Осколки миров

3 Хуже всего пришлось с обувью. Как бы Нигяр ни хотела идти быстро, она чувствовала каждый камушек, каждую ветку или колючку, и то и дело спотыкалась, пару раз даже падала. Да и длинные юбки изрядно мешали. Потому-то, увидев приближающегося к ней человека, она испугалась: понимала, что ни бежать, ни защищаться не сможет, лучше отдать всё, что при ней есть ценного и надеяться хоть в живых остаться. Она боялась этого мужчину. Таких высоких она еще не видела никогда. А уверенная походка наводила на мысль, что он или разбойник, или воин. На незнакомце не было чалмы, ветерок слегка развевал собранные в хвост длинные серебристые волосы. Странно – такой молодой, а уже седой. Точно опасен. Закрыв лицо накидкой, Нигяр вся сжалась, дрожа от страха, и умоляла мужчину о пощаде. Пусть всё берет, лишь бы отпустил. Седой удивленно смотрел на него. Под внимательным взглядом женщина чувствовала себя добычей, к которой приближается огромный белый барс. А вдруг этот человек не понимает речи правоверных? Вдруг он не поймет ее, и тогда… Но заговорил он по-турецки, правда, с каким-то странным акцентом, и не все слова Нигяр понимала. Хотя, главное, он достаточно разборчиво и ясно сказал, что он не разбойник и грабить не собирается. Он тоже здесь заблудился. Только почему он так уверен, что они находятся очень далеко от Константинополя? Всё-таки непонятный человек этот Аджиман-эфенди. Одет странно, покрой серых куртки и брюк не похож на те, которые носят мужчины в Константинополе. На плечах объемистый мешок на широких лентах, на поясе оружие, какого у правоверных не бывает. Может, он из какой-то страны за морем? Хотя и там вряд ли мужчины так одеваются, и непонятно, в каких краях считается пристойным, чтобы порядочная женщина ходила с голыми ногами при чужом мужчине! Боже милосердный… Но эфенди прав, что в длинных юбках здесь долго ходить не получится. И что бы там ни было, он мужчина, какое право имеет женщина ослушаться его. Нигяр сделала всё, что он велел, хоть и стыдно было предстать в таком виде перед чужаком. Хоть бы дойти, хоть бы выбраться куда-нибудь. Добраться бы до деревни, а там можно наняться служанкой в более-менее приличный дом. Жить так тихо, так незаметно, чтобы никто в гареме не заподозрил, что она жива. Мужчина молчал, шел осторожно, внимательно оглядываясь – будто крадущийся барс. Нигяр не смела с ним заговорить. Они чужие… их свел только случай. Идти было тяжело. Но она старалась приспособиться к шагам своего спутника и не дать ему заметить, что ей трудно. Он же может бросить ее, если она станет ему мешать… Даже естественные потребности и те она, сцепив зубы, пыталась игнорировать. Только со всех ног бросилась подальше, когда эфенди остановился и сказал: - Отдохнем немного. Можешь отойти, если… если понадобится. Есть будем позже, мои припасы надо как-то растянуть на двоих. Нигяр уже не знала, чего больше боится – при мужчине подавать вид, что она не небесное создание, а человек со всеми человеческими потребностями, или отбежать слишком далеко и потеряться. Стыдливость все же взяла верх, она ушла так далеко, как только получалось. Вернувшись, устало опустилась на траву, переводя дыхание. Аджиман сидел рядом, щелкая какой-то крошечной коробочкой. Странные вещи бывают у неверных… ну, это неважно. И снова долгий путь. Куда ни глянь, простиралась степь, только чуть-чуть перемежающаяся даже не лесом, а просто рядом-другим деревьев. Когда они проходили через одну из таких полос, Аджиман подстрелил птицу и сказал: - Еще один привал, и разведем огонь, поджарим добычу. Надеюсь, ее можно есть. - Если у вас есть нож, эфенди, я ее общипаю и выпотрошу. Я умею готовить, - ответила Нигяр. Мужчина улыбнулся: - Ну, это хорошо. Охотиться у меня получается лучше, чем что-то сделать с тушкой потом. Да разве бы она осмелилась допустить, чтобы знатный господин занимался таким грязным делом!.. Нигяр почтительно промолчала. * Уже когда начинало темнеть, они выбрались к реке. Аджиман сбросил свой мешок с плеч, сел на траве и с удовольствием потянулся. - Вот тут и костер разведем, и поедим, и заночуем. Проверю, какая тут вода, может, запас пополним. - Как скажете, эфенди, - кивнула Нигяр. У нее сводило живот от голода, пить хотелось невыносимо, а ступни пылали, как обожженные. Но она боялась слово лишнее сказать. Оглянулась вокруг, на деревья и кусты поодаль. Наверно, можно насобирать и наломать веток для костра. Подумав об этом, она предложила: - Я принесу ветки для огня, эфенди? - Только далеко отсюда не отходите, Нигяр-хатун. Собирая ветки, Нигяр украдкой наблюдала за мужчиной. Что и зачем он делает, ей было непонятно, но… ему-то виднее. Она постаралась притащить целую охапку веток, хоть с непривычки и умудрилась сильно оцарапать руки. А ходить было чем дальше, тем хуже, и на последнем шаге она вскрикнула от боли и чуть не упала. - Что там? Хоть не змея? – с беспокойством спросил Аджиман, поспешив к ней и подхватывая охапку. - Нет, эфенди, со мной всё в порядке, не обращайте внимания, - быстро ответила Нигяр. - Не поранились? Сейчас я разведу костер и выясним, - сказал мужчина. Нигяр даже не успела толком разглядеть ту вещицу, с помощью которой он так быстро поджег разложенные на песчаном берегу ветки. Ее внимание поразило далеко не это. Чтобы _мужчина_ интересовался, что испытывает его спутница и не трудно ли ей… такого она представить себе не могла. -Не надо, Аджиман-эфенди, не надо… - робко повторяла она, когда он осматривал царапины на ее руках и, заметив, что она едва держится на ногах, заставил снять обувь и показать, не натерла ли ступни. - Ну какого ты стерла себе ноги и молчала?! – проворчал он. – Что тебе мешало сказать, я что, страшный такой? Ладно… отрежешь кусок от своей юбки? Протри мокрой тканью, а я тебе дам заживляющую мазь. С повязкой помогу, если что. Знаешь, и шею не мешало бы смазать, у тебя такие следы от пальцев, кошмар. Нигяр опустила взгляд. - Как вы скажете, так и будет, эфенди. Вы только меня здесь не бросайте одну, больше я ничего не прошу… - Ну хватит, хватит этих церемоний! Я просто делаю то, что сделал бы любой нормальный человек на моем месте, - Аджиман поморщился. – Мы оказались в одинаковом положении, спасаться будем вместе. Нет, не может быть, чтобы среди неверных были такие мужчины – он совсем не похож на «демонов-католиков», о которых говорили особо суеверные слуги на рынках. Нигяр с трудом сдерживала слёзы, смазывая ранки синей резко пахнущей мазью. Да за такую заботу она бы приготовила птицу со всеми изысками, если бы только могла – но в таких условиях можно было только просто ощипать, выпотрошить и порезать тушку. Женщина отказалась бы и от своей доли, но Аджиман велел хорошо поесть, потому что неизвестно, будет ли возможность что-то подстрелить завтра. Согласился только на одну уступку – чтобы ночью первой сторожила Нигяр, потому что за время своих странствий он успел устать. Прожаренное на костре мясо и вода из реки казались теперь вкуснее любых роскошных яств из кухни гарема. Чем больше темнело, тем холоднее становилось. Нигяр зябко куталась в свою накидку. Аджиман снял куртку и накинул ей на плечи. - Вам же холодно будет! – возразила Нигяр. - Нет, нормально. Отдашь куртку мне, когда придет моя очередь сторожить. Оказалось, в его мешке был сложен еще один мешок, в который полагалось залезать, будто в огромный карман или под одеяло. В какое путешествие понадобилось собираться с такими вещами, и что все-таки значит «экспедиция»? Оставалось только догадываться.