Это явно было не чувство вины. Поттер не пытался сбежать и спрятаться, чтобы погоревать. Он не выходил из себя, не замыкался. Выглядел абсолютно здоровым. Только перестал смеяться. Так ведь все вокруг тоже. В глазах не было задорных искорок, они вообще ничего не отражали. Изумруды и те на их фоне казались живыми. И на это можно было найти объяснение. Война никого не щадила, а уж главного героя потрепала сильнее прочих. Драко отметил для себя, что Гарри перестал расстраиваться. Хотя раньше испортить ему настроение не составляло труда, за исключением редких случаев. И опять же, чем не след войны? Все стали черствее. Ценности поменялись. Теперь всё, что не убивало и не мучило их близких, перестало иметь особое значение. Опровергая каждую свою версию, староста всё сильнее приглядывался к национальному герою. Пока его не осенило - «Такое чувство, что у него просто нет этих самых чувств и все эмоции вдруг отключились. Как будто смотрю изо дня в день на куклу». На последней мысли блондин споткнулся.       А ведь и правда. Он похож на куклу! Он не пытается скрыть своих чувств и эмоций. Их просто нет! Раньше он мог спорить до хрипоты. Его упрямству осёл бы позавидовал. Вспомнить только эту войну с Амбридж. А сейчас? Если кто-то не соглашается, он просто отступает. Он перестал летать, не просто отказался от капитанства, вообще перестал летать! Я помню, он часто кого-нибудь подбадривал. За последние две недели он не говорил с кем-либо без особой на то надобности. Не из страха, ненависти или нежелания общаться. Он откликается, если к нему обращаются. Как заговорённая детская игрушка. Оживает, только когда с ней играют. Может, и вправду проклят? Или я что-то проглядел. Ну не может же человек совсем без чувств обходиться? - Эй, Поттер! Слышал, ты отказался от позиции в команде. Решил подарить победу Слизерину? – Малфой сделал самую гаденькую ухмылочку, на которую был способен. -Нет, просто мне больше неинтересно - пожал плечами Гарри, затем развернулся и пошёл дальше. Ни обратной подколки, ни усталой просьбы отстать, ни тем более воплей «о хорьке, который сует нос в чужие дела». Драко пристыл к земле от такого равнодушия. «Соперничали с человеком шесть лет, а теперь как будто и не знакомы вовсе» - думал он, глядя в след своему однокурснику. Он покачал головой и развернулся, чтобы отправиться в подземелья, когда наткнулся на нечитаемый взгляд Грейнджер. В нём не было гнева, негодования, или глухого раздражения, как это обычно случалось во время их перепалок. Она смотрела на него как на книжку, которую она не брала в библиотеке. Словно гадая «Откуда она вообще взялась?». Драко ответил ей вздёрнутой бровью и отброшенной челкой. Своеобразное молчаливое - «Чего тебе смертный?». На что девушка вздохнула, перехватила поудобнее книжки и продолжила путь. После чего староста серебристо-зелёных стал подозревать, что проклят не только Поттер, а вся золотая троица.       Драко перебрал множество абсурдных вариантов, думая о поведении Поттера. И в конце концов, решив, что один неудачный опыт не показатель, он стал придумывать разные обстоятельства и проказы. Например, что будет, если он взорвёт его котёл? Или оставит без одежды в Большом зале? «А что, если подлить ему любовное зелье? И посмотреть, как он будет петь серенады Паркинсон. Нет, лучше Буллстроуд!» - глаза старосты загорелись озорством. Староста разве что не пел вслух, предвкушая шалости. Он выглянул из-за своего блокнота, чтобы оглядеть гостиную и наткнулся взглядом на вышеупомянутых девушек. Они прикрывали рты и хихикали, бросая заинтересованные взгляды в сторону Теодора Нотта и Блэйза Забини. «Плохая идея» - дал себе подзатыльник Малфой – «Эти не с Хаффлпафа будут, моргнуть не успеешь – женят или и того хуже. Может, написать анонимное письмо и завязать переписку?» и эту мысль Драко пришлось отбросить. Золотой мальчик не реже раза в день уничтожал не глядя всю входящую корреспонденцию. «А если признаться ему в любви?» На последней идее Драко поставил галочку и добавил комментарий: «Ага, и попросить автограф».       Слизеринец так и не придумал ничего годного и до поры вынужден был оставить эксперименты и вернуться к наблюдениям. «Наблюдения» заносились в чёрный карманный блокнот, на время приостановления опытов он озаглавил их как «Объект в естественной среде». Юный учёный как раз выводил на первых страницах основные характеристики объекта, когда оный зашел в Большой Зал. Драко оторвался от своей писанины и проводил взглядом фигурку «объекта» от дверей до гриффиндорского стола. Поттер сел лицом к нему и справа от Уизлеты. Если бы не Поттер, Драко бы ни за что не обратил на неё внимания. Спасибо господину Случаю. Он смотрел на неё, словно видел впервые. Рыжие волосы потускнели. Под глазами виднелись синяки. Одежда в беспорядке. «С ней-то что приключилось? На войне никого не убивала. Пытать её особо не пытали» - он нахмурился, возвращая свой взгляд к Поттеру, и тут же вздрогнул. Золотой мальчик смотрел прямо на него. И взгляд этот был настолько пустым, словно в мальчишке с ныне тусклыми зелёными глазами пряталась бездна. Затягивающее ничто. Слизеринец поспешил отвести взгляд. Он схватил кубок с тыквенным соком, чтобы занять руки и притвориться, что он никого не разглядывал. Слишком большой глоток заставил его поморщиться. - Понимаю, я бы тоже предпочел, чтобы пунш подавали каждый день, а не только на пирушки – прокомментировал это Блейз. Малфой уже собирался ответить ему, как вдруг остановился и вернул свой взгляд на гриффиндорский стол. Сейчас, разглядывая девчушку из семейства рыжих, блондин припомнил, что не видел её на пиру. А также то, что на шестом курсе она была девушкой Гарри Поттера. «Если бы Потти был проклят, все бы уже на ушах бегали. Его безразличие сложно не заметить. Так значит, это с НЕЙ что-то случилось. И чтобы бедный влюблённый и несомненно настрадавшийся мальчик не мучился, его опаивают какими-то супер-умиротворяющими зельями?! Хах!». Драко хлопнул по столу рукой в подтверждение своим мыслям. «Эврика» - вопил его разум, до того момента пока Уизлета не завопила на весь зал: - Я ЛЮБИЛА ДИНА! ОН, ЧЁРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ, УМИРАЛ У МЕНЯ НА РУКАХ! И ЕСЛИ КТО-НИБУДЬ ЕЩЁ РАЗ СПРОСИТ, КАК У МЕНЯ ДЕЛА, И СКАЖЕТ, ЧТО ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО, Я ОТПРАВЛЮ ЕГО НА ТОТ СВЕТ! Пока она набирала в лёгкие побольше воздуха, Драко успел подумать, что просчитался снова. В момент, когда она сжала кулаки и стала наступать на своего брата, вмешался Поттер. Он приложил её каким-то сонным заклятием и в абсолютной тишине обратился к Рональду Уизли: - Не понимаю причин твоей гипернавязчивости. Ты сам говорил, что ей нужно время, чтобы оправиться. В таком случае зачем ты теребишь её каждые пять минут?- после чего он поднялся и с абсолютно бесстрастным лицом вынес Уизлету из зала под квохтанье мадам Помфри. «Это не умиротворяющее зелье. Это какой-то тотальный блокатор»