Осколки миров

16. В том, что молодая женщина понемногу преодолевает свалившиеся на нее тяготы и потрясения, он убедился и чуть позже, сидя рядом с ней на широком уютном диване и слушая, как ей жилось последние пару недель. Странное все же ощущение – видеть реалии знакомого с детства мира с непривычной и незаметной ранее стороны. Будто самая будничная мелочь вдруг кажется волшебной, а иногда и немного страшной. - Помню, девушки из других стран поначалу тоже шарахались от всего и вся, попав в гарем, - вспоминала Нигяр, уже спокойно, без видимой тоски по прошлому. – В первые дни некоторые из них не знали даже, зачем ходить в хамам! Здесь я сначала просто делала то, что другим сама советовала много раз. Повторяла всё за теми, кто уже умеет. Но не всегда получалось… один раз я вместо доставки еды вызвала врача! - Представляю! – Аджиман засмеялся. - Сейчас и мне смешно, - весело согласилась Нигяр. – А тогда я думала, что от стыда под землю провалюсь! За разговором и шутками они забыли о времени, вспомнив о предстоящем расставании только тогда, когда пришла сотрудница центра и напомнила об ограничениях длительности визитов. - Через неделю мне можно будет выйти в город, - прошептала Нигяр. – Может, увидимся снова? - Обязательно, - согласился Аджиман. Разве можно устоять, когда женщина, еще недавно так боявшаяся всего и вся, САМА предлагает увидеться. Каким же смелым шагом это для нее стало! Не менее смелым, чем для новичка на корабле впервые принять участие в бою. И всё-таки, и хочется, и страшно поддерживать в ней эту привязанность, укоренившуюся еще со дней, проведенных в центурийских лесах. Нигяр должна увидеть другую жизнь и других мужчин, прежде чем понять, испытывает чувство, любопытство или только благодарность. 17. Ему не всё равно. Он не забыл меня… Вернувшись к себе, Нигяр быстрыми шагами прошлась по комнате, ставшей уже не такой неуютной и безликой, как в первые дни. Она обжилась здесь, привыкла, развесила вышитые своими руками обереги, будто напоминающие о родном мире. Мадам Реми так хвалила ее рукоделие – говорила, что ручная работа высоко ценится и в Империи. Это успокаивало Нигяр: она убеждалась, что ее умения из прошлого будут полезны и здесь. Маникюр, украшения ручной работы и красивые прически необходимы дамам во всех странах и во все времена! Значит, что-то будет… значит, жизнь продолжается. И лорд Аджиман не забыл! Даже пообещал приехать снова. Нигяр села на кровать, обхватив колени руками. Он приедет еще. Он, лорд, сын герцога, не забыл простую служанку! О Аллах, на роду, что ли, написано ей любить мужчину, намного более знатного? Мужчину, который заслуживает большего, чем она способна дать. Она снова вспомнила спокойный голос и добрую улыбку мадам Реми, когда та объясняла: «Здесь ты свободный человек. Чем бы ты ни зарабатывала себе на жизнь, ты вправе ждать уважения к честному труду. Да, не скрою, и в нашей стране есть люди, которые ищут в друзьях и возлюбленных не характер, а богатство и связи. Такие, к сожалению, есть в любых краях, и были, и будут. Но зачем тебе разрешать таким войти в твою жизнь? Ты можешь подружиться с людьми, которые примут тебя как есть, и, если захочешь, встречаться с мужчиной, который будет смотреть в душу, а не в кошелек». Свободный человек. Даже с деньгами – Нигяр с удивлением узнала, что ее драгоценностей, оставшихся с ней из прежнего мира, вполне хватит на приличное обустройство в новом. Но это не отменяло ее сомнений! Трудно было привыкнуть к тому, что теперь она не ниже и не хуже других женщин. Трудно представить себе, что с ней могут дружить, а не искать ее содействия в своих интересах. Но даже если она свободный человек и ничем не хуже остальных мужчин и женщин, как выражалась мадам Реми, «среднего класса» - всё равно ее порог занятие швеи или мастера маникюра, а лорд Аджиман руководит людьми! И как же бороться с запретной любовью? Разве возможно разлюбить такого красивого и сильного мужчину – притом, он же спас ее в беде! Закрыв глаза, Нигяр вспоминала, как хорошо было в теплых ласковых объятиях. А если бы Аджиман поцеловал ее? К щекам приливал жар при самой мысли об этом. Легко женщинам в центре говорить о том, что чувства естественны и греха в них нет! Умом Нигяр была согласна с мадам Реми, умом восхищалась смелостью женщин, которые смогли уйти от тиранов-мужей и надеялись встретить настоящую любовь. Но сколько еще оставалось вещей, которые не получалось прочувствовать сердцем и применить к себе самой… Почему кто-то считает любовь наваждением, которое приходит и уходит, а ты держишься за нее как за опору в этом непостижимом мире, считаешь ее светом в непроглядной ночи? Почему для кого-то любовь просто игра, а ты доверяешь, и обжигаешься, и снова готова довериться? Нигяр подумала о том, как бы могла сложиться ее судьба, если бы она от рождения принадлежала к этому миру. Она представила себя другой – более уверенной, не опасающейся грозных непредсказуемых сил и подавляющей чужой воли. Любила бы она тогда такого человека, как Ибрагим? Вряд ли! Не раз она просыпалась от кошмаров, тяжело дыша, будто кто-то душил ее. Не раз видела в жутких снах обезумевший от гнева взгляд. Ибрагим никогда не поинтересовался бы, голодна ли она, хочет ли пить, хочет ли спать. Даже в самые лучшие дни это его не беспокоило – бывало, после бессонной ночи у постели заболевшей фаворитки, едва держась на ногах, Нигяр выслушивала замечания и распоряжения надзирателя покоев, а он даже не предлагал ей сесть. Редкие моменты интереса, благосклонные взгляды и лесть… это казалось ей таким прекрасным тогда и совершенно ничего не значило сейчас. Нет, она не сможет оставить надежду на счастье. Хоть еще одна встреча, еще один разговор – это будет, и воспоминания навсегда останутся с ней.