9:24
– Вернись на своё место и извинись перед Маринетт: она не заслужила всего того, что сделал с ней ты и твой дурацкий поступок, – закончив курс просвещения, Аликс напоследок одарила Адриана строгим, но полностью заслуженным им, взглядом. Она покинула класс, желая за оставшуюся минуту до звонка немного залечить свои израненные нервы стаканчиком кофе из автомата, а лучше – из столовой.
Всего девять минут – столько потребовалось Аликс для того, чтобы вырвать Адриана из его собственного мира и его вернуть хотя бы на какое-то время в реальность.
Адриан схватился руками за голову, пытаясь переварить новую порцию информации, касательно вчерашнего. Он допустил ошибку, позволив самому себе поверить Хлое без веских на то причин, поставить под сомнения слова ЛедиБаг и, как следствие, предать своим необдуманным поступком Маринетт. Он должен стоять на коленях и вымаливать у Маринетт прощения, но даже, если она его и простит, то вряд ли он сможет простить себя.
Сейчас нельзя сидеть сложа руки: надо что-то делать, надо попытаться как-то загладить вину перед Маринетт, но как? Нельзя же просто так сесть обратно к ней, глупо улыбнуться и сказать что-то в этом духе:
“Прости, Маринетт. Я встретил Хлою и кое-что от неё узнал – это кое-что не слишком приятное и касается вчерашнего дня. Хлоя выставила тебя чудовищем, хотя виновата во всём она сама… ну, и я немного виноват – мне стоило известить её о причине своего отсутствия тогда. Можно я снова буду сидеть рядом с тобой, если ты, конечно, не против?”
Адриан достал из сумки ручку, вырвал из тетрадки листок и принялся что-то быстро на нём писать. Написать послание на бумаге – единственный способ рассказать всё Маринетт тогда, когда при одном лишь её виде все мысли пустятся в безудержный пляс, а слова не достигнут ушей, рискуя остаться под застрявшим в горле тяжёлым, липким и плотным комом. Вероятнее всего, ты можешь начать заикаться, забудешь как дышать, разговаривать, и даже все твои годами отточенные манеры не уйдут дальше твоей головы.
В коллеже раздался звонок, извещающий о начале ещё одного тяжёлого и утомительного урока. Ученики, расползшиеся по территории коллежа, как муравьи, начали медленно и лениво заползать обратно в кабинеты, занимая свои законные места с надеждой на то, что этот день скоро кончится и можно будет где-нибудь потеряться в городе или же вернуться домой.
В конце толпы спряталась Маринетт. Хотелось бы сейчас ей быть где угодно, только не здесь: дома, в парке, она даже с превеликой радостью посидела бы с Манон или же понеслась сломя голову спасать Париж от взбесившегося из-за какой-нибудь мелочи, глупости или чего-то ещё не слишком значительного, человека, попавшего под власть акумы. Компания с вечно флиртующим и немного надоедливым Котом Нуаром была бы сейчас сродни небольшой отдушины, но только вот уже неделю Хищная Моль не послал в город ни одной акумы.
Реальность такова, что Хищная Моль слишком жаден на акум, Кот Нуар тебя не “похитит”, из коллежа тебе не сбежать, а Адриан явно не маг, который по собственному желанию сейчас возьмёт и телепортируется отсюда. В такой реальности не остаётся ничего другого, кроме как сесть на своё законное место, принять полный печали вид и… прочитать записку, на обратной стороне которой написано
“Для Маринетт”?
Маринетт, сразу поняв от кого записка, испуганно выдохнула и непонимающе посмотрела на Адриана. В её голове закрутились шестерёнки, пытаясь хотя бы примерно представить содержание записки: Может, она была права, и Адриан встретил Хлою, а та ему всё рассказала? Может, он из-за этого решил излить свой гнев на её голову? Может, он во всё же не поверил и… нет, так можно до скончания перебирать варианты в своей голове, а правда-то на этом листе бумаги:
Маринетт,
Прости меня, я поступил плохо по отношению к тебе, сев без каких-либо объяснений туда, где сижу сейчас. Я не смог, да и не хотел даже с кем разговаривать по поводу всего произошедшего в это не слишком приятное утро – мне позвонила Хлоя…
“Хлоя?” – весь внутренний мир Маринетт пошатнулся, а сама она заметно побледнела. Её самый худший кошмар стал реальностью, хотя, может, и не худший, раз Адриан просит прощения. Или всё же худший?
Хлоя сильно испортила мне настроение своим звонком. Из её слов я почти ничего не понял, и из-за этого она на меня накричала, да ещё и обозвала. Не так-то и просто слышать, как подруга детства тебя оскорбляет – это больно, неприятно, и об этом не слишком хочется говорить.
Маринетт глубоко вдохнула и выдохнула. Чувство тревоги, копившееся в ней ещё с начала первого урока, стало постепенно сходить на нет. Бледный оттенок кожи стал вытесняться нормальным, только вот на лице отчётливо появился густой розовый румянец. Мысли успокоились, в голове словно образовалась чёрная дыра, засосавшая туда всё лишнее, оставив только самое нужное. Хорошо, что это всё не касается произошедшего вчера, а то она уже у себя в голове накрутила такое… лучше об этом никому не рассказывать, дабы не прослыть сумасшедшей.
Могу ли я надеяться на то, что ты простишь меня и позволишь снова сесть рядом с тобой?
Он может надеяться даже на большее. Маринетт прижала записку к груди и расплылась в счастливой улыбке. Для неё Адриан не виноват, ему и извиняться не за что, она ведь всё понимает и не хуже других знает, как сильно Хлоя может испортить всем настроение.
Решение первое и достаточно смелое: Маринетт ничего не написала и даже ничего не сказала, хотя она и видела, как Адриан едва заметно смотрит на неё и с нетерпением ждёт ответа. Ответ будет, но немного не такой, какой он ожидает получить. Маринетт встала, взяла свои вещи, спустилась на ряд ниже и села рядом с Адрианом.
Второе решение, приведшее Адриана в полное непонимание: Маринетт достала из сумки ручку, положила на стол листок и легла на парту так, чтобы Адриан не видел того, что она собралась написать ему в качестве ответа. Его любопытство она задела за живое, так что пока на бумаге появлялись новые слова, он то и дело пытался выискать лазейку, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на содержимое, но она ему не давала абсолютно никакой возможности, словно чувствуя его полный любопытства взгляд спиной и то, где он сейчас находится.
Третье решение, заставившее Адриана краснеть и чувствовать себя идиотом: Маринетт, на секундочку отложив ручку, повернула голову в сторону Адриана и посмотрела на него полным строгости, но тёплым и нежным взглядом. Он залился от кончиков пальцев до самой макушки яркой красной краской, его изумрудные глаза заискрились, его губы расплылись в ломанной, но вполне правдоподобно излучающей счастье улыбке. Он отвёл взгляд в сторону, чтобы не чувствовать себя ещё большим идиотом, каким он чувствует себя сейчас.
– Не подглядывай, – с упрёком сказала Маринетт и вернулась обратно к письму.
Четвёртое решение, последнее во всей этой картине: Маринетт, дописав ответную записку, слегка приподняла правую руку и подвинула испещрённый словами кусочек бумаги Адриану, а сама осталась лежать на парте, борясь с великим соблазном поднять голову и залиться краской. Нельзя снова начать заикаться…
Адриан,
Я хочу, чтобы ты кое-что запомнил: я никогда не смогу на тебя обижаться. Для меня нет в мире более лучшего друга, чем ты. Ты же не скажешь об этом Алье? А то она меня заставит съесть эту записку… хи-хи-хи…
Кажется, глупо улыбаться и краснеть вошло у юного Агреста в привычку. Он рад читать эти строки, понимая, что Маринетт его не оттолкнула, что она назвала его лучшим другом во всём мире, хотя сам он считает иначе: быть самым лучшим в мире другом совсем не та приятная ноша, которую он может просто нести и говорить “спасибо”. Быть лучшим другом значит куда больше: лучший друг, особенно лучший во всём мире, это такой друг, который до конца своей жизни будет рядом с тобой. Будет тебя поддерживать даже тогда, когда ты сделаешь величайшую на свете глупость. Он, когда тебе будет до безумия плохо, прижмёт тебя к себе и утешит. Он поможет тебе во всём, даже в твоих самых абсурдных начинаниях. Он посмеётся вместе с тобой над всеми проблемами мира, даже над самыми серьёзными и пугающими.
Но впредь я попрошу тебя не отстраняться от меня, когда тебе будет плохо. Если у тебя что-то случилось, а поговорить не с кем, то ты просто позвони мне – я всегда тебя выслушаю, даже ночью. А если я буду рядом, то подойди и поговори – я утешу тебя, помогу, чем смогу. Пожалуйста, не отталкивай меня больше… это больно видеть, а осознавать ещё хуже.
– Маринетт, – Адриан положил руку на плечо Маринетт. Она, продолжая лежать на парте, положила голову на руки и повернула её в его сторону.
Почему же нельзя не улыбаться, глядя на такое чудо природы? Почему так трудно при ней сдержать детскую улыбку? Почему рядом с ней весь мир начинает казаться огромным, а ты вдруг становишься невероятно крошечным, размером с маленькую пылинку? Рядом с ней ты чувствуешь себя под защитой, но в то же время ты и открыт для всего мира. Хех, а ещё она улыбается тебе в ответ, и все пробегающие в голове слова, заготовленные для подходящего ответа, начинают бегать из угла в угол, не желая больше создавать стройные ряды.
– Нет, я не скажу, – глаза Маринетт игриво заблестели, и в мыслях она облегчённо выдохнула. Алья могла бы заставить съесть эту записку, она ведь очень не хочет делить с кем-то пьедестал ”Самого лучшего в мире друга”, особенно, если этим претендентом является Адриан Агрест. – И… спасибо. Я ценю твою дружбу и… прости меня ещё раз. Мне не стоило…
Дверь в класс открылась, и пришёл учитель. Вот почему именно сейчас? Неужели нельзя было прийти через минуту? Адриан бы успел договорить… впрочем, может, оно и к лучшему? Он бы мог наговорить Маринетт глупостей и случайно сказать, что ему всё известно о произошедшем вчера, что он встретил Хлою, а она всё ему рассказала и выставила всех чудовищами, хотя чудовище здесь только она - только Хлоя и больше никто.
Не вини себя. Всё хорошо :)
Даже не смотря на такие милые слова, призванные успокоить уже сильно притихшую, но ещё не исчезнувшую, бурю в душе, Адриан не прекратил винить себя в произошедшем. Ему стоило позвонить Хлое или же написать смску, и тогда всего можно было бы избежать, хотя Аликс ясно дала понять, что всё было неизбежно, что рано или поздно у кого-нибудь лопнуло бы терпение и Хлоя сполна получила бы то, что давала всем на протяжении многих лет. Он бы всего лишь отсрочил неизбежное, не более.
Адриан тихо достал телефон и принялся под партой набирать сообщение, включив рассылку всем своим одноклассникам, кроме Маринетт:
– Маринетт ничего не знает о том, что я знаю о вчерашнем. Пожалуйста, не говорите ей пока об этом – я сам ей всё расскажу, мне просто нужно немного времени.
Как можно заметить, Адриан не сказал Маринетт правду, оставив её в неведении касательно того факта, что ему всё известно о вчерашнем. Он ей всё расскажет, обязательно расскажет и найдёт нужные для извинений слова, которых сейчас у него нет: все мысли разбрелись кто куда, оставаясь практически такими же раздробленными, какими и были после встречи с Хлоей. Несмотря на слова ЛедиБаг, подкреплённые словами Аликс, картина остаётся достаточно скудной, и прежде чем прийти к одному очень важному решению в своей жизни, стоит узнать мнение и других людей.
***
10:12
Глаза – зеркало души. Даже, когда мы говорим одно, думаем о другом и подразумеваем третье, глаза выдают наши истинные намерения. Глаза не могут лгать, даже если в твоих мыслях одна только ложь, даже если ты в совершенстве можешь пользоваться языком тела и этим обманывать людей.
Глаза не могут лгать. Стоит только где-то появиться Маринетт, как взгляды всех обращаются на неё, но не прямо, а слегка в сторону, чтобы не смущать её. Восхищение и гордость, благодарность – вот, что говорят их взгляды, все до единого, ни одного исключения.
– Привет. Не расскажешь ли ты мне, что было вчера? Это касается Хлои…
После урока большинство учеников разбрелись по коллежу: кто-то решил прогуляться на площадке, кто-то пошёл за порцией знаний в библиотеку, немногие остались в классе, и некоторые, как беженцы, укрылись в столовой подальше от всех. Адриан, решив не привлекать к своей любопытной персоне большого внимания, спрятался в столовой и решил поговорить там хоть с кем-нибудь, кто мог бы поведать о вчерашнем хоть что-то, пусть даже самое незначительное.
– Я не застал начала всего: пришёл где-то к середине, если не в самом конце, - немного стушевавшись и поёрзав на стуле, взволнованно начал говорить ученик лет четырнадцати.
Мартин, молодой парень, учится в восьмом классе, в кругу хулиганов замечен не был, да и такого парня вообще трудно представить в подобных кругах. Адриан мог бы выбрать любого из десяти присутствующих в столовой учеников, но решил подсесть и поговорить именно с Мартином, решив, что этот парень может много знать.
– Пришёл уже тогда, когда заметил толпу напротив твоего класса, – Мартин, дабы промочить пересохшее горло, отпил через трубочку из коробочки немного молока. Не каждый день рядом с тобой садится сам Адриан Агрест и предлагает поговорить. – Особо что-то разглядеть я не смог – увы, но завидным ростом я не отличаюсь. Но я слышал, немного, но слышал.
Мартин и вправду слышал немного, но сильно не опоздал. Если брать временной промежуток от рассказа Аликс, то он пришёл уже в тот момент, когда пошла в ход угроза, где Хлоя могла отправиться домой на руках, если ещё раз обзовёт Маринетт оборванкой. Но рассказ Мартина кончился достаточно быстро, не успев толком разогнаться: от угрозы и до обвинения Хлои в воровстве. Остальное он просто уже смог чётко расслышать из-за перешёптываний собравшихся у двери класса учеников, а в чём он не уверен, то рассказывать не будет, дабы не обманывать Адриана.
– А ещё Хлоя, в самом конце, когда вышла из класса, сказала следующее, – Мартин прочистил горло и кашлянул несколько раз. Он сделал голос, чем-то напоминающий голос Хлои. – “Что вы здесь все собрались?! Решили на цирк посмотреть?! Убирайтесь отсюда, недомерки! Я вас всех презираю!”
– Так и сказала?
Мартин согласно закивал.
Хлоя могла сказать что-то в этом духе – когда она бесится, чем-то недовольна или же у неё просто плохое настроение, то она начинает срываться на всех и каждого, кто только попадётся ей на глаза. Адриан не раз становился свидетелем этого и не раз сам становился жертвой нападок рассерженной подруги детства.
В словах Мартина можно не сомневаться – его небольшой рассказ совпадает с тем, что рассказала Аликс, абсолютно… ну, почти, насколько это вообще возможно, учитывая то, что Мартин практически ничего не видел, но слышал.
***
10:26
Адриан за оставшееся до звонка время успел поговорить ещё с парой человек.
К первому он подсел практически сразу же и узнал то, чего не знал Мартин – начало. Этот самый первый, Дамиан, рассказал о том, что было с самого начала, и рассказал с того самого момента, когда Маринетт вошла в класс и пошла войной на Хлою, но со слов других. Это, конечно, полезно знать, но нужен был тот, кто всё видел своими глазами от начала и до конца, но не из одноклассников.
– А ты спроси у неё, – Дамиан показал рукой на сидящую в дальнем углу столовой девушку, одну из тех, кому в этом году выпускаться из коллежа. – Насколько мне известно, она видела, как Маринетт входила в класс.
Эту девушку зовут Серафин. В этом году её путь в этом коллеже заканчивается, в отличие от Адриана и его одноклассников, которым учиться ещё целый год в этих стенах. Адриан подсел к Серафин, но на его просьбу всё рассказать она ответила специфически:
– Да, я всё знаю, но я тебе ничего не расскажу, – Адриан принял полный негодования вид. Он так надеялся получить информацию, а получил в ответ отказ. Серафин, достав из кармана телефон и сделав несколько нехитрых комбинаций, кокетливо улыбнулась. – Доставай телефон, я тебе сейчас передам одно видео – посмотришь его и все вопросы отпадут сами собой.
То самое видео, которое он вчера видел на йо-йо ЛедиБаг? И да и нет – в этом видео есть то, чего нет в том, а именно - начала. Маринетт вошла в класс, и тут всё понеслось… абсолютно всё это полностью совпало с рассказом ЛедиБаг. Казалось бы, сомнений уже у Адриана быть не должно, но всё же есть что-то, что заставляет его идти сейчас в класс с видом, будто он съел целый ящик лимонов, приправленных щепоткой острого перца.
Хлоя… он всегда знал, он боялся, что когда-нибудь она перейдёт все границы дозволенного и выкинет что-то такое, после чего у него не будет выхода. Что придётся сделать то, о чём он потом будет жалеть всю свою жизнь, но, быть может, оно будет и к лучшему? Может быть? Если эта идея воплотится в жизнь, то тебе станет легче и больше никогда не придётся чувствовать боль, которую она день за днём причиняет тебе, когда все вокруг страдают от её эгоизма, её ЧСВ, её пренебрежительного отношения к людям? Когда ты сам терпишь её нападки и день за днём прощаешь просто потому, что она тебе дорога как друг детства? Когда она каждый день вешается на тебя и так и стремится поцеловать в губы?! Кричит всему миру, что ты только её и больше ничей?! Может быть, именно это решение сможет показать Хлое, что она делает своими поступками на самом деле и, наконец-то, научится ценить людей, а не приравнивать их к мусору под каблуками?
Адриан сжал кулаки и зло фыркнул, но уже в следующую секунду голос разума снова вернулся к нему. Этой секунды хватило юному Агресту, чтобы понять, как сильно он зол на Хлою, как он хочет поставить во всём этом большую, нет, ОГРОМНУЮ жирную точку! Хлоя уже его достала: она закатила с Маринетт скандал! Испортила его лучшей подруге одежду, в которую она вложила десятки часов ручной работы! Хлоя ему солгала, сказав, что это все на неё взъерепенились беспричинно, хотя это она сама во всём виновата! Не виновата?! НЕ ВИНОВАТА?!! Пусть идёт и рассказывает эти сказки кому-нибудь другому, пусть… пусть хотя бы своему отцу пойдёт и повесит лапшу на уши, а ему она больше никогда её не повесит!
А Маринетт? Стоит ли держать на неё зло за то, что она ничего не рассказала? Нет, что вы? Выбросите эту мысль из головы: Маринетт не виновата, она ничего не сказала потому, что побоялась потерять Адриана, побоялась, что он начнёт на неё кричать, прогонит её и больше никогда не пожелает видеть. На неё нельзя злиться, нельзя долго держать обиду, она ведь это не заслуживает, но заслуживает тысячи и тысячи благодарностей за то, что хотя бы на время смогла ослабить петлю Буржуа с шеи всех, кто здесь учится и работает.
Счастливая улыбка скользнула на лице Адриана и предпочла остаться на его губах. Маринетт… как же можно было быть таким слепым и не видеть ничего дальше собственного носа и ЛедиБаг? На самом деле Маринетт совсем не такая, какой ты её знал: она тихая, скромная, иногда скрытная, иногда трусишка, но в её душе живёт настоящая воительница, которой не занимать смелости и отваги, которая любит своих друзей и ценит их порой даже больше, чем саму себя. Она – живое чудо и… она чем-то похожа на ЛедиБаг… даже очень похожа… хм… а может?.. Не, глупости, причём такие, которые уж слишком хороши, чтобы быть правдой. Маринетт – это Маринетт, всегда есть и будет Маринетт, она, как и Леди, одна такая на всём свете и не подлежит сравнению ни с кем.
Адриан, дойдя до класса, неуверенно приоткрыл дверь и, убедившись, что здесь никого нет, вошёл и занял своё место в первом ряду ряду. Как же иногда хорошо побыть одному, побыть в тишине и знать, что хотя бы несколько минут тебя никто не побеспокоит и не отвлечёт, только вот от чего? Наверное, от того, что по твоему телу вдруг разлилась усталость, что твои веки сами собой закрылись, и ты, решив, что за пару минут ничего не случится, прилёг на скамейку и, лёжа на спине, сладко задремал.
Хлоя вряд ли уже когда-то найдёт место в мыслях Адриана так, как находила раньше – он уже принял одно решение, после которого его жизнь круто изменится, – он сам разберётся с Хлоей, основательно поговорит с ней и поставит перед фактом, что, если она ещё хоть кому-то сделает больно, то о его существовании она может забыть. И это не шутка…
