Дьявол в отражении

Метт ненавидел метро, предпочитая передвигаться на такси. Но а) дорогое удовольствие для безработного адвоката, б) в толкучке под городом скрыться было куда проще. Толпа обезличивает любого, кто в нее попадает. Это именно то, что было нужно Мердоку. Но факт оставался неизменным: он ненавидел метро. Шумное, преисполненное не самыми приятными запахами место — настоящая пыточная комната для кого-то столь чуткого. А еще эта пронизывающая вибрация, словно неведомая сила забиралась под кожу и скребла по костям. Полный пакет дискомфорта обеспечен. Однако не один лишь линчеватель испытывал раздражение, что, опять же, играло на руку. Здесь, внизу, в людях раскрывалось все самое худшее. Все куда-то спешат, толкаются. Каждый сам за себя, думает лишь о том, как добраться до пункта назначения, а все люди вокруг складывались в некий побочный шум на фоне. В такой атмосфере никто и не обратит внимание на простого слепого парня в слегка помятом костюме, каким бы ярким выступившие синяки не делали его лицо. Фогги, конечно, был бы сейчас просто в бешенстве, если бы знал, что вытворяет его друг: сначала заявился на порог к сомнительному хозяину ночного клуба, потом свинтил оттуда, как только нащупал состояние, при котором смог это сделать. Еще и костюм пришлось оставить на съемной квартире. Как Метт и предполагал, туда уже успели наведаться, неясно только хорошие парни или плохие. Все было перевернуто вверх дном. Он позволил себе лишь переодеться, взять немного оставшейся налички и документы, после чего вновь скрылся в неизвестном даже самому себе направлении. Очевидным было лишь одно: нельзя сидеть на месте. Нужно перегруппироваться и решить, с чего начать. Являясь адвокатом, ДД понимал, как отвратительно выглядело его дело, особенно учитывая прошлые неприятности в Нью-Йорке. Стратегия защиты смотрелась бы весьма жалко, учитывая, что для мира он психически неуравновешенный сын покойного боксера, который рос со мнением, что насилие — это хорошо, а после потери в семье и сам стал избивать людей. Убийство было вопросом времени. Так все и смотрелось со стороны. Не говоря о том, что ребята, которые хотят его подставить, наверняка позаботились о свидетеле, и он подтвердит все, о чем присяжные и без того будут догадываться. Когда голова начала уже немного кружиться под давлением тяжелых мыслей и влиянием острой смеси пота и резкого парфюма, Метью выбрался из вагона и двинулся в сторону выхода. Вчера он был не в лучшей форме и помутневшее от боли и физического истощения сознание подкинуло Метту не самую гениальную мысль. Слова Фрэнка видимо прочно засели у него в голове. Было тяжело лишиться единственного человека, с которым у Мердока завязалось подобие дружеских отношений, единственное в совершенно чужом городе. И Люцифер знал Фрэнка, даже помогал ему. Как он там сказал? Люди приходят к Морнингстару, когда других вариантов уже просто не остается. Был именно такой случай, что вовсе не означало наличие какого-либо доверия к хозяину ночного клуба. Да, Метт совсем один, но он разберется. Бывало и хуже. — Боже мой! — словно бы издалека донесся истеричный женский голос. Метт мало что осознавал из происходящего. Боль перекрывала все прочие ощущения, отчего картинка смазывалась. — Моя дорогая, тут придется обойтись без моего отца. Как и во всех остальных случаях, раз уж на то пошло, — второй голос принадлежал уже мужчине. Он растягивал слова, будто играл роль, и мир был его сценой. Четче, чем что-либо выделялся английский акцент. Единственная яркая вещь в комнате. Все остальное стремительно тонуло во мраке. — Люцифер, либо помоги, либо перестань причитать, — женщина была совсем близко. Сняла с героя маску. Когда-то давно Мердок бы воспротивился, даже в самом паршивом состоянии боролся за себя и близких, но это перестало иметь значение. Он даже не шевельнулся. Не попытался шевельнуться.. Проскользнула мысль, которую ранее старательно заталкивали куда подальше: «вот и все». Казалось заснешь и больше не проснешься. Часть его искала этого. Он отвлекся. Можно сказать пребывал в депрессии какое-то время, и все те сражения, которые Метт находил, более не служили каким-то высоким целям. Но сейчас он словно бы выпутался из лап длинного липкого кошмара, и идти на поводу у обстоятельств вовсе не спешил. Мы — Мердоки. Нас часто бьют, и мы падаем. Но всегда поднимаемся. Всегда. Время приниматься за работу. Ладно. Хорошо. Будь это самое обычное дело, не связанное с самим адвокатом, с чего бы он начал? Нужен список недоброжелателей. Тех, у кого было достаточно причин и возможностей, чтобы подставить его. Следовало начать копать под группировки, которые Дардевил зачищал последние недели, и проследить связь с жертвой. Да, можно было пойти этим путем и постепенно сужать круг. Сначала «кто», потом «как». Тогда получится доказать свою невиновность. Оставалась лишь одна небольшая проблема: тяжело заниматься активным расследованием, когда с трудом передвигаешься. И костюм, без него придется туго. Тот не просто частью имиджа являлся, а был броней. Только благодаря ему Мердок еще дышал, и был бы в большем порядке, если бы сам не нарывался без конца и края. Он что-нибудь придумает. *** Играть роль зрячего было не так и сложно. Прислушиваться к голосам и шороху ботинок, одежды, чтобы определить точное положение человека, отводить взгляд, представляя из себя застенчивую персону. Трудно понять, что перед тобой слепой, когда он так ловко ориентируется в пространстве. — Может мы все же вызовем скорую? Вам нужен врач, — офицер был отвлечен синяками, он не следил за взглядом. Если бы он только знал, на что обратить внимание, то прикрытию Метта пришел конец. — Нет, все хорошо, уверяю, лишь пара царапин, — козырек кепки удобно прикрывал рассеченный висок, а остальные травмы по большей части были скрыты под одеждой, — Я больше испугался, чем пострадал. И я правда хочу вернуть свой бумажник, — Мердок говорил с запинкой и открытым волнением. Он так долго притворялся кем-то другим, что подобное не выходило за рамки каждодневной рутины — Там было все: деньги, карты, фотография. Боже, эта фотография… на ней моя семья, копий у меня нет. Я просто хочу ее вернуть. — Конечно. Никуда не уходите, ладно? Я принесу заявление, а там посмотрим, что можно будет сделать, — лепет «пострадавшего» вынудил служителя закона похлопать того по плечу, прежде чем удалиться. Было немного стыдно. У полицейского могли возникнуть проблемы из-за Мердока. Пришлось задвинуть совесть подальше: узнать то, что известно полиции, являлось первоочередной необходимостью. Кроме того, сейчас все дублировалось в цифровом варианте. Он никому особо не повредит, украв одну папку. По дороге к участку он убедил продавца хот-догов обменять свои футболку с бейсболкой на пиджак и белую рубашку. Честная сделка. Пусть он и понятия не имел, какой принт носил на груди. Но это не важно: полиция искала слепого адвоката, а не случайного бродягу. От очков и трости так же пришлось избавиться. Можно было попробовать пробраться в участок ночью, однако в его состоянии делать все ставки на скорость и рефлексы в случае чего не приходилось. Куда проще войти через главный вход, в дневные часы, когда работа во всю кипела. Слиться с обстановкой, увести дежурного в сторону от посторонних глаз, избавиться от его компании и прошмыгнуть в хранилище. Финал: выйти так же просто и спокойно, поскольку задержанным он не был. Футболка на размер больше подходящего весьма удобно скрывала припрятанные документы. Напоследок лишь одна проблема стояла на пути: как слепой выделит одну папку из сотни за 2-3 минуты отсутствия офицера? Выйти нужно было до его возвращения, в том числе и из самого участка, ведь разбираться с липовым заявлением на выдуманного вора Мердок не собирался, не говоря о том, что аферу могли раскрыть, будь у копов время хорошенько приглядеться к «жертве ограбления». Но паниковать — последнее дело, не зря же пресса прозвала его Человеком без страха. Все, что требовалось — найти букву М. Если не будет никакой организации в архивах, то система просто развалится. Итак, Метт отодвинул ящик и провел рукой над бумагами. Ярлыки оповещали о разделении данных, и на 18-м оказалось всего 3 папки. Он вытащил самую тонкую из всех: детали накапливались со временем, а дело Мердока было еще свежим. Тем не менее, любая информация будет ему полезной, даже ее отсутствие. Стоило пойти и изучить бумаги где-нибудь в месте с меньшим скоплением хранителей правопорядка. *** Почему дурачить хороших ребят было так просто? Иногда Метт задумывался, каким мог стать человеком, если бы отец так не настаивал на его обучении и карьере адвоката. Майкл желал сыну стать лучшей версией Мердока, коей сам не являлся. Хотел, чтобы Метт добился большего. Он предпочел умереть честным человеком и показать пример, нежели жить продажным боксером. ДД уважал это. Мысли убегали слишком далеко и слишком часто. Мешали сосредоточиться. Стик влепил бы ему подзатыльник за такое. Не для того старик угробил годы своей жизни, обучая несносного пацана, чтобы все было без толку. Метью медитировал. Не слишком удачно, но суть не в этом. Стик научил его очищать разум, находить баланс между разумом и телом, притуплять боль и даже ускорять регенеративные процессы собственного организма. Это было бы весьма полезно, если бы Мердок смог просто… перестать думать. Рой в голове не спешил утихать. — Ах, да, где же мои манеры? — Пойндекстер оборачивается, неспешно, смакуя момент. Дардевил чувствует его ухмылку, острую, словно лезвие, пропитанное ядом его тона, — Чуть не забыл вернуть твою игрушку, — он бросает палку. Та со свистом прорезает воздух, в то время, как Декс разворачивается. Ему не обязательно смотреть: Меченый никогда не промахивается. — Нет! — крик словно не его. Таким беспомощным герой в жизни себя не чувствовал. Стук. — Карен! Хруст. Орудие отскакивает от стены и бьет прямо в цель с противным хлюпающим звуком. Он слышит, как у девушки перехватывает дыхание, успевает лишь поймать ее перед падением. Кровь ручьем стекает по ее груди. — Боже, нет, пожалуйста, нет, — удаляющийся смех бьет по мозгам, сливаясь с предсмертными хрипами, — Прошу, — к горлу подступает ком. Карен цепляется за него из последних сил, но сказать ничего не может. Осколок ребра проколол легкое. Метт ненавидел факт того, что в точности мог опознать повреждения. За то, что наверняка знал, насколько больно ей было. Он ничего из этого не хотел, но все равно допустил. Выдохнув сквозь стиснутые зубы, Мердок открыл глаза. На сегодня с него хватит. Вместо едва ли продуктивного сидения на полу он предпочел вернуться к документам. Только работа, судя по всему, у него и осталась. Хотя бы одна из двух. Невооруженным глазом такое не углядишь, но лист с печатным текстом вовсе не гладкий. Чернила проседают на бумаге, буквы — это шероховатости. Не то же самое, что Брайль*, но уже что-то. Требовались время, навыки и сверхчувствительность, чтобы прочесть файлы на ощупь. Людям тяжело признать слепого в качестве супергероя, поскольку большинство видит лишь изъян, упуская открывающиеся возможности. Какое-то время это играло Метту на руку. Легко прикинуться дурачком, когда толпа тебе потакает. — Не думал, что это будет так просто, — очевидно, времена меняются. Знакомый акцент. — Что ты здесь делаешь? — Дардевил подскочил на ноги, едва пошатнувшись от собственной резкости движений. Церковь пустовала в ожидании решения о реконструкции, не говоря о том, что осталась без священника. Всех прихожан распугали жестокие события, которые произошли в этих стенах. Может здание вовсе решат снести. Как бы там ни было, сейчас у Мердока было пристанище. Ни группировки, ни копы его здесь не искали. Зато Люцифер нашел. — Размышлял, куда пойдет католик, — он излучал решительность, плохо маскируемую под уверенность, а еще азарт. Возможно Морнингстар был ненормальным, но не больше, чем сам Метт. Поэтому его стоило выслушать.