Сердце в алмазе

      То, что у отца были любовницы - не новость. Но вот то, что он решился ради кого-то на официальный разрыв с матерью, вызывало недоумение. Неужели он собирался оформить эти отношения? Для чего? Жениться на какой-нибудь грязнокровке для поднятия репутации? Но ведь он мог попросить об этом меня. Это было бы более уместно. А может ли быть, что его опоили? Или шантажируют? Но зачем кому-то брак с кое-как оправданным Пожирателем смерти? Легальный доступ к фамильным ценностям и финансам? Влияния у нашей семьи практически не осталось. Финансы основательно потрепаны. Дела рода в жутком состоянии. В послевоенное время вхождение в нашу семью скорее подпортит репутацию, чем поможет. Чёрт, я так загляделся на этот дурацкий артефакт с сердцем, что прослушал начало разговора. К кому мой papa решился уйти? Рассказывать мне ничего не стали. Будет подозрительно, если я стану расспрашивать о его любовных похождениях сейчас. Раньше ведь это меня никогда не интересовало.       На время я забросил попытки угадать, кто же является таинственной пассией отца. Между тем он стал выглядеть даже хуже, чем после Азкабана. Казалось, что-то мучает его. Может, и впрямь шантаж? Я хотел проследить за ним, но, как назло, Люциус со своей пассией летом не встречались, а пытаться прослеживать корреспонденцию, хоть и бывшей, но правой руки Тёмного Лорда может обернуться весёленьким проклятьем. ***       Никогда не думал, что буду рад отправке в Хогвартс больше, чем летом после пятого курса. Однако холодная война между родителями переплюнула своими вывертами собрания ближнего круга Волан-де-Морта. Неудивительно, что перекошенный после финальной битвы замок с кучей малолетних волшебников-хулиганов показался роднее. И если в сентябре я ещё чувствовал неудобство и косые взгляды, а посему держался тише воды, ниже травы, то в октябре, я перестал оглядываться. В этом году студенты Слизерина как никогда напоминали змей. Тихо, почти ползком передвигались по теням замка, изредка шипя и всё больше избегая столкновений с другими факультетами. Казалось, все ученики этого дома в одночасье превратились в невидимок. С нами никто не разговаривал, никто не задирал. Все делали вид, что нас не существует, разве что сквозь нас не проходили. Будь мы хаффлпафцами – мы бы обязательно затаили обиду, но мы были благодарны, насколько могут быть благодарны змеи. Нас не отлавливали по углам и не били. Нам не пытались помочь, выражая наигранное сочувствие нашему положению. Нас оставили в покое зализывать свои раны. Переживать поражение и собирать по кусочкам то, что у нас ещё осталось. Ближе к Хэллоуину, когда «дети подземелий» перестали неусыпно ждать удара в спину, директор объявила о ежегодном пире на канун Дня всех святых. Зал взорвался обсуждением возбужденных студентов. – Как думаешь, нам можно появляться на этой вечеринке? – А что, кто-то запрещал? – Ты знаешь о чём я, Дрэй. Одно дело, когда они делают вид, что нас не существует на занятиях и в большом зале. Другое - их реакция, если мы составим им компанию в увеселительном мероприятии. К тому же, алкоголь может как веселить, так и усиливать агрессию. – Ты видела их пьяными не один раз. Даже ссор толком не было. – Тогда было сливочное пиво, а не огневиски, и они были детьми, не героями войны и бывшими жертвами пыток. Драко тяжело вздохнул. Слова Паркинсон били в десяточку. Трезвые гриффы держали себя в руках, но подвыпившие? Можно было долго и упорно разглагольствовать об их «благородстве». Однако спиртное даст волю их демонам, хватит маленькой искорки, одной фразы, чтобы разъярить толпу. Что бы они не делали и не говорили сейчас, но у каждого из них есть кто-то близкий, кто погиб от рук наших родителей или их знакомых из клуба Пожирателей. Один крохотный конфликт, тычок в бок, пролитый напиток - и через минуту он станет локальным бедствием. Возможно, я преувеличиваю и нагнетаю. Я просто не верю, что война не оставила на них свой след. Мы были в пылу сражений, по разные стороны, но все прошли крещение огнём и мечом. Начиная от старшеклассников и учителей, заканчивая второкурсниками. Мы все просыпаемся с криками не реже раза в неделю. Сегодня в школе есть только тридцать человек, которых обошла участь видеть кошмары. Новые ученики - нынешние первокурсники. Для них война - это испуганные родители, запрет на прогулки, разговоры на кухне по ночам. – За два месяца они не позволили себе даже презрительного взгляда в нашу сторону. Ни подколок, ни замечаний, ни драк. Что наводит тебя на мысль, что на пиру всё будет иначе? – Так ведь мы сами их избегали. Были вместе только на уроках и приёмах пищи. Обязательные к посещению мероприятия, скажем так, а тут пир. Нас там явно не ждут. – Нас никогда не ждали, Панс. Мы Слизерин. Вечные изгои.