Осколки миров

– Дистанция от астронавта до пещерного человека – за три дня. И с чего это мы взяли, будто цивилизация заключается в нас самих, когда на самом деле она – в вещах, которые нас окружают? (с) Лоис Макмастерс Буджолд, «Осколки чести» 1 Аллах милостивый… Аллах не мог такого допустить! Ей не верилось, что всё это происходит здесь, сейчас, с ней. Всего какой-то миг назад она чувствовала спиной холодный камень стены и задыхалась от того, что пальцы Ибрагима-паши с силой сжимали ее горло. Она испытывала животный страх смерти, ощущала исходящую от мужчины ярость. Перед глазами всё темнело, она не могла пошевелиться, не могла оттолкнуть своего мучителя – да и как бы она посмела противостоять всемогущему паше. И вдруг дышать стало легко-легко… Нигяр упала, не чувствуя больше ни грубых прикосновений, ни боли – совершенно ничего. А когда пришла в себя, ощутила, что лежит на мягкой траве, только сквозь ткань одежды покалывают мелкие камушки. Она глубоко вдохнула и выдохнула. В воздухе ощущался аромат свежей травы и каких-то полевых цветов. Так не могло пахнуть в гареме, где витал тяжелый дух благовоний, специй, пряностей и сладостей. Нигяр открыла глаза, оглянулась вокруг. Только заросли густой травы и серебристо-серое небо над головой. Она не могла поверить. Это место не было похоже на что-либо, когда-то хоть смутно виденное и знакомое. Неужели это сон? Нигяр больно ущипнула себя за руку. Но морок не рассеивался. Всё виделось и чувствовалось, как на самом деле: ярко-зеленая мягкая трава и под ней земля и камушки, серебристое небо, тихое стрекотание насекомых и щебет птиц. И она была здесь одна! В тонкой легкой одежде, которая удобна в гареме, но не защитит от холода и непогоды. В туфлях, которые пригодны только для прогулок по саду, а не для далекого пути пешком. Без еды и воды, без единой полезной вещи. Драгоценности в чистом поле послужили бы скорее помехой, чем помощью: как знать, вдруг здесь могут появиться разбойники? Беззащитная женщина с серьгами в ушах, кольцами на пальцах и с ожерельем на шее будет им легкой добычей. Еще повезет, если просто отберут украшения. А если обесчестят? Если заберут в плен? А то и убить могут! О Аллах! За какие грехи?! Если всё это происходит на самом деле – за что такая кара?! Нигяр села, закрыв лицо руками. А она-то думала, что нет хуже судьбы, чем служить двум одинаково жестоким и капризным повелительницам, выслушивать от каждой из них угрозы, отвечать за множество дел, трудиться не покладая рук и мало того, что ни минутки свободной не иметь, так еще и слышать упреки. Она думала, что несчастна из-за Ибрагима-паши, который любит другую, а ее преданности не замечает. Но сейчас она что угодно отдала бы за то, чтобы вернуться в гарем, где всё родное и привычное, где есть крыша над головой и опасности хотя бы известны и предсказуемы. Она горько заплакала. Страх будто охватывал всё тело холодными и липкими лапами. Робкая надежда на пробуждение от этого кошмара таяла, как снег на солнце. Если это не сон, значит, произошло что-то ужасное. Может, Ибрагим-паша на самом деле хотел задушить ее до смерти? А, сочтя, что выполнил задуманное, приказал слугам вывезти тело. Что для визиря значит жизнь служанки из гарема! Ему такое убийство сойдет с рук – все решат, что сама виновата, прогневала. Если так, то куда ее отвезли? И что делать? Вряд ли ей удастся до наступления темноты вернуться в Константинополь. А если даже получится, ничего хорошего ее там не ждет. От страха в горле пересохло. В поле не было жарко, веял легкий ветерок, но ведь всё могло измениться в любой миг. Нигяр вытерла слёзы и поднялась. Нужно добраться до источника. Но она же не имела понятия, как в незнакомом месте искать воду, как искать себе пропитание, где ночевать. Почти вся ее жизнь прошла в стенах гарема. Но и сидеть на одном месте было опасно. Она пошла, робко оглядываясь по сторонам и вздрагивая от каждого шороха. 2 Закатные твари дернули его полететь в исследовательскую экспедицию. И какого он решил выбраться на разведку в одиночку?! Погеройствовал, называется. Показал, что младший сын герцога Титания не прячется за чужими спинами. Досадил братцу, демонстрируя, что пока неженка Эсторад греется в Уранибурге в теплых объятиях куртизанок, настоящие мужчины осваивают неизведанные просторы. Романтик хренов, называется, собрал сведения о территории. И заблудился на обратном пути. Должно быть, вчера вечером сбился с проторенной дороги – как раз туман был густой. А приборы работают через раз, видимо, какая-то местная вибрация. Ночью Аджиман придремал ненадолго в лесу, благо удалось обнаружить огромное дерево, в дупле которого еще пара человек могли бы спрятаться. Вот не надо было строить из себя крутого, выбраться хотя бы с одним спутником, тогда и спать можно было бы подольше, товарищ покараулил бы. Ну и одна голова хорошо, а две лучше… а три – дракон! К утру лес сменился широким полем и густой травой. Повеял легкий ветерок, и посреди травы мелькнуло что-то яркое, похожее то ли на крыло гигантской бабочки, то ли на кусок ткани. Аджиман остановился на расстоянии, присматриваясь и на всякий случай держа наготове игольчатый пистолет. В траве что-то шевелилось, и это могло оказаться что угодно: птица, хищник, даже живое плотоядное растение. Мало ли, чем богата местная флора и фауна. Шевелилось явно что-то живое, пробираясь через густые заросли и всхлипывая. Когда объект приблизился, стало видно, что это была женщина. Ну, уже лучше. Если здесь оказался еще человек, значит, где-то поблизости или находится поселение местных, или высадилась еще одна исследовательская группа. И повезло встретить женщину – дамы проще идут на контакт, тогда как мужчина на незнакомой территории ведет себя как хищник и стремится продемонстрировать главенство. Убрав руку от пистолета, Аджиман не спеша направился к женщине – медленно, сокращая дистанцию постепенно. Но незнакомка, увидев его, все равно испугалась и прикрыла лицо краем накидки. Сжавшись и втягивая шею в плечи, она быстро-быстро заговорила: - Только не нападайте, эфенди, только не бейте, я все украшения сама отдам, только не трогайте… Говорила она на каком-то странном, но смутно знакомом Аджиману языке, похожем на диалект Нео-Константинопольских колоний. Но он же точно знал, что отсюда до Константинополя-1 даже через подпространство лететь и лететь! Притом колонии небогатые, у их жителей нет ни финансов, ни стремления осваивать новые земли. - Леди, прошу вас, говорите медленнее, я плохо вас понимаю, - попросил он на том же наречии. – Я вас не трону, я мирный исследователь. Вы из экспедиции или из местных? Незнакомка смотрела на него, напряженно что-то обдумывая, затем медленно ответила, будто тщательно выбирая слова: - Я не знаю, что такое эксе… эспе… экс-пе-ди-ция. Всё так быстро произошло, эфенди, я потеряла сознание в Константинополе, а очнулась уже здесь. О небо! Мало того, что почти всю ночь блуждал неведомо где, мало того что не выспался, так еще и напоролся на дамочку из медвежьего угла галактики, у которой явные проблемы то ли с ориентировкой в пространстве, то ли в жизни как таковой. Хоть бы не ввязаться в дипломатический скандал или проблемы с криминальными группировками, помогая этой «деве в беде»! - Но что-то же случилось до того, как вы потеряли сознание, леди? – скептически уточнил Аджиман. – Вы же не отдыхали дома одна, а потом проснулись тут? Женщина попятилась на несколько шагов. - Я ничего такого не сделала, клянусь, эфенди! Ибрагим-паша душил меня, я… не помню… как-то всё мигом потемнело, а очнулась я уже здесь. Но я ничего не сделала, эфенди. Я правоверная, и верно служила господам… Хм. Более-менее понятно: служанка прогневала господина, тот схватил ее за горло… а потом, испугавшись, что убил, решил избавиться от тела. Правда, маршрут как-то сомнителен. Но ладно. Может, этот неведомый Ибрагим просто маньяк, а их логику умом не понять. - Всё с вами ясно, леди. Придется нам с вами выбираться отсюда вдвоем, - уверенно сказал мужчина. - Я не леди, я правоверная, - настойчиво повторила женщина. – Нигяр-хатун. - Аджиман, - представился титаниец. – Титулы можно опустить, сейчас не до этикета. Лучше разберемся с насущными проблемами. Вы давно здесь бродите? Пить хотите? - Если позволите, господин, - опустив взгляд, Нигяр приблизилась на пару шагов. Аджиман снял рюкзак и, достав фляжку с водой, открыл ее и протянул женщине: - Можете немного выпить. Воду нам придется беречь, пока не дойдем до источника, из которого безопасно пить. - Пусть Аллах подарит вам долгие дни, Аджиман-эфенди, - Нигяр осторожно взяла у него фляжку, сделала пару глотков и вернула драгоценный сосуд обратно. - Я же просил без церемоний, - мужчина слегка поморщился. – Так… придется что-то делать с вашим нарядом, в такой длинной юбке ходить неудобно, а бегать невозможно. И эта ваша… накидка… если вы будете ее постоянно придерживать, то ничего не сможете делать руками. Нигяр покорно опустила руки. - Но нельзя же! Стыдно женщине перед чужим мужчиной открывать лицо. А ноги тем более. - Вам что дороже, какие-то правила или выживание? – слегка раздраженно спросил Аджиман. – Вот выберетесь отсюда живой и здоровой, тогда кутайтесь хоть в паранджу, хоть я не знаю. Не очень-то мне нужно смотреть на ваши ноги, можно подумать, я женских ног не видел! - Как вам не стыдно, эфенди… - в страхе ответила Нигяр. Но ослушаться не посмела, завернув юбки за пояс так, чтобы только прикрывали колени. «А ножки очень даже ничего», - невольно подумал Аджиман. Но это сейчас было не главное. Надо идти.