***
Сабина немного опоздала, примерно на десять минут из-за того, что Том категорически не успевал закончить торт вовремя, да ещё и уследить за духовкой, а так же замесить тесто для печенья и ещё одного торта, за который придётся браться сразу же после того, как будет готов этот. В пекарне начались безумные дни: заказов тонна, от посетителей отбоя нет, с прилавка всё улетает со скоростью если не света, то звука. Даже паре сильных рук, хозяин которых пекарь далеко не в первом поколении, трудно справиться со всеми этими делами, пришедшими словно из ниоткуда. Сабина, как только пришла в коллеж и нашла в раздевалке свою дочь, стала тут же убеждать её, просить пойти домой и там переждать бурю. Она испугалась и подумала, что на испорченной одежде полоса неудач не кончится, и что и без того натерпевшаяся Маринетт переживёт ещё больший стресс. – Нет, мама, я не пойду домой, – твёрдо и уверенно сказала Маринетт. Она готова встретить всё, что будет дальше. Готова сегодня выйти в свет и поставить точку раз и навсегда, а не убежать домой поджав хвост как скулящая дворняга, которую пнули под зад. – Я останусь. Я разберусь со своими проблемами сама. И она это сделает. Она пообещала самой себе наконец-то разобраться во всём! Наконец-то, поставить Хлою Буржуа на место! На то место, которое она заслуживает! Терпению пришёл конец…***
Звонок яростно прогремел на весь коллеж, оповещая о конце второго урока. Ученики, уставшие от занятий, обычно во время большой перемены находятся где угодно, но только не в классе, однако их смелые и грандиозные планы сегодня все разом утонули в огромных лужах мрачного Парижа. Дождь так и не прекратился, он иногда давал лишь секундные проблески надежды, но спустя совсем немного времени всё возвращалось на круги своя, и холодные крупные капли воды вновь яростно били по крышам, окнам и улочкам пустынного города. Маринетт, выждав пару минут после звонка, покинула спортзал и уверенным шагом отправилась в класс. Через окно она увидела, что все её одноклассники заняты своими делами: Аликс и Ким снова о чём-то яростно спорят, наверно сегодня они проведут соревнование в духе «Я быстрее добегу до выхода из коллежа». Макс занят своим телефоном, а точнее игрой, чем-то напоминающей Ultimate Mecha Strike – он всерьёз готовится к предстоящему турниру между коллежами и даже подумывает о том, чтобы принять участие в турнире за звание чемпиона Парижа. Роуз и Джулека оживлённо что-то обсуждают. и, кажется, их головы слегка покачиваются в такт музыке, плавно струящейся через фиолетовые наушники. Натаниэль продемонстрировал Лиле свой альбом с рисунками (а в этот альбом могут смотреть только избранные), и ей рисунки нравятся: уголки губ непроизвольно тянутся вверх и глаза замерцали тысячей маленьких искорок. Иван и Милена сидят рядом друг с другом и мило о чём-то щебечут… жаль, что совсем скоро их… да внимание вообще всех в классе будет приковано к двум девушкам. Этого уже не миновать… Быстрый и острый взгляд скользнул на повёрнутую спиной к двери Хлою. Она ещё ничего не подозревает, она думает, что её соперница сейчас дома и плачет, что та подавлена и сломлена. Да, Буржуа празднует победу, ведь много ума не надо, чтобы взять из подсобки банку краски, заставить Сабрину вскрыть шкафчик Маринетт и самой вылить всю краску в сумку с одеждой. Но она не понимает, что победила только в одной маленькой, даже ничтожной и ничего не значащей, битве, а не в войне. – Хлоя Буржуа! – Маринетт резко открыла дверь, заставив большинство одноклассников подпрыгнуть на месте от испуга. – О, глядите-ка! – Хлоя совсем не спеша повернулась к разгневанной сопернице, держащей одной рукой дверь, а ладонь другой руки сильно сжимая в кулак. – Где же ты была весь урок? Мадам Менделеева из-за тебя нам собралась устроить итоговую контрольную по химии раньше времени! Взгляды всех учеников, кроме Макса, тут же зло обратились на Маринетт. Мадам Менделеева сегодня была не в духе, а отсутствие Маринетт на уроке окончательно вывело её из себя, так что она пообещала устроить всему классу контрольную, причём итоговую и по химии. Они практически все собирались к ней готовиться только на следующей неделе, но никак не на этой, да ещё и в ускоренном порядке! – Себе скажи спасибо! – остервенело рявкнула Маринетт, отпустив дверь в класс и встав на краю первой парты у центральной лестницы. Дверь сама послушно закрылась. – Это из-за тебя будет контрольная! Теперь на лицах одноклассников отчётливо читалось одно слово: «Что?!» – Из-за меня? Это ещё почему?! – сделав стеклянные глаза и полное непонимания лицо, Хлоя встала со своего места и остановилась всего в метре от Маринетт. - Насколько я знаю, ты у нас очень любишь прогуливать уроки и каждый раз придумывать нелепые отговорки. Маринетт чуть собственной слюной не поперхнулась. Она почувствовала, как её ноги начали дрожать, как голову заполонили горькие мысли и весь воздух исчез куда-то из лёгких, а в душу словно выстрелили из пушки картечью. Ответ на этот вопрос известен: "Почему я прогуливаю уроки? Я хочу спокойной жизни для Парижа! Я всегда рискую своей жизнью, спасая парижан от Хищной Моли! Я – ЛедиБаг! Я всегда буду ей!" И этот ответ каждый раз проситься наружу, особенно тогда, когда учитель не прощает, а изливает на её голову праведный гнев, когда её отправляют к директору и вызывают родителей. Она устала лгать, но другого пути нет: никто не должен знать о том, что Маринетт Дюпэн-Чэн на самом ЛедиБаг. Но как ответить на этот выпад? Достаточно перевести стрелки с себя на неё: – А ты не в курсе? – Маринетт удивлённо округлила глаза и сделала полный непонимания вид, но в глазах легко читается ненависть. – Как же так? Тебе разве Сабрина не рассказала, что мы почти всю неделю из-за тебя оставались после уроков на два часа?! Да-да, так оно и было. Это подтвердили своими направленными на Хлою озлобленными взглядами абсолютное большинство. Две с половиной недели прошло после того инцидента, но все это помнят так, как будто это было вчера: кто-то целую неделю звонил Хлое прямо посреди урока. Она отвечала на вызов и уходила, а потом больше не появлялась. Это учителей, мягко говоря, бесило. Ни в чём неповинные ученики все будни, все пять дней, с понедельника по пятницу, оставались после уроков в классе на два часа и сидели в абсолютной тишине. Они думали, что сойдут с ума от давящей на них тишины, от желания ослушаться и с кем-нибудь поговорить. Они печально смотрели на солнечный, цветущий и полный жизни мир за окном, слышали каждые звуки, что с улицы разрывали в классе тишину… это была пытка для всех и каждого, но чем они это заслужили? Складывалось ощущение, что всё это Хлоя специально подстроила, что она надавила на учителей, и те оставляли её одноклассников после уроков. – И что с того? – взгляд, которому плевать на всё происходящее вокруг. Высокомерный, жёсткий, не знающий человечности. Хлоя величественно сложила руки на груди и отвернула лицо в сторону доски. – Пфф… у меня были важные дела… – Какие? – десятых убитых часов свободы оказались важнее, чем предстоящая контрольная в субботу. Первой, кто всего этого не выдержал, оказалась Аликс. – Из-за каких это твоих дел мы, вместо того, чтобы заниматься после занятий своими делами, торчали в классе?! Мы все требуем объяснений! – Да. Ага. Точно, – в едином порыве заговорили ученики, соглашаясь с Аликс. О прогулах Маринетт уже забыли. По большему счёту одноклассники не находили большой проблемы в прогулах: все когда-то просыпали уроки. У всех появлялись какие-то неотложные дела, требующие немедленно решения. Всем становилось плохо и приходилось отпрашиваться в туалет или к врачу, и задерживаться там на какое-то время. Тем более Маринетт является президентом класса уже второй год подряд, а она к этой должности относится очень ответственно, причём настолько, что иногда ей приходится задерживаться в коллеже допоздна для решения нескольких насущных проблем. И она вместе со всеми провела ту ужасную неделю в классе. А контрольная? Не важно, с этим можно справиться, тем более подобное случается уже не в первый раз. – Вас это не касается! – зло рявкнула Буржуа, продолжая держаться так же самоуверенно и гордо, повернувшись всем корпусом в сторону одноклассников. – Это моё дело и только моё! – она ткнула себя пальцем в грудь и отвела резко руку назад так, что, не будь у Дюпэн-Чэн отличной реакции, то та бы пропустила достаточно сильный удар по щеке. – Повтори, что ты там сказала? – Аликс не на шутку разозлилась и, встав из-за парты, подошла к Хлое и встала напротив неё так, что начала зло дышать прямо ей в грудь. – Что тебя не касается?! Аликс прямо сейчас готова припомнить Хлое все, что когда-либо было, а было много: разбитые полтора года назад часы, из-за которых она стала Времеходом и стёрла своих друзей. Многочисленные жалобы на неё и Кима, из-за которых они часто оставались после уроков. Все эти бесконечные тесты по физике, химии и многим другим предметам, а виновата в них Хлоя, но ей-то плевать - она берёт и уходит, провоцируя учителей на новые скандалы. Почему из-за Хлои страдают все, а та ведёт себя так, как будто ничего и не произошло? –Ты хоть понимаешь, что из-за тебя страдаем мы?! Все мы! – каждое новое слово, произнесённое дальше, Аликс целенаправленно тыкает Хлое пальцем в грудь, позволяя своему ногтю беспрепятственно оставлять след на её коже под одеждой. Та даже ничего и не ответит от неожиданности. – Из-за-тебя-мы-все-страдаем! – последний тычок был особенно сильным, заставив напыщенную блондинку с раздутым самомнением на несколько мгновений потерять равновесие на своих высоких каблуках. – Не смей тыкать меня в грудь! Буржуа зла на весь мир. Она зло косится на Сабрину лишь с одним вопросом в своём взгляде: "Почему ты меня не защищаешь?" Да просто она в ужасе! Все, абсолютно все, даже Лила, которой почти никогда ни до кого нет дела, прожигает в Хлое взглядом дыру размером с лунный кратер. Хлоя всех достала! А Сабрина? Ох, лучше не спрашивать – она меж двух огней. Между дружбой и правдой. Где ей быть? Как ответить? На чью сторону встать, если цена у каждого своя, причём непомерно высокая? – Тебе что-то не нравится? – Ким так же встал со своего места и отправился к Хлое выяснять отношения. Он тоже зол, ему есть что сказать, и есть кого защищать. – Всё не нравится! Вы меня бесите! "Так проваливай отсюда!" – как молния пронеслась эта мысль голове у всех, кроме Сабрины. – «"Если мы тебя все бесим, то почему ты ещё здесь?". Действительно, а почему? Неприятно это признавать, но если год назад ещё можно было что-то исправить в Хлое, то сейчас эта возможность безнадежно упущена – она сильно изменилась, огрубела, перестала вообще ценить людей и только и делает, что требует да приказывает. Это чрезмерно раздутое эго, это высокомерие, это самолюбие и это глупое, но дикое желание причинять окружающим боль, моральную боль. Страдания… ммм, музыка, мягкая колыбель и безумная симфония для её ушей, ставшая необходимой как воздух – как без нот не будет музыки, так и без страданий не будет счастья для неё. – Тогда что ты здесь забыла? – и ещё один присоединился, Иван. Он озвучил крутившуюся у многих в голове мысль, не забыв при этом сжать ладони в кулак, спуститься вниз и встать слева от Маринетт. Озлобленная мина на его лице была красноречивее даже древнеримских ораторов, десятилетиями постигавшими тонкое искусство красноречия. – Если мы все тебя бесим, то почему ты ещё учишься в этом классе? В этом коллеже? – спокойным голосом проговорила Дюпэн-Чэн, скрестив руки на груди и слегка наклонившись вперёд. Её губы расплылись в ехидной улыбке от осознания того факта, что одноклассники на её стороне. – Учись на дому и никто тебя бесить не будет… – Заткнись, оборванка! – Ещё раз так назовёшь Маринетт и побежишь домой на руках, – корпус немного вперёд, угрожающе поставленный кулак, злой оскал и безумные от злости глаза. Бойкая Аликс не станет терпеть подобного отношения к кому-либо из своих одноклассников, особенно к Маринетт. – Не надо, Аликс. Она не стоит этого, – Ким положил руку Аликс на плечо, пытаясь её хотя бы чуть-чуть успокоить и не дать свершиться тому, последствия чего всем придётся очень долго разгребать. Набрав полной груди воздух, спортсменка выдохнула, и, успокоившись, она опустила лицо вниз и помрачнела, но всё же успокоилась и взяла себя в руки. За дверью класса уже собирается толпа учеников из других классов. Помладше, постарше, даже несколько выпускников. Они все шли в столовую, но по пути туда им попалась неведомая доселе в коллеже сцена: Хлою Буржуа ставят на место её же одноклассники. Как же все они хотят сейчас быть там, хотят ей высказать всё наболевшее за долгие годы учёбы в стенах коллежа Франсуа Дюпон. Нет в этих стенах человека, который бы не был жертвой нападок избалованной дочери мэра. – Вы хотя бы понимаете, что я всё расскажу отцу? – И что ты ему расскажешь? – вопрос чисто риторический, но его задала та, от кого подобное не ожидали услышать, так что все оказались в шоке. Лила. Она встала и начала говорить, так же спускаясь вниз и принимая в этом конфликте сторону большинства. Большинства, на стороне которых правда. – Папа, меня обидели одноклассники! Я требую, чтобы ты разобрался с ними! Я не хочу, чтобы они меня обижали! – полный жалости голос. Таким обычно пародируют людей, которые вот-вот заплачут; она даже кулачками потёрла глаза для придания картине пущего эффекта. – Что? Я?! Да я никогда такого папе не говорила! Ученики чуть не залились смехом, но сдержались и просто тихо захихикали. Глупые оправдания… и только оправдания, больше ничего. Тем более здесь нет никакой правды: – А твой пропавший браслет? – чем дальше, тем больше. Джулека перестала сидеть сложа руки. Она встала со скамьи и, оперевшись руками о стол, начала ворошить прошлое, а именно самый яркий пример того, что Хлоя прячется за спиной своего отца. – Ты тогда назвала Маринетт воровкой. Кто позвал отца на помощь? Чей отец приказал отцу Сабрины арестовать Маринетт? – Но браслет же нашли и… – Да, но перед этим ты обвинила Маринетт в краже, – Роуз резко и неожиданно прервала Хлою. – Ты готова всех обвинить в своих проблемах. Ты никогда не думаешь о том, что ты сама себе создаёшь проблемы. Что нашей вины в твоих бедах нет… Так было всегда. Так будет всегда. Все проблемы, что есть у Хлои – это кем-то созданные проблемы. Она никогда не создаёт самой себе проблемы и находит виновника в ком угодно, но только не в себе: в одноклассниках, в Маринетт, в своей лучшей подруге, в прислуге, в отце. – А теперь я выдвигаю тебе обвинение! – Маринетт, вытянув правую руку, разжала кулак, и в двух пальцах появилась до боли знакомая золотая серёжка в виде капли с маленьким сапфиром. Хлоя удивлённо вытаращила глаза и потянулась руками к мочкам ушей. На правой серёжка оказалась, а вот на левой – нет. Присмотревшись к серёжке получше она изменилась прямо на глазах: остервенелый взгляд, покоробившееся от ненависти лицо и желание прямо здесь и прямо сейчас испортить свой маникюр о лицо Маринетт. – Отдай! Ты её у меня украла! Воровка! – Хлоя бросилась на Маринетт, но не смогла сделать больше нескольких шагов. Ким быстро оказался за спиной Хлои и обхватил её руками. Он оттащил её к окну, терпя боль, терпя то, как её наманикюренные ноготки царапают кожу его рук и тянутся к лицу. Как она отчаянно брыкается в его крепких объятиях, пытаясь вырваться и наказать «Воровку». Но он не отпустит… – Хлоя Буржуа, – не потеряв и капли уверенности в своих силах, жёстко произнесла Маринетт так ненавистное ей имя. – Ты взломала мой шкафчик и испортила мою одежду. Эту серьгу ты потеряла как раз тогда, когда выливала краску в мою сумку. Блеск золотой серьги в искусственном свете кабинета стал для Хлои подобием адреналина: она стала ещё сильнее и яростнее брыкаться. Ещё сильнее впилась ногтями в Кима, оставляя на его руках бледно-фиолетовые просеки и сдирая кожу. Спортсмен стиснул зубы и сильнее сжал руки вокруг талии обезумевшей блондинки, ставшей вдруг невероятно сильной. К счастью для него, это заметил Иван и поспешил помочь — он принял весь огонь на себя, взяв Хлою в свои, более сильные и большие, руки. – То есть… фух… – Ким, пытаясь отдышаться после всего пережитого и осматривая свои расцарапанные руки, помотал головой и вытер воротником кофты пот со лба. – То есть это из-за… из-за Хлои у нас будет в субботу контрольная? – Да, – согласно кивнула Маринетт. – Это так. – Иди сюда, Хлоя! – Аликс, потеряв всякий контроль над собой и вспылив, быстро набрала скорость и бросилась на Хлою, желая немного подправить ей кулаком лицо. – Я тебе сейчас устрою контрольную! – Аликс, прекрати! – Ким, не смотря на усталость, преградил путь Аликс и руками сделал замок у неё за спиной, не давай никакой возможности приблизиться к Хлое. – Иди сюда! Или ты струсила?! – это вызов, прозвучавший едко и колко из уст Буржуа. Вызов. Вызов для Аликс. Аликс слишком упряма, чтобы отвергать вызовы, а особенно отвергать тогда, когда её называют трусишкой в глазах у всех, так что она его приняла и, быстро вырвавшись из хватки Кима, вновь понеслась на Хлою с готовым для удара кулаком. К великому для всех облегчению, между разъярёнными девушками встал Макс. Он успел руками вцепиться в обезумевшую спортсменку и удержать её достаточно долго для того, чтобы Ким пришёл в себя и оттащил её подальше от Буржуа. – Нет! Пусти меня! Я ей врежу! – отчаянно брыкаясь и пытаясь вырваться, яростно процедила Аликс сквозь зубы. Она вспотела и стала как скользкая рыба, так что ей не составило особого труда вырваться из сильных рук, да ещё и в отместку со всей силы наступила спортсмену на ногу. – Ау-ау-ауч! – Ким схватился за больную ногу и повалился на пол. Нога стала ужасно болеть, словно на неё уронили гирю не меньше шестидесяти килограммов с высоты двух метров. Кажется, там что-то хрустнуло? Да, определённо, иначе бы Ким сейчас не стонал от боли, не лежал бы на полу, хватаясь руками за больную ногу, и уж точно не дал бы слезам проступить на глазах. – Арх… Аликс понеслась на Хлою, совершенно потеряв голову и обезумев. Если бы не Макс, да ещё и вовремя подоспевший Натаниэль, то она бы точно сделала самую большую в мире ошибку - они с трудом смогли оттащить её к первой парте у двери, посадить и сесть рядом, держа под руки. – Джулека, Роуз, помогите мне, – как только девушки спустились вниз, они помогли Лиле поднять Кима. Позволив раненому на этом поле боя парню положить руки на плечи, Лила и Джулека понесли его в медицинский кабинет на осмотр. Возмущения и брыканиям Аликс быстро пришёл конец. Она печально склонила голову в глубоком и горьком понимании того, что только что натворила: она сделала больно Киму из-за своего желания пересчитать кулаком Хлое зубы. Какая же она дура… она должна извиниться… – Макс, Натаниэль, отпустите меня… – печально проговорила Аликс, спрятав руками лицо. Её внутренний барьер рухнул, но она отчаянно борется с желанием послать весь мир к чёрту и заплакать. Она не хотела, чтобы так получилось. Она не сдержалась, позволив эмоциям взять над собой верх, и вот что получилось из этого. – Я пойду к Киму. Мне нужно… – Да, беги! Извиняйся перед своим парнем! Не думаю, что он тебя прости… – Твоего-мнения-никто-не-спрашивал! – Маринетт не дала Хлое договорить, процедив сквозь зубы слова и рыкнув так, что можно было оглохнуть. Она подошла к обидчице Аликс и сразу показала указательным пальцем на висящую на карнизе штору. – Ещё одно слово, и я лично спущу тебя на этой шторе вниз и даже не подумаю о твоей причёске! О твоём маникюре! О твоей одежде! Даже о том, кто твой отец! Хлоя, поняв угрозу, нервно сглотнула и испуганно вытаращила глаза на Маринетт. Буржуа дрожит от страха, понимая, что перед ней сейчас не та слабая девочка, которой можно помыкать, без конца обижать, а та ничего и не сделает. Нет, перед ней сильная духом девушка, злая и мечущая из глаз молнии, настоящий демон во плоти. "В моих руках ваши жизни! Судьбы ваших родителей! Только троньте меня и вам всем конец!" – так всегда думала Хлоя, понимая, какая власть есть у неё в руках благодаря отцу. Но Маринетт плевать уже на эту власть. Её терпению пришёл конец! Она больше не намерена терпеть и видеть, как Хлоя унижает её, как унижает ни в чём не повинных одноклассников, учеников из других классов, учителей, да и вообще всех других людей! Её вторая натура, ЛедиБаг, требует справедливости и возмездия! – Иди, Аликс, – угрюмо выдохнув, тихо проговорила Маринетт. – Мы и сами справимся. – Спасибо вам… – так же тихо проговорила Аликс и, больше не в силах сдержать слёзы, заплакала и убежала к Киму в медицинский кабинет. Только Аликс покинула класс и закрыла за собой дверь, как воцарилась тишина, перебиваемая громким дыханием Хлои и барабанящими в окно каплями дождя. Всё погрузилось в молчание. Маринетт и всем вставшим на её сторону одноклассникам уже стало ясно одно: пути назад нет. Они сделали единственно правильный в такой ситуации выбор: открыто пошли против Хлои Буржуа. Но это только первый шаг, но какой будет второй? Они все пойдут к месье Дамоклесу и потребуют исключить Хлою из коллежа. – Хлоя, скажи мне честно… ты хотела этого? – молчания разбилось как хрупкий хрусталь словами верной подруги Хлои, Сабриной. — Тебя ненавидят все в нашем классе. Даже… – всем видно, что Сабрине тяжело даются слова. Она и слёз не сдерживает, хотя сейчас она бы хотела провалиться под землю просто потому, что вынуждена высказаться… хотя, нет, она хочет высказаться. Это её желание. - Прости, что говорю это…, но даже я устала терпеть твои нападки… Ого! Никто не ожидал от Сабрины этого, кроме, пожалуй, Маринетт. Она-то всегда знала, что Сабрине хочется дружить с кем-то ещё, хочется быть другой, что ей не хочется провести всю жизнь в тени Хлои. Вот она - прекрасная возможность всё это закончить… даже пусть после этого тебе придётся остаться одной, остаться без единственного друга. Это не так, достаточно вспомнить тот самый день, когда Маринетт смогла убедить Сабрину выступить против Хлои и на время стала ей подругой. Дружбу можно вернуть и даже сделать лучше, выйти за пределы двух людей и образовать целый круг друзей, в котором каждый будет друг друга ценить, уважать, где никто не будет над кем-то помыкать. Круг друзей, где не будет Хлои… Сабрина, нервно сглотнув плотный горький ком в горле и покраснев от разгорающегося в душе подобно пламени чувства вины, сделала небольшую паузу, и только после неё продолжила говорить всё в том же ключе: – Я всегда делаю за тебя домашнее задание, но никогда не слышу слов благодарности. Я всегда должна молчать, когда ты говоришь, хотя потом ты сама понимаешь, что мне не стоило молчать. Я всегда должна делать то, что ты хочешь, а потом орёшь на меня за то, что всё получилось отвратительно. Хлоя… я… – так всегда бывает, когда собираешься круто менять свою жизнь. Твой голос предаёт тебя, начиная дрожать, даже руки идут след за голосом и все мысли, когда-то чётко построенный там план оказывается сейчас абсолютно бесполезным. — Я не хочу больше быть тебе… я не хочу больше быть тебе подругой… и… Маринетт, прости… это я вскрыла шкафчик… прости… – Не нужно извиняться, – Маринетт постаралась как можно мягче и теплее улыбнуться. – Я не виню тебя в этом, – от таких слов измученной в душе Сабрине стало немного теплее. Она уже почувствовала, что обрела подругу, правда когда-то она допустила чудовищную ошибку, назвав Маринетт копией Хлои, так что вина за такое сравнение будет ещё долго тяжёлым камнем давить ей на плечи. Хлою словно подменили. Она ещё минуту назад пыталась вырваться из рук Ивана, кричала, выступала, возмущалась, а теперь от неё ничего не осталось. Никакой злости, что ранее взывала к её эгоизму. Ни самого эгоизма, что так яростно требовал восстановить задетую честь. Ни самой чести, почти уничтоженной Маринетт, Сабриной и одноклассниками. В ней проснулось что-то отдалённо напоминающее чувство вины, но не то, не оно… это другое чувство. Это понимание всего того, что она натворила: она разбудила давно дремавшего демона в своей сопернице, её предала единственная подруга, её опозорили на глазах у всего коллежа. Чем она это заслужила? – Отпустите меня… – совсем тускло проговорила Хлоя, позволяя горьким, полным боли и ненависти, слезам беспрепятственно тоненькими ручейками течь по щекам. Иван поставил её на пол, но не сразу, лишь убедившись в том, что никаких неприятных последствий не предвидится. – Я всё равно вас ненавижу… особенно тебя, предательница… Сабрину эти слова задели за живое. Она и чувствует себя предательницей, но при этом ей на душе стало легче: она сказала всё, что хотела сказать за долгие годы пребывания в тени Хлои Буржуа. – Даже не надейтесь, что после этого всё будет хорошо… – Хлоя сильно сжала кулаки от злости, заставив стоящую напротив Маринетт напрячься в ожидании удара. – Особенно ты, Маринетт. Адриан никогда не будет твоим… – Буржуа, цокая каблуками, пошла на выход из класса, не упустив при этом возможность наорать на собравшуюся у дверей толпу недоумённо-восхищённых учеников. Это победа. Такая желанная, такая приятная, такая сладкая, она даже кажется ложью, всего лишь сном, игрой воображения, но это правда. Хлою Буржуа наконец-то, спустя долгие годы её пребывания в коллеже Франсуа Дюпон, поставили на место… ей отплатили той же монетой, какой она платила всем и каждому. Но на этом ещё далеко не конец – Маринетт и её одноклассники победили в битве, но никак не в войне…