Давай на минутку забудем, кто мы

Нина прекрасно помнила тот день, когда страх исчез. На улице стояла невыносимая жара, а по небу неспешно плыли кучерявые облака. Она помнила это, потому что старалась не смотреть на молчаливого сопровождавшего ее мужчину, боязливо комкая в руках сверток с лекарствами. Ладони вспотели, а сердце замирало каждый раз, как он останавливался и бросал косые взгляды по сторонам. Доктор Тео попросил его проследить, чтобы девочка вернулась из особо неблагополучного района в целости и сохранности. Правда, она не знала толком, что представляет для нее большую опасность – бандиты или этот сумеречный, платой которому стал слух. Она пыталась не думать об этом, разглядывая небо, что словно голубой холст с наклеенными на него то тут, то там кусочками ваты распростерлось над головой. Заглядевшись, она врезалась лбом прямо в спину впереди идущего брюнета. - П-простите, - воскликнула Нина, потирая ушибленный нос, как услышала громкое мяуканье откуда-то сверху. Подняв голову, она увидела то, чего никак не ожидала увидеть – большой полосатый кот примостился у Николаса на плече, а когда тот вознамерился его оттуда согнать, и вовсе забрался на голову. Тогда она еще не знала об этой загадочной особой любви к нему всех представителей семейства кошачьих. С удивлением разглядывая его беспомощное лицо, Нина рассмеялась. Сначала еле слышно, а вскоре звонко хохотала на всю улицу. Николас с котом на голове ошарашенно воззрились на смеющуюся девочку, чем рассмешили ее еще больше. Поманив кота пальцем, она сняла его с недоумевающего Брауна и усадила на забор. Мужчина лишь хмыкнул и жестом указал следовать дальше. С того самого дня Нину не пугала его жутковатая наружность. Она знала, что внутри кроется нечто совсем иное, и ей не терпелось узнать, что будет, если она сможет проникнуть под броню отчуждения. Чем больше она за ним наблюдала, тем больше он сам напоминал ей того же кота – бездомного, побитого жизнью, в драке с себе подобными выбившего себе нишу для существования и с недоверием косящегося на людей. Кто знает, не удастся ли ей лаской и терпением завоевать его доверие – именно это она и решила выяснить опытным путем. Для начала, следовало как-то наладить общение, а потому девочка принялась тайком учить язык глухонемых. Она подсматривала за тем, как Уоррик и Николас перебрасываются жестами, порой догадываясь об их значении самостоятельно, порой заглядывая в старую потрепанную книгу, бережно хранящуюся в полупустом ящике стола в доме Бенрии. Она все ждала подходящего случая, чтобы продемонстрировать свой небогатый арсенал, и вскоре он ей представился – когда Браун пришел в клинику после очередной перестрелки, а доктора Тео на месте не оказалось. На предложение медсестры обработать его раны, Николас поначалу лишь недоверчиво на нее покосился. Быстро осмотрев поверхностный след от пули, Нина убежала за всем необходимым. - Ну же, Николас-сан, раны не такие серьезные, чтобы я с этим не справилась, - девочка похлопала по кушетке, куда с некоторым промедлением и последовавшим тяжелым вздохом все-таки сел мужчина. Тем не менее, Нина в своем юном возрасте была достаточно квалифицирована, чтобы провести и более серьезную операцию. Ничто не выдало удивления на лице сумеречного, следившего за тем, как маленькие пальчики ловко зашивают рану на его груди. Его глаза чуть заметно расширились лишь тогда, когда на его фразу «хорошо постаралась» она ответила ребром правой ладони, приставленной к тыльной стороне левой руки. Нина любила вспоминать, как они с Нико постепенно становились друзьями – она старалась для этого изо всех сил, и старания ее не прошли даром. Пожалуй, эта хрупкая девочка стала единственным человеком, к которому хладнокровный убийца относился с необъяснимой для посторонних глаз нежностью. Наверное, секрет был в том, что она принимала его таким, какой он есть, и природа его не казалась ей чем-то чудовищным. Его способности вызывали у нее немой восторг и неподдельное восхищение, для нее он был непобедимым супергероем и, в то же время, будто старшим братом, способным защитить от всего на свете. Да, так было на протяжении долгого времени, но однажды все изменилось. Нине было пятнадцать. Переходный возраст. Гормональный взрыв. Доктор Тео, взявший на себя роль ее опекуна, с беспокойством ожидал того момента, когда она приведет первого парня. А учитывая то, в каком городе им довелось жить, он со всей уверенностью мог предположить, что им окажется какой-нибудь бандюган. Он уже даже хотел попросить Уоррика проследить за этим и убрать любого представляющего опасность типа, осмелившегося приблизиться к девушке непозволительно близко, чтобы самому не палиться. Однако время шло, а парней никаких на горизонте не намечалось. За работой Нина была все так же собрана и аккуратна, но в свободное время Тео не раз замечал ее витающей в облаках и мурлыкающей под нос какие-то незатейливые мелодии. Именно за этим занятием он ее и застал, поднявшись на крышу, чтобы покурить. - Нравится кто? – без долгих прелюдий спросил мужчина, отчего сидящая на самом краю девушка чуть не свалилась вниз. Свежевыстиранное белье развевалось на сильном ветру, отчетливый запах дешевого стирального порошка щекотал ноздри, отчего хотелось чихнуть. Нина молчала, болтая в воздухе ногами, а на щеках ее играл румянец. - Давай, не тяни кота за хвост. Кто он? – Тео выпустил колечко сизого дыма, мгновенно разорванного ветром на кусочки. - С чего ты взял, что… Девушка внезапно замолчала, сжав в руках подол юбки. Тео взглянул вниз, чтобы узнать, на кого она так пристально смотрит. «Черт возьми! Да вы издеваетесь!..» Николас вскинул голову, приветливо помахав рукой. Его рубашка была перепачкана в крови, а на губах играла улыбка безумного головореза, больше напоминающая кривой оскал. Не переставая краснеть, Нина робко подняла ладонь, слабо улыбнувшись. - Позже об этом поговорим, - хмуро бросил Тео, бросая под ноги окурок и даже не удосужившись его затушить. Нине было пятнадцать, и она была впервые влюблена. В своего непобедимого, устрашающего вида «старшего братика». Сумеречного. Глухого. Мужчину, вдвое старше. Однако ничего из вышеперечисленного ее не смущало. Отнюдь – все это казалось ей чем-то особенным и совершенно очаровательным, неповторимым и не таким как у всех. На сверстников своих она даже смотреть не желала, зато завороженно глядела, как окровавленный меч отправляется в ножны одним слитным движением руки того, кто после беззаботно трепал ее по голове. И лишь одно только обстоятельство, связанное с ним, огорчает девушку больше всего. Нине – о, боже – целых пятнадцать лет! Она уже совсем взрослая, неужели не заметно?! Вот только ее добрый друг этого совсем не замечает. И чего она только не перепробовала из того, что обычно делают девочки в ее возрасте, чтобы выглядеть старше. Лифчики с пуш-апом, новые прически, макияж, красивые платьица… А он все треплет ее по голове да щипает за щеки будто ребенка. От обиды порой ей хочется плакать, а он даже не понимает, что сделал не так. - Нина, он сумеречный! Ты ведь понимаешь, что он и так прожил больше отпущенного срока. И целебрер жизнь ему надолго продлить не сможет. - Не говори так! – тихо восклицает девушка, с трудом сдерживая слезы. - Послушай, - вздохнув, продолжает мужчина, - даже если бы не этот факт. Он тебе не подходит. Найди себе кого помоложе. И кто не станет вспарывать кишки, даже не поморщившись… - Зачем ты так? Я думала, вы друзья, - всхлипнув, Нина выбегает из-за обеденного стола и, хлопнув дверью, оказывается на улице. Дождь льет как из ведра, а по щекам ее текут злые слезы, смешиваясь с пресной водой. Она сама не знает, куда идет. Она вымокла до нитки и очень устала. Устала от своих чувств. Устала от того, что ее никто не понимает. Устала от того, что все видят в ней всего лишь ребенка. Ничего перед собой не видя, она в кого-то врезается. Поднимает заплаканные глаза. И видит его. Нахмурившись, он уже поднимает руки, чтобы что-то спросить, но Нина, уткнувшись лицом в его промокшую насквозь рубашку, заходится громкими рыданиями. Мгновение, и его ладонь опускается на ее влажные волосы и слегка треплет ее по голове. Казалось бы, такой привычный жест, но сейчас он не кажется ей чем-то детским. - Пайдиом… въ дом, - едва девушка немного пришла в себя, произнес Ник. – Заболеешь.